все бесы здесь

идти было больно. мир кружился и складывался в соцветия, мелькал яркими смазанными красками и отказывался застывать ровно хотя бы на десяток секунд. ладно, что идти больно; даже думать становилось невыносимым, хотя бешеные мысли это всё равно не останавливало: обрывочные, испуганные и страшные.

потерянные.

куда он идёт - он не знал.

вместе с демоничеством, его тело, кажется, покинули остатки мозга. а может всё потому что голова ужасающе сильно болела и руки от прикосновений были ужасающе-красные. вообще-то красный ему очень нравился, но… не когда это был цвет собственной крови.

всё таки умирать было страшно. а дурацкая человеческая оболочка оказалась слишком уж недолговечной и хрупкой. 

когда его в очередной раз оттолкнули после просьбы «мужики, одолжите телефон» (что было, надо признать, справедливо - он бы тоже не доверился непонятному окровавленному проходимцу) силы после всё таки решили покинуть его дурное бренное тело; ноги подогнулись, и единственное, на что хватило сил - это прозаично съехать по стеночке, чувствуя спиной холод и наконец прикрыть глаза. 

так хуёво, что умереть уже, в принципе, нормально. а чего он там не видел…       

через темноту кто-то попытался до него достучаться, но что сделает беспорядочное его лапание и «азик? азик?!» против соблазнительной перспективы вырубиться жопой прям на холодном бетоне?

***

       увидеть азазелло на том месте, где обычно собирались любимые бездомные даниэля, - он приносил им готовую еду в картонных контейнерах из ближайшего «вкусвилла», - было… ну, очень странно и неожиданно. 

и ладно бы увидеть в добром здравии, нет. даниэль его заметил исключительно потому что высматривал забавных мужичков, и взгляд зацепился за алую-алую макушку. да и аура у места этого поменялась. объяснить человеческими выражениями было сложно: что-то горькое, обиженное и сломленное. ангел метнулся к нему сразу же, поставив сетчатую сумку с едой прямиком в лужу, совершенно не обращая на это внимания.

боже..!

— азик?

азик ожидаемо не ответил, обмякнув в ангеловых руках словно подушка из их номера. 

— эй, эй? — прояснив, что похлопывания по плечам попросту не помогут, даниэль собрал азика в охапку и расправил крылья.

осознавая, что, возможно, делает всё неправильно. даже не «возможно», а совершено точно - не пристало им демонов таскать, конечно, но… кажется, ему очень плохо. да и не веет от него демоническим больше ничем. поэтому даниэль и решился перенести его в отель, спросить у ветхого - что происходит, и можно ли ему помочь.

не к сатане же обращаться.

огромное доброе сердце не смогло оставить всё просто так.

***

азик лежал на кровати даниэля, изредка болезненно выстанывая. даниэль нашёлся разве что водой на него пару раз побрызгать, но… в основном пытался дождаться григория.

— что это? — с порога громыхнул ветхий, хмуря серые брови.

— это аза-, — начал было новый ангел, но тут же был прерван.

— да вижу я, что не всевышний. ты зачем его притащил?

— ну как же, — даниэль брови заламывает, — он на улице лежал. кровью истекал..? разве им положено? что-то случилось…

григорий сжал пальцами переносицу и уединился в ванной. хуже быть уже не могло. новый ангел сел назад - на пол, чтобы наблюдать за азиком.

***

высиживать в ванной долго григорий не выдержал - посидел минут пять, попыхтел на своё отражение. нахмурил брови, - хотя казалось бы, куда ещё сильнее, - и толкнул дверь. на выход.

картина предстала интересная: даниэль совсем уж низко, - даже бесстыдно, - склонился над азазелло. азазелло с кровавыми потёками смахивал на умалишённого.

— что это он?

— да не знаю… глаза открыл, закрыл, начал стихи какие-то читать…

ветхий прислушался: «мы вместе - ад пуст, все бесы здесь…» дальше совсем неразборчиво.

— да оставь его. хочешь в магазин сходить?

— да ну какой магазин? он же… страдает, вроде как…

григорий этот тон знает:

— не смей с демоном чудесатить!

— так он ведь не демон уже! просто будто… будто человек, ему больно.

— в больницу ему тогда надо, а не у тебя силы вытя-

но даниэль уже не слушал - уже не до этого. расправил крылья и положил руки азику на голову. уродливые отметины от рогов затягивались волшебством.

***

утром полегчало. будто бы. даниэль пригрелся на диване, вспомнив, как его пару дней назад облюбовал сам азик.

ветхий беспокойно наворачивал круги по длинному гостиничному холлу, дожидаясь пробуждения экс-демона.

а будить его он пытался. просто поверьте на слово.

в номере было… спокойно. 

пока азик не начал просыпаться-дробь-приходить в сознание. потому что вместе с сознанием явилась и паника осознанияслучившегося, которое теперь нельзя было забить на страшный сон или триповые галлюны. или что угодно ещё.

— тихо, тихо, — даниэль подскочил к начавшему было задыхаться с открытыми глазами азику, — дыши, всё хорошо. здесь безопасно, он тебя не достанет. 

захлёбываясь чувствами, едва удаётся вытолкать ответ:

— теперь он меня где хочешь достанет, где хочешь, теперь везде я-

— спокойно! — даниэль неожиданно ясным и твёрдым взглядом прерывает поток мысли, и тут же смягчается, — хотя бы сядь, а то захлебнёшься и что с тобой делать…

***

что творилось у азазелло в голове, описать тяжело. такой бешеный микс из отчаяния и поистине животного страха, обиды, боли и желания мстить… но первоочередное - это страх. теперь он умрёт и попадёт в ад. но это даже не самое страшное. страшнее - это то, что после ада, и…

так же страшно было только падать в первый раз.

хорошо, что в третий - просто некуда. он бы точно не выдержал. не вывез.

из этого потихоньку наружу вытаскивает… голос ангелочка, что-то ему втолковывавший, и будто убаюкивающий.

азик обнаруживает себя в подобии объятий, которыми ребёнок одаривает своего кота - широкими и абсолютно платоническими.

что странно.

человеческие ощущения обострились.

— мурзик, заканчивай проповедь, — он ожидаемо щерится.

— ты в порядке?

азику очень хочется посмотреть в камеру как в «офисе», но мозг так и не познакомившегося с поп-культурой ангела такого финта точно не переварит. пришлось пойти по классике - по сарказму:

— да я вообще лучше всех.

даник, кажется, принимает это за чистую монету:

— ну, раз тебе получше, я григория позову…

и правда, вот почему в комнате было настолько тихо и спокойно - этот не кудахтал.

— ты когда… просыпаться начал - он вышел, — ангел направился у двери, — можно заходить, всё в порядке.

***

азик выложил всё. ну, почти всё - то, что нужно было делу, само собой. то, что белов проебался, что нелли оказалась трусливой змеёй, что сынок сатанинский - хуже иуды. что… пал… тоже пришлось рассказать. ну, они и так поняли.

— ты поешь может быть, — даничка заботливо двинул к нему разных сладостей, — людям… полезно.

азазелло схватился руками за голову.

***

— азик, а… прости за вопрос, если некорректно, но… это больно было?

— что, падать?

кивок.

— пиздецки больно. и унизительно.