Букет из черных роз

And still I dreamed he’d come to me

That we would live the years together

But there are dreams that cannot be

And there are storms we cannot weather

Мама всегда говорила: добивайся того, чего искренне хочешь. Повтори и попытайся двести раз тогда, когда все вокруг попробуют только сто. Всегда будь нацелен на результат и никогда не унывай. Мир в действительности похож на зеркало: если ты проклинаешь его изо всех сил, он проклянет тебя в ответ, а если ты назло ему улыбнешься, он тоже подарит тебе улыбку.

Сяо Чжань обводит рукой рельефную рамку, разглядывает в миллионный раз фотографию, все еще почему-то пытаясь найти в ней что-то новое, подметить незамеченные ранее детали, разглядеть все морщинки на чужом лице. Ему даже кажется, что мама находится где-то рядом, буквально за его костлявым плечом и шепчет такое родное:

– Чжань-Чжань…

Мир – это зеркало, но почему-то оно продолжает подкидывать дерьмо в жизнь подростка, пока он не делает ничего плохого. Или все же делает?

Делает. Само его существование – полное дерьмо. Так бы ответили все в его школе, потому что так принято. Потому что так сказал их верховный лидер, чьи родители входят в списки самых богатых людей Поднебесной. Деньги – это власть, а детям плевать, что нули на счету даже не они заработали, многие из них богаты в нескольких поколениях, а потому утратили любые потуги быть человечными, понимающими и терпимыми. О да, терпимыми их точно назвать было нельзя. Чжань-Чжань может сколько угодно вечностей беситься от того, что в Китае все решают твой статус и деньги. Чжань-Чжань может сколько угодно пытаться доказать, что куда важнее быть хорошим человеком, помогать другим, усердно учиться и приносить пользу обществу. Чжань-Чжань может сколько угодно раз убеждаться, что все это меркнет перед материальным.

Он ставит фоторамку на место и возвращается к решению задач по математике. Совсем скоро экзамен, приходится готовиться изо всех сил, чтобы оставаться лучшим учеником в школе. В его случае только усердие и высокие баллы помогут остаться в учебном заведении для детишек, которым повезло родиться в правильном месте и в правильное время. Сяо Чжань же совершенно неудачлив, даже ни разу не смог вытянуть игрушку из автомата, что уж говорить о такой вещи, как удачное стечение обстоятельств. Парень нервно крутит в руке карандаш, пока думает над решением. Интересно, а готовится ли вообще кто-нибудь к экзаменам из его класса? Он усмехается. Вряд ли. Половину ребят вообще не волнуют оценки, а у второй половины – лучшие репетиторы во всем Пекине. Уж у Ван Ибо так точно… Ван Ибо. От одной мысли о нем Сяо Чжань хмурится и сжимает несчастный карандаш все сильнее, пока тот в итоге не ломается на две уродливые части и падает на письменный стол. Ван Ибо уже семнадцать, но он так и не научился проигрывать. Его родители – владельцы крупнейшей во всем Китае онлайн-платформы по продаже электроники. На него смотрят как на божество, каждое его слово впитывают с особой жадностью, а после передают в закрытых группах wechat. Сяо Чжань даже видел, что большинство девчонок из его класса являются участницами в закрытой группе женушек Ван. Каждая из них спит и видит свое удачное замужество и счастливое будущее, совершенно не заботясь о том, каким человеком их кумир является. А его настоящее лицо, наверное, видит только Чжань. По правде говоря, видит он его каждую ночь… в своих кошмарах. Ван Ибо в каждом сне забивает его до потери сознания, без остановки пинает в живот, пока одноклассник не начинает задыхаться, желая умереть как можно быстрее, чтобы перестать чувствовать.

О ноги трется кошка, намекая, что пора отложить учебники и шагать в сторону кровати. Сяо Чжань смотрит на время, закрывает конспект, берет кошку на руки и ложится вместе с ней на постель. Орешек немедленно вырывается из рук и сама устраивается возле подушек, занимая привычное место для сна. Чжань закрывает глаза и проваливается в беспокойный сон.

***

Как только Чжань проходит через школьные ворота, он начинает тереть кончики пальцев, пытаясь унять нервное напряжение. Лучшая частная школа искусств во всем Китае на деле не просто образовательное учреждение, а поле битвы. Проиграешь одно сражение – войну тебе уже никогда не выиграть. Сяо Чжань один из немногих, кто ходит по огромной территории школы на своих двоих, всех остальных привозят дорогие автомобили с личными водителями. Здесь от всего веет роскошью, даже от цветов на клумбе, потому что те обязательно какие-нибудь элитные, заказанные из Европы. На огороженной территории находится все, что может понадобиться для учебы: трехэтажная библиотека с сотнями тысяч книг на различных языках, несколько столовых, ресторан для преподавателей, тихие улочки с высаженными деревьями, пруд с лотосами и широкими качелями под навесами, где можно укрыться от солнца, несколько учебных зданий, лучшие преподаватели для самых везучих детей в стране, которые даже не столько талантливы, насколько влиятельны.

– Мне тут птичка напела, ты про меня слухи распускаешь, Чжоу Ян, встретимся после уроков в спортзале, побеседуем.

Сяо Чжань только вошел в класс, как уже стал свидетелем очередной сцены. Ван Ибо деловито положил руку на плечо своего одноклассника и ехидно улыбался. Чжоу Ян стоял, не смея пошевелиться, и смотрел в пол. Все приглашения этого демона в спортзал после занятий всегда заканчивались одним и тем же. Чжань повесил рюкзак на крючок, достал конспекты и, заткнув уши наушниками, чтобы никого не слышать, начал готовиться к предстоящему уроку. В какой-то момент дети затихли, а после тяжелая рука приземлилась на его плечо.

– Нищенка, поможешь мне на экзамене?

Сяо Чжань прекрасно слышал слова Ибо, но делал вид, что в его наушниках играла музыка. Если игнорировать проблемных детей, им ведь надоест, так всегда говорила его мама. Только этому, как назло, никогда не надоедало, а только раззадоривало.

– Ты должен слушать, когда я говорю, – парень с силой вырвал наушники, кидая их на парту перед одноклассником, только тогда тот поднял взгляд.

– Я почувствовал запах помойки. Это ты открыл свой рот? – Чжань удивленно приподнял бровь, принявшись аккуратно распутывать наушники, прежде чем убрать в карман.

Ван Ибо ударил ладонью по парте, заставив всех рядом вздрогнуть от неожиданности, а затем начал смеяться.

– И это говоришь мне ты? Ты вообще расценки на услуги дантиста видел? Чем расплачиваешься с ними? Натурой?

– Действительно, откуда тебе знать о существовании бесплатной медицины, – парировал Чжань. – Небось за тобой даже в туалете смывают специально обученные этому люди.

– Да ты…

Улыбка тут же слезла с лица Ван Ибо. Он махнул рукой, подзывая к себе Чжоу Яна. Одноклассники расступились, пропуская несчастного вперед, где его тут же притянул к себе ближе негласный лидер школы.

– Скажи спасибо Сяо Чжаню. Встань перед ним на колени и отблагодари как следует, – прошипел ему в лицо парень. – Сегодня после занятий он встретится со мной вместо тебя.

Ибо швырнул того на пол. Чжоу Ян, оказавшись на полу, быстро сел на колени и склонился перед ногами Чжаня в глубоком поклоне. Тот попробовал схватить одноклассника и поднять на ноги, но Чжоу Ян выдернул руку и вернулся в исходное положение.

– Спасибо, что подмените меня сегодня, – проговорил он и снова склонился.

Сяо Чжань гневно посмотрел на Ван Ибо, устав от этих зрелищ и бесконечных игр в законы джунглей, и поднялся на ноги. Находясь перед этой занозой в заднице всей школы на своих двоих, он чувствовал некоторое преимущество благодаря своему росту. Ибо это, кстати, нехило выводило из себя. Даже жалкие несколько сантиметров разницы в их росте заставляли его чувствовать себя проигравшим. А он ненавидел проигрывать.

– Я не приду, – процедил Чжань, плотно стиснув зубы.

– Придешь.

– Нет, – мотнул головой парень. – Ты можешь заставлять их выполнять твои приказы, но не меня. Ты для меня пустое место. Мне нечего терять. Ты не сможешь повлиять на отцовские инвестиции в мою компанию или подговорить людей не голосовать за моего отца при выборе нового мэра, потому что у меня нет родителей. Нет компании, которую ты мог бы развалить, нет отца, который хотел бы власти. У тебя нет никаких рычагов давления на меня, Ван Ибо, поэтому ты и бесишься. Займи свое место, урок начинается, а я все еще староста класса, если ты забыл.

– Я могу избить тебя, – прохрипел Ибо, – могу искалечить.

Чжань только устало выдохнул, обратно приземляясь на свое место и демонстративно возвращаясь к своим конспектам по английскому языку.

– Физическая боль не может сравниться с душевной. Я уверен, ты тоже это чувствовал.

– Чувствовал что?

На смену командному тону пришли какие-то задушенные интонации. Будто Ибо не нуждался в ответе на собственный вопрос, но зачем-то все равно озвучил его вслух, пытаясь с чем-то справиться, самому себе доказать.

– Чувствовал боль, когда узнал, что твой отец – чудовище, а твоя мать встречается с другим мужчиной, в открытую раздавая интервью, что между ними никогда не было любви. Мне жаль тебя, Ибо. Мне жаль всех вас, но тебя жаль больше всех.

Сяо Чжань уже приготовился к очередному приступу агрессии со стороны одноклассника, но тот просто отвернулся и вышел из класса, громко хлопнув раздвижной дверью напоследок. Кажется, сегодня он ударил сильнее всего.

***

Так прошел еще один месяц. Ван Ибо продолжал цепляться к Сяо Чжаню, пытаясь смешать его с дерьмом при каждом удобном случае. Выставляя его лжецом, сфабриковал результаты экзамена, обвинив лучшего ученика школы в списывании. После результаты были аннулированы, и Чжань пересдавал экзамен перед комиссией, справился он блестяще, тем самым доказав, что его подставили. Затем начались издевательства иного характера. Пару раз Сяо Чжаня поджидала подговоренная шпана после занятий. Пятеро школьников в масках утаскивали его в подворотню и избивали. Это случалось и раньше, но били они не в полную силу. Почему-то только в этот раз все изменилось настолько, что Чжань очнулся на больничной койке, устало осматривая белые стены. Каждая клеточка его тела ныла, но физическая боль все равно не поддавалась сравнению с душевной.

В то время, пока Сяо Чжань пребывал в сознании, он продолжал думать о том, как статус и деньги позволяют людям творить зло и оставаться безнаказанными. Ван Ибо умудрился ополчить против него всю школу, каждый день превращая существование бедного парня в выживание. При этом лично он никогда Чжаня не трогал, оставаясь на расстоянии. В какой-то момент даже создалось впечатление, что он чего-то опасается. Наказания? Справедливый суд точно не грозит ребенку одной из самых влиятельных семей всего Китая. Никто и пальцем не пошевелит, узнав, что он разжигает ненависть в школе, ведь взрослые всегда заняты более важными делами. Сяо Чжань видел это в новостях: родители Ван Ибо были теми еще свиньями. Как известно, дети являются отражением своих отца и матери, впитывая их характеры, перенимая повадки, принимая воспитание. Даже знать не хочется, что на самом деле творится в том доме, если их единственный ребенок вырос вот таким: беспощадным, жестоким и готовым на все ради победы.

Сяо Чжань переворачивается на узкой койке на бок и пытается уснуть, только мысли продолжают сновать в сознании туда-сюда. В последний раз его избили сильнее, чем во все предыдущие. Вероятно, причиной стал их недавний разговор с Ибо, где выяснилось, что они оба хотят выиграть конкурс исполнителей и получить статус студента «номер один» в самом престижном университете искусств. Выиграть этот конкурс – сорвать джекпот. Для Сяо Чжаня – это единственный шанс выбраться из трущоб и добиться успеха. Для Ван Ибо – это развлечение, очередной конкурс, который он хочет выиграть, чтобы поставить трофей на стеклянную полку.

Цветную шторку, отделяющую одну койку от другой, отодвигают, после чего в поле зрения парня появляется молоденькая медсестра с цветами в руках. Букет явно дорогой, оформлен красиво и со вкусом, но преобладающие цветы в нем – черные розы.

– Господин Сяо, вам передали цветы, давайте я поставлю их в воду.

– Подождите, – прерывает ее действия Чжань. – Кто передал?

Ведь нет ни одного человека, кто мог бы послать ему цветы. Остается только один вариант: это новый способ поиздеваться.

– Господин Ван приходил. Хотел передать их лично, но передумал, – отвечает ему медсестра, не двигаясь с места, пока не вздрагивает, когда Сяо Чжань начинает кричать.

– Унесите их немедленно! Унесите! Я не хочу их видеть! – он пытается встать, но боль от перелома ребра все еще дает о себе знать.

– Как унести… Куда? Что мне с ними делать? – удивленно переспрашивает девушка, не понимая, почему такой роскошный букет вызывает столько агрессии.

– Выбросите, оставьте себе… Делайте что угодно, но уберите их с моих глаз… Пожалуйста, – сдавленно просит парень.

Медсестра уходит, унося цветы. Сяо Чжань ложится на постель, чувствуя себя идиотом. Цветы прислал, значит, еще и выбрал такие подходящие. Черные розы – признак ненависти, угрозы, смерти. Они обозначают конец. Чжань еще намерен пожить и доказать этому мерзкому богатому ублюдку, что он лучше. Именно он достоин победы в исполнительском конкурсе. Именно он станет номером один в самом престижном вузе страны. Именно он добьется успеха, а потом размажет Ибо по земле, сам продемонстрирует свою боль и ненависть.

***

Когда Сяо Чжань снова возвращается в школу, Ван Ибо держится на расстоянии. Ему и не нужно подходить ближе, ведь мешать парня с грязью умудряются все остальные. Кто-то прознал о том, что Ибо присылал цветы в больницу старосты, и теперь каждый тычет в него обидным «подстилка».

В один из дней, когда парень приходит в школу, со всех стен на него смотрит собственное лицо. Кто-то из наиболее предприимчивых одноклассников решил напечатать плакаты с фотографией старосты и надписью: «я – подстилка Ван Ибо». Сяо Чжань в ярости начинает срывать эти листовки со стен школьных коридоров, но их слишком много. Работники типографии наверняка обрадовались, получив такой большой и срочный заказ. Чжань надеется, что им хотя бы щедро заплатили, пока продолжает методично рвать собственное лицо с обидной надписью. Он ведь даже повода не давал так думать.

Чжань не знает, что этажом ниже Ван Ибо занимается тем же самым.

Староста возвращается к кабинету, но не может найти в себе силы, чтобы открыть дверь и войти. Он так и стоит, замерев, положив ладонь на тонкую раздвижную дверцу, пытаясь решиться, но вдруг слышит, что говорит его заклятый враг. Кажется, внутри находятся все одноклассники, но говорит только Ибо. Чжань продвигается правее, останавливаясь перед небольшим окошком, чтобы собственными глазами увидеть происходящее.

Ван Ибо стоит посреди класса, он зол. Чжань давно научился отличать, когда его враг зол по-настоящему: он часто облизывает губы и сжимает кулаки так сильно, что на руках выделяются вены от напряжения. То, что он говорит, заставляет парня отшатнуться и прикрыть рот руками, мешая себе издать хотя бы звук. Ему нужно дослушать до конца.

Тем временем, Ибо продолжает говорить:

– Если я узнаю, что кто-то из вас, никчемных идиотов, трогает мою игрушку, не удивляйтесь последствиям. Для особо тупых повторяю еще раз: трогать Сяо Чжаня и издеваться над ним могу только я.

– Так эти слухи правда? Он реально твоя подстилка? – спрашивает осмелевший Чжоу Ян.

Остальные его поддерживают, вторя его вопросу. Иначе почему вдруг самый влиятельный ученик школы искусств вдруг так переживает за нищенку? Ибо смеется.

– Ты в своем уме, Чжоу Ян? – спрашивает тот, отсмеявшись. – Я просто хочу ударить побольнее. Я ненавижу его.

Чжань находится за стеной, но ему кажется, что он находится в гигантском аквариуме, до краев заполненном водой. Он задыхается. Под водой нет воздуха и быть не может, он задохнется и умрет, так и не увидев белого света. Почему именно он? Почему именно Сяо Чжаня он так ненавидит? Почему ему так не повезло стать врагом для этого жестокого ублюдка? Никто его не обвинит в разжигании ненависти в стенах школы, а если и обвинит, то это дело быстро замнут его богатые и влиятельные родители. Почему жизнь так несправедлива к парню, когда он просто хочет жить и прилагает все усилия для того, чтобы его существование стало хотя бы чуточку лучше?

Дверь резко отодвигается и перед Чжанем лицом к лицу оказывается его противник.

– Сегодня после занятий в спортзале. Один на один. Тебе нужно прийти. Решим все, раз и навсегда, – говорит ему Ибо, а затем добавляет чуть тише, приближаясь слишком близко, чтобы его слышал только староста. – Нам правда нужно поговорить. Я буду ждать тебя, пока не придешь.

***

Сяо Чжань сидит на уроках, пытаясь абстрагироваться от ощущения, что на него смотрят. Он не хочет оборачиваться, уверен, на него пялятся все одноклассники, в голове прокручивая вместо пройденного материала возможные последствия их встречи с Ибо в спортзале. Что с ним будет? Его наконец-то убьют? Вряд ли это можно сделать в стенах школы. Точно. Его сначала уговорят сесть в машину и уехать в безлюдное место, там убьют, а потом закопают в лесу или сожгут его останки. А может вообще выставят все как самоубийство и докажут, что он хотел покончить с собой из-за школьных проблем. В период экзаменов ведь многие сдаются из-за давления, а он еще школьник, причина очень весомая. Полиция даже разбираться не будет, сразу закроет дело.

Сяо Чжань пытается не выказывать панику, но Ван Ибо ее чувствует. Весь год, пока этот талантливый и красивый парень учится в школе искусств, он наблюдает за ним каждый день, постепенно учась читать его настроения и поведение. Только в голову он так залезть и не может, хотя очень хочет. Хочет узнавать мысли Сяо Чжаня, его подход к делам, обстоятельства, которые на него влияют. Почему такой смелый? Почему такой целеустремленный? Почему продолжает лезть на рожон, хотя столько раз предупреждали, что опасно? Не лезь, убьет. Ибо лично его предупреждал все это время, отдавая своим людям приказы подкараулить после уроков, но только припугнуть, а не ломать кости. За тот инцидент, когда Чжань попал в больницу с переломом ребра и множественными ушибами, они уже ответили своей кровью. Ван Ибо не привык сдерживаться, когда дело касается его игрушки. Он просто не может, хотя должен.

Вина за попадание старосты в больницу до сих пор преследует его день за днем. В тот день интуиция подсказала ему проследить за шпаной, которая явно куда-то собралась после занятий, хотя приказа поджидать Чжаня не было. Вмешаться посреди драки Ибо просто не мог, потому что сразу пошли бы слухи. В конце концов, именно он является главным мучителем бедного парня. За каждый физический удар по телу Сяо Чжаня, Ибо получал два. Его не били кулаками, не пинали в живот, его ранили прямо в сердце, каждый раз заставляя наблюдать, как очередной удар приходится куда-то по телу его игрушки. Когда парни закончили развлекаться, Чжань был уже без сознания. Ибо вызвал водителя, аккуратно помог дотащить хрупкого одноклассника до машины и не выпускал из своих рук, деля с ним боль на двоих. Вот так в пути к больнице, сидя в автомобиле S класса, с личным шофером за рулем и с головой старосты у себя на коленях, он вдруг понял, что пропал окончательно. Он влюбился в человека, с которым ему никогда не быть вместе.

Он лично выбирал цветы, которые импульсивно притащил в больницу. Помимо отрицательных значений, черные розы означают поклонение своему особенному избраннику, который отличается от всех остальных. Это комплимент чужим стойкости, целеустремленности, мужеству. Кроме того, черные розы буквально говорят: «мы с тобой вместе навек». Сяо Чжаню от него никуда не спрятаться, не убежать, не отдалиться. Сейчас они только школьники, но позже Ван Ибо обзаведется собственным влиянием, унаследует торговую корпорацию и крупнейшую онлайн-платформу по продаже электроники. Его будет слушаться весь мир, но Сяо Чжань будет продолжать противиться, отказываясь выполнять его приказы. Он единственный, кто находит в себе смелость противостоять всему миру, и поэтому он чертовски нравится человеку, у которого с самого рождения было все, стоило только попросить. Упорство, с каким староста добивается своих целей, внутренний стержень из самого крепкого металла, силы уверенно подниматься на ноги после каждого поражения, все это вынуждает Ибо сложить оружие и любоваться. Сяо Чжань смертельно очарователен в своем упрямстве.

Вопреки здравому смыслу староста действительно приходит в спортзал после занятий, хотя внутренний голос продолжает назойливо твердить, что это плохое решение. Здесь его может ожидать что угодно: его снова изобьют, размажут по асфальту и смешают с грязью, снова обвинят в том, что он не делал, заставят отчислиться и отказаться от конкурса. Но Сяо Чжань все равно перешагивает порог большого помещения и закрывает за собой дверь. Внутри он не видит никого, кроме Ван Ибо, который бегает по залу с баскетбольным мячом и раз за разом попадает им в корзину.

– Позвал, чтобы продемонстрировать свои навыки? – громко спрашивает парень, присаживаясь на скамейку возле стены.

Ибо бросает мяч в корзину еще раз, но промазывает. Тот жалко отскакивает от стены, падает на пол и с глухим стуком ударяется еще несколько раз об пол, пока не замирает, никому ненужный. Ван Ибо обтирается наспех полотенцем, которое все это время висело у него на поясе, подходит ближе к старосте и садится на скамейку рядом. От него сильно разит запахом пота, видимо, в зале он провел не один час.

Сяо Чжань действительно не пошел в спортзал сразу после уроков, он выждал какое-то время, наслаждаясь прохладой от воды у местного пруда. Он надеялся, что никого не застанет и просто пойдет домой.

Видимо, Ван Ибо гонял мяч по залу все это время, потому что пообещал ждать. Он собирался играть все время? А если бы парень не пришел совсем? Сдох бы от переутомления?

– Нет, позвал поговорить.

– О чем? Нам есть, о чем разговаривать? Разве мы вообще можем находиться в одном месте и в одно время, помимо занятий? – спрашивает Чжань, удивленно приподнимая бровь.

– Никто больше тебя не тронет и пальцем. Прости за тот случай.

Старосте хочется смеяться, что он и делает, по-своему, надрывно. От этого смеха у Ибо что-то внутри опять ломается, но он виду не показывает.

– Никто не тронет… – Чжань улыбается и смотрит в лицо врага. – Никто, кроме тебя, хотел сказать?

– Я не смогу прекратить все это, ты должен понимать. Если вдруг издевательства прекратятся совсем, а мы с тобой начнем делать вид, что ничего не было, пойдут слухи. Тебе мало слухов?

– О нет, Ван Ибо, ты меня разыгрываешь? Это что за игра такая? Когда же тебе надоест?! – парень поднимается на ноги и переходит на крик. – Ты вообще понимаешь, как я себя чувствую?!

– Понимаю, – Ибо тоже поднимается на ноги и начинает наступать на Чжаня. – Понимаю. Однажды ты сказал мне, что душевная боль ощущается сильнее физической, поэтому каждый один удар тебе я чувствовал за два. Прости, я…

– Прости? Прости?.. – он снова смеется, но его смех будто в любой момент рискует стать истерикой. – Ты отравил мое существование. Это твое эго и ненависть к проигрышам довели меня до больничной койки. Ты чудовище, Ван Ибо. Я ненавижу тебя и всегда буду ненавидеть.

Он замахивается и бьет одноклассника по лицу, а тот и не думает уворачиваться. Сам знает, чем заслужил ненависть. Он хватает Чжаня за руку и заставляет посмотреть на себя. Время в спортзале будто останавливается. По правде говоря, для Ибо время останавливается каждый раз, когда он касается этого парня.

– Лучше так, чем ничего. Я потерплю. Ненавидь, проклинай, но не уходи, – шепчет Ван Ибо, прежде чем поднести чужую ладонь к лицу и легонько поцеловать.

Староста в ужасе выхватывает руку и непонимающе смотрит на одноклассника. Что он только что сделал? Это новая форма издевательств? Здесь где-то камера, которая записывает все происходящее, после чего Сяо Чжаня будут шантажировать? Парень принимает единственно верное в данной ситуации решение, он разворачивается и спешит покинуть спортзал. Захлопнуть дверь в это помещение и заодно оборвать все связи с Ван Ибо.

– Чжань-гэ.

От неожиданного обращения тот застывает на половине пути.

– Ты выбросил тот букет из черных роз, но я подарю тебе хоть целый розарий, потому что мы с тобой вместе навек. Ты не убежишь от меня.

Вопреки его словам Сяо Чжань срывается на бег.