В последнее время Вэй Ин вел себя очень странно.
Он часто отлучался куда-то, говоря, что ему нужно сделать одно маленькое дельце, о котором он пытался вспомнить все утро, или же кое-где кое-что взять. А потом возвращался как ни в чем не бывало, широко улыбаясь Лань Чжаню, пытаясь избежать расспросов о его уходах.
Однажды вечером, сидя в цзиньши, Вэй Ин распахнул свои одежды, демонстрируя Лань Чжаню оголенное тело и расхаживая в таком столь неблагопристойном виде взад-вперед. Лань Чжаню, конечно, не в первый раз доводилось видеть его обнажённое тело, да и к тому же Вэй Ин был любителем поозорничать и вести себя немного странно и развязно, так что такой поступок нисколько не удивил.
— Лань Чжань, а если я буду ходить в одеждах большего размера, на меня будут косо смотреть?
— В смысле? — озадаченно спросил Лань Чжань, подняв светлые глаза на Вэй Ина, голос которого звучал без насмешки, а лицо выглядело серьёзно. — Зачем тебе широкие одежды?
— А вдруг я собираюсь потолстеть? Большой живот хорошо скрывать в широких одеждах! — засмеялся Вэй Ин, легко, заливисто, и смех его был звонче горного ручья. — Хотя в Облачных Глубинах вряд ли потолстеешь. Ваша еда за столько лет нисколько не изменилась: всё такая же пресная и невкусная!
Вэй Ин махнул рукой, говоря тем самым, что вопрос исчерпан, но Лань Чжань ещё долго думал, для чего Вэй Ину одежды большего размера.
Когда Лань Чжань отправился в библиотеку, Вэй Ин непременно пошёл с ним, но заходя в неё, вел себя тихо и спокойно; не шумел, не отвлекал Лань Чжаня от чтения книг, не докучал ему разговорами, а молча и сосредоточенно что-то выводил кистью по бумаге, а потом или сминал, или разрывал листы на мелкие кусочки.
— Что ты рисуешь? — поинтересовался Лань Чжань, наблюдая за тем, как Вэй Ин беспощадно сминает очередной рисунок.
— Да так, ничего, — отнекивается Вэй Ин, расправляет рисунок, не показывая его содержимое Лань Чжаню, а потом аккуратно складывает его несколько раз в ровный квадрат и кладет в карман. — Нашу семью рисую.
— Семью?
— Ага. Ты и я — разве не счастливая семья? Разве ты не счастливо живёшь со своим супругом?
— Конечно, счастливо…
Вэй Ин подмигивает Лань Чжаню и улыбается, снова оставляя любимого в замешательстве.
Но в еще большем потрясении Лань Чжань находится тогда, когда на предложение выпить «Улыбку Императора» получает отказ. Тогда-то он и заподозрил, что что-то не то, что-то здесь нечисто, но аргументы Вэй Ина, сопровождаемые активной жестикуляцией и улыбками, звучали убедительно:
— Ой, нет, Лань Чжань, лучше сегодня оставить «Улыбку Императора» нетронутой. И не смотри на меня так, я знаю, что это звучит странно, но хоть я и хочу выпить, я в первую очередь забочусь о тебе! В Облачных Глубинах ведь запрещен алкоголь, а я обязательно попрошу тебя выпить со мной за компанию. А что же будет, если все вдруг увидят пьяного Ханьгуан-цзюня? Ой-ёй-ёй…
Он невесомо и нежно поцеловал Лань Чжаня в кончик носа, погладив по щеке и хихикнув. Лань Чжань убрал «Улыбку Императора» на место, не до конца веря Вэй Ину.
Последней каплей стал случайно услышанный разговор между Вэй Ином и Лань Хуанем. Лань Чжань тогда возвращался из сада и стал невольным слушателем части их беседы:
— Цзэу-цзюнь, вы мне как-то рассказывали про вашу маму. Помните, да? — заложив руки за спину, Вэй Ин шёл рядом с Лань Хуанем и, получив лёгкий утвердительный кивок и теплую улыбку в ответ, продолжил: — Так вот, вы говорили, что Лань Чжань очень любил свою маму. А как вы думаете… Лань Чжань семейный человек?
— Что ты имеешь в виду? Лань Ванцзи в плане семьи очень ответственный. Он будет верен тебе всегда и…
— Нет, нет нет, я вовсе не это имел в виду! Я нисколько не сомневаюсь в верности Лань Чжаня, я на сто процентов уверен, что он никогда мне не изменит! Я знаю, что он очень любит меня, и я тоже его люблю, просто… Я имел в виду…
Лань Чжань больше не стал слушать и поспешно удалился, намереваясь поговорить с Вэй Ином начистоту. Когда они оказались наедине, Лань Чжань не стал медлить и сразу же решил задать вопросы, мучившие его на протяжении нескольких дней. Он так долго думал над тем, что послужило причиной столь странного поведения Вэй Ина, что теперь хотел расставить все точки над «i».
— Вэй Ин, что все это значит? — вот так, без прелюдий, спросил Лань Чжань, пристально смотря на Вэй Ина.
— О чем ты? — в недоумении спросил Вэй Ин, не понимая, что тот имеет в виду.
— Почему ты так странно себя ведешь? Ты не такой.
— Да брось ты, Лань Чжань, я же всегда странно себя веду! — затараторил Вэй Усянь, опять начиная увиливать от ответа и кичиться, словно понимая, что его уже разоблачили. — Каким не таким я стал? Я все тот же Вэй Усянь, который очень сильно тебя любит. А если ты думаешь, что я опять нарушил одно из четырёх тысяч правил, то…
— Вэй Ин!
Голос Лань Чжаня звучал как никогда сурово, отчего Вэй Ин, кажется, оробел. От Лань Чжаня невозможно скрыть правду. Осознавая, что хитрить больше нет смысла, он тихо прошептал:
— Э… Ну… А ты не будешь сильно ругаться?
Он говорил, как маленький провинившийся в чем-то ребёнок, от чего Лань Чжань вздохнул и спокойно ответил:
— Не буду.
— Э-э-эм… Ну, как бы это сказать… В общем… Лань Чжань, у нас будет маленький.
Лань Чжань покачнулся и, не веря в услышанное, замер. Его светлые глаза слегка округлились от удивления, но он по-прежнему не сводил пристального взгляда с Вэй Ина.
— Что?.. — спросил Лань Чжань слегка охрипшим голосом, словно находясь не здесь, с Вэй Ином, а выпав из реальности от шока.
— У нас будет маленький. Я беременный, Лань Чжань.
Вэй Ин выглядел так, словно уже до этого знал, какой будет реакция Лань Чжаня, который молчал довольно долго. Его брови поднимались то вверх, то вниз, но потом после длительной паузы Лань Чжань все-таки молвил:
— Правда?
— Правда, Лань Чжань… Я часто уходил, потому что мне делалось дурно. Я обратился к лекарю, а он осмотрел меня и сказал, что я беременный, но я попросил его об этом тебе не говорить. Понимаешь, мне было страшно рассказывать. Я знаю, ты раньше хорошо относился к детям, но вдруг твоё мнение насчёт них как-то поменя…
Вэй Ин не успел договорить, так как в этот же момент был заключен в крепкие объятия. Его голова расположилась на груди Лань Чжаня, прямо на том месте, где находилось сердце, которое билось гулко, ритмично и быстро. Вэй Ин, затаив дыхание, с упоением слушал песнь сердца любимого, улавливая каждую её строчку и невольно вспоминая фразу «Слушай сердце». Он прильнул к Лань Чжаню всем телом, крепко обнял в ответ и прикрыл глаза.
После свадьбы в первую брачную ночь у Вэй Ина началась течка. В прошлой жизни он был статным и привлекательным альфой, но переродившись в тело Мо Сюаньюя, приобрел судьбу омеги. Лань Чжаня это нисколько не смутило, ведь ему было неважно, какое тело у любимого; несмотря на это, он всегда ощущал приятный запах, исходящий от Вэй Ина и, кажется, был пленен его ароматом, но никогда не поднимал эту тему.
А когда «неизбежное» все же произошло, и ему, и Вэй Ину сорвало голову от желания. Они предавались любовным утехам всю ночь напролет, целуя, кусая, выстанывая имена друг друга и сгорая в ярком пожаре страсти. Лань Чжань знал, что вероятность беременности Вэй Ина высока, но…
Теперь Лань Чжаню все стало понятно: он понял, почему Вэй Ин спрашивал его о широких одеждах, почему рисовал их семью, не пил алкоголь и задавал брату вопросы, касающиеся самого Лань Чжаня. Вэй Ин все это время думал об их семье, в которой скоро будет пополнение. Эта мысль принесла Лань Чжаню какое-то облегчение, ведь он столько передумал, теряясь в догадках и беспокоясь о Вэй Ине!
Внезапно Лань Чжань опустился перед Вэй Ином на колени, обнял за бедра и уткнулся лицом в тёплый живот. Его плечи дрогнули, послышались тихие всхлипы, сопровождаемые тяжёлым дыханием.
Лань Чжань вмиг растерял все самообладание, счастье расслабило его, и он больше не мог сопротивляться силе чувств, нахлынувших на него. Вэй Ин беременный… Вэй Ин носит под сердцем их ребёнка! От одной этой мысли теплело в груди и на лице появилась глупая улыбка. Лань Чжань всегда хотел ребёнка от Вэй Ина, хотел видеть маленького человечка, так похожего на возлюбленного, который бы бегал, смеялся, рос и дарил родителям радость. Лань Чжань на протяжении многих лет считал свою мечту несбыточной, будучи уверенным, что она может осуществиться лишь в его снах. Но сейчас судьба была так благосклонна и позволила свершиться самому заветному желанию Лань Чжаня.
Хотелось кричать, долго, до хрипоты, чтобы весь мир услышал о его счастье. Лань Чжань зажмурился, когда родные руки обняли в ответ и ласково провели по голове, словно успокаивая.
— Эй, Лань Чжань, ну чего ты расплакался?.. Неужели мои слова тебя расстроили? Не плачь, Лань Чжань. Ханьгуан-цзюнь, перестаньте плакать, все ведь хорошо! Правда же? — Вэй Ин слегка улыбнулся, пытаясь подбодрить расплакавшегося Лань Чжаня, поднял его лицо за подбородок и осторожно смахнул хрустальные слезинки с гладких щёк. Глаза Лань Чжаня покраснели, он часто шмыгал носом, и его вид едва ли можно было назвать благопристойным.
— Я всегда буду защищать и оберегать вас. Я всегда буду рядом, — Лань Чжань сильнее стиснул Вэй Ина в объятиях. Его слова как всегда звучали спокойно и непоколебимо, словно Лань Чжань и не плакал вовсе. Однако на последней фразе голос предательски дрогнул, раскрывая его эмоции.
— Ты всегда был рядом. Я люблю тебя, Лань Чжань.