Белая пешка Е-четыре…
Сидеть ночью на крохотной кухне и играть. Почему нет? Когда тебя уже давно ничто не может порадовать — это единственная отдушина, по крайней мере на сегодня.
Чёрная С-пять…
Играть с собственной тенью под свистящие трели старого чуть закоптившегося чайника. Кухню медленно пронизывает выкипающая вода.
Белый конь Ф-три…
Сверкнувшая за окном молния отбросила тонкие уродливые тени фигур на обшарпанные клетки доски. Тень недовольно морщится.
Пешка Е-шесть…
Сверкающие глаза внимательно смотрят на меня. Второй я. Сумрак. Единственное, что осталось. И грохот за окном.
Пешка Д-четыре…
Интересно, почему звук всегда немного запаздывает?
Черная пешка Д-четыре…
Чашка кофе дымит на столе, как самый настоящий курильщик. Почему-то вспоминается моя дорогая Анжелика. Такая же… горячая, дешёвая и дымящаяся. Она так заразительно смеялась.
Конь Д-четыре…
С другой стороны, таких Анжелик будет ещё много… И каждую из них всегда можно научить…
Чёрный конь Ф-шесть…
Секундная стрелка, пришпиленная к стене, нервно подрагивает. Сложно сказать сколько сейчас времени, сколько прошло и сколько ещё будет пройдено.
Конь С-три…
Ещё один росчерк молнии. И тут же гром, заглушивший на добрых секунд двадцать звон крупных капель. Совсем близко.
Черная пешка Д-шесть…
Догнал.
Белый слон Е-два…
Краем глаза замечаю неясные очертания осунувшегося лица. Моего лица.
Чёрный слон Е-семь…
Теперь нас трое. Так даже веселее. Какая партия может обойтись без наблюдателя?
Рокировка…
Едва рассеивается один туман, кухню настигает новый. Даже сложно предположить: настоящий ли он… или просто очередной плод моего воспалённого сознания.
Конь С-шесть…
Тень облокотилась на стену и закурила. Точно так же, как и я… минут пять назад, когда позвонила Анжелика и сказала, что больше не приедет.
Белый слон Е-три…
У этой свободы весьма интересный привкус: немного горчит и отдаёт металлом. Надеюсь, он не останется со мной надолго.
Рокировка
А за окном всё ещё грохочет, но уже тише. И сверкает не так ярко.
Белая пешка Ф-четыре…
Устали…
Пешка А-шесть…
Кофе почему-то больше не согревает уставшее от всего этого дерьма сердце.
Пешка А-четыре…
Если немного отвлечься, то фигуры как бы танцуют на доске. Медленно… и только тогда, когда игрок делает свой ход.
Чёрная ладья Е-восемь…
Но некоторые из них бросаются наперекор устоявшемуся порядку.
Король Н-один…
Гроза ушла, оставив после себя только холод, сырость и темноту. Стоит зажечь свечи, иначе придётся играть вслепую… как в жизни.
Ферзь С-семь…
Сложившуюся тишину то и дело нарушают холодные капли, разбивающиеся об оконное стекло.
Белый слон Ф-три…
Странно, что они до сих пор не догадались влететь сквозь открытую форточку.
Ладья Б-восемь…
Сквозняк можно выцепить взглядом… Он учит огни свечей своему танцу, подчиняет своим правилам, ведёт свою… игру.
Белый ферзь Д-два…
В угол. В самый тёмный угол. Как можно дальше. Сохранить рассудок… или же просто попытаться.
Конь Д-четыре…
А можно… можно остаться наедине со своими демонами. Возможно, так даже проще. Жаль, что сигарет не осталось — последнюю выкурил Сумрак.
Слон Д-четыре…
Нельзя сказать чем всё-таки закончится это… безумие. Агония. Последние конвульсии.
Черная пешка Е-пять…
Так далеко до развязки…
Слон А-семь…
Имеет смысл попытаться убежать, но от кого? От самих себя?
Ладья А-восемь…
Отраженное я устало присаживается на табурет и… курит.
Слон Е-три…
Хоть у него есть сигареты.
Чёрный слон Д-семь…
Удача очень противоречива в своих желаниях.
Пешка А-пять…
Я засыпаю… нужно налить ещё кофе.
Ладья А-восемь → С-восемь…
Но есть ли смысл? Вместе с кофе вернётся Анжелика.
Слон Е-два…
Такая же горькая и желанная.
Черный слон С-шесть…
Но твёрдая в своих ошибках и убеждениях.
Ферзь Д-три…
Приревновать меня к шахматам, назвать сумасшедшим… помешанным.
Черный ферзь Д-восемь…
Подожжённый газ ютится вокруг своей конфорки. Ему здесь слишком холодно, но… ничего не поделаешь.
Ладья Ф-один → Д-один…
Начинают глаза побаливать, но упорно не хочу включать свет.
Пешка Е-пять → Ф-четыре…
Тогда я просто останусь… один.
Белый слон Ф-четыре…
Иронично.
Черный слон Ф-восемь…
Свечам осталось совсем немного… удивляет, что они успели так быстро прогореть.
Белый слон Ф-три…
Одну задуло, и отражение поспешило скрыться в глубине стекла.
Ферзь Е-семь…
Что движет нами… людьми? Что заставляет нас подниматься после каждой неудачи?
Слон Д-шесть…
Сумрак как никогда задумчив. Вглядывается в доску, а сигарета уже давно отброшена в пепельницу.
Черный ферзь Д-шесть…
Я не знаю. Трудно представить какую-то общую вещь, которая способна заставить всех и каждого в едином порыве броситься навстречу самоубийству.
Белый ферзь Д-шесть…
Не… могу.
Черный слон Д-шесть…
Трудно дышать…
Ладья Д-шесть…
Многое стало трудным после её ухода.
Черный конь Е-четыре…
Странный вкус у этой свободы…
Белая ладья С-шесть…
Он невыносим.
Чёрная ладья С-шесть…
Чайник наполнил тишину своим свистом.
Конь Е-четыре…
Следом облегчённо тухнет конфорка и вот… пар вновь вьётся над кружкой.
Ладья С-шесть → Е-шесть…
Не такой грациозный и всё такой же холодный.
Белый король Г-один…
Тепло ушло из этих мест вместе с Анжеликой.
Ладья Е-четыре…
Но сама она почему-то отказывается покидать мой разум…
Слон Е-четыре…
…И мой кофе.
Ладья Е-четыре…
Дождь уже давно незаметно как-то кончился, оставив после себя только сырость и, конечно же, слякоть.
Белая ладья Д-один…
Сумрак почему-то улыбается, доставая откуда-то ещё одну сигарету… Его уже трудно называть тенью.
Пешка Г-пять…
Он давно перерос её.
Ладья Д-пять…
Успевшая успокоиться тишина вновь была нарушена… в этот раз — сладострастным криком, донесшимся из-за соседней стены.
Пешка Н-шесть
Фальшивит…
Белая пешка С-три
Вокруг слишком много лжи…
Ладья Е-шесть…
Болят глаза… нет сил больше вглядываться в темноту доски.
Король Ф-два…
Хочу спать, но не могу…
Черный король Г-семь…
Стоит только прикрыть глаза и вот она… рядом.
Пешка Г-четыре…
Моя Анжелика…
Пешка Б-шесть…
Я… не могу…
Белая пешка Н-три…
Играть против своей Веры…
Король Г-шесть…
…Против своих Убеждений…
Белый король Ф-три…
…Против… себя…
Черная пешка Н-пять…
…без тебя, моя Анжелика.
***
Сумрак уже давно растворился в лучах рассвета, а я всё ещё глупо пялился на доску, пытаясь понять хоть что-то.
Две потухшие свечи, муть в голове и… открытый газ. Сознание отравлено настолько, что нет возможности исправить хоть что-то. Оно даже не способно вспомнить, кто из нас троих его открыл.
А было ли нас трое? Или же только я один… Один посреди маленькой кухни?
Скрипнул в замке ключ. Не понимаю…
Крики, какая-то суета… я хочу закрыть глаза, уйти как можно дальше от этой суеты. Оградиться.
Настойчивые удары по щекам… холодный влажный воздух врывается так же стремительно, как и исчез несколько часов назад. Болят глаза…
Чьи-то холодные, но такие родные пальцы зарываются в мои волосы, и до боли в груди знакомый голос шепчет:
— Зачем?