— Джун Сыль, — позвала Ил Ли и с раздражением вздохнула, когда подруга и в третий раз никак не отреагировала на своё имя.
Нетронутый салат с тунцом тоскливо стоял с занесённой над ним вилкой, а сама Джун Сыль, держа телефон свободной рукой, с бешеной скорость что-то набирала большим пальцем. Время от времени она хмурилась, рыкала, скалила зубы и материлась вполголоса.
— Да хватит уже, блядь! — первой не выдержала Ю Хён и, выхватив у Джун Сыль коммуникатор, хлопнула им по столешнице дисплеем вниз.
Ил Ли вздрогнула, едва не вскрикнув от такого бесцеремонного обращения с техникой, впрочем, внутренне согласившись, что это был, наверное, единственный доступный способ вытянуть Джун Сыль из круговорота рабочего пиздеца.
Тем временем Ю Хён, не убирая ладони с телефона, дождалась, когда Джун Сыль медленно поднимет на неё взгляд.
— Земля вызывает Ким Джун Сыль! — громко и чётко произнесла девушка. — За полчаса твоя Принцесса не успеет потерять задницу.
— Это всё Рождество, — пару секунд потупив в пустое пространство перед собой, наконец-то отмерла Джун Сыль. Ещё через мгновение она вспомнила о салате и, гулко сглотнув, вонзила вилку в хрустящие зелёные листья.
— Пардон. — Ил Ли кивнула официанту, уже забирающему их с Ю Хён пустые тарелки и ставящему перед ними чашки с кофе. — Ты же не католичка. — Она сделала глоток и повела губами. — Не помню, чтобы ты вообще придерживалась какой-то веры…
— Подозреваю, это как-то связано с Принцессой. — Ю Хён скрестила на груди руки и откинулась на спинку стула. — И с его невес… — очередная громкая раздражающая трель входящего сообщения тут же прервала её. — Да ёбанный в рот же!
Ю Хён порывисто схватила телефон и, привстав, плюхнула его на сидушку, тут же придавив коммуникатор задницей. Трель мгновенно стала едва слышной.
— Радикальненько, — с меланхоличным видом отозвалась Джун Сыль, запихивая за щёку кусок тунца. — И да, именно с ними.
— Мне казалось, что после последнего Дня Святого Валентина ты зареклась устраивать им романтические свидания. — Ил Ли склонила голову к плечу.
Прядь длинных светлых волос — символ интернационального союза её родителей и зависти всех сотрудниц компании от бухгалтерии до секретариата — медленно скользнула вдоль воротника.
Одна из ведущих специалистов Отдела Закупок, Ил Ли буквально могла достать что и кого угодно, если того требовала ситуация. А ещё обладала чёрным поясом по обсценной лексике, умудряясь изобретать настолько кучерявые ругательства, что и Ю Хён, и Джун Сыль время от времени хотелось ходить за ней с диктофоном. Наблюдение за милейшей матерящейся феей, едва достающей Джун Сыль до плеча, было делом не только занимательным, но и лингвистически полезным.
Джун Сыль сморщилась, приподняв плечо и отвернувшись.
— Господин Пак, — пробурчала она и добавила, проглотив комок еды: — который старший.
— О-о, — понимающе протянули подруги.
Господин Пак, он же генеральный директор «Пак Интернешенал Продактс», он же отец Пак Джин Ёна (которого все в компании за глаза называли «Принцессой» из-за его… милейшего характера), причудливо сочетал в себе образы заботливого дядюшки и тренированного на убийства питбуля. И если ему становилось от кого-то что-то нужно, в мире существовало крайне мало обстоятельств, которые могли бы позволить этому кому-то избежать господина Пака-старшего. Таким образом, например, он перетянул Джун Сыль из конкурирующей фирмы в Гонконге.
— Что, уже даже до родителя слухи доползли? — хихикнула Ю Хён.
— Не думаю, что он не был в курсе, — усмехнулась Ил Ли. — Если господин генеральный директор хоть немного осознаёт, кого из себя представляет Принцесса, он мог начать опасаться невозможности иметь внуков задолго до того, как первые поползли слухи.
— Знаешь, мне самой иногда становится это интересно. — Джун Сыль отправила в рот остатки салата и откинулась на спинку стула, умиротворённо прикрыв глаза. — Ну, знаете, чисто ради успокоения любопытства.
— С другой стороны, если невеста у него всё-таки как-то появилась…
— Я вполне могу поверить, что Мин Ё вцепилась в Принцессу только из-за статуса и престижа. — Джун Сыль распахнула глаза и одним глотком наполовину опустошила чашку с кофе. — А теперь верни мне телефон, пончик, а то подозреваю, что твой зад из вредности вполне мог позвонить куда-нибудь в Занзибар.
— У тебя есть телефон Занзибара? — с усмешкой приподняла бровь Ю Хён и вынула из-под бедра раскалённый от входящих звонков и сообщений телефон.
— Ты удивишься, — ответила Джун Сыль, округлив глаза для пущего эффекта.
Понадобилось несколько секунд, чтобы рассортировать уведомления и напоминалки, после чего Джун Сыль с победным возгласом вскинула руку с зажатым телефоном.
— Выкуси, привередливая зараза! — гаркнула она и, тут же спохватившись, принялась оглядываться и извиняться перед посетителями и персоналом.
Заметно покраснев, Джун Сыль выпрямилась и прокашлялась в кулак.
— Кхм. Помните, я жаловалась, что не могу выбить люкс в «Лакшэри»? — На её бледном от постоянного недосыпа лице с яркими тёмными мешками нынешний блеск глаз больше смотрелся лихорадочным, чем радостным. — Так вот, выбила!
— Вау. — Ю Хён присвистнула. Правда, без особого энтузиазма. Ил Ли, не особо скрываясь, беззвучно затряслась от смеха, прикрыв рот ладонью. — А что-нибудь, кроме люкса, которые расписывают на полтора года вперёд, драгоценной жопке Чон Мин Ё не подошло бы?
— Поверь мне, — Джун Сыль истерически хихикнула, тут же вернувшись к мрачному монотонному тону, — проблемы по добыче люкса — ничто по сравнению с тем, как бы она выёбывала мне мозг следующие пару недель, если бы в Сочельник Принцесса трахнул её в каком-нибудь другом люксе. Кстати, о.
Джун Сыль со крипом придвинула стул к Ю Хён и, подпустив в глаза слёз, взяла её руки в свои.
— Спасибо ещё раз за цацки. Их расхватали ещё в сентябре. — Она проникновенно шмыгнула носом. — Я думала уже копать себе могилу. Буду должна.
— Успокойся, — без улыбки отозвалась Ю Хён. — Я всё равно не ношу 99% процентов того, чем в меня на праздники кидает отец. А тут хоть эта хрень тебе пригодилась.
Ю Хён смущённо заправила за уши длинные тёмные волосы.
Любые упоминания родителей и семейного состояния почему-то были для неё несколько неловкими. Ю Хён служила простым корректором в корпоративной редакции и о своём настоящем финансовом положении старалась не распространяться. В чём конкретно была причина подобного положения дел, не было известно даже Ил Ли с Джун Сыль. Впрочем, несмотря на любопытство, никто никогда не допытывался. Добрый, ехидный, но совершенно беззлобный характер располагал к ней со всеми потрохами.
— Да, теперь осталась писичка, — невесело рассмеялась Ил Ли и покачала головой, — каким-то образом заставить Принцессу не похерить неделю твоих бессонных ночей.
Джун Сыль тут же ссутулилась, будто из неё выпустили весь воздух, и с тихим стоном закрыла лицо ладонями.
— В следующий раз я буду выбивать из старшего Пака разрешение на рукоприкладство, — глухо донеслось до Ил Ли и Ю Хён через пару секунд.
* * *
Мироздание над ним явно издевалось.
Джин Ён откинулся на спинку стула и, сжав переносицу, протяжно выдохнул.
Всё складывалось… замечательно! С чьей угодно точки зрения вечер обещал быть как никогда замечательным. Помощница успела устроить романтический вечер и даже прикрыть его жопу с подарком. Осложнения с китайскими партнёрами успели решиться ещё до темноты. В общем, как назло, его в кабинете больше ничего не задерживало.
Джин Ён ещё раз выдохнул, на этот раз гораздо злее. Выпрямился, наклонился вперёд, упершись локтями в столешницу и сцепив пальцы в замок.
Он рассчитывал на китайцев! Точнее, рассчитывал, что дискуссия с Ваном по обыкновению затянется до самого утра. И ему не придётся тащиться в люкс. И изображать воодушевление при виде обвалявшейся в лепестках роз Мин Ё. А Ван взял и подвёл его, даже почти без мата придя к компромиссу за какие-то полтора часа.
«Падла», — Джин Ён сжал зубы и разблокировал экран телефона.
Восемь сообщений, одно слащавее другого, активно «намекали» ему, что в номере под крышей «Лакшэри» его ждёт «раскрасювищный вечерочек». И, как бы, Джин Ён не имел ничего против такого общения. Если кому-то нравилось сюсюкать со своим партнёром и сам партнёр был от этого в восторге, он был только рад, что два человека нашли друг друга. Просто у него сводило от всего этого сахара зубы!
В общем, удовольствие от любого взаимодействия с Мин Ё он прекратил получать где-то месяцев семь назад. А вместе с ним потерял и всякое желание заниматься с ней сексом. Особенно если учесть, что этой тяги изначально-то особо не было. Ни Мин Ё, ни Джин Ён просто не подходили друг к другу. Ни на каком из уровней. Они интересовались разными вещами, ориентировались на разные цели, можно сказать, жили разными жизнями.
Мин Ё была неплохой, но избалованной принцесской, которой для счастья требовался либо точно такой же избалованный принцессик, чтобы они могли в паре гнобить бедняг из обслуги и персонала, либо покровитель, который бы интересовался ей где-то на уровне красивенького дополнения к гостиной комнате.
«И польщённо улыбался при словах «сладюсик» или «папочка», — Джин Ёна заметно передёрнуло.
Он поднялся из-за стола, ослабляя узел галстука, и подошёл к скрытому в стеллаже с документами минибару. Несколько почти автоматических движений — и в руке тут же появился шестигранный стакан с массивным дном. В медово-янтарной жидкости плавали неровные кусочки колотого льда.
А ещё для Джин Ёна существовал следующий массивный фактор, отталкивающий их с Мин Ё, как магниты с одинаковым зарядом. Мин Ё категорически не принимала его сексуальные предпочтения. Любые осторожные попытки показать ей или хотя бы рассказать о них предсказуемо заканчивались слезами и обвинениями в… да в чём угодно.
В принципе, в какой-то момент для Джин Ёна это непринятие и стало точкой разворота на сто восемьдесят градусов. Разногласия можно было преодолеть, завести какие-то общие интересы, есть же поговорка о том, что противоположности притягиваются. Но в постели Джин Ёну было откровенно… скучно. Он ни в коем случае не винил Мин Ё. Ну, не винил конкретно в том, что она не разделяла его пристрастий. Зато к этой женщине у Джин Ёна была другая и совершенно конкретная претензия: даже несмотря на то, что он совершенно не устраивал Мин Ё своей эмоциональной отчуждённостью, невнимательностью и к ней, и к «важным» праздниками и годовщинам, а также полным отсутствием энтузиазма ко всему, что было связано с сексом с ней, она всё равно отказывалась расставаться! При любой попытке поговорить или хотя бы подвести разговор к этой теме Мин Ё начинала истерить и вести себя, как маленький ребёнок.
«Ну, ещё бы», — Джин Ён непроизвольно усмехнулся.
Престиж и общественное мнение были для Мин Ё решающими факторами. А что ещё сможет заставить твой личный рейтинг взлететь в глазах окружающих, как не помолвка с одним из богатейших холостяков города?
Положение осложнялось должностью, которую занимал её отец: если бы Джин Ён всё-таки решился официально односторонне объявить о расторжении помолвки, это бы вызвало, кхм, как минимум волну недовольства с его стороны. А она, в свою очередь, наверняка вызвала бы кучу осложнений для бизнеса.
Оставался только один выход: заставить Мин Ё саму порвать с ним.
Джин Ёну никогда не было дела до того, что думают о нём окружающие, не входящие в ближайший круг родных и друзей, поэтому его мало колыхали возможные потоки говн, которые на него могли политься и, скорее всего, польются из уст Мин Ё, как только цель будет достигнута.
Именно поэтому сегодня, в канун Рождества, с полностью подготовленным (чужими руками, конечно, но это неважно) романтическим сюрпризом в дорогом номере отеля Пак Джин Ён, вместо того чтобы «наслаждаться» компанией своей невесты, наслаждался компанией самого себя.
— Так и знала, что вы ещё здесь, — раздался недовольный, но всё равно приятный слуху голос.
Джин Ён обернулся, приподняв брови и слегка изогнув губы в улыбке. Он отсалютовал помощнице наполовину опустошённым стаканом с коньяком и вздохнул, непроизвольно осматривая её с ног до головы. Водолазка под горло, свитер с ви-образным вырезом, узкие чёрные штаны и зимние ботинки. Джун Сыль явно собралась домой.
— Китайцы… — Он замолчал и, удивлённо моргнув, подался назад, когда Джун Сыль быстро пересекла расстояние от двери до него, аккуратно взяла из его рук стакан и со стуком поставила на столешницу.
— Ассистент господина Вана связался со мной ещё сорок минут назад, — сузив глаза, проговорила Джун Сыль.
Она всегда слегка надувала губы, когда сердилась. На бледном лице в полумраке они казались почти бардовыми. Непрошенные ассоциации с вишней и горьковатым вкусом шампанского затопили голову. Джин Ён на миг закрыл глаза и отвёл взгляд в сторону, прижав ладонь к основанию шеи.
— Ух ты, не заметил, как время пролетело.
Джун Сыль хрипло вздохнула.
— Отель «Лакшэри». Комната 2401А. Внизу ждёт водитель Сон. Пожалуйста, — она наклонилась, заглядывая ему в лицо, — пожалуйста, не забудьте.
Этот умоляющий взгляд, бровки домиком, сладковатый запах шампуня и её туалетной воды, которыми его накрыло безо всякого предупреждения. Если бы вместо Мин Ё в номере была Джун Сыль, ждать бы пришлось китайцам. Причём, скорее всего, следующего Лунного Нового Года.
— Я помню, ассистент Ким, — с недовольством растянув губы, Джин Ён посмотрел ей в глаза и нахмурился.
Это злило. Это фрустрировало. Настолько, что хотелось орать и бросаться предметами в стены. От переполняющей неудовлетворённости самим собой, необходимости изображать что-то для Мин Ё и её папаши, раздирающих противоречий между «хочу» и «невозможно» трещала голова. От того, как близко и одновременно невыносимо далеко была Джун Сыль, опускались руки. С этими её сочувствующими взглядами и хорошо замаскированных ехидством.
В этом, наверное, и крылась главная причина его внезапного помешательства на ней полгода назад: Джин Ён хотел Джун Сыль не только в физиологической плоскости. Слушать, разговаривать, смеяться, спорить, обсуждать всё на свете.
Ну почему отец не перетянул её из Гонконга на каких-то пару лет раньше?!
Джун Сыль выпрямилась, виновато опустив глаза и поджав губы.
Он уже не первый раз ловил себя на мысли, что ей самой не нравилось, как она время от времени перегибала палку. Точнее то, как незаметно для себя она переступала красную черту «начальник-подчинённый». Чем это было — комфортом или самоуверенностью, Джин Ён не знал. Развивать эти размышления тоже не хотелось, потому что мысли в сторону первого варианта быстро превращались в пытку. А где-то глубоко внутри зарождалась непрошенная надежда, что, возможно, они с Джун Сыль окажутся гораздо совместимее, чем можно было осмелиться предположить…
Джин Ён сжал пальцами переносицу.
Ну почему она? Ну почему сейчас?!
— Идите уже, ассистент Ким, — справившись с собой, отозвался Джин Ён. — У вас, кажется, планы были.
Джун Сыль, всё также поджав губы, секунду посмотрела на него и кивнула.
— Спокойной ночи, директор Пак, — попрощалась она.
— Ага, — кивнул Джин Ён, снова берясь кончиками пальцев за края стакана и отворачиваясь к окну. — До завтра.
С тихим хлопком закрылась дверь. Джин Ён открыл глаза только после того, как перестал слышать приглушённые звуки её шагов.
Горло горело от алкоголя, ноздри пекло и сушило, в животе, как и каждый раз, когда Джун Сыль оказывалась от него на расстоянии вытянутой руки, ворочался горячий комок. Джин Ён, шипя сквозь зубы неразборчивые ругательства, открыл створку стеклянной стены и с удовольствием поёжился от пахнувшего с улицы холода.
Внизу постепенно зажигались иллюминации. Из низких серых облаков срывались первые крупные снежинки. Ещё одно доказательство, что всем богам на свете нравилось над ним издеваться. Или как ещё можно было назвать Белое Рождество в компании коньяка и исчезающего цветочного запаха Джун Сыль?
— Водитель Сон? — трубку сняли почти мгновенно. — Можете на сегодня быть свободны.
Глухой выдох, похожий на что-то среднее между кашлем и «Угу», и мужчина также быстро отключился. Ни вопросов, ни возмущения. Джин Ён улыбнулся. Его восхищало умение его водителя общаться исключительно нераспространёнными звуками. Ещё он подозревал, что если господина Сона когда-нибудь таки достанет его поведение и он решит высказать начальнику всё, что он о нём думает, собирать по частям себя Джин Ён будет очень долго.
Не дожидаясь, когда Мин Ё начнёт обрывать его телефон, молодой человек зажал кнопку выключения и со стоном сел обратно в кресло. Кожаное покрытие тихонько заскрипело, спинка покачнулась под его весом.
В стакане оставалось больше льда, чем алкоголя, и после очередного глотка Джин Ён зажал один из кубиков между зубами. Он дотронулся кончиком языка до гладкой холодной грани и тут же зажмурился, прикрыв ладонью глаза: услужливая фантазия подсунула видение того, как Джун Сыль берёт из его рук стакан с коньяком. Только, вместо того чтобы поставить его на стол рядом, как она сделала бы это в реальности, Джун Сыль смотрит ему прямо в глаза, медленно подносит стакан к тёмным полным губам и делает глоток. Горло приподнимается и мягкой волной разжимается, пропуская жидкость, а когда Джин Ён возвращается взглядом к её лицу, Джун Сыль так же, как и он, сжимает неровный кусочек льда губами.
Белоснежные зубы со слегка выделяющимися клыками и медленно поднимающиеся уголки рта, растягивающегося в улыбке. Задиристой, провоцирующей. Блестящие в полумраке глаза пристально следят за его лицом. Между зубов осторожно и быстро скользит кончик языка.
Движение выходит само собой. Аккуратное, быстрое и естественное, будто он делает так уже десятки раз. Хочет делать. Кисть сжимает горло, с болезненной чёткостью чувствуя ладонью, как снова приподнимается во время глотка её гортань.
Тихий судорожный вздох Джун Сыль спиралью ввинчивается вдоль позвоночника. От кончиков пальцев по запястью волной пробегаются тёплые искорки мурашек. Джун Сыль ладонями нащупывает край стола, прислоняется к нему ягодицами и плавно выпрямляет спину.
Джин Ён чувствует подушечкой большого пальца, как под линией челюсти постепенно ускоряется пульс. Слышит, как мелко подрагивает каждый её вдох и выдох. Видит, как она каждый раз размыкает губы. И как с каждой прошедшей секундой тает и меняется её взгляд.
Полуприкрытые веки, глаза, поддернутые вязкой дымкой, собственный пульс, отстукивающий мягкой дробью во всём теле от висков до самых ступней.
— Открой рот. — Собственный голос — низкая вибрация.
Ещё один взгляд прямо в его лицо. И несколько секунд бездействия, за которые она успевает посмотреть на его запястье, опустив ресницы, и снова вернуться к глазам. Из-за которых все внутренности будто дёргает невидимым крюком вверх, к рёбрам. И медленное, болезненно тягучее движение, с которым опускается её нижняя челюсть.
Не моргая, даже не дыша.
Крюк растворяется медленно, будто пар распространяясь по телу. Собственные губы растягиваются от удовольствия. Любопытство, нетерпение. Смотреть, как она медленно сама принимает это решение — отдельное упоительное чувство, щекотка под ложечкой.
Джин Ён скользит ладонью в сторону, обхватывает её шею, зарывшись кончиками пальцев в волосы. Делает шаг вперёд, прижимаясь животом в её животу.
Отсутствие разницы в росте — восхитительная деталь. А о том, сколько раз он фантазировал о том, что хочет сделать с её длинными ногами, не стоило даже начинать.
Большой палец скользит по подбородку, мягко сминает нижнюю губу, обнажая линию ровных зубов, и надавливает, заставляя Джун Сыль наклониться вперёд. Джин Ён прижимается лбом к её лбу.
Средний и указательный пальцы опускаются на середину языка. Горячий влажный жар перетекает от них вниз, к ладони, по сухожилию. Заправленные за ухо волосы соскальзывают ей на лицо, наполовину прикрывая один глаз.
Джин Ён медленно дышит носом, сосредотачиваясь на каждом вдохе и выдохе. Держать лицо сейчас, не роскошь, а крайняя необходимость. И дело тут совсем не в его гордости, а в комфорте женщины перед ним.
Лёгкие с усилием выталкивают раскалённый воздух. Напряжение тянется дрожащими щупальцами вдоль нервов, постепенно собираясь в паху.
Свободная рука приподнимает и отводит в сторону её колено. Джун Сыль с коротким стоном приподнимается и садится на край стола. Из-за его пальцев звук получается горловым и гулким.
— Ш-ш-ш, — мягко произносит Джин Ён, прикладывая палец к губам.
Джун Сыль замирает, грудь высоко вздымается и опадает от учащённого дыхания. Он нарочно затягивает момент, отклоняясь, скользит взглядом по её лицу, шее и вниз. Ладонь возвращается к колену, медленно поднимается вверх по ноге, вдоль бока, между лопаток.
Внутренняя сторона её бедра греет даже сквозь одежду. Джин Ёну нестерпимо хочется чувствовать этот жар всем телом, голой кожей, снова и снова, не разъединяясь ни на секунду.
Пальцы зарываются в волосы у неё на затылке, сжимаются в кулак и тянут. Не грубо, но резко. Джун Сыль вздыхает от неожиданности, цепляясь пальцами за ткань рубашки на его плечах.
Джин Ён с усилием распахнул глаза и, уже ругаясь в голос, с остервенением потёр ладонями лицо. Не отрывая ладоней, он выпрямился и сел, упершись локтями колени.
Если бы он продолжил ещё хоть немного дальше, простыми ругательствами делу было бы уже не помочь. Знакомое тепло и дискомфорт в области паха многозначительно намекали, что пора заканчивать.
Джин Ён тоскливо бросил взгляд на запястье: часы едва переползли цифру одиннадцать и теперь лениво отсчитывали последний час до полуночи. Он с кряхтением откинулся на спинку стула, зажмурившись и в который раз сжав переносицу.
За окном внизу переливался рождественскими огнями город, медленно, как на открытке, кружились в воздухе крупные пушистые снежинки. Стакан снова наполнился коньяком. На этот раз даже без намёка на лёд. Джин Ён сделал небольшой глоток, протягивая жидкость сквозь зубы.
Эти фантазии были вдвойне мучительнее из-за двух простых фактов. Во-первых, Джин Ён был ни разу не уверен, что Джун Сыль заинтересована в бдсм, а именно этим его воспалённый разум и заканчивал каждое подобное видение. А во-вторых… Во-вторых заставляло Джин Ёна тяжело вздыхать, ввинчивая куда-то в грудину жгучие спицы тоски: Джун Сыль вряд ли когда-нибудь сможет доверять ему настолько, чтобы согласиться хотя бы попробовать заинтересоваться.
Идея провести Сочельник на главной улице оказалась одновременно ужасной и потрясающей. Ужасной, потому что помимо них на улице, казалось, не было больше ни одной компании, которая состояла бы не из парочек. Влюблённые подростки, двойные, тройные свидания, молодожёны, семьи с детьми… и они. Впрочем, дискомфорт от выделения из толпы пропал уже на второй бутылке вина. Потому что потрясающая часть вечера, а именно праздничные огни, развешенные и расставленные повсюду украшения и атмосфера тёплого, светлого праздника, легко перебивала всю возможную неловкость.
Ю Хён допила остатки вина из бокала и на автомате наклонила его в сторону Джун Сыль. Последняя послушно обновила.
— И это повторяется из раза в раз! — жалобно простонала она. — У меня такое ощущение, что иногда я разговариваю со стеной. Хотя о чём? С той тщательностью, с которой я ему всё разжёвываю, поняла бы уже даже самая тупая стена! Но нет! Этот треклятый стажёр продолжает косячить так, будто делает это специально!
Она с протяжным рычанием запрокинула голову и откинулась на спинку стула.
— Погоди-ка. — Джун Сыль отставила полупустую бутылку, облокотилась на свою сторону маленького круглого столика, сложила руки лодочкой, наклонилась ближе к центру и, приподняв уголок рта в ухмылке, спросила: — Это ты про своего последнего стажёра, так?
— Ну да, — подозрительно приподнявшись, отозвалась Ю Хён.
— А! — Ил Ли, кажется, поняла, о чём хотела сказать Джун Сыль и тоже придвинулась. — Высокий такой, слегка нескладный?
— Ну да, да, — Ю Хён несколько раз фыркнула и помахала перед собой ладонью. — По вашим рожам сразу видно, что вы, письки, собрались надо мной издеваться. Что там уже?
— Заинька, никто над тобой не издевается, — хохотнула Ил Ли. — Просто видела я твоего стажёра. И руки у него приобретают свою заднеприводную историческую родину только когда ты появляешься в радиусе видимости.
Невпечатлённая подобным заявлением Ю Хён молча приподняла бровь.
— Да что ты говоришь, — каменным тоном проговорила она.
— Зря иронизируешь, — улыбнулась Джун Сыль. — Я тоже это заметила.
— Ты-то каким боком в редакции затесалась? — зашипела на неё Ю Хён.
— Да не ступала я на территорию твоего царства, — захихикала девушка. — Но вы с Ю Гёмом как-то затаривались в кафетерии, когда я там пыталась реанимировать себя кофе.
Ю Хён открыла рот, собираясь что-то возразить, но через мгновение передумала. Сомкнула губы, изображая подозрительную уточку, и сощурила глаза, по очереди глядя на подруг.
— Уверяю тебя, — Ил Ли закатила глаза и с раздражением протяжно выдохнула, — даю тебе девяностопроцентную гарантию, что юноша втрескался в тебя со всего разбега. И просто понятия не имеет, что с этим делать.
На несколько секунда наступила пауза, в течении которой Ю Хён крякала, охала, морщилась и пыталась изобразить какие-то жесты руками, явно подбирая подходящие эпитеты, чтобы выразить насколько сидящие перед ней дамы неправы.
— Ему двадцать два, ага! — наконец, выпалила она, крутанув раскрытой ладонью и дурашливо сделав вид, будто у неё отвисла челюсть.
— И… чо? — переглянувшись с Ил Ли, медленно проговорила Джун Сыль.
— Я, типа, старше его на овер дохуя? — продолжала культурно возмущаться Ю Хён, но и Джун Сыль, и Ил Ли заметили, как начали розоветь её скулы и кончики ушей.
— Да, мы поняли это ещё по первому предложению, — с настолько же каменным, как у Ю Хён минуту назад, лицом отозвалась Ил Ли. — Контр-агрумент остаётся тем же: и чо?
— Я его начальница! — Ю Хён подхватила отставленный бокал с вином. — Этот факт никого не смущает?
— Ну, если только капелюшечку. — Джун Сыль поднесла почти соприкасающиеся указательные и большой пальцы к лицу и сморщилась. — Хотя ты спокойно можешь проверить всё сама, как только его стажировка подойдёт к концу, — закончила она, приподняв плечо и сделав глоток из своего бокала.
— Думаешь, он ей признается? — с округлившимися, заблестевшими от предвкушения глазами пискнула Ил Ли, мелко хлопая в ладоши.
— Кто знает… — Джун Сыль состроила загадочное лицо, но уже через секунду сорвалась на такой же писк. — Такие молодые люди обычно очень романтичны и чуточку старомодны в этом отношении.
— Думаю, — Ил Ли соединила кончики пальцев и выпрямилась, мечтательно прикрыв глаза, — он расскажет о своей трепетной привязанности в последний день своей стажировки, как только получит подпись на документах.
— «Госпожа Шин, — Джун Сыль понизила голос и, откинув волосы назад, попыталась пафосно изобразить героя-любовника, — я люблю вас…»
— О-о-оу… — Ил Ли приложила ко лбу тыльную сторону ладони и «упала в обморок» на плечо сидящей рядом Джун Сыль.
После чего обе выдержали драматическую паузу и принялись ржать, уткнувшись друг в друга.
— Пошли вы. Нахуй. Пёзды, — отчётливо выделяя каждый слог, проговорила Ю Хён и с кислым видом скрестила руки. — Я могу понять, что влюблённость может сделать из человека неуклюжего валенка, но он косячит в работе. Мне приходит проверять после него любой текст просто, блядь, потому что!
Она с хмурым видом поднесла вино к губам и принялась медленно цедить его сквозь зубы. На этот раз Ю Хён выглядела по настоящему разозлённой и расстроенной.
— Ну, это да, — грустно покачала головой Ил Ли. — Стажёры — это мрак.
— Н-да, — невесело подытожила Джун Сыль. — Будешь валить?
— Придётся, — серьёзно, но совершенно без энтузиазма вздохнула Ю Хён. — Если он не вынет голову из задницы и не вспомнит, чему его уже который год учат в институте, буду валить без всяких скидок. — Она поморщилась и помотала головой. — Ладно, хрен с ним со стажёром! Расскажи лучше, что с твоей поездкой?
Ил Ли удивлённо вскинула брови.
— Ну… — она мягко постучала пальцем по нижней губе, — в принципе, всё нормально. В январе должны завершить сделку, и с японцами можно будет попрощаться до следующего года.
— Я слышала с тобой хотят отправить кого-то из внутренней безопасности, — без особой уверенности проговорила Джун Сыль.
— Правда? — отозвалась Ил Ли. — Всё настолько серьёзно?
Джун Сыль пожала плечами.
— Без понятия. Моя теория — опасаются производственного шпионажа. К тебе пока никто не подходил из безопасников?
— Ноуп, — Ил Ли помотала головой.
— Тогда жди. — Джун Сыль посмотрела на часы и поднялась со стула. — Ну что же, дамы, предлагаю двинуться к площади.
Переговариваясь и хихикая, они расплатились по счёту и вышли на улицу.
Центральные улицы были перекрыты и превращены до утра в пешеходную зону. Практически каждый метр поверхности стен, витрины, дверные проёмы ресторанов и магазинов были увешаны гирляндами и рождественскими украшениями. Между столбами тянулись нити сотен светящихся разноцветных точек. Тихо крупными хлопьями падал снег. Воздух был наполнен весёлым гомоном, музыкой из заведений вдоль улицы и оранжевым мягким светом.
Подхватив друг друга под руки, подруги двинулись к главной площади, где в полночь должна была торжественно зажечься центральная городская ёлка.
Где-то на полпути, проголодавшись, они остановились около лотка с уличной едой. Джун Сыль, быстро выбрав несколько закусок и расплатившись, отошла в сторону, чтобы дать место остальным клиентам. Спрятав руки в карманах, она некоторое время стояла, перенося вес с пяток на носки и глазея по сторонам. Пока не наткнулась на высокую светящуюся башню отеля, возвышающуюся над остальными зданиями, как свечка над столом.
«Лакшери». Один из способов показать таким же пафосным снобам, как ты, что ты просто неприлично богатый. Золотые унитазы, пару сотен процентов наценки за обслуживание номеров, где даже горничные и портье смотрели на простых смертных, как на говно.
Джун Сыль фыркнула, отворачиваясь.
Самое подходящее место для такого типа людей, как Пак Джин Ён и Чон Мин Ё.
…интересно, как её угораздило влюбиться в этого мудака?
Башня отеля давно скрылась из вида (они шли в противоположную сторону), закуски были куплены, а весёлый трёп ни о чём восстановлен, но мысли никак не хотели покидать голову Джун Сыль.
Это произошло как-то само собой и совершенно неожиданно для неё. В смысле, Джун Сыль никогда не отрицала, что внешне её начальник напоминал осязаемую версию диснеевского принца, но раньше она, как бы банально это ни звучало, никогда не велась на смазливые мордашки и сладкие попки. И нате вам. Пожалуйста. Да не просто на комплект из двух, но ещё и щедро присыпанный сверху самым раздражающим характером, который можно было только придумать: заносчивый, нетерпимый к слабостям и ошибкам, ядовитый, саркастичный сноб с крайне ограниченной эмпатией и чувством такта, которые он использовал только в тех случаях, если хотел чего-то добиться.
Красными светящимися знаками «Стоп!», «Опасность!» и «Одумайся, женщина!» было утыкано всё свободное пространство вокруг неё. Жизненные установки убеждали Джун Сыль считать Пак Джин Ён не человеком, а чем-то неживым. Например, засланным пришельцами андроидом с поехавшей программой имитации поведения человекоподобного существа.
Чёрт, да Джун Сыль сама от себя не ожидала, что сможет влюбиться в кого-то настолько отличающегося от тех, с кем у неё когда-либо был опыт отношений! И тем не менее регулярно подкашивающиеся в его присутствии колени многозначительно намекали, что она попала так, как, возможно, никогда в жизни не попадала.
Если отбросить привычку сопровождать практическую любую беседу осязаемым слоем недовольства, Джун Сыль многое нравилось в нём. Ну, помимо убийственного вида в деловом костюме и способностью выглядеть сногсшибательно даже в бабушкином свитере, сшитом из шкур плюшевых медведей. Джун Сыль нравились его уверенность, его талант к вежливому хамству, его начитанность и, как ни странно, чувство юмора, которое, если быть до конца откровенной, сильно импонировало её собственному. И, по идее, где-то на этом моменте Джун Сыль следовало начать беспокоиться, что она испытывает сердечную привязанность к человеку, который, при более тщательном изучении, оказывался совсем не сказочным принцем, а таким же сказочным злодеем. Но это было лишним. Несмотря на весь спектр эмоций, который Джин Ён вызывал в ней, Джун Сыль прекрасно себя контролировала. Ей не светило. Вообще. Никак. Ни при каком ёбанном чуде. Видение непонимания и отвращения на его лице так явственно отпугивало любые глупые, каким-то неведомым образом закравшиеся в голову надежды, что хотелось смеяться. Невесело и недолго, но смеяться.
Единственное, о чём она жалела, так это о том, что такой реалистичный подход к собственной навязчивой влюблённости ни разу не спасал её ни от фантазий о Пак Джин Ёне, ни от реакций собственного тела. К тому, что воздух для неё становился градуса на три-четыре горячее, Джун Сыль уже привыкла. И даже научилась ничем не выдавать мгновенно учащающиеся удары сердца. Облегчало задачу то, что демигоды редко опускались до обозревания простых смертных. Ещё и тех, кому они платили зарплату.
И тем не менее…
Джун Сыль зажмурилась, запрокинув голову, и тихонько застонала.
И тем не менее, даже несмотря на то, что прямо сейчас она занималась куда более приятным занятием — на одном локте висела Ю Хён, на другом — Ил Ли, — мысли об отеле продолжали крутиться к голове, с каждым витком становясь разнузданнее и разнузданнее.
Джун Сыль почти чувствовала хрустящую свежесть простыней под лопатками, горячую сдавливающую хватку вокруг прижатых к матрацу над головой запястьях, пряный аромат густого воздуха… и почти видела нависающего над ней Джин Ёна. Пристальный взгляд, падающие на лоб и глаза волосы, губы, изгибающиеся в ухмылке. Медовая в полумраке кожа, твёрдая и гладкая, как дерево под бархатной тканью…
…и всё это сейчас испытывала Мин Ё.
Реальность отрезвила Джун Сыль размашистой пощёчиной, горло сдавило от ревности и обиды.
Ну почему он? Почему она не могла влюбиться в кого-нибудь доброго и умного?
Кого-нибудь своего полёта…
Джун Сыль мало чем напоминала девушек с обложки. Разве что ростом. Который почему-то ценился в модельном бизнесе, но для всех остальных был чуть ли не клеймом прокажённого. О, сколько всего «увлекательного» и «интересного» она слышала о себе до тех пор, пока не научилась ставить обидчиков на место словом и кулаком. Джун Сыль никогда не видела смысла в том, чтобы строжайше соблюдать диету или гоняться за очередной косметической приблудой, обещавшей «ошеломительный эффект сразу после первого применения!». Джун Сыль была… обычной. С обрезанными по плечи тёмными волосами, милым, приятным лицом и спокойным, доброжелательным характером. Ну, по большей части.
Противный комок горьким и кислым чувством растёкся по языку.
От этого и было ещё грустнее смотреть на потуги и попытки собственного организма покуситься на того, кто для Джун Сыль явно не предназначался.
Она опустила веки и несколько раз медленно вдохнула и выдохнула.
Морозный воздух успокаивал. Запахи карамели и прогоревших бенгальских огней щекотали ощущением праздника.
Ну и чёрт с ними. И с Пак Джин Ёном, и с собственными глупыми телом и сердцем, и с мучительными фантазиями.
— О, дошли! — щёлкнуло весёлым голосом Ю Хён прямо над ухом.
Джун Сыль вздрогнула и распахнула глаза.
— Блядь, ну и народу, — прогундосила Ил Ли, то и дело приподнимаясь на носочки.
Впрочем, как и в большинстве случаев, это не принесло результатов. Ю Хён уже вертела головой в поисках ступеней или бордюров, на которые они могли переместиться.
Через десять минут поисков и жаркой дискуссии с компанией молодых людей, что им и одним неплохо, троица уселась на верхних ступенях лестницы, ведущей к главной площади. Под громогласный крик толпы торжественно зажглись сотни гирлянд на огромном дереве. На набережной кто-то запускал фейерверки.
Джун Сыль нахохлилась, укутываясь в шарф, и улыбнулась, когда в поисках тепла к ней с двух сторон прижались два хохочущих тела.
Так тоже было вполне неплохо…