Забери мою боль

Когда ты можешь спасти человека, не встает выбор, спасать или нет. Берешь и делаешь.

Игорь, вот, так и делает. Берет и спасает.

Но, согласитесь, есть же ситуации, когда спасти невозможно. Хочется и колется, да не получается. Игорь работает полицейским почти десять лет, он знает, что таких ситуаций не то, что много, но они есть.

Что поделать, такова жизнь.

И, может быть, Игорь сошел бы с ума, если бы на его руках в муках умирали люди. Но есть одно, но.

Одно преимущество, которое помогает держать психику на плаву.

Игорь может забирать боль одним касанием. Звучит странно, да, но помогает.

Способностью этой он пользуется редко, но метко. Люди, наверно, благодарят его на небесах, что избавил их последние секунды жизни от невыносимой боли. Или нет, если рая не существует.

А иногда эта способность помогает людям дожить до приезда скорой помощи. Учитывая с какой скоростью, иногда приезжают врачи, это действительно помогает, чтобы не умереть от болевого шока.

Способность эта маленькая, совсем незаметная, вот Игорь ее и не афиширует. Пользуется тихонько, а единственные свидетели либо умирают, либо списывают все на болевые галлюцинации.

***

Игоря, против его воли, отправляют в Москву. Зачем? А кто их знает.

Говорят — делиться опытом. Вот только с кем? С ФСКНом? С теми, кто ловит наркоманов? Наверное, стоит напомнить, что он следователь, он ловит маньяков, убийц, воров и так далее по списку. Не наркоманов.

Короче, от этой поездки ему было больше холодно, чем жарко, потому что, ну, а что ему здесь делать? С кем так называемым опытом делиться?

Его приставили к какому-то майору, говоря, мол, вот, Игорек, лучшего тебе даем. А он когда-нибудь говорил, что ему нужен лучший? Нет, вообще никогда.

Но спорить было не с кем: Федор Иванович выставил его за дверь, а до верхушки достучаться невозможно. Именно поэтому он сейчас идет к клубу, название которого уже забыл, пытается не умереть от голода, потому что только что с сапсана и понять, где можно будет пожрать, когда они закончат.

Из подворотни доносится возня, которая сначала заставляет Игоря остановиться на месте, вслушиваясь в звуки, а потом, когда она продолжается, со вздохом завернуть в этот темный закуток. Он уверен, что пожалеет об этом.

Он замечает, как мужская фигура скидывает что-то, что очень сильно напоминает человеческое тело в люк. Даже не успевает подумать, просто кричит заученную фразу:

— Полиция Петербурга, стоять на месте!

Конечно, никто не останавливается. Парень, теперь, когда Игорь подошел ближе, он точно может сказать, что это парень, застывает, как животное в свете фар, а затем срывается с места, толкая его в плечо, не сильно, лишь бы толкнуть.

Но Игорю, если честно, плевать на парня, по крайней мере в данный момент.

Он аккуратно спускается в люк, стараясь не спрыгнуть на тело, а затем присаживается на корточки, подсвечивая чужое лицо фонариком. Выглядит, если честно, так себе.

Он тыщу раз видел трупы, но до сих не привык видеть человека при смерти. Парень, очевидно, дышит, но ему больно. Игорю бы было. Кажется, у него сломаны ребра или, может быть, трещина и пробит череп, но он дышит. И это самое главное.

Пока в трубке идут гудки, чтобы вызвать скорую, Игорь падает на колени и переплетает свои пальцы с чужими. Плевать на одежду и грязь.

Запястье сразу пробивает тупая боль, привычная, означает, что процесс пошел.

Он не может назвать точный адрес диспетчеру, но точно описывает местность вокруг, и девушка угадывает, обещая, что карета скорой приедет через десять минут.

Десять минут.

Долго.

Игорь поджимает губы, пытаясь придумать, как вытащить тело на поверхность. Их же не найдут. Он, конечно, верит милой даме, что говорила с ним, но врачи не станут проверять канализацию.

Думай, думай, думай.

Паника перекрывает все осознанные мысли. Пальцы сильнее сжимают чужую ладонь, в горле встает ком. Давненько с ним такого не было.

ДУМАЙ.

Игорь плюет на здравый смысл, на то, как его скручивает от чужой боли, и поднимается на ноги, хлюпая по грязной воде. Перехватывает тонкое запястье и перекидывает через шею, обнимая парня за талию, аккуратно, чтоб не сломать его еще сильней.

Вылезти получается не с первого раза и даже не со второго. Ноги скользят по железным прутья, которые называют ступеньками, тяжело забираться, когда одна рука не работает, а мысли крутятся вокруг полумертвого тела.

Удивительно, но он совсем не думает о себе. Боль ощущается на периферии, хотя обычно игнорировать ее тяжело.

Холодный и мокрый асфальт холодит спину, Игорь наконец может выдохнуть, потому что слышит звуки сирены. Он сосредотачивается на своих ощущениях и думает, что сейчас умрет от боли. Блять.

Сознание отключается, и он думает, что такое с ним впервые. Паршиво.

***

В глаза бьет белый свет, а нос забит запахом медикаментов. Больница.

Единственное, пожалуй, место, которое он боится и избегает, как огня.

Из горла вырывается хрип, тело болит, ощущается не своим. Задерживаться в этом месте не было никакого желания, поэтому Игорь, забивая на тупую боль во всем теле, поднимается, принимая сидячее положение.

— Врач сказал, что вам нельзя подниматься. У вас истощение ахуеть какое, поэтому лежать вместе будем, — язык у парня заплетается, но общий смысл слов, в целом, понятен.

Чужой голос заставляет поднять голову, рассмотреть своего соседа по палате.

Молодой парень, лет на семь помоложе самого Игоря. Голова перемотана, значит, правда череп пробит. Был.

— Давление подскочило? Старость не радость, да, дядь?

Хриплый смех сменяется кашлем и тихим стоном боли. Игорь морщится, смотря на чужие потуги.

— Спасибо, что спас, — парень поднимается на локтях. — Петя.

— Игорь, — Гром пожимает протянутую руку, забирая немного чужой боли. Видит, как Петя озадаченно хмурится, отпускает его руку, ложась обратно. Странное желание побыть подольше с этим Петей.

***

— То есть ты спас меня, — Петя сидит на его кровати, упираясь спиной в стену. Игорь, спустя пару часов вынужденного общения, понимает, что не может понять, что творится в этой бедовой голове.

— Ну, получается так, — говорит осторожно, поджимая губы.

Петя щурится, рассматривая Игоря, заглядывает ему в глаза и хмыкает.

— Спасибо. Не, без шуток, реально спасибо, — парень ерзает, сминая тонкую простынь под собой. — Этот Илья, хуй вообще знает, как нашел меня, а если б не ты, убил бы нахуй.

Игорь думает, что оказался в нужном месте в нужное время.

— А что ты сделал-то ему?

— Посадил на семь лет.

Нихуя себе.

— Так ты мент что ли? — Игорь выглядит действительно удивленным. Ну, может быть, это тот самый лучший майор, к которому он шел на встречу.

— Майор. ФСКН, — Петя вскидывает голову заинтересовано. — А че?

— Который Хазин, да? — Игорю уже и ответ не нужен, он просто пересаживается на койке, поворачиваясь к Пете всем корпусом. — Майор Гром. Из Питера.

Игорь странно приятно смотреть на то, как чужое лицо удивленно вытягивается.

— Тот самый Гром?

— Наверное? — Игорь не знает, может, есть еще куча таких Громов, как он.

— Чумного Доктора поймал который? — Игорь кивает. Не лучшие воспоминания из его жизни, если быть честным.

— Бля, чувак, ты крут, — Петя придвигается ближе, выглядит так, будто своего кумира увидел. Может быть, так и есть. — Следил за расследованием по новостям, полный пиздец, но ты прям герой.

Игорь скошено улыбается, думая, что до героя ему, как до луны пешком.

Кажется, это самое неловкое знакомство, которое у него когда-либо было.

***

Пете, кажется, приглянулась койка Игоря, поэтому все время, что не ночь, он проводит на ней, закутываясь в тонкое подобие одеяла. А Гром и не против.

Игорь бродит по палате, держа чужой телефон в руках. Грызет нижнюю губу, вредная привычка, он знает, но что делать с этим, он не знает.

— Юля, наконец-то, — Игорь падает на чужую койку, из-за чего она издает истошный скрип, заставляя поморщиться не только Петю, но и самого Игоря.

— Гром, бляха муха, ты где вообще? Почему трубки не берешь? Чей это телефон? Дядь Федя чуть инфаркт не схватил, когда узнал, что ни тебя, ни майора какого-то в отделении нет, — Юля, как обычно, громкая, быстрая, задает слишком много вопросов, выдает слишком много информации, Игорь первые секунды теряется, пытаясь понять, что происходит.

— Стой, стой, стой, Юль, дай сказать, — девушка на том конце провода замолкает, даруя желанную тишину. — Со мной все нормально, телефон, — Игорь косится на сидящего рядом Хазина. — Телефон друга, мы в больнице, но все нормально правда. Дядь Феде передай, что с майором встретился, опытом обмениваемся. У меня просьба к тебе небольшая.

— Какая?

— Можешь в Москву сгонять? У меня вещи все в номере остались, а ходить по городу в больничном, ну, такое себе. Заодно проверишь, что у меня все конечности на месте.

— Ой блять, — Пчелкина, судя по звукам, заходит в квартиру. — Скинь адрес смской. Жди завтра.

— Спасибо, Юль.

— Бесишь.

— Я тоже люблю тебя, пока.

Игорь скидывает звонок и прикрывает глаза. Повезло, что Пчелкина не работает где-то в офисе, а зарабатывает себе на хлеб из дому.

— Девушка твоя? — Петя прерывает тишину, ерзая на койке. Игорю кажется, что он слышит какие-то странные нотки в его голосе, но не придает особого значения.

— Да нет. Подруга моя. Она, — он пытается подобрать нужные и, самое главное, правильные слова. — Она не в моем вкусе.

— Ясно.

Игорь действительно хочет узнать, что творится в чужой голове.

***

Ночью Игорь просыпается от тихих стонов, впрочем, уже не в первый раз, поэтому он просто сползает со своей постели. Но никто не в праве осуждать его за мысли, когда он проснулся из-за таких звуков в первый раз. Они взрослые люди в конце концов.

Он присаживается рядом с койкой и аккуратно берет тонкое запястье, согревая холодную кожу и одновременно забирает боль, которая мешает Хазину нормально спать.

Тело пробивает легкая дрожь, заставляя Игоря уронить голову Пете на бедро и зажмурить глаза. Становится немного стыдно из-за того, что он не может облегчить чужие страдания днем, не раскрывая своего секрета.

Хотя, может, стоит рассказать, хотя бы Пете.

Игорь думает, что тот его поймет. Не знает почему, но за несколько дней общения складывается ощущение, что Петя умеет хранить секреты.

Его бы, может быть, выписали бы раньше, да только вот такие ночные походы вообще не способствуют восстановлению.

Может быть, ему совсем не жаль находиться в больнице дольше нужного.

***

— Я убью тебя, Гром, серьёзно, придушу подушкой, — Юля врывается в палату, как к себе домой, скидывая маленькую сумочку на койку, даже не разбираясь, кому она принадлежит.

Игорь застывает на месте, держа ладонь у Хазина на забинтованной груди. Он всегда так делает, помогая встать, и, заодно, забирает порцию боли незаметно. По крайней мере он так думает.

— Я не вовремя?

Игорь закатывает глаза, все-таки помогая Пете сесть ровно.

— Знакомься, это Юля Пчелкина, свободная журналистка. Это, — он машет рукой на майора. — Петр Хазин, майор.

— Приятно познакомиться, — Петя кивает, слабо улыбаясь.

Юля щурится, а затем улыбается. Игорю это совсем не нравится.

— Взаимно. Надеюсь, этот дед еще тебя не задушнил? Кстати, ключи от номера дай, — девушка падает на койку, вытягивая руку.

— Бесишь, — Игорь копается в маленькой тумбочке, доставая квадратный номер с ключом. — Может еще одежду постираешь?

— А пососать не завернуть?

— Ну, нет, так нет, — Игорь садится рядом с Петей и вытягивает ноги. Смотрит на Юлю и думает, что скучал по ней даже больше, чем представлял. Любит эту позорницу, как сестру.

Внутренне морщиться — понабрался слов. С кем поведешься, как говорится.

— Так, ребятки, к моему приходу, чтоб не померли, а с тобой, — Юля поднимается и пристально смотрит на Хазина. — С тобой мы еще побеседуем.

Пчелкина упархивает из палаты, обещая, что придет завтра с вещами, потому что устала после поезда, но Игорю кажется, что она просто не хочет упускать шанс побывать в каком-нибудь баре Москвы. Кто он такой, чтобы ее останавливать?

— Я ей не понравился? — голос Хазина выводит из мыслей и заставляет повернуть голову к парню.

— Не, забей, она просто, — Игорь вздыхает, даже слишком тяжело, и машет рукой. — Просто хочет найти мне пару.

— А, — Петя бьет его по ноге. — Пошли в столовку, хочу пожрать.

— До сих пор поражаюсь твоей активности даже со сломанными костями.

— Это всего лишь нога и трещина в грудине. В конце концов у меня есть ты, чтобы помочь и донести, — Петя улыбается, а Игорь, кажется, совсем не против донести его на руках.

— Ну, что, принцесса, пойдем, возьмем тебе поесть, — Игорь подхватывает парня под колени, смеется, видя, как расширяются чужие глаза, а Петя цепляется руками за его шею.

— Совсем ебнулся.

— Щас брошу.

— Понял. Молчу.

Игорь забирает привычную порцию боли и даже не морщится, а сложное лицо у Пети он списывает на шок. Ну, знаете, все же испытывают шок, когда их берут на руки, не предупреждая.

***

Игоря выписывают через пару дней, Юля приносит сумку с одеждой, говоря, что для одного Игоря сумка слишком легкая. А там, помимо одного сменного комплекта одежды, ничего и нет.

— Я буду приходить, — обещает Игорь, перекидывая сумку через плечо.

— Да?

— Да.

Петя усмехается и подзывает Игоря, заставляя его наклониться к нему совсем близко.

Аккуратный поцелуй в щеку выдувает из головы все мысли. Игорь, кажется, перестает дышать, пытаясь осознать, что только что произошло. Но Петя решает, что пусть осознает в коридоре, поэтому тыкает его в плечо.

— Жду тебя завтра.

— Я приду, — Игорь говорит больше машинально, чем осознанно. Кивает и направляется к выходу.

— Игорь.

— А?

Он оборачивается, засматриваясь на чужом лице.

Петя хочет спросить про полное отсутствие боли в присутствии Грома, но думает, что на сегодня хватит обескураживающих действий.

— Не забудь только.

— Конечно.

Что-что, а этого Игорь не забудет, наверно, никогда.

***

— Я тут тебе апельсины принес, — Игорь кладет пакет на тумбочку, присаживаясь на край койки.

— Ненавижу апельсины, — Петя подтягивается на руках, принимая сидячее положение. Игорь смотрит ему в глаза, пытаясь понять, а шутит ли этот черт иль всерьез говорит, но видит там только задорные огоньки.

— Мне унести?

— Оставь.

Тишина между ними комфортная, Игорь даже говорить ничего не хочет, просто сидит и смотрит на Хазина.

— Сделай так еще раз. Пожалуйста? — Петя наклоняется в его сторону, шмыгая носом.

— Сделать что? — Игорь действительно не понимает. Нет, он, конечно, достаточно умен, чтобы понимать улики на месте преступления, но достаточно туп, чтобы не понимать обычных человеческих намеков.

— Когда ты рядом, боли совсем нет. Я не знаю, магия это или мне просто кажется, но я хочу, чтобы ты сделал это еще раз.

Игорь хмурится, поджимая губы. Мысли бегают по кругу, пытаясь выстроиться в один ровный ряд.

— Ладно, — он прикрывает глаза, обдумывая все в последний раз. — Ладно, иди сюда.

Игорь подсаживается ближе, притягивая Хазина в объятия. Некрепкие, есть еще страх повредить ребра, но теплые. Игорь отдает свое тепло, забирая ту боль, которая копится в чужом теле.

— Полегчало?

Петя молчит, жмется ближе, укладывая голову Игорю на плечо. Холодным носом ведет по шее, щекоча дыханием кожу.

Игорь принимает это за «да».

— Так это у тебя типа сверхспособности? — Петя поглаживает их скрещенные ладони большим пальцем, сидя после пятиминутной терапии из обнимашек.

— Типа да, — Игорь чувствует легкий холодок, идущий по позвоночнику, но говорить о неприятных ощущениях он точно не собирается.

— Круто.

— Круто.

Игорь не знает, что говорить, но внутри появляется странное чувство легкости.

***

— Я хочу уволиться.

Игорь хмурится, поджимая губы.

— Ты, — он пересаживается на кровати, садясь боком к Хазину. — С чего такие мысли?

— Я уже давно об этом думаю, а после Ильи, ну, знаешь, как-то не хочется больше, — Петя кладет голову ему на плечо, притираясь щекой.

Игорь молчит, обнимает Хазина за плечи и даже понимает его с какой-то стороны. Работа полицейского чаще всего приносит травмы, а попытка убийства, ну, очевидно, не самое лучшее, что может произойти на практике.

— Может в Питер переедешь?

— К тебе?

— Да.

Вот так просто. Без расшаркиваний.

— Хочешь, чтобы мы жили вместе? — Петя поднимает голову, заглядывая Игорю в глаза.

Он пожимает плечами, поворачиваясь к Хазину. Да, может быть, так и есть.

— Если ты захочешь.

— Я хочу.

Вот и решили.

***

Петю выписывают через две недели, а Игорь почти что ночует, в буквальном смысле, в больнице. Он бы делом занялся, например, того урода посадил вообще на пожизненное. Но, как ему объяснили, потратив на это полчаса, что Илья и так настрадался.

Игорь предпочел просто поверить. И не спорить.

— Почему у меня вещей так дохуя? — Петя двигает сумку в сторону, падая на койку.

— Твои вещи, не знаю, — Игорь подхватывает его сумку. — Идем?

Петя поднимает глаза, и Игорю хочется обнять этого человека и никогда не отпускать.

— Да-да, идем, — Петя выглядит каким-то задумчивым, поэтому Игорь его не трогает. — Хотя, знаешь, хочу у тебя кое-что спросить.

— М? — Игорь останавливается около двери, задерживая руку на ручке.

— Будешь моим парнем?

Игорь застывает на месте, думая, что это шутка. Хотя, смотря на Петю, мысль, что это шутка отметается сразу.

— Ты серьезно?

— Как никогда раньше, — говорит Петя, подходя ближе.

Игорь думает, что просто спит сейчас. Прошло, вроде, не так много времени, но понимание, что Петя ему нужен, как человек, рядом, где-то под боком, накрывает с головой.

А знаете, кто не рискует, тот не пьет.

— А знаешь, почему нет, — Игорь улыбается, видя, как напряжение в карих глазах уплывает, заменяясь расслабленным удовольствием.

Чужие губы удивительно мягкие, Игорь тонет в этом ощущении и точно знает, что это самое лучшее решение в его жизни.