Часть 1
Беги-не беги, а стрелки часов все кружат
И будут кружить, покуда не грянет гром,
И нити судьбы совьются в прекрасное кружево.
И все позади. И вроде бы жив ваш дом.
Но песня начнется раньше: за годы странствий
Волшебница вдруг окажется у ворот,
И город покажется ей чем-то вроде башни
С принцессой, драконом и парочкой звонких нот.
Вот рынок: здесь все — от фруктов и до солений;
Вот люди — они стремятся туда попасть;
Вот бард, и его прекрасные песнопения
Пленяют, и кажется большего и не ждать.
Но стоит раздаться звону, и все померкнет,
И Лиза стоит, растеряна и нежна;
Собор раздается яростными молениями,
И горечь впервые нисходит ей на уста.
Внутри него все прекрасное лучше вдвое,
Внутри него золото, яхонт и бирюза,
И девочка, что поет во церковном хоре,
И девушка, что не знает сама себя.
Так Лиза встречает будущее с укором
Еще неизвестного горя в своей груди.
Джинн видит ее и видит ее покровы
И после уже не знает, как отойти.
То ведьминский умысел, что ее тянет к Лизе?
То может быть чей-то заговор на любовь?
Джинн — это стойкость, рыцарство, победитель —
И все это вместе бьется в ней вновь и вновь,
Звучит у нее в ушах и лишает воли.
А может ее и не было никогда?
Она знает — воин — какой же она тут воин,
Раз хочется положить Ей к ногам себя?
Часть 2
Есть тысячи слов, чтоб описать утрату,
И Лиза запомнила каждое наизусть.
Сегодня на ум ей приходят лишь боль с отвагой
И Джинн, что уходит всячески в полутьму
Собора. И время, кажется, утекает
Иль, может быть, слишком быстро сдает назад.
Но Город Ветров Лизе всё-таки уступает,
Заранее предвещая плохой расклад.
Ей снятся пустые сны: голубое небо,
Густые леса сумерских опасных рощ,
И Джинн весела и поется легко, как лето,
И Лиза отчаянно силится ей помочь.
Недели бегут, и ветер гоняет тучи,
И хмурится небо, и дождь набирает прыть.
Джинн строго блюдет свой долг, ненавидя стужу
И, может, слегка ненавидя Ее любить.
Любовь не бывает даром, — твердили Лизе.
Любовь — это долг, обещание, Рубикон.
А Джинн — это свет в пространстве пустой обители,
И Лиза не знает, зачем существует он,
Коль скоро судьба не вяжется между ними.
(Судьба — это тоже обязанность, так и знай)
И Лиза срывается яростно и стремительно,
Так словно не видит граней добра и зла.
Ей знание было даровано вместе с болью,
И ей ничего не стоит его предать
Теперь, когда сердце выпотрошено любовью.
Теперь она правда может закрыть глаза,
Когда на Мондштадт налетают Вестники Бездны,
Когда все закрылись в церкви и ждут беды.
И Лиза хохочет — так пелось однажды в песне:
«Нигде не найти тебе больше моей любви».
Время идет, и Лиза прекрасно знает:
Джинн ни за что не уступит любимый дом.
Не выстоит перед ними, ей сил не хватит,
Но взгляд ее будет строг, ну а меч — остер.
От этого сердце снова иначе бьется,
От этого под лопатками горячо.
Так, видно, предательство горькое отдается,
И так оно забирает себе свое.
Часть 3
Теперь она знает цену своей гордыни,
И, кажется, понимает свою любовь.
Идет Лиза в бой, не ведя что предпримет,
Но звон колокольный вселяет в нее покой.
Если любовь и может спасти кого-то,
То, непременно, должна бы спасти уже.
Лиза приходит к ней — медный привкус грома.
Лиза находит сотню чужих мечей.
Их поле битвы залито теплой кровью,
Рыцарями, что никогда не вернутся в бой.
Джинн — генерал, отшлифованный этой болью,
Разве ее теперь сможет спасти любовь?
Теперь она видит цену своей гордыни.
«Джинни, смотри и не смей отводить глаза, —
Шепчет ей что-то страшное в этом мире».
Может теперь хоть разверзнутся небеса?
Может теперь Селестии будет горько,
Среди поломанных и обгоревших тел?
Разве за тем боги создали их из воска,
Чтобы теперь они таяли на костре?
Лиза — сплошное безумие и погибель —
Знает зачем придуманы Небеса.
Сила в ней рвется молниями и ливнем,
Сила ее настигает в момент врага.
Видно, за тем и было дано им слово,
Чтобы его отшвырнули в разгар беды.
Джинн видит свет, похожий на свет сверхновой:
Розовый и пурпурный, они просты.
***
Битва уже окончена. Город дышит,
Может быть, даже свободнее чем вчера.
Каждый сражавшийся (их было больше тысячи),
Каждый из них запомнит теперь себя
В миг нарастающей битвы и в миг победы,
В миг, когда небо стало прозрачней льда.
Джинн принимает радость, и все запреты —
Не более чем заплаты ее плаща.
Ей теперь так легко, как бывало в детстве,
Когда мир еще не обрушился всеми «но».
Может быть, может быть, чувство внутри — надежда,
Рвущаяся наружу о т ч а я н н о?
Словно январский снег обсыпает поле
Или июньский дождь застает врасплох,
Джинн обнимает Лизу со всей любовью,
Больше не прикрывая свою любовь.
Солнце уходит на Запад, и в серой дымке
Древний Хребет стоит, словно великан.
Город Ветров — рискованная попытка —
Больше не видится Лизе как злой капкан.