Чанель заканчивает делать домашнюю работу как раз перед приходом Чунмена домой. Он облизывает губы и разглаживает на себе школьную форму — она должна быть идеальной, и сам Чанель должен быть идеальным тоже. Поэтому он умытый, причесанный, смазанный и растянутый — а ещё он сделал уроки, как благовоспитанный отличник.
— Привет, папочка, — тянет он чуть хрипловато, когда слышит хлопок входной двери. И, конечно же, выходит встречать Чунмена в прихожую.
— Здравствуй, малыш, — кивает Чунмен, ставя портфель на тумбочку и после этого глядя на своего идеального ученика.
— Ты стараешься, — усмехается старший, когда Чанель опускается перед ним на корточки, развязывая шнурки на его ботинках и помогая разуться.- В школе ты вел себя хорошо. А дома?
— Я сделал все уроки, приготовил ужин, только разогреть нужно, и себя, — послушно отвечает Чанель, смущённо улыбаясь, чем заслуживает проглаживание по голове.
— Хороший малыш. Сегодня так хорошо ответил у доски… Надеюсь, ты подготовил себя так же хорошо, как подготовился к сегодняшнему уроку?
— Да, папочка, — негромко произносит Чанель, чуть покраснев и смотря в пол.
— Умничка.
Чанелю семнадцать, у него гормоны через край и первая любовь — безбрежная и жаркая, сводящая с ума, и влюблен он в своего учителя. Чунмену слегка за тридцать и он — учитель физики, которого слишком заинтересовал влюбленный в него ученик… Настолько заинтересовал, что Чанель приходит к нему каждый день, чтобы помочь с домашними делами, провести вместе время… И получить поощрение. Такое, после которого приходится говорить, что он простыл и поэтому хрипит. Он ведь не может признаться, что сорвал голос, когда его трахал его учитель?
Чунмен тщательно моет руки. Чанель ждёт у дверей ванной, готовый подчиниться любому негласному приказу своего папочки. Он, кажется, уже возбуждается — лишь от вида обтянутых рубашкой плеч и лопаток.
Его папочка — самый красивый. Невероятно мужественный… И просто умопомрачительно горячий.
— Папочка немного устал, малыш, — бросает Чунмен, и Чанель понятливо кивает.
— Папочка хочет поесть и отдохнуть? Или… Мне помочь папочке расслабиться?
Чунмен усмехается. Хищно и удовлетворенно.
— Я голоден. Голоден до моего малыша, который сегодня так старался. Постараешься для меня ещё?
Чанель широко улыбается и сверкает глазами.
— Конечно, папочка!
Папочка любит раздевать его самостоятельно, поэтому Чанель даже не трогает себя, пока идёт за Чунменом в гостиную. И когда стоит перед своим учителем, пока тот располагается в кресле, тоже.
— Иди к папочке на коленки. И сиди смирно.
Сделать это не так-то просто. Чанель послушно сидит на чужих коленях, раздвинув ноги, и чувствует пробку в своей заднице так ясно и отчётливо, что очень хочет хотя бы потереться — но терпит, пока Чунмен неспешно расстёгивает пуговицы его фирменной рубашки.
— Какая пробка в тебе сегодня, малыш?
— Та… Розовая, — тихо произносит Чанель, заметно смущаясь.
— Я думал, ты не удержишься и возьмёшь размер побольше, — одобрительно хмыкает Чунмен, стягивая рубашку с плеч своего малыша.
— Папочка любит, когда моя попа узкая, — прикрывает глаза Чанель, пока послушно повторяет то, что раз за разом говорил его папочка.- намного приятнее трахать узкого малыша, правда?
— Правда, малыш, — негромко усмехается Чунмен, — знаешь, как порадовать папочку.
Он неспешно ведёт языком по груди Чанеля — задевает сосок, поначалу не обращая на него внимания, а потом возвращаясь обратно и втягивая его в рот. Чанель негромко стонет, стараясь не двигаться и не мешать папочке делать ему приятно.
— Сладкая детка, — выдыхает Чунмен, отстраняясь от Чанеля и несильно шлепая его по ягодице.- Вставай. Покажи мне свою попку. Пробку не вынимать.
Чанель послушно встаёт. Он краснеет от смущения — всё-таки к тому, что говорит ему папочка, привыкнуть невозможно — но послушно расстёгивает брюки, стягивая их с тощих ног. Чунмен любуется на чужие безволосые ноги и с удовольствием разглядывает подтянутые упругие яички и полувозбужденный член. Чанель подтянутый, гладкий и умилительный — везде, ведь папочка так любит. А ещё послушный — поэтому разворачивается к Чунмену задницей и чуть наклоняется, чтобы папочке было видно, что между его ягодиц горячо и влажно — и, конечно же, фиксатор анальной пробки.
— Наклонись ниже. Раздвинь ноги, — приказывает Чунмен.
Чанель повинуется с тихим «да, папочка», и Чунмен с удовольствием проводит ладонью по копчику, спускаясь по ложбинке между ягодиц до самых яичек — тугих и прохладных. Чанель мелко дрожит и прерывисто дышит от таких нехитрых ласк, а когда папочка наконец тянет пробку на себя — и вовсе стонет, чувствуя, как игрушка почти выходит из него — а потом вскрикивает, когда она входит снова по самый ограничитель.
— Хороший мальчик, — тянет Чунмен, наблюдая за тем, как капелька смазки стекает от чужой дырочки ниже, а после бежит по гладкой мошонке. Выглядит это безумно горячо, поэтому Чунмен всё-таки снова вытаскивает пробку из влажной и жаркой дырочки — на этот раз окончательно.
— Умница. Громче, — командует Чунмен, когда Чанель сдавленно вскрикивает от того, что в его дырочку бесцеремонно входят сразу три пальца. Чанель ахает, чуть отставляя задницу.
— Папочка… Папочка, ты ведь устал… Позволь своему малышу сделать тебе приятно!
Чунмен удовлетворенно усмехается.
— Так хочешь взять в рот папочкин член? Какой ты похотливый малыш. Что же будет с тобой? С твоей открытой попкой, которая тоже хочет член?
От смущения у Чанеля краснеют не только щеки, но и ягодицы — как от лёгких шлепков, которыми награждал Чунмен Чанеля раньше.
— Малыш хочет папочкин член, — шепчет Чанель, после чего получает весомый шлепок по ягодице. В совокупности с пальцами, которые раз за разом проникают в чувствительную припухшую дырочку это действительно сводит с ума.
— Громче, Чанель!
— Малыш хочет папочкин член! — громко стонет Чанель. — В рот или в попу — туда, куда захочет папочка!
Чунмен одобрительно смеётся.
— Отлично… Тогда можешь развернуться и встать на колени.
Чанель оборачивается и почти падает на колени, тут же оглаживая ладонями чужие раздвинутые бедра.
— Можно, — кивает Чунмен, когда Чанель вопросительно вскидывает голову. Малыш победно улыбается, когда слышит это, и поспешно расстёгивает чужую ширинку. Чунмен чуть приподнимается, помогая Чанелю немного стянуть с себя брюки и бельё. Тот не торопится стягивать их дальше, чем по середину бедра — ведь так возбуждает, когда папочка одет, не так ли?
— Какой сочный, — шепчет Чанель, восторженно и влюбленно глядя на толстый и твердый член, и тут же касается губами влажной крупной головки.
Чунмен удовлетворенно выдыхает и откидывается на спинку кресла. Чанелли между его ног старается, послушно насаживается горячим ротиком на крепкий напряжённый член. Хороший, послушный мальчик…
— Не увлекайся, малыш, — усмехается Чунмен уголком рта. — Лучше как следует смочи его слюной. Мы же не хотим прерываться и идти за смазкой, правда?
Чанель с тихим чмоком выпускает влажный член изо рта и тяжело дышит, облизывая губы.
— Да, папочка, — выдыхает он, проходясь по чужому стволу языком. Сначала просто облизывает чужой член, доходя до самой головки, а потом ведёт самым кончиком по выступающей венке…
Чунмен только собирается нахмуриться, как его понятливый малыш исправляет ситуацию — вбирает член в рот, ритмично двигая головой и тихонько причмокивая. Он берет в рот не полностью — не может, хотя папочка обещал со временем научить его брать глубже, а то и вовсе давать горло. У Чанеля пальцы на ногах поджимаются от мысли, что папочка научит его делать ему так хорошо — он будет стараться, подавлять рвотные рефлексы и давать папочке трахать свое тугое горло… Но позже.
— Заканчивай, маленький, — усмехается Чунмен, поглаживая своего Чанеля по волосам. Тот разочарованно стонет, ведь так любит чувствовать на языке тяжесть папочкиного члена, но… Папочка ведь порадует его сильнее совсем скоро?
— Отлично, — тихо произносит Чунмен, когда Чанель с тихим чмоком выпускает изо рта член. У Чанеля губы от поцелуев и минета красные, ниточка слюны тянется от головки члена к подбородку… И сам он такой милый, грешный и невинный одновременно…
— Хочешь сесть на папочку сверху? Или малыш хочет как-то иначе?
— Малыш хочет папочкин член, — послушно отвечает Чанель и ерзает, не вставая с четверенек. Внутри него пусто — слишком пусто — и ему очень нужно, чтобы папочка его наполнил…
— Пожалуйста… Пожалуйста, трахни меня, папочка. Так, как сам захочешь.
— Тогда папочка хочет посмотреть, как ты оседлаешь его член, — произносит Чунмен, и это звучит как приказ. Приказом это и является — и Чанель с восторгом встаёт с колен, чтобы податься вперёд. Так папочка раньше его не трахал, а это значит — сейчас они будут учиться.
— Давай, малыш. Ты же у нас отличник, покажешь мне, что схватываешь всё на лету?
Чанель прерывисто выдыхает и опускается для начала на чужие колени. Папочка добрый и потрясающий — подаётся навстречу и чуть сползает в кресле, чтобы Чанелю было где уместить длинные ноги.
Чанель облизывает покрасневшие губы и цепляется одной ладонью за чужое плечо, второй направляя папочкин член в свою растянутую влажную дырочку. Чунмен помогает своему малышу, раздвигая ладонями его ягодицы — и хрипло стонет, когда Чанель медленно опускается на его член тугой и горячей попкой.
— Умничка, хороший мальчик, — хрипло выдыхает Чунмен, поглаживая своего малыша по пояснице. — Такой узкий… Можешь двигаться, когда привыкнешь.
— Да, папочка, — срывающимся голосом шепчет Чанель и чуть приподнимается, опираясь на чужие плечи ладонями. Папочка уже учил его двигаться раньше — правда, не совсем в такой позе, но Чанель знает, как нужно опускаться на член. Поначалу он двигается медленно — поднимается и опускается, вдумчиво и глубоко — папочкин член входит в него полностью, заполняет до конца, тихонько шлепая мошонкой по ягодицам своего малыша.
— Умничка, можешь быстрее, — одобрительно произносит Чунмен и помогает малышу — легонько двигается навстречу и сжимает пальцы на чужих ягодицах, опуская Чанеля на свой член резче и быстрее.
Малыш стонет, послушно ускоряясь.
— Выгни спинку. Сильнее, — подсказывает Чунмен, — можешь прижаться ближе. Ты был хорошим мальчиком, и папочка разрешает тебе потереться членом. Вот так, ближе…
Чанель послушно выгибается в поясе и громко ахает. Папочка знает, что говорит — так намного приятнее, ведь крупный член входит легче и…
— Умница. Сильнее.
Чанель послушно выгибается сильнее и протяжно, громко стонет — зажатый между их животами член Чанеля трётся о ткань папочкиной рубашки, и это остро, почти болезненно, но так даже лучше.
— Умничка. Ты хорошо поработал ротиком, так что попой долго работать не придётся.
— Папочка… Скоро кончит? — хрипловато спрашивает Чанель, на что Чунмен хмыкает и оглаживает кончиками пальцев растянутую его членом дырочку своего малыша.
— Папочка же говорил, что устал. Но тебе всё равно придется потерпеть. Если ты, конечно, хочешь, чтобы папочка кончил в тебя.
Чунмен вскидывает бедра чаще и резче. Чанель всё ещё ведёт и работает сам, но Чунмен нетерпелив, и хочет этого мальчишку до одури.
— Да, папочка… — стонет Чанель, крепче сжимая пальцы на чужих обтянутых рубашкой плечах.
— Не понял?..
— Да, папочка, я хочу, чтобы ты кончил в меня! — громко выдыхает Чанель, раз за разом ударяясь ягодицами о бедра своего папочки. Он льнет к Чунмену, трётся о него членом и с размеренными шлепками опускается на папочкин член — и даже жмурится от того, как ему хорошо.
— Моему малышу хорошо? — почти мурлычет Чунмен, наблюдая за тем, как Чанель неприкрыто наслаждается тем, как в его дырочку входит папочкин член.
— Да, — одними губами выдыхает Чанель, после чего спешит исправиться и повторяет уже громче, — да, папочка!
— Отлично. Ведь я должен проверить, насколько хорошо ты подготовился, — усмехается Чунмен и легонько массирует края закупоренной членом дырочки — перед тем, как ввести в Чанеля ещё два пальца.
Чанель вскрикивает и хнычет, выгибая спину сильнее, но не останавливается — ведь папочка не велел. Папочка хочет проверить, как растянута и смазана его дырочка, и, конечно, наградить его за хорошую работу, и Чанель обязан показать себя с лучшей стороны.
— Умница. Умница, мальчик, — одобрительно тянет Чунмен, наслаждаясь тем, как туго входит в его мальчика член вместе с пальцами.
Чанель почти срывается на крик, когда Чунмен ускоряется ещё немного — а потом папочка хрипло стонет и запрокидывает голову. И это может значить только одно.
Чанель чуть замедляется и жадно ловит каждую эмоцию на чужом лице. Папочка кончает очень красиво, и для Чанеля честь то, что папочка захотел в него кончить. А когда он чувствует, как пульсирует чужой член внутри него; как давление на его попку усиливается, да и вообще — как мокро у него между ягодиц…
Чанель скулит, жалобно притираясь членом о рубашку папочки — и жмется ближе, сжимается на чужом члене и пальцах, когда умопомрачительно остро кончает, пачкая свой живот и чужую рубашку.
Чунмен приходит в себя быстрее, чем Чанель, поэтому встаёт, поднимая того на руки (с трудом, признаться, ведь его малыш рослый, почти выше самого Чунмена) и бережно укладывает на диван. Чанель хрипловато дышит и провожает Чунмена, отошедшего, чтобы стянуть окончательно брюки и запачканную рубашку, затуманенным взглядом.
— Я люблю тебя, папочка, — хрипло выдыхает он, не торопясь вставать или вообще шевелиться. Он чувствует себя заласканным и затраханным, и делать больше совсем ничего не хочет.
— Я тебя тоже люблю, малыш, — улыбается Чунмен, подходя к дивану и опускаясь рядом с ним на колени. Кладёт голову на грудь своего лучшего ученика и улыбается — тепло и влюбленно, совсем как сам мальчишка. — Такой хороший. И такой способный…
— Стараюсь, — смеётся Чанель, прикрывая глаза, когда Чунмен принимается покрывать лёгкими поцелуями его лицо.
— Я немного увлекся. Тебе ведь не было больно? — почти мурлычет Чунмен, оглаживая кончиками пальцев чужое плечо. Чанель с улыбкой качает головой.
— Нет, я бы сказал.
— Тогда — в душ и ужинать?
— Да, только… Папочка?
— Да, малыш?
— Ты ведь купишь мне, ну… Новую игрушку?
Чунмен усмехается хищно и предвкушающе.
— И игрушку, и трусики… Всё, что захочет мой малыш.