Свет

В студенческом совете всегда очень теплая атмосфера. Вот Катарина и София с упоением обсуждают какие-то новые книги, рядом Николь, которому очевидно нравится видеть сестру такой счастливой, потом подключается Мэри, а за ней и остальные. Затем приходит Мария с новой порцией выпечки, угощает всех. Они благодарят ее, не забывая отметить, как же все-таки вкусно она готовит, а Кэмпбелл смущенно отмахивается от похвалы, не скрывая, впрочем, своей радости. Идиллия, одним словом.

Аж тошно.

Сириусу никогда это не нравилось. В такие моменты он предпочитает сидеть за работой. Хотя, наверное, стоило бы сделать им чаю для вида. Ему кажется, просиди он в их компании хоть немного дольше, — точно не сможет скрыть отвращения. К каждому по отдельности и всем вместе. Все эти аристократы такие лицемерные и неприятные, что не хочется видеть их ни минутой больше положенного. Сейчас есть только одна причина, по которой он не подлил им в чай яд и изо всех сил пытается выглядеть доброжелательным.

— Президент.

Голос Марии, полный неподдельной теплоты, заставляет оторваться от бумаг. Сириус поднимает голову, смотрит прямо ей в глаза и в очередной раз убеждается в том, какая же она красивая. Он уверен: Мария легко может превзойти в этом любую аристократку. А еще она невероятно талантлива и добра, но вместе с тем старательная и скромная. У нее, кажется, нет отрицательных качеств. Она никогда этого не признает, разумеется, но в этом ее очарование.

— Да, мисс Кэмпбелл?

Никакой притворной доброты в голосе, ведь с ней и не нужно притворяться. Мария – яркий луч искренности в мире, состоящем сплошь из аристократической фальши. Все вокруг, включая самого Сириуса, думают лишь о своей выгоде, но она совсем не такая. Возможно, причиной тому ее происхождение, из-за которого ей нередко приходится страдать, но, честно, его все устраивает. Обидчиков всегда можно прогнать, а гнить в окружении лжи ей ни к чему.

Да, доброта Марии всегда искренняя. И ей хочется отвечать тем же.

— Не хотите тоже попробовать?

Короткий взгляд на остальных членов студенческого совета, а затем он снова смотрит ей в глаза. Мысль сидеть с ними, стараясь бодро что-то обсуждать, будто Сириусу в их кругу весело, и правда отвратительна, но он все же выдает улыбку.

— Пожалуй, я заварю чай.

Сириус встает из-за стола, направляясь к чайнику, а Мария с секунду смотрит ему вслед, после чего возвращается к остальным, получая очередную порцию комплиментов о своих кулинарных способностях. Он ведь и думал о том, что неплохо бы присоединиться для вида, не так ли? И вот, спустя некоторое время Сириус уже сидит в их компании, притворяясь, что хорошо проводит время. Боже, если бы не Мария, он бы однозначно продолжал делать вид, что чрезвычайно занят.

— К слову, президент.

А вот голос подала Катарина. Этакая святая, что своим лицемерием смогла провести здесь всех. Кроме него, разумеется.

— Не хотите прогуляться с нами после занятий?

«Терпеть вас так долго я уж точно не смогу,» — проносится в голове, но Сириус понимает, насколько глупо говорить это вслух, а потому лишь вежливо улыбается, стараясь отказать как можно более тактично. Быть президентом очень даже выгодно – всегда поверят, что у тебя слишком много дел, чтобы находить время на себя.

— Прошу меня простить, мне пора возвращаться к работе.

А его отсутствие едва ли что-то меняет, на самом деле. Никто из них даже не догадывается, чем он на самом деле занимается, прикрываясь работой, да им и дела до кого-то кроме себя наверняка нет. Сириус не понимает, как Мария вообще смогла подружиться с кем-то вроде них и почему дети самых влиятельных людей страны в свою очередь так спокойно с ней разговаривают, но клянется, что в один день откроет ей глаза на то, как отвратительна их истинная сущность. Они умрут, как того и заслуживают, сполна расплатившись за все грехи.

А пока он бросает незаметный взгляд на Кэмпбелл и в голове проносится одна-единственная мысль.

«Если бы только она улыбалась мне так же, как улыбается этой Клаес».