При выходе из столовой Кэйла уже ждал Рон, этот жуткий мужчина в строгой чёрной форме.

Он был слугой Деруса и Виолан и, видимо, надсмотрщиком самого Кэйла.

Рон снова крепко взял его за руку и повёл коридорами обратно в сторону кабинета Деруса.

Ну, или не совсем.

Они остановились за два коридора до кабинета и Рон открыл дверь в комнату.

В богато украшенную комнату, с виднеющимся в другом дверном проёме куском большой кровати.

Кэйл неуверенно зашёл, подталкиваемый в спину Роном, и осмотрелся. После он перевёл взгляд на спокойно улыбающегося мужчину.

Это... ему?

Жуткий Рон улыбнулся чуть шире и кивнул.

Кэйл прошёл дальше, до небольшого столика и дивана рядом. Провёл пальцами по дорогой мягкой ткани.

Для чего ему столько пространства? Кэйл же ненадолго здесь.

Они нарисовали его портрет, они распространили его по всей территории.

Скоро за Кэйлом придут.

Так зачем так стараться?

В чём причина?

Кэйл совершенно не понимал, что происходит.

Дерус и Рон одели и накормили его, Виолан дала ему прикоснуться к священному — ребёнку в утробе матери, а теперь его привели в такие огромные хоромы.

Какой в этом всём смысл?

Кэйл подумал о выгоде, которую они могли бы получить, так стараясь ради него, но откинул эту мысль. Ни одна женщина, зная, кто он такой, не дала бы прикоснуться к чему-то такому важному, как ребёнок.

Ребёнок священен, особенно младенец.

Кэйл хотел бы задать много вопросов Рону, Дерусу или Виолан, но языковой барьер между ними был слишком силён.

Позади раздался звон колокольчика, отчего Кэйл быстро повернулся. Рон, держа в руке колокольчик, пальцем дотронулся до губ и груди, после чего поставил его стол и чуть склонился вперёд, прищурив глаза.

Кэйл вздрогнул от холодного пристального взгляда и кивнул, давая понять, что понял, что Рон хотел сказать ему.

Позвони в колокольчик и я приду.

Дверь за жутким мужчиной закрылась, но такой преграде Кэйл не очень доверял — в кабинете Деруса Рон показательно появился из теней, что ему мешает сделать это и сейчас?

Зарывшись пальцами в волосы, Кэйл тихо выдохнул.

За последний день с ним произошло слишком много всего, морально и эмоционально измотав и без того натянутые до предела нервы.

Кэйл сейчас хотел только спать.

Задув все горящие свечи, Кэйл, даже не раздеваясь, плюхнулся лицом вниз на мягкую кровать и осторожно вытащил из кармана своё сокровище.

Оно снова нагрелось в его руке, послав по телу чувство защищённости и тепла.

Кэйл расслабился, повернувшись лицом к окну. Отблески глянцевого бордового при свете луны играли в его красно-карих глазах.

***

Проснулся Кэйл от лёгкого похлопывания тёплой руки по спине. Резко развернувшись, он заметил застывшего с поднятой ладонью Рона, который всё так же добродушно улыбался, но глаза его оставались холодными и чуть прищуренными.

Ну что ж, Кэйл мог себя поздравить со спокойной ночью, где его никто не украл и не убил.

Большое достижение для того, кого старательно ищут, хах.

Кэйл сел, потирая сонные глаза. Примерно половину ночи он завороженно смотрел на своё сокровище, не в силах выпустить то из руки в подсознательном страхе даже так снова остаться одному в неизвестном месте с незнакомыми людьми, отчего сейчас чувствовал себя совершенно невыспавшимся.

Впрочем, для него подобное состояние уже было нормой, так что он особо не обращал на это внимания, переведя взгляд чуть покрасневших глаз на Рона, держащего другую, новую, одежду.

У Кэйла была куча вопросов, откуда он её взял и необходимо ли Кэйлу вообще переодеваться в чужую одежду, но, поскольку она состояла лишь из штанов и белой рубашки, выглядящих в его глазах очень просто, он безропотно дал Рону себя переодеть.

(И совершенно не заметил, как взгляд Рона в тот момент ожесточился).

Всё происходило в абсолютной тишине, редко прерывающейся громкими вздохами и шорохом одежды, отчего Кэйлу было крайне не по себе.

Он привык, что вокруг него всегда было громко и звучали голоса — да, на неизвестном языке и часто приглушённые дверью; да, Кэйл ненавидел металлический звук, издаваемый столкнувшимися друг с другом стальными предметами, но это было гораздо лучше и привычнее, чем тишина.

Рон даже умыл его! Хотя вот что-что, а это Кэйл мог сделать и сам!

Но, подавив невовремя вылезшее раздражение, — не стоит забывать, что он всё ещё находится на вражеской территории, — Кэйл уже почти привычно взял руку Рона и пошёл с ним к дверям знакомой столовой.

Дерус и Виолан уже были там.

Дерус выглядел утомлённым, а Виолан нежно поглаживала свой большой живот. Кэйл снова сел рядом с ней.

Окружающая её аура была на удивление невероятно тёплой, почти как у его сокровища. Это успокаивало и немного сбавляло градус напряжения в его теле. Хотелось прижаться к её боку, подставив растрёпанную макушку под нежные руки, и сидеть так несколько часов, наслаждаясь внутренним единением мыслей и порывов души и безмятежностью.

Но Кэйл ничего такого не сделал, взявшись за вилку, когда принесли завтрак. Завтрак на троих.

Благородные порывы души Деруса всё ещё были непонятны, но Кэйл решил оставить это на потом — суп из кролика слишком уж вкусно пах.

Сам граф Дерус в это время с умилением смотрел на живо поглощающего пищу ребёнка и с лёгкой опаской — на собственную жену, со странной лёгкостью принявшей, что Кэйл может стать членом их семьи.

Только сказала, что вызовет лекаря, а после него — портного.

Ибо негоже аристократу ходить в крестьянской одежде.

Да, так и сказала.

Дерус не посмел сообщить ей, что родителей мальчика, скорее всего, уже не существовало в природе, а те люди, откликнувшиеся на весть о потеряшке, были закопаны Роном на заднем дворе. Для плодородной почвы, так сказать.

Ни к чему беременной Виолан знать о том, что над мальчиком, похоже, проводились некие эксперименты, учитывая, сколько денег те люди обещали дать за ребёнка и о каких шрамах на его теле сообщила служанка.

И как на протяжении ночи Рон и Бикрос с рыцарями ловили всяких экстремалов на территории поместья.

Оперативно, однако, они отреагировали. И быстро.

Кэйл определённо был им необходим, раз те убийцы так старались прорваться в поместье и его комнату.

Но, на их несчастье, граф Хэнитьюз был необычайно озабочен безопасностью собственной территории, а ещё в его подчинении жили люди с тёмным прошлым.

Северо-восточный регион вообще был не лучшей целью для нападения.

– Лекарь прибудет после обеда.

Дерус отвлекся от мыслей, услышав голос своей жены, и кивнул.

– Тогда с портным я пока повременю? Если у Кэйла есть проблемы со здоровьем, то ему будет необходим курс лечения. Не думаю, что портной будет уместен в то время.

Виолан нахмурилась, но кивнула в ответ на логичные доводы супруга.

Действительно, если Кэйл пройдёт курс лечения, — а он наверняка его пройдёт, проблем с желудком ребёнку Виолан не желала, — то может даже поправиться, и что, снова вызывать портного?

Виолан по себе знала, насколько мучительно стоять в качестве манекена несколько часов подряд, пока тебя мерили, подбирали подходящую ткань и цвет этой ткани, крой, форму, показывали примеры... Это невероятно выматывало её, взрослую женщину, что уж говорить о ребёнке?

– Хорошо, тогда так и поступим.

Кэйл лишь с опаской переводил взгляд с одного на другую и отчего-то чувствовал озноб, пробегающий по затылку.

***

– Кэйл.

После завтрака Виолан окликнула его и махнула рукой, подзывая. В руках она держала тонкую книжицу.

Едва Кэйл подошёл, Виолан обхватила его рукой за плечи и повела в противоположную сторону от столовой и данной ему комнаты.

Слуги по пути легко кланялись им, а после шли по своим делам, более не обращая на них внимания.

Вскоре они подошли к... гостиной? Кэйл озадаченно нахмурился. Что происходит?

Виолан подвела его к дивану и села рядом, положив книжку на стоящий рядом столик. Кэйл перевёл на неё взгляд.

Обычная книжка с картинками. Что Виолан хочет сказать ему этим? Послушать рассказ? Посмотреть на картинки? Он же всё равно мало что поймёт!

Или...

– Кэйл, – позвала его женщина и перевернула обложку, показав на какую-то закорючку. – А-а-а.

Кэйл ошарашенно распахнул глаза. Азбука? Виолан будет учить его языку? Серьёзно?

Глаза Кэйла засияли. Это было бы просто чудесно! Наконец-то он сможет понять, что вокруг него говорят!

Кэйл с энтузиазмом принялся повторять за женщиной, улыбнувшейся этой детской энергичности.

Кэйла стоило лишь заинтересовать чем-то неизвестным, чтобы он на время отбросил свою настороженность и с радостью пятилетнего малыша-почемучки увлёкся открывающимся ему миром.

Они изучали буквы и прописи всеобщего языка континента до самого прихода лекаря, прервавшись лишь на короткий обед, и Виолан заметила, как быстро Кэйл запоминает новую для него информацию. Тот впитывал её как губка, запоминая если не с первого раза, то со второго — точно. Записывая иногда сложные в своём исполнении буквы, он копировал их до последней чёрточки, хотя его почерк и оставлял желать лучшего.

Увидев такое стремление учиться, Виолан сразу поняла, что к простым словам они перейдут очень быстро, возможно даже дня так через три.

Это оставляло замешательство в душе, но не шокировало, и Виолан ласково погладила увлёкшегося ребёнка по волосам, легко улыбаясь.

Её ребёнок был чудесным.

Он определённо многого добьётся в своей жизни с такой идеальной памятью и стремлением увидеть мир.

От мыслей о туманном будущем Виолан отвлёк резко вскинувшийся Кэйл, напряжённо уставившийся на дверь. Виолан подобралась, почувствовав враждебный настрой ребёнка, но облегчённо выдохнула, едва увидев белую мантию и руку, всю в родинках.

Она уже и забыла об этом, заразившись хорошим настроением Кэйла.

Лекарь прибыл.