Рождественское утро выдалось морозным и солнечным. Чистый, выпавший ночью снег искрился за окном. Редкие прохожие, одетые в теплые зимние шапки и в толстые пуховики, хлопали себя по бокам и кутались в шарфы. Некоторые из них, окончательно замерзнув, заходили к Гансу в кафе погреться. Но общим числом посетителей все равно было мало, особенно для праздника, в честь которого в город обычно съезжалась толпа народа - как с окраин страны, так и из-за рубежа. После ночных гуляний большинство отсыпалось и никуда не спешило. Поэтому можно было самому состряпать выпечку и постоять за кассой, а помощнице, отмечавшей вчера праздник наравне со всеми, дать с утра поспать подольше. А к обеду Софи уже придет, чтобы приготовить более сытные блюда для отдохнувших и оголодавших туристов.
Пока в кафе было занято всего два столика из девяти. За самым дальним завтракала круассаном с кофе туристка, заходившая к Гансу уже в третий раз. Видимо, жила где-то неподалеку: в центре города половина жилых строений - это гостиницы для приезжих, чей приток в эти края оскудевал лишь в начале года, когда на улице царили холода и не было праздников. Поглощая жадными глотками кофе из чашки самого большого размера, заказанной уже во второй раз, женщина увлеченно листала путеводитель по стране, сверяясь с разложенной на столе картой. Недалеко от окна, расположилось двое мужчин средних лет - тоже не местные. Один из них, лицом попроще, заказал себе очень сладкий раф, чем вызвал неодобрение приятеля, взявшего для себя американо, дважды уточнив, что кофе должен быть без сахара.
- Ну, ты как баба, честное слово, - ворчал противник сладкого, хотя и было заметно, что американо вовсе не то, что нравится ему самому: от каждого глотка лицо искривляла гримаса неудовольствия. Он словно терпел некое наказание или нес повинность, выраженную в употреблении невкусного для него кофе. Его спутник, несмотря на подходящий ему напиток, тоже был недоволен и время от времени тихо высказывался в свое оправдание, разбавляя речь словами на неизвестном Гансу языке.
Помимо этих столиков справа от хозяина заведения клевал носом над чашкой капуччино пожилой седовласый джентльмен с аккуратно подстриженными бакенбардами, усами и бородкой. Казалось, еще немного и он соскользнет со стула и отвалится от барной стойки, как отсохшая грязь от сапога. Но каждый раз, когда это грозило случиться, мужчина, не переставая дремать, плавно исправлял свое местоположение на сидении, снова делая всю конструкцию устойчивой.
Колокольчик на двери звякнул, и в следующую секунду в кафе зашли двое. Тот, кто вошел первым, оказался высоким молодым человеком с жизнерадостным выражением лица. Про таких с первого взгляда можно сказать, что любит жить и умеет это делать. Стянув с головы шапку, а с подбородка расшитый оленями шарф, он без акцента поздоровался на международном языке и начал быстро, а оттого нелепо стаскивать с себя зимнюю парку. За ним проследовал невысокий темноволосый мужчина с хмурым взглядом - полная противоположность своего спутника. Дорого и строго одетый, он тоже поздоровался, но сделал это так, словно приветствовал не Ганса, а стены заведения. Было ему на вид лет сорок, и по нему, как и по его спутнику, можно было абсолютно точно сказать две вещи: оба не местные - это первое, и второе - они пара. На такие вещи у Ганса была чуйка. Людей в отношениях он видел за версту. Вот только, если они не отсюда, то вряд ли в браке, даже несмотря на наличие обручальных колец. Скорее всего, просто пара - давно сложившаяся, обросшая общими семейными привычками, друзьями, традициями, но не состоявшая даже в гражданском партнерстве. Потому что Ганс мог по пальцам одной руки сосчитать количество стран, в которых двое мужчин могли заключить полноценный брачный союз.
- Говорят, здесь готовят самый вкусный кофе в городе, - обратился к своему угрюмому спутнику тот, что был повеселее. - Не хочешь все-таки взять и попробовать?
- Не хочу.
Ганс никогда не вмешивался в выбор посетителей. Во-первых, базарная молва давно все сделала за него: мало кто не знал, что они с Софи варят самый лучший кофе в округе. Во-вторых, Ганс был не из разговорчивых. И несмотря на то, что большую часть своей жизни провел за барной стойкой, так и не полюбил общение с людьми. И в этом он чувствовал некоторое родство с низкорослым мужчиной, односложно отвечавшим на все предложения своего партнера о той или иной булочке, кофе или же горячем винном напитке. Чем больше сыпалось вариантов того, что можно заказать, тем неохотнее и лаконичнее становились отказы, в итоге превратившиеся в просто отрицательное мотание головы.
- Ладно, зануда, - сдался наконец тот, которого Ганс прозвал Младшим: - У вас есть чай?
- Есть, - кивнул Ганс и протянул посетителю чайную карту.
- Держи, Леви, - передал тот ее своему спутнику. - А я буду кофе!
- Вам какой?
- Бери капуччино, не пожалеешь, - раздался скрипучий голос дремлющего джентльмена.
- С сахаром, сиропом? - уточнил Ганс.
- Кто же портит вкус отличного кофе сахаром! - снова проскрипел джентльмен.
- Мне черный чай, - заказал тот, кого звали Леви, возвращая на барную стойку чайную карту. - Несладкий.
- Вот он всегда такой, - улыбнулся его спутник. - Огромный выбор, но он остановится на классике!
Ганс кивнул.
- Извините, пожалуйста, - влезла в разговор туристка из-за дальнего столика. - Можно мне повторить? - и протянула пустую громадную чашку, чьи внутренности оказались испачканы остатками кофе и пенки.
- Видимо, и правда стоит заказать капуччино, - улыбнулся Младший.
- Не пожалеете, - заверила его туристка.
Она говорила со столь сильным акцентом, что чтобы ее понять, требовалось еще раз прокрутить сказанное ею у себя в голове.
Пока Ганс готовил напитки, невольно прислушивался к происходящему в зале у себя за спиной. Седой джентльмен в очередной раз чуть не упал со стула. А того, кого Ганс прозвал Младшим, оказалось, звали Эреном. Их с Леви столик находился прямо напротив барной стойки, у ближайшего к выходу окна. Стоило молодому человеку сесть напротив своего спутника, как его словно прорвало. Говорил он негромко, но отчетливо, хорошо поставленным голосом, словно у военного или же певца. Сперва восхитился достопримечательностями, выделив музеи войны и исторический. Потом Эрен обрисовал свое удовольствие от посещения каждого квартала, уделив внимание тому, что ни один из них не остался без своей изюминки, из чего Ганс сделал предположение, что пара в городе уже как минимум неделю. А Эрен все продолжал говорить, показывая своему спутнику сделанные на камеру телефона фотографии, тыча в продырявленную от постоянного использования карту, вытягивая из молчаливого Леви ответы на вопросы о том, что тому понравилось, не понравилось и куда бы он еще хотел сходить.
- Отличный город, правда?
- Угу, - соглашался Леви.
- Чистый, красивый, инфраструктура развита.
- Согласен.
- Несмотря на ежегодный приток туристов, он считается одним из самых спокойных городов. - Привстав, Эрен выудил из кармана джинс сложенный пополам путеводитель. - К тому же, еще и богатых городов.
- Еще бы! - хмыкнул Леви. - Столько приезжих.
- Он уютный. И в центре, и на окраинах, что вообще странно. Спальных районов как таковых нет. А главное, я уже узнал, цены на жилье недорогие. Мы потянем. Потому что не столица. Но что там, полчаса на машине от той столицы… И налоги…
- Причем здесь налоги?
- Я подумал, - смутившись, Эрен почесал затылок, - что в месте, где много кофеен, включая вот даже эту, с лучшим кофе, в этом месте почти нет чайных лавок, и что ты мог бы, ну… открыть свою чайную. Давно же хотел.
Ганс принес заказ, чайник чая и посуду, про себя отметив, как внимательно и с каким интересом еще недавно будучи отстраненным хмурый посетитель рассматривает фарфоровую чашку и блюдце, на котором расположился круассан. Пока Ганс расставлял заказанное перед Эреном, Леви приоткрыл крышку чайника и, уловив аромат, остался доволен, порадовав тем самым и хозяина заведения.
Эти два человека казались Гансу гармоничной парой, хорошо подобранной жизнью, которая, собирая общую картину, нашла две нужные детальки одного пазла. Им не мешала разница в возрасте. Как понял Ганс, мужчинам было о чем поговорить друг с другом. А еще они неплохо смотрелись вместе. Красивые люди в красивом городе на Рождество.
- Женатики, - улыбнулся седой джентльмен, когда Ганс возвращался от их столика обратно за барную стойку.
Быстро расправившись с круассаном, Эрен приступил к кофе и после пары глотков не удержался, привстал и негромко выкрикнул в сторону барной стойки:
- И правда божественно вкусно! Спасибо!
Седой джентльмен, не поворачиваясь, отсалютовал ему своей чашкой.
На какое-то время все встало на свои места, улеглось, как укладывалось каждый раз после прихода очередного посетителя, взбаламучивающего обстановку своим выбором места, еды, напитков, своими, новыми для этого заведения, словами и действиями. Ганс принялся натирать и без того чистые бокалы. Бойкая туристка, расправляясь с третьей чашкой кофе, все активнее закапывалась в путеводители, карту, в имеющиеся у нее словарь и книгу о том, как путешествовать автостопом. Все еще чем-то недовольные приятели, переругиваясь то тихо, то повышая тон, явно мешали дремлющему джентльмену предаваться сонным грезам. Словно им в противовес семья из двух мужчин, оказалась в восторге от своего завтрака. Изредка Младший шутил, тихонько посмеиваясь, а Леви, хоть и бурчал, но было понятно, что это все напускное, и ему тоже нравится происходящее. А потом Эрен заказал еще одну чашечку кофе, и что-то опять натолкнуло Ганса на то, чтобы начать прислушиваться к разговору посетителей. Языка, на котором ругались недовольные мужчины, он не понимал. Туристка закопалась в своих путеводителях молча. Поэтому Ганс невольно вновь различил разговор именно двух последних посетителей.
- Леви, - помешивая ложечкой пенку, тем самым ломая нарисованный на ней лист, говорил Эрен. - Мы же можем сюда переехать.
- В других городах не менее чисто, не менее красиво и даже, возможно, побогаче будет в других странах.
- Это все да, - склонил голову над чашкой Эрен. - Но именно здесь… Этот город хорош еще и тем, что, понимаешь… Эм… Понимаешь, в нем практически нет гомофобии. Достаточно высокий уровень толерантности.
Последнее он сказал очень тихо, но Ганс расслышал. Словно реагируя на сказанные слова, грустно вздохнул седой джентльмен.
- Здесь бы нам жилось свободнее, - продолжил Эрен, и Леви с ним согласился.
- Можно будет купить недвижимость, подать документы и сделать вид на жительство. А там, может, и гражданство… Если мы получим гражданство, - он осторожно подбирал слова. - Если нам его дадут… Если будем гражданами этой страны, то тогда…
- Тогда мы могли бы пожениться, - будничным голосом закончил за него Леви, отставляя в сторону пустую чашку.
Эрен поперхнулся сделанным глотком кофе. Еще за пару секунд до этого он был уверен в том, что договаривать фразу придется ему, и не столь прямолинейно. И оказался не готов к такому повороту событий. Ему самому, чтобы сказать такое, надо было сперва все продумать. Не хотелось показаться Леви навязчивым в этом вопросе, а еще надо было уговорить себя не бояться услышать отказ. Но вышло как вышло. Хлюпая носом, Эрен вытирал лицо протянутой ему салфеткой. Леви молчал, наблюдая за обрызганным кофе партнером.
- Тебя это расстроило или удивило? - наконец задал он вопрос.
Эрен смотрел на него неверящим взглядом, какое-то время подбирая слова, а затем выпалил:
- Ты это серьезно?
- Абсолютно, - уверенно кивнул Леви.
Тогда Эрен вскочил и, перегнувшись через стол, потянулся к своему мужчине. Ганс прекрасно знал таких людей, как Леви, строгих, внешне холодных, не любящих проявлений лишних эмоций на публике. Поэтому для него стало полной неожиданностью, когда, обхватив ладонями лицо Эрена, Леви ответил на поцелуй с великой нежностью, бережно касаясь губами губ. Это выглядело так, словно не произнесенный вслух ответ «да», потребовал много сил и осторожности, чтобы не выдать своего счастья.
Седовласый джентльмен довольно крякнул, вновь подтянувшись на стуле так, чтобы продолжить на нем сидеть.
- Мразота, - раздался со стороны неожиданный голос с сильным акцентом.
Эрен вздрогнул как от пощечины, чуть отстраняясь от Леви, который внимательно и зло смотрел на нахмурившегося мужчину, того самого, что все это время пил американо и ругался с другом. Теперь недовольный человек стоял у барной стойки, пытаясь расплатиться по чеку. Получалось с трудом, так как ему казалось, что в счет включили что-то лишнее.
- Ничего лишнего, - заговорил джентльмен, опередив Ганса. - Ничего личного, - то ли ошибся, то ли и правда именно это хотел сказать седовласый полуспящий посетитель. - Может быть, вам помочь?
- Пойдем уже отсюда, - схватив приятеля за локоть, попросил друг, успевший надевший куртку, от чего ему с каждой минутой делалось все жарче. С брезгливостью во взгляде он то и дело оборачивался на еще недавно поцеловавшихся мужчин.
- Это он про нас? - тихо спросил Эрен, которого начало трясти то ли от нервов, то ли от ненависти.
- Оно того не стоит, - так же тихо предупредил его Леви, удерживая за руку.
- А, пропади оно пропадом! - неожиданно зло воскликнул мужчина, швыряя на стойку купюру. - Подавитесь!
Затем он развернулся и, толкнув плечом своего приятеля, направился к выходу. Ганс, не обративший внимания на деньги, напряженно следил за тем, чтобы эти двое покинули кафе. Все должно было вот-вот закончится. Но проходя мимо Леви и Эрена мужчина нарочито громко произнес:
- Что за страна?! Везде пидоры!
Схватив куртку, он быстро выскочил за дверь. За ним следом юркнул его приятель. Ждали ли они того, что за ними кто-то побежит или нет, так и осталось неизвестным. Резко вскочивший Эрен, намеревавшийся выйти и спросить ответа с оскорбившего, был остановлен Леви.
- Оно того не стоит, - повторил мужчина.
Взяв взбешенного Эрена за руку, он какое-то время успокаивал того, что-то тихо и серьезно ему втолковывая. И вскоре молодой человек прекратил свои попытки догнать обидчика, больше не взмахивал возмущенно руками, а из его речи пропали фразы про «бить морду» и «устроить таким вот уродам геноцид».
- Не надо никакого геноцида, чего завелся? Вот ты всегда такой. Какая-то мелочь, а ты сразу про геноцид! Бешеный.
Еще через несколько минут Эрен улыбался, взяв Леви ответно за руку. Через какое-то время они попросили счет.
- Женатики, - вновь вздохнул седой джентльмен.
Ганс, перебравшийся в эту страну довольно давно и не забывший, что такое гомофобия только из-за ежегодно прибывающих в город туристов, не все из которых оказывались толерантными, сейчас в очередной раз порадовался тому, что живет здесь, а не где-то еще. На самом деле изучивший город Эрен был прав: здесь присутствовал высокий уровень толерантности, а однополыми парами никого нельзя было удивить. Браки в равной степени заключались между разными людьми, вне зависимости от их пола. И только такие люди, как недовольный своим американо, да и жизнью в целом, турист, изредка сталкиваясь со спокойной атмосферой данной страны, порождали неприятные инциденты.
Улыбаясь, Ганс подошел к мужчинам, забыв, что он необщительный и малоразговорчивый человек.
- Спасибо, что посетили мое кафе, - заговорил он, надеясь, что сможет улучшить настроение гостей после случившегося. - Не надо денег. Я угощаю, - сделал Ганс предупредительный жест, когда Леви все-таки полез в карман за портмоне.
- Так я хотел бы поздравить вас: со сделанным и принятым предложением. Если все-таки решите переехать к нам, буду рад видеть вас у себя.
- Спасибо! - первым отреагировал Эрен и, схватив руку Ганса, крепко ее пожал. - У вас самый вкусный кофе на свете!
- Кофе, несомненно, хорош. Но есть еще одна причина, почему вам стоит перебраться в нашу страну, а особенно - переехать в наш город, - раздался скрипучий голос от барной стойки.
Трое мужчин и до этого момента удивленно замершая в углу туристка разом повернулись к седовласому джентельмену, ныне проснувшемуся и развернувшемуся к ним на стуле, обеими руками оперевшись на барную стойку позади себя.
- Какая же, дед? - улыбнулся ему Эрен.
- Такие люди, как та пара, - джентльмен указал на дверь, - они здесь разовые гости. С местными таких проблем нет. Если не мешаешь жить другим, кем бы ни был, тебе здесь рады! Даю вам слово.
- Ты всемогущий, что ли? - ухмыльнувшись, поинтересовался Леви, которому стало заметно легче после ухода недовольной пары и поздравлений от Ганса.
- А то! Я вас еще и поженю, вот увидите!
Когда Эрен с Леви, тепло попрощавшись с хозяином заведения, ушли, не заснувший обратно и теперь бодрствующий седой джентльмен задал вопрос:
- Как думаешь, переберутся к нам?
- Возможно, - хозяин кафе пожал плечами. - Тебе-то какая разница?
- Как это какая? - подперев кулаком подбородок, засмеялся джентльмен, обнажая ряд белоснежных зубов, среди которых затесалась одна единственная золотая коронка. - Интересно же! В чайных я еще не спал.
- Тебе что, у меня плохо спится? - наигранно недовольно поинтересовался Ганс.
- Отлично спится! - заверил его джентельмен. - Но за пареньком надо присмотреть: вдруг все же геноцид устроит.
Он захохотал, похлопывая ладонью по поверхности барной стойки.
- Муж присмотрит, - с улыбкой осадил его Ганс. - А ты бы уже шел на работу, праздник-то закончился. Мэр города как-никак.