- Разрешите? - придерживая плечом дверь, Эрен заглянул в кабинет.
Погрузившийся в размышления капитан сидел за массивным столом, спиной к окну, из которого в помещение проникал яркий солнечный свет, добавляя столешнице из красного дерева почти кровавый оттенок. Разбросанные перед ним бумаги говорили о том, что работы настолько много, что Леви не успевает приводить их в порядок. Обычно у него все было аккуратно разложено, рассортированное выстраивалось по возрастанию от самой низкой до самой высокой стопки, каждая из которых была подписана и как-то обозначена, чтобы можно было сходу понять, где какие записи. Сейчас же на бумагах виднелись крошки, оставшиеся после еды: Леви обедал, не отрываясь от работы, что случалось крайне редко. Мало того, он даже толком не убрался после обеда. Все говорило о том, что у командования разведкорпусом случился аврал бумажной бюрократической работы.
- Разрешаю, - не поднимая на пришедшего взгляд, ответил капитан.
Толкнув плечом дверь, Эрен переступил порог комнаты, служившей командованию рабочим кабинетом и архивом одновременно. Дверь, распахнувшись с жалобным скрипом, ударилась о стоящую за ней старую кушетку. Ударная волна пошла дальше, достигнув ближайшего стеллажа, на верхней полке которого опасно покачнулись старые растрепанные книги.
- Эрен, аккуратней, - попросила сидящая на диване Ханджи, тоже не поднимая головы от разложенных на коленях пухлых папок, из которых, словно пытаясь сбежать, торчали исписанные мелким почерком листы.
- Извините, - смутился Йегер, не ожидавший, что в кабинете окажется кто-то еще, помимо капитана. - Я чай принес.
Перед собой он держал потемневший от времени медный поднос, на котором стоял натертый до блеска заварной чайник и блюдце, державшее на себе небольшую чашку. Дойдя до середины комнаты, Эрен в нерешительности замер.
- Спасибо, - все так же не отвлекаясь от работы, поблагодарила Ханджи. - Поставь к Леви на стол.
- Извините, я не знал, что и вы тоже здесь, - Эрен переступил с ноги на ногу, не спеша исполнять просьбу Ханджи. - Чашка одна.
Только после этих слов Зое подняла голову и посмотрела так, словно впервые осознала наличие Йегера в этом мире. Уставшая и погруженная в рабочие вопросы, она какое-то время буравила Эрена взглядом, а затем, придя в себя, улыбнулась и махнула рукой.
- Я не буду. Все нормально. - И повторила просьбу, - Поставь Леви на стол.
Все это время рыскающий среди разбросанных документов капитан не обращал внимания на происходившее за пределами стола. Лежавшие на кровавой столешнице бумаги все никак не хотели выстраиваться во что-то логичное и понятное, выдав тем самым нужную информацию, и Леви, цокая языком, касался пальцами то одного листка, испачканного чьими-то грязными руками, то другого, на котором под двумя строчками стояла размашистая подпись. И когда, скрипя половицами, которые не заглушал даже толстый ковролин, к столу подошел Йегер, капитан никак не отреагировал на это.
- Я чай принес, - повторил Эрен, не знающий, куда поставить поднос.
Леви скосил на него взгляд, а затем феноменально быстро подхватив одну из бумажных стопок, освободил небольшое пространство по левую руку от себя.
- Ставь.
Прежде чем опустить поднос на образовавшийся на столе обласканный солнцем участок, Эрен поднял взгляд и посмотрел на Ханджи. Зое стояла у одного из стеллажей, на полках которого теснились разноцветные папки, от невозможно раздутых до тощеньких, терявшихся среди прочих. Она что-то увлеченно искала, водя пальцем по корешкам и бормоча под нос попадавшиеся названия.
- Ставь. Чего замер? - не понял Леви.
Перехватив поднос удобнее, Эрен снял с него чайник и поставил на подготовленное место. Затем взялся за блюдце. Качнувшаяся чашка предупреждающе проскрежетала дном, и Эрен, чуть замедлив движение, плавно опустил блюдце на стол, поставив его прямо рядом с рукой державшего документ капитана. Тыльная сторона ладони еле ощутимо коснулась пальцев Леви, но Аккерман никак на это не отреагировал, не придав значения.
- Давайте налью, - предложил Эрен, и не дожидаясь разрешения, схватился за заварочный чайник как утопающий на спасательную шлюпку.
Прозрачная янтарная жидкость, упав первыми каплями на дно, испортила белоснежность чашки. Тихонько вздохнув, Эрен вывернул руку так, чтобы снова дотронуться до капитана. Но стоило их пальцам соприкоснуться, как Леви, меняя позу, откинулся на спинку некогда роскошного, обитого велюром, а сейчас потрепанного и облезлого стула.
- Очкастая, нашла?
- А? Что? - не сразу сообразив, что от нее хотят, повернулась на голос Ханджи.
Эрен замер с чайником в руках, ни на кого не глядя и стараясь выглядеть как можно спокойнее. Смущение, взбудоражив кровь, прильнуло розовыми пятнами к щекам. А волнение, подобно разошедшемуся в шторм морю, бунтовало так, что хотелось провалиться сквозь ковер и пол, лишь бы исчезнуть из ситуации, в которой оказался. Сердце колотилось как у загнанной лошади, того и гляди, его стук станет слышен всем присутствующим.
- Да, вроде бы, - сообразив о чем речь, ответила Зое.
- Отлично. - Леви поднялся из-за стола, не обращая внимания на Эрена, словно парнишка такой же неодушевленный, как призванные служить людям стеллажи, что стояли по всему периметру комнаты.
- Давай сюда. - Направился он к Ханджи.
Эрен вышел за дверь, стараясь не сделать этого слишком поспешно. Зайдя за угол, прижался спиной к стене, стараясь перевести дух. Это была его первая попытка как-то намекнуть капитану о своей заинтересованности, и она с треском провалилась. Неважно, понял ли Леви значение этих прикосновений, или же просто не обратил на них внимания, результат все равно один - нулевой.
Эрен и до этого случая приносил капитану чай. Всегда вызывался занести ему документы, если Эрвину или Ханджи было некогда сделать это самим. Искал малейший предлог, чтобы оказаться рядом с Аккерманом - с тем, кого уважал, с кем хотел бок о бок спасать человечество, и на кого смотрел с несвойственным ему ранее обожанием. Эрен всегда считал, что понравится ему должна какая-нибудь девчонка. Например, Микаса. Вот придет время и он, возможно, влюбится. Она будет юной и прекрасной, станет смотреть на него как на своего мужчину, храброго воина, как на того, кто выходит за стены и чаще прочих встречает опасность лицом к лицу. Но получилось все совсем не так. Ни одна хрупкая, симпатичная девчонка, а уж тем более сильная и волевая Микаса, в сердце Эрена так и не прокралась. Зато в нем образовался худой коротышка, на лице которого навечно застыло презрительно-отстраненное выражение. И с каждым днем эта привязанность все росла и крепла. И если раньше Эрен мог сказать, что восхищается силой и отвагой капитана, то сейчас он уже не был уверен в том, что его чувства ограничиваются лишь восхищением.
Зная о постоянных перепалках между Эреном и Жаном, Конни договорился с капитаном, распределяющим обязанности по уборке, что с Йегером будет работать сам. В прошлый раз, поставленные в пару ребята, начали драку за то, кто будет убираться в комнате Микасы. Влюбленный в девушку Жан желал сделать это самостоятельно, но Эрен всеми силами препятствовал, считая, что уборкой должен заниматься кто-то из семьи Микасы, а не чужой парень. Драку вовремя разняли, но чтобы подобное не повторялось, Леви пошел на уступки и переформировал списки: Жан оказался в паре с Микасой, а Эрена взял на себя Конни.
- Я подмету коридор, а ты тогда следом помой полы.
- Зачем, Эрен? - Капли пота блестели на лице Спрингера, только что закончившего вытирать пыль со всех стеллажей архива и заново расставившего по полкам годами накопленное документально-бумажное богатство. - Может, обойдемся только тем, что подметем?
- Нет, - отрезал Эрен. - Капитану это не понравится. Надо еще помыть.
- Йегер, если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты лижешь капитану жопу.
Подцепив ладонями подол рубашки, Конни вытер им лицо, а затем, подхватив ведро, отправился за водой. Эрен, не найдя достойного ответа, так и остался стоять посреди коридора с метелкой в руках. Замечание Спрингера было обидным лишь несколько первых секунд, а затем оно переплавилось в нечто тайное, интимное, скрытое от посторонних глаз и живущее только у Эрена в голове. Излишне буйное воображение нарисовало невозможную, невообразимую в реальности картину: раскинувшийся на постели обнаженный капитан, стыдливо прикрывающий локтем лицо, и Эрен, расположившийся между его разведенных в стороны ног. Моментально обдало кипятком стыдливого и одновременно желанного чувства. В груди сладко заныло, спускаясь легким возбуждением вниз по ставшему ватным телу. Эрен крепче сжал древко метлы, отгоняя наваждение. Ему хватало и бессонных ночей, когда в еле настигнувшей слабой полудреме грезился покорно стоящий на коленях капитан, подобно шлюхе из подземного города, сладко и с упоением посасывающий и вылизывающий его член, а затем насаживающийся на него ртом так жарко и глубоко, что Эрен просыпался от собственного громкого стона, и был вынужден дрочить, позвякивая надетыми на запястья кандалами, забывая про приставленный конвой, дремлющий на своем посту недалеко от камеры. До сих пор никто не застукал его за этим занятием. Если стража что-то и слышала, то вполне могла понимающе списать подобное на то, что в камере подросток, которому самое время любовь крутить, девчонок целовать и познавать все радости секса, а он сидит на цепи подобно псу, и ни днем, ни ночью у него нет и капли той свободы, которую имеют его ровесники, не причастные к службе в армии. Но никто не знал, никому не приходило в голову, о ком мечтает Йегер. И Эрена это вполне устраивало. Пусть все думают, что он сохнет по Микасе. Это ни у кого не вызвало бы удивления или же негодования. В первую очередь у самого капитана Леви.
Конни вернулся с ведром наполненным водой. К тому моменту Эрен закончил подметать коридор и, словно знамя, передал метелку в руки Спрингера.
- Швабры нет, - сообщил он. - Надень тряпку на нее.
- А куда швабра подевалась?
- Я сломал ее о Жана, - нехотя признался Эрен, и быстро перевел тему. - Что у нас там следующее по списку?
- Разнести постиранное белье по комнатам. - Морщась, Конни наматывал намокшую и потемневшую половую тряпку на никак не желавшую ее удерживать метелку. - Да, блядь!.. Что ж за наказание-то?! Эрен, помоги!
Вдвоем они уговорили строптивую ткань остаться висеть на метелке, зацепившись за выступающие гвозди, при помощи которых щетинистый веник держался на древке. Вздохнув, Конни принялся надраивать пол.
- Надо пройтись по комнатам старшего командования, - объяснял он Эрену, доставшему из принесенной со стирки корзины чистый постельный комплект, - и отнести постельное белье, а также забрать грязные вещи в стирку.
- Так тут только один комплект!
- Ага. Командующий Смит и Ханджи Зое, оба сказали, что им новое пока не требуется. Зайти надо только к капитану Леви. Не хочешь поменяться?
- А?
- Я говорю, не хочешь поменяться? Ты домоешь полы, а я пока сгоняю к капитану, отдам ему все.
Считая, что сделал достаточно щедрое предложение, Спрингер протянул Эрену ставшую шваброй метелку, и уже было собирался разжать руку, чтобы передать предмет, но Йегер сделал быстрый шаг назад.
- Не надо!
- Что не надо? - не понял Конни.
- Нарушать установленный порядок, - пробормотал Эрен, прижимая к груди обхваченный руками постельный комплект.
- Какой еще порядок? Ты стирального порошка что ли нанюхался?
- Я сам схожу к капитану, а ты домой коридор, - взяв себя в руки, более внятно пояснил Эрен. - Раз взялся за дело, делай его до конца.
- Ну и нудный же ты временами, Йегер, - вздохнул Конни. - У капитана что ли понахватался?
Перед самой дверью Эрен остановился, дав себе минуту перевести дух и успокоить сердце. К груди он все так же прижимал чистый комплект постельного белья - пропуск в спальню капитана Леви. И если бы не достойный повод, он бы в жизни на такое не решился. Особенно после истории с принесенным в архив чаем.
- Разрешите? - крикнул он после того, как несколько раз ощутимо ударил кулаком в дверь.
- Заходи, - раздалось с другой стороны.
Комната капитана была до того обычной, что Эрен сперва немного растерялся. У окна располагался стол, на котором царили идеальные чистота и порядок. По правую руку возвышался шкаф, служивший хранилищем одновременно для одежды и для книг, расставленных в алфавитном порядке на той из полок, которую не прикрывала отломанная дверца. По левую руку стояла застеленная кровать, при взгляде на которую Эрен моментально покраснел. Потому что вспомнил все те свои влажные мечты о себе и капитане, в которых они проводили ночи вот точно на такой же постели, как эта.
Леви сидел на стуле у окна и читал. Раскрытая на середине книга лежала у него на сгибе ноги, закинутой на другую ногу. Локтем капитан опирался о залитый солнцем подоконник. В простой хлопковой рубашке и старых, аккуратно подшитых штанах он выглядел расслабленным, вовсе не таким, каким привыкли видеть его разведкорпус и командование. Эрену показалось, что он попал в святая святых, и увиденное - это нечто секретное, интимное, о чем он никогда и никому не сможет поведать. В первую очередь потому, что почувствовал в себе жадность и собственничество: открывшаяся картина принадлежала ему и только ему одному. Ну, а во-вторых, никто не поверит в то, что Леви Аккерман может выглядеть как обычный человек, а не как неутомимая машина для убийства титанов.
- Я вам постельное белье принес, - заговорил Эрен, стараясь смотреть на Леви, хотя от неловкости хотелось отвести взгляд.
По выражению глаз капитана нельзя было сказать, о чем тот думал. Возможно, он размышлял о последних прочитанных в книге строках, не придавая особого значения тому, кто перед ним - Жан, Конни, Микаса, Армин или кто-то еще - без разницы. Солдат он и есть солдат. Пришел исполнять долг по уборке.
- Куда мне положить? - спросил Эрен.
- На кровать.
Это был хороший и крайне редкий момент, когда представилась возможность побыть с капитаном Леви без лишних свидетелей, и, возможно, даже поговорить. Правда, о чем разговаривать Эрен не знал. У капитана был странный, грубоватый юмор, больше смахивающий на оскорбление того, над кем или с кем шутил Леви, а так же никто, ни одна живая душа не знала, чем именно интересуется капитан, какие темы для обсуждения были бы ему интересны. Вокруг Леви витал ореол закрытости и недоступности, молчаливого отказа и строгого запрета влезать даже на порог души. Единственное, в чем Эрен был абсолютно уверен, так это в том, что капитан чтит чистоту и порядок, поэтому не придумал ничего лучше, чем произнести:
- У вас тут очень чисто, капитан.
Леви не успел ответить, хотя по его лицу было понятно, что собирается. Со стороны двери раздался тихий стук, заставивший Эрена внутренне содрогнуться. Их с капитаном внезапное уединение, за считанные минуты которого Йегер увидел нечто совершенно иное, непривычное и личное в Леви, нарушил зашедший командующий Смит. Перекладывая из рук в руки свернутый трубочкой лист бумаги, Эрвин остановился сразу, как только за ним захлопнулась дверь, и он увидел замершего у кровати мальчишку.
- Леви, ты не один?
Надо было положить постельное белье и убираться восвояси, но неожиданно для себя самого Эрен вдруг откинул в сторону покрывало и деловито занялся вытряхиванием одеяла из старого пододеяльника.
Эрвин молча повернулся к Леви, взглядом вопрошая, что это такое?
- Еженедельная уборка, - пояснил капитан, не меняясь в лице. - Эрен?..
- Да, да, я сейчас, - не оборачиваясь, протараторил Йегер, с удвоенным усердием принимаясь вытряхивать подушку из наволочки, которая и без того была настолько чистой, насколько не была у самого Эрена не то, что после недели сна на ней, но и после одной ночи. - Надо забрать грязное белье, - торопливо пояснил он.
- Твое доверие к юнцам все возрастает, Леви, - усмехнулся Смит, подходя и присаживаясь за стол. - Раньше бы ты никому не позволил трогать вещи в своей комнате.
Эрен напрягся, ожидая, что вот сейчас он пулей вылетит за дверь, подгоняемый ногой разгневанного капитана. Но ничего не произошло.
- Зачем пришел? - просто спросил капитан.
- Нас проверяют, - ответил ему командующий, тут же забывая об Йегере. - Мой отчет будут сравнивать с тем, что написали вы с Ханджи. Надо сверить - показания должны совпадать.
Эрен не оборачивался, методично заправляя постель новым бельем. По звуку он понял, что капитан, поднявшись со стула, направился к шкафу и, порывшись там, что-то достал.
- У меня только часть. Окончание этой бодяги - у Ханджи.
- Давай сравним хотя бы это, - согласился Смит.
Когда постель оказалась перестеленной, Эрен даже заправил ее покрывалом, медленно и деловито расправив каждую складочку. Он все ждал, когда Эрвин уйдет, дав ему еще хотя бы пару минут побыть наедине с капитаном, но работа по сравнению документов не заканчивалась. Сидя за столом, друг напротив друга, Леви и Эрвин поочередно зачитывали пункты из отчета по последней вылазке за стены, приводя написанное к единообразию. Когда в документах что-то разнилось, Смит делал ручкой небольшую пометку на полях. Не сходилось многое, и это не нравилось ни тому, ни другому. Леви хмурился и уже не был похож на того расслабленно читающего человека, каким его увидел Эрен, когда только пришел. В десятый раз разглаживающий несуществующую складку, Йегер наблюдал за происходящим, не смея прерывать процесс и размышляя, как ему быть дальше. Просто уйти было поистине глупо, особенно после того, как он самовольно полез перестилать капитанскую постель и ему не всыпали за такую наглость. С другой стороны, не стоять же здесь столбом. Хотя как раз этого и хотелось. Посматривая на капитана, Эрен невольно залюбовался им, скользя взглядом по неровно подстриженным волосам, выбритому затылку и тонкой, почти мальчишеской шее, поднимаясь дальше вверх, к острому подбородку, четко очерченной челюсти и тонким губам, бесшумно шевелившимся при чтении отчета. Больше всего на свете Эрену хотелось, чтобы командующий Смит сейчас же покинул комнату, а он, оставшись, подошел бы к капитану и обнял бы того со всей силой, на которую был способен - обнял бы и никогда больше не отпускал, остался бы здесь, в этой комнате, на этой застеленной чистейшей постели, и наконец-то утолил бы свой зверский голод, неистово тянущий его к Леви.
- Эрен?
Пригрезилось, что он лежит под капитаном, а лучше, оперевшись на руки, нависает над капитаном, и ему дозволено делать все, чего бы он ни пожелал. Хочет целовать - пускай целует. Хочет раздеть - пускай раздевает. Хочет увидеть Леви еще раз расслабленным, обычным человеком, которому присущи слабости и желания - пожалуйста, вот он, смотри, лежит перед тобой на смятых и сбившихся простынях.
- Йегер!
Порой Эрен мечтал о самом смелом - о том, что придет к спальне капитана, постучится в дверь, а когда ему откроют, ничего не объясняя и не говоря, набросится на Леви с объятиями и неистовыми поцелуями, заставляя растерявшегося капитана отступить на шаг и пропустить внутрь, в комнату, где они останутся лишь вдвоем. Дальнейшее было как в тумане, рассеивающимся лишь в момент, когда скудные познания Эрена о сексе с мужчиной доходили до мокрых фантазий о сидящим на его члене Леви. В такие моменты Аккерман в воображении Йегера был восхитителен.
Сильная ладонь проехалась по затылку, внезапной болью вырывая из одурманивающего водоворота мыслей.
- Йегер, блядь!
Эрен пришел в себя и перевел взгляд на того, от кого прилетел подзатыльник. Капитан стоял совсем рядом, смотрел зло и строго. И за его спиной виднелось улыбающееся лицо командующего Смита. Эрвин даже не делал вид, что не замечает происходящего. Вместо этого он внимательно и с лукавством во взгляде посматривал на растерянного Эрена и недовольного Леви.
- В связи с чем замер-то? - все таким же раздраженным голосом продолжил капитан.
- Я… Я не хотел вас прерывать.
- Мы тебя три раза окликали, - ухмыльнулся Эрвин.
- Я задумался.
- О судьбах мира? - хмыкнул Леви, а затем, подхватив с постели лежащий на ней грязный комплект белья, вручил его Эрену.
Если бы не толщина сложенных в несколько слоев пододеяльника и простыни, движение капитана можно было засчитать как удар под дых. Но ткань смягчила ощущения. Зато взгляд Леви был настолько красноречив, что сомнений в капитановом гневе не оставалось.
- Почти, - медленно ответил Эрен, и подняв руку накрыл своей ладонью кулак капитана, которым тот держал стопку белья в районе эреновской груди.
Движение получилось медленным и плавным, очень нежным, особенно на контрасте с жестким ударом Леви. Рука капитана оказалась теплой и сухой, немного шершавой от постоянной возни с водой при частой уборке. Время для Эрена замедлилось и стало подобно густому киселю, неторопливо и неохотно вытекавшему из накрененной посудины. Даже сердце, вместо волнения, перешло с бега на шаг. В комнате все еще присутствовал командующий Смит, но это сейчас сделалось таким неважным, что даже если бы Эрвин заговорил или что-то сделал, Эрен не обратил бы на него ни малейшего внимания. Прикосновение к руке капитана оказалось куда более чувствительной штукой, чем все то, о чем фантазировал Йегер. Обычное касание, буквально случайное. Оно вызвало такую невидимую обычному глазу эмоциональную бурю, что если бы чувствами и ощущениями можно было убивать, Леви Аккерман был бы уже как несколько секунд мертв.
Дальнейшее Эрен помнил плохо. Схватив его за шиворот рубахи, капитан вытолкал нерадивого уборщика на дверь. Это было больно и унизительно, но растерявшийся и запутавшийся в том, что чувствует, Йегер был не в состоянии противиться. Последнее, что он помнил перед тем, как вылететь за порог комнаты - улыбающееся лицо командующего Смита.
Тот случай не только не убавил эреновский пыл, наоборот, он разжег в нем страстное желание добиться капитана чего бы это ни стоило. Вот только как это сделать, если Леви Аккерман никак не реагировал на намеки и подкаты. Просто поговорить с ним Эрен боялся, будучи не уверен в том, что чувства взаимны. Хотя в армейских кругах про ориентацию капитана не судачил только мертвый. Слухи ходили разные, один противоречивее другого, и Эрен не знал, чему верить. Но всякий раз, когда он предпринимал очередную попытку намекнуть о своих намерениях, от Леви исходило либо раздражение, либо презрительное молчание. Чаще всего он вообще не подавал знаков того, что как-то заметил действия Йегера. А Эрен, когда оказывался выпущен из камеры, все продолжал приносить Леви чай, документы, помогать в уборке, исполнять поручения капитана. И никогда не упускал случая дотронуться, коснуться Аккермана, прижаться к нему или же заговорить, пускай и о рабочих вопросах, но даже о таком Эрен был рад поговорить с человеком, который каждую ночь грезился ему в эротических снах. Днем Йегер все больше и больше убеждался в том, что нет такого другого, кем бы он восхищался больше, нежели капитаном.
Но долго так продолжаться не могло, и настал предел, после которого у Эрена, как бы он ни хотел в этом признаваться, опустились руки.
Стоял жаркий летний день. Несмотря на припекающее солнце и духоту, разведкорпус в полном составе был отправлен командующим Смитом на тренировку по отработке ножевых ударов. За молодежью присматривал Моблит, решивший использовать время с еще большей пользой, и захвативший бумагу и карандаш - делать наброски. После часа тренировок листки для эскизов кончились и Моблит устроил перерыв, сам отправившись за новым блокнотом.
- За каким хреном нас в такую погоду выгнали тренироваться? - ныл Спрингер, разлегшись на траве, которая окружала утопающее под песчаной насыпью тренировочное поле. - Они нас сварить что ли хотят?
- Мы же солдаты. - Жан сидел чуть поодаль, опираясь спиной на сложенные в кучу бревна. - Мы должны действовать в любых условиях.
- Таким образом, действовать будет некому - еще немного и я помру от духоты.
- Есть хочется, - проныла Блаус.
Эрену перерывы не нравились. Во-первых, не видел пользы от тренировок с таким же, как он сам, молодняком. Вот если бы их пришло обучать старшее, более опытное командование - тогда да. Во-вторых, из мыслей ни на секунду не выходил капитан, в очередной раз обосновавшийся там после прошедшей ночи, когда Эрену вновь приснился их гипотетический местами страстный, а местами нежный и изматывающий секс. Йегер был то сверху, то оказывался снизу, то видел себя на коленях перед капитаном, готовый взять в рот, то сам, держа Леви за волосы, насаживал того на свой член. Ему снились то библиотека, и Аккерман зажимал его меж деревянных стеллажей, на которых обосновались свидетели их безумства - безмолвные книги, то столовая, и тогда Эрен лежал грудью на столе, оттопырив задницу, а капитан засаживал ему так глубоко, как только мог. Декорации сна менялись, секс менялся, иногда вплетая в себя настолько фантастические элементы, что Эрен даже во сне понимал, что спит. Неизменным оставалось неутолимое желание, жажда обладать капитаном, быть с ним. Это изматывало и, при условии полного безразличия Леви к происходящему, приносило сплошные душевные муки и страдания, подключая к ним еще и ноющие яйца и изнемогающее тело. Поэтому тренировки были той самой отдушиной, которую даже в сильную жару Эрен приветствовал всем своим существом. Физические упражнения давали разрядку напряженному организму, выбивая из головы ненужные мысли.
- Ребят, подъем! Тренировка продолжается. - К полю шел вернувшийся Моблит, неся в руках очередной блокнот, в котором собирался делать зарисовки тренирующийся солдат. - Смотрите, кого я вам привел!
Рядом с ним шел хмурый капитан Леви. Эрен заметил его первым, даже до того, как Моблит отдал распоряжение заканчивать отдых. Аккерман, одетый в старую, но как всегда идеально чистую и выглаженную рубашку, а также в штаны для тренировок, выглядел для него самым желанным человеком в мире.
- Капитан Леви любезно согласился показать нам несколько приемов, - подойдя к остальным, начал пояснять Моблит. - Среди вас нет тех, кто хорошо бы работал с ножом, как в защите, так и в нападении, поэтому я решил, что более опытный противник нам не помешает.
Связываться с Аккерманом было делом опасным. Он не чурался делать больно, бить со всей силы и не давать поблажек даже женщинам. Серьезный, беспощадный и сосредоточенный на результате. Если ему было сказано научить ребят владеть ножом, он станет делать это так, как если бы дрался на улицах подземного города, то есть не поддаваясь и не имитируя бой, а действительно вступая в драку. Поэтому, когда Моблит предложил ребятам самим выбрать участника первого боя, в котором противником будет капитан, никто не спешил соглашаться.
- Давайте я, - неожиданно выпалил Эрен, решив, что драка для Аккермана куда более заметное событие, нежели ставшие регулярными подношения чая или же беспрекословное исполнение приказов.
- Эрен… - попыталась остановить его Микаса, но было поздно.
Леви кинул нож в сторону Эрена. Лезвие вонзилось в песок у ног Йегера, вошло почти по самую рукоять.
- Хоть раз пользовался?
- Да, - кивнул Эрен, подхватывая оружие с земли и следуя на тренировочное поле за капитаном.
- Покажи как.
Эрен плохо помнил тот день, когда были убиты родители Микасы, но попытался встать в ту же позу, что и тогда, при нападении на одного из бандитов, и замахнулся ножом.
- Ясно, - кивнул Леви и, подойдя, начал ставить Эрена в нужную стойку. - Не знаю, с кем ты дрался, но тебе повезло, что выжил.
Грубыми и жесткими касаниями он вертел Йегера подобно кукле, устанавливая его тело в правильное положение. Но для Эрена то были самые желанные прикосновения в мире. Именно благодаря тому, как с ним обращался капитан, он чувствовал себя живым, находящимся в моменте, здесь и сейчас. Каким-то особым чутьем Леви понимал, как нужно действовать рядом с этим мальчишкой и интуитивно поступал правильно. Йегер понимал его без слов, при помощи одних только рук, чья суровая и безжалостная к нежности ласка объяснялась безошибочно четко.
- Я отойду на нужное расстояние, - установив Эрена в правильную позу и показав как держать нож, продолжил капитан. - Когда дам сигнал - нападай. Не бойся. У тебя установка меня достать.
- А если правда достану?
- Не достанешь, - без тени улыбки уверил капитан.
«Достану», - пообещал себе Йегер и полный решимости кинулся вперед, отводя руку для большего замаха. Капитан стоял прямо перед ним, и визуально был полностью расслаблен. Дотянуться проблемы не составляло, но как только Эрен приблизился на расстояние вытянутой руки, Леви, словно по волшебству, сместился влево, а затем оказался у парня за спиной. Где-то сбоку охнула Микаса.
- Меньше махай крыльями, - раздался голос капитана.
Эрен резко развернулся, пытаясь успеть задеть Леви еще до того, как тот сменит положение в пространстве, но там, куда пришелся удар, уже никого не было. Через секунду сильные руки схватили Йегера за локоть, и за шею, а в следующий момент Эрен валялся на земле, лицом в песок.
- Черт! - запястье пронзила острая боль и парень выпустил нож, после чего капитан перестал удерживать, убрав колено со спины Йегера.
- Вставай.
- Следующий! - выкрикнул Моблит, не наблюдавший энтузиазма на лицах тренирующихся.
- Нет! - тут же отозвался Эрен, вскакивая на ноги и вытирая щеки от налипшего на них песка. - Давайте еще раз!
- Не навалялся? - усмехнулся капитан.
- Я вас достану, - сообщил ему Эрен, после чего с удивлением отметил, что Леви еле заметно улыбнулся. - Я готов!
- Я ж говорю, смертник, - констатировал Жан.
Следующие пять попыток так ни к чему и не привели. Эрен неизменно оказывался на земле, отплевываясь от песка и потирая ноющее запястье. Несколько раз капитан прикладывал его спиной о поверхность тренировочной площадки, усаживал на задницу, для пущей ясности отвешивая подзатыльник, выбивал нож из руки еще до того, как Йегер успевал толком замахнуться, и все это время спокойно, не сбивая дыхания, объяснял что именно и как он делает. Стоявшие на обочине ребята понимающе кивали, подтверждая, что запомнили прием и все также не выражали желания поучаствовать в тренировке. Разве что Микаса хотела сменить Эрена в качестве мальчика для битья, но Йегер упорно не давал ей шанса, раз за разом обещая себе и всем присутствующим, что в следующий раз у него точно получится.
В очередной раз оказавшись на земле, Эрен открыл глаза и увидел нависшего над ним капитана.
- Хватит с тебя? - безэмоционально осведомился тот.
Эрен не ответил, начав подниматься. Он не знал, чего ему хотелось больше: дотянуться до капитана ножом и показать тому, чего стоит, или же еще раз увидеть улыбку на лице Аккермана, заметить хоть какой-то отклик в этих холодных серо-голубых глазах. Почти выпрямившись в полный рост, Эрен неожиданно кинулся вперед, выпростав руки в попытке схватить капитана и, повалив на землю, все-таки взять реванш. Но как бы быстро и внезапно ни было это движение, Леви без проблем его считал. Резко обрывая неумелую попытку Йегера, он вышиб у парня из-под ног землю, лишая того равновесия, и при следующем развороте оказался сверху на Эрене, упавшем спиной на песок. Ногами Леви сжал парню бедра, восседая на поверженном противнике, а запястья жестко пригвоздил руками к земле по обе стороны от головы Йегера. Эрен задохнулся от нахлынувших ощущений, не понимая, чего в нем сейчас проснулось больше - злости, боли, обиды или волны возбуждения, моментально захватившего все существо и лишившего воли двигаться и вырываться. Тем более выбраться из захвата Аккермана было нереально, как ни старайся. Невысокий худенький мужчина словно непреодолимая сверхъестественная сила прижимал Эрена к земле - спокойно, даже не прилагая особых усилий. Но тут выражение лица Леви резко изменилось. Это были какие-то пара мгновений, но Эрен отчетливо различил легкое удивление, а затем капитан медленно опустил голову, посмотрев туда, где их с Йегером тела соприкасались друг с другом. Эрена моментально бросило в краску. Не надо было долго думать над тем, чему именно удивился Аккерман.
- А вот теперь с тебя точно хватит, Йегер.
В следующее мгновение Леви поднялся на ноги, давая парню возможность последовать за ним. И Эрен, конечно, встал, но больше всего на свете ему хотелось остаться лежать, и чтобы капитан хотя бы еще немного удерживал его в захвате, пускай даже это и было местами больно, а совсем рядом стоял весь молодой состав разведкорпуса, включая Микасу и Армина, наблюдавших позорное поражение и двусмысленную позу.
«Я в порядке, я в порядке… - убеждал себя Эрен, стараясь на встречаться с капитаном взглядом. - Все нормально».
Он не был уверен, что вообще никто не заметил его внезапного возбуждения, но надеялся, что учащенное дыхание и прилившую к лицу кровь расценят как итог драки. Вот только вряд ли сам капитан не понял, что произошло с парнем. Близкий контакт и отклик тела сказали все красноречивее слов. Преодолевая волнение, Эрен поднял взгляд и посмотрел на Леви. Он надеялся увидеть что угодно, от отвращения до принятия, но только не холодное суровое выражение лица. Капитан взирал на тяжело дышащего Эрена безэмоционально и был настолько отстраненным, насколько это вообще возможно. Не было произнесено ни слова, но молчание говорило само за себя. Это был ясный, четкий отказ. И то безразличие, с каким он был сделан, ударило по Эрену больнее всего. Даже презрение он вынес бы легче.
- Не разрыдайся, - грубо бросил Леви, поворачиваясь к Йегеру спиной. - Моблит! На сегодня хватит представлений.
- Ребят, дальше тренируемся между собой, разбившись на пары… - голос Моблита долетал до слуха Эрена словно сквозь толщу воды.
Смысл произносимых слов терялся в учащенном сердцебиении. Эрен смотрел на удаляющегося капитана и понимал, что совершил ошибку. Возможно, надо прямо сейчас догнать и объясниться, сказать, что это досадное недоразумение и случайность, что он никогда не стал бы интересоваться Леви в таком плане… Но ноги не слушались, язык стал ватным, неповоротливым. Казалось, Эрен забыл, как произносить слова. Мысли, напротив, мельтешили одна хуже другой, не останавливаясь ни на секунду, все больше и больше нагнетая и без того тяжелое восприятие ситуации.
Подбежавшая Микаса обеспокоено осмотрела Эрена со всех сторон, стараясь понять, не ранен ли и не надо ли отправить парня в медицинскую часть. Она, чье внимание было сконцентрировано вовсе не на еле заметном стояке Йегера, по-своему истолковала состояние друга, решив, что тот ошеломлен своим проигрышем.
- Чертов коротышка, - сквозь зубы цедила Микаса, стирая пальцем грязь с щеки Эрена. - Что он вообще о себе возомнил?
- Что я себе возомнил, - словно в бреду проговорил Эрен, вяло отмахиваясь от руки девушки.
- Что?
- Ничего.
Он пошел в сторону, противоположную той, в которую направился капитан. Медленно переставляя непослушные ноги, словно заново учась ходить, Эрен покинул тренировочное поле.
- Ты куда? - окликнула его Микаса.
Но Йегер не ответил. У него, безумно влюбленного, разбитого отказом, шатался и рушился еще остававшийся целым мир, который до этого момента поддерживала чистая юношеская надежда на взаимность чувств.
Некоторое время он старался избегать встреч с капитаном. Интуиция подсказывала, что сделать вид, будто ничего не произошло, не получится, а начать разговор сил не было. Удача же обходила стороной, потому что сам Леви словно по закону подлости постоянно попадался Йегеру на глаза. На тренировки, придумывая одни за другими отговорки и оправдания, пришлось ходить не со своими ребятами, а к командующему Смиту или к капитанам других отрядов. Эрен тянул время, давая своему сердцу успокоиться, а мыслям выйти из порожденного эмоциями хаоса. Но прийти в себя, начать улыбаться и, как и прежде, общаться с сослуживцами, получалось очень плохо. Когда он забывался, переставая себя контролировать, выражение его лица тут же начинало выражать грусть и расстройство. Озадаченная Микаса даже обратилась за помощью к Армину. Девушка надеялась, что лучший друг сможет разговорить смурного Эрена. Но ни она, ни Арлерт не преуспели. Эрен продолжал ходить чернее тучи, и лишь когда собирался с силами, выдавливал улыбку и заставлял себя общаться с друзьями.
Все, кто в день злополучной тренировки имели удовольствие наблюдать за боем Йегера и Аккермана, как один считали, что у парня задета гордость: немудрено - столько раз так позорно продуть. Сослуживцы сочувственно хлопали Эрена по плечу, приговаривая «Это же Леви, чего ты хочешь?» и «Да я бы даже на один раунд не согласился, а ты вон сколько продержался!». Все это не утешало, а лишь било по больному, не давая зажить. Эрен кивал, подыгрывая ничего не понимающим людям, а ночами, уткнувшись в подушку переживал в бессоннице одну за другой волны тоски и стыда, разочарования и влюбленности, обиды и злости, желания и отчаяния.
Но рано или поздно поговорить с капитаном было нужно. Некоторое время Эрен смирялся с мыслью о том, что избежать неизбежного не выйдет и надо, преодолев себя и переступив через случившееся, жить дальше. Ну, не повезло с первой любовью. Возможно, думал Эрен, надо больше внимания уделять Микасе или Хистории, надо начать общаться с девушками из других отрядов, и тем самым отвлечься, забыться, а, может быть, и заново влюбиться.
Присутствуя на очередном собрании, на котором Ханджи делала доклад по эреновской форме титана, Йегер наконец решился. Долгое время Леви не показывался, и Эрен уже начал думать, что тот не придет, но Аккерман все же явился - последним, за минуту до того, как его можно было бы счесть опоздавшим. Сев в углу, он все собрание молча слушал речь Зое, и, казалось, так ни разу и не взглянул на Йегера. Зато сам Эрен смотрел в его сторону чаще, чем на доску, на которой, под устрашающе непонятным графиком, Ханджи мелом писала свои расчеты. С удивлением и тоской он понял, что пока не видел капитана, успел по нему соскучиться. И даже просто наблюдать его сейчас, зная, что чувства не взаимны, было настолько большим счастьем, что в душе все сжималось до крохотной точки и тут же разворачивалось в целую вселенную, а та, вспыхивала мириадами новых звезд, каждая из которых была больше и красивее предыдущей. Это состояние пугало Эрена. Впервые в жизни он чувствовал нечто подобное, и не знал, считать ли это проклятием или благословением.
Когда собрание подошло к концу, Леви, так и не взглянув на Йегера, направился к Ханджи.
- Капитан! - Эрен поспешил привлечь внимание Аккермана, пока тот не заговорил с Зое.
- Не сейчас, - интонацией, подобной броску кости собаке, произнес капитан.
- Мне надо с вами поговорить, капитан!
Леви даже не обернулся.
- Не игнорируйте меня! - не выдержал Эрен. - Я знаю, что вы обо мне думаете, но…
- Охрана! - гаркнул Аккерман.
Эрен замер на месте, словно его пригвоздили к полу, и так и остался стоять с застрявшими в горле словами, прерванными капитаном. В этот момент к нему подошли два старослужащих, приставленных для охраны.
- Увести и запереть, - приказал капитан, все так же не глядя на парня.
Последнее, что увидел Эрен, когда его выводили из зала, был Леви, тихо беседовавший с Зое. Капитан привычно для себя хмурился, не соглашаясь с доводами подруги, а Ханджи, размахивая руками подобно ветряной мельнице, доказывала свою точку зрения. Как будто еще минуту назад не было мальчишки, пытавшегося объясниться.
На следующий день Эрена поставили в дежурство по кухне. Надо было почистить картошку, которой повара затребовали целый мешок. Конни капитан отправил в этот день с каким-то поручением, и помощника у Эрена не оказалось. В полном одиночестве он сидел в кухне, склонившись над ведром, куда методично сбрасывал образовывающиеся на острие ножа очистки. Настроение с утра выдалось неописуемо поганое, словно в и так хмурую погоду вкрадчиво вступил своим тихим пением мелкий колючий дождик. Мысли текли медленно и лениво. Все они были несущественные и крутились вокруг бытовых дел. Эрен думал о том, окажется ли он снова под стражей, стоит ему дочистить картошку, или у него будет время зайти и пообщаться с Армином. Надо постирать рубашку, а заодно с ней и куртку, потому как с правого рукава до сих пор не оттерлось кровавое пятно, а раз так, то, заметив это, капитан будет недоволен… На этом моменте Эрен постарался направить поток мыслей в другую сторону, подальше от того ареала, в котором могло находится просто упоминание Аккермана. Ведь на самом деле работы-то много. Хорошо бы потренироваться, хотя бы с тем же ножом, доказав себе, что все-таки чего-то да можешь. Вот сейчас вернется Конни, попросить его и пойти вдвоем на тренировочное поле, отрабатывать удары. Спрингер, конечно, не ас в этом деле, но что поделать. Лучше всего ножом в их отряде владеет только капитан… А еще надо почистить УПМ. Капитан ведь не любит, когда оборудование грязное. А еще капитан не любит кофе, дураков и его, Эрена, тоже не любит.
Очередной почищенный клубень полетел в кастрюлю. Бросок был вялым, почти безжизненным. Никакой злости в движении - только апатия.
Добиваться желаемого Йегер умел. Даже если дело шло с трудом и маячивший финал не обещал быть положительным, он все равно упорно двигался к своей цели, будь то спасение людей, истребление титанов или же десятое за утро обращение в Атакующего для того, чтобы Ханджи провела один из своих понятных ей одной экспериментов. Но с чувствами выходило совершенно иначе. Подобно хаотичной и неконтролируемой горной реке, они нахлынывали, подминая под себя все остальные стремления и желания, не давали разуму опомниться, изгоняя рационализм из головы. Не получалось собраться с мыслями и трезво посмотреть на ситуацию. Влюбленный Йегер не мог найти в себе силы, зная, что тот, кого он любит, относится к нему холодно и презрительно. Даже попытка осознать это лишала энергии и энтузиазма. Вместо воодушевления гнаться за целью, был валун драмы, под которым оказалось погребено любящее сердце.
Когда в кухне с тихим скрипом открылась, а затем закрылась дверь, Эрен не придал этому значения, даже не посмотрел в ту сторону. Общаться сейчас, даже если это и нужно для отвлечения, чтобы развеяться, совсем не хотелось. Он все еще сидел, погруженный в свои мысли, которые теперь уже целиком и полностью беспрепятственно крутились вокруг Аккермана, и занимался порученным ему делом.
- Йегер, - раздался до боли знакомый сердитый голос.
Эрен резко вскинул голову. Прямо перед ним стоял капитан. Скрестив руки на груди, он смотрел на парня тяжелым взглядом, способным окончательно раздавить то, что еще не уничтожил валун драмы.
- Да, капитан… - начал было Эрен, собираясь подняться со стула, но в следующий миг замер, а слова застряли у него в глотке.
Леви схватил его за подбородок, заставляя задрать голову еще выше и, приблизившись к лицу, угрожающе произнес:
- Нарываешься, щенок? Решил меня достать?
Эрен не стал высвобождаться, даже несмотря на испытываемую боль. Сила, стоящего перед ним, поражала и восхищала. Она парализовала одним своим присутствием. И не подчиниться ей было невозможно.
- Капитан, я не…
- Думаешь, я не замечаю?
Они находились в кухне одни. Что бы сейчас ни сделал капитан, никому потом ничего не докажешь. А то, что он здесь не из-за чистой случайности, Эрен понимал как никогда. Ему даже стало ясно, зачем Конни услали с поручением именно сегодня. Аккерман специально подгадал и выбрал время для того, чтобы прояснить ситуацию наедине, и настроен он был далеко не благодушно.
- Капитан…
- Думаешь, никто не замечает?
В лицо ударила волна жара. Эрен покраснел, и попытался отвести взгляд, но пальцы, все еще удерживающие, сжались сильнее, отрезвляя и заставляя выше вскинуть подбородок и поднять взгляд.
- Я…
- Прекрати делать это, - с угрозой в голосе медленно произнёс Леви, а затем, не дав Эрену и секунды осмыслить сказанное, наклонился и поцеловал.
Никогда раньше не целовавшийся Эрен испуганно вздрогнул и замер, парализованный произошедшим. Картофельный клубень, который все это время он держал в руке, с глухим стуком упал на пол и покатился по деревянным доскам.
Губы у капитана оказались тонкие и жесткие, под стать образу сурового человека с непререкаемым авторитетом. И целовался Леви так, что не отказать - столько силы и власти над Эреном таилось в касаниях, в движениях языка, заставлявшего расслабиться, разомкнуть губы и позволить проникнуть в рот. Он нисколько не сомневался в ответной реакции, но Эрен растерялся, застигнутый врасплох неожиданностью своего первого в жизни поцелуя. Добиваясь капитана, он сотни раз воображал себе самые откровенные сцены близости, в его голове крутилось столько романтичных и одновременно пошлых фраз, которые он говорил Аккерману в фантазиях, в которых спал с ним, но Эрен ни разу не думал о том, чтобы просто поцеловать капитана в губы. Он и не умел этого делать, и даже не представлял, что реально придется: все его влажные мечты начинались сразу с постели и с уже обнаженного Леви, постанывающего от ласкавших его рук. А сейчас время остановилось и мир затих, сконцентрировавшись в ощущении языка жарко вылизывавшего рот, в мучительно-тягостном плавлении нервных окончаний, делающем тело ватным и яростно живым одновременно, в молчаливом напоре, не дававшем позволения полноценно глотнуть воздуха. В этом всем была голодная жадная страсть, годами сдерживаемая за непроницаемостью взгляда и рациональными доводами ума. Момент раскрытия и безумия, порожденный желанием обладать, получить наконец этого невыносимо свободного и опасного мальчишку, умеющего добиваться поставленных целей.
Эрен не выдержал и сладко застонал в ласкающий его рот, прося не то пощады, не то продолжения. Но Леви остановился не сразу, глотая чужое сбившееся дыхание. Еще некоторое время он наслаждался, целуя, сминая податливые губы и ловя слабые всхлипы, постепенно замедляясь, и наконец-то, сквозь рассеивающийся дурман желания, понимая, что мальчишка, столь яростно его добивавшийся, на самом деле совсем неопытен. Последнее прикосновение губ было легким, еле ощутимым, показавшимся фантастически нежным для того, кто знал капитана Леви жестким и сдержанным. После этого Эрен остался один на один с собой - тепло чужого рта, дыхание и ласки исчезли из его вселенной, крутившейся заведенной юлой подобно тому, как это случается у напившихся в стельку.
- Прекрати делать это… - с несвойственной хрипотцой в голосе повторил свой приказ капитан. - При всех.
Эрен открыл глаза и заставил себя посмотреть на стоящего перед ним Леви.
- Прекрати делать это при людях.
Тяжелым взглядом, лишенным теплоты, капитан смотрел на раскрасневшегося растерянного Эрена, сидящего перед ним с таким видом, будто секунду назад он, не останавливаясь, оббежал три круга вокруг здания главного штаба, и сейчас пытался привести мельтешащие мысли и сбившееся дыхание в норму. Но теперь Эрен обратил внимание на то, чему раньше не придал бы значения: Леви тяжело дышал, хотя и не столь явно как Йегер, обычно бледные щеки и губы раскраснелись, и хотя капитан продолжал выглядеть недовольным, все в нем говорило совершенно об обратном. Он сам оказался сбит с толку столь резким выражением своего желания. И чтобы это не выглядело слишком очевидно, старался придать себе как можно более спокойный вид. Но Эрена теперь было не провести.
- Веди себя как полагается, - продолжил Аккерман, и уточнил, словно разговаривал с несмышленым ребенком: - На людях. Я - капитан, ты - солдат. Никаких проявлений личных привязанностей. При всех.
Эрен ожидал чего угодно, но только не еще одного поцелуя. На этот раз быстрого, словно сорванного украдкой, и сочного, запоминающего, запечатывающего все то, что случилось в этой комнате. Когда капитан отстранился, Эрен машинально потянулся за ним, требуя еще и не желая останавливаться. Губы успели получить еще одно легкое прикосновение, а затем Аккерман выпрямился, окончательно разрывая контакт с мальчишкой, и вернувшимся к нему безэмоциональным тоном спросил:
- Понял?
- Понял, - кивнул Эрен.
Тогда капитан развернулся и зашагал к двери: слишком спокойный, чересчур собранный, с прямой спиной. Казалось, что даже уходит он медленнее, чем должен был бы это делать человек в обычной ситуации. И Эрен, который теперь подмечал такие детали, неожиданно осмелел.
- Капитан!..
Леви не остановился, но шаг замедлил.
- А не на людях?.. Не на людях мне можно... вести себя не как полагается?
Аккерман дошел до самой двери и, взявшись за ручку, потянул на себя, открывая и разрушая их с Йегером странное уединение, наполненное страстью и пока еще не до конца высказанными, но уже обозначенными намерениями. Замерев на долю секунды на пороге, он еле заметно кивнул:
- Нужно.
Дверь за ним захлопнулась и в кухне, в которой еще недавно звучала страсть поцелуя, стало до неприличия тихо. Очнувшийся в изменившейся для него реальности Эрен поднял упавшую картофелину и заставил себя вернуться к прерванному занятию.
- Как скажете, капитан, как скажете, - он тихо улыбался, склонившись над ведром, в которое летела картофельная кожура.
В душе нарастал и разворачивался всеми сторонами света целый новый мир ощущений и ожиданий. Юношеская влюбленность, бежавшая за предметом своей страсти, столкнулась с чем-то таким же сильным и ответным, и потихоньку начала переплавляться в нечто большее, формируя привязанность, грозившую вылиться в любовь.