— Господи, ты просто нечто, — смеётся Дин.

Кас вовсе не разделяет его веселья, с грустной озадаченностью разглядывая стоящую у хилого забора газонокосилку.

— Её, видимо, можно убрать в сарай, — вздыхает он наконец.

— Приятель, зачем ты вообще её тащил? Я ещё могу понять твою аккуратность в домике в центре города, но здесь мы почти в лесу.

— Мне и самому больше нравится нескошенная трава перед домом.

— Вот и чудненько, — Дин с улыбкой похлопывает Каса по плечу, — Может, продадим её?

— Пожалуй.

Всё ещё с задумчивым выражением лица Кас откатывает газонокосилку подальше от прохода, а после делает несколько фото для объявления. На самом деле, он хотел продать все большие вещи ещё с того момента, как они с Дином в первый раз сели выбирать дом. Но внутри упрямо сидел страх, что Дин передумает, решит, что так неправильно или вообще вдруг найдёт себе девушку и съедет к ней. Так что Кас не продал практически ничего и притащил всё с собой.

Они разбирают вещи уже около трёх часов, и делать это под солнцем немного утомительно, но Дин постоянно шутит и смеётся над всякой чепухой, вроде этой газонокосилки. Или того, что они купили абсолютно одинаковые наборы столовой посуды в качестве сюрприза. Или над зонтиками Каса: у него есть черный для работы и прозрачный с рисунком радуги для прогулок. Кас улыбается, вспоминая об этом: ведь Дина рассмешил не зонтик с радугой, а наоборот, чёрный. «Неужели твои коллеги верят, что ты ходишь со скучным чёрным зонтом?» посмеивался он и не догадывался, что так и есть. Только с Дином Кас достаточно открыт и свободен, другие удивились бы даже темно-синему зонту. Из задумчивости его вырвал голос Дина.

— Кас! Давай затащим в зал диван.

Зайдя в дом, Кас оглядел обстановку и нахмурился. Дин с трудом сдерживался, чтобы не расплыться в дурацкой улыбке. Почему-то такой серьёзный Кас вызывал у него умиление и жгучее желание подойти ближе и… и дальше Дин не позволял себе думать, наверное, просто сказать что-то смешное, чтобы морщинки на лбу разгладились и глаза не выглядели такими грустными. Наверное, так и есть, снова повторяет привычные уже мысли Дин и спешит начать хоть какой-то разговор.

— Диван фотографировать не надо.

— Что? Я не собирался… зачем, — растерянность Каса росла с каждой секундой.

— У тебя такое лицо, будто ты уже знаешь, кому и за сколько его продать. Но нет! Я законно лежал на нём пять лет и пролежу еще столько же или больше!

— Дин, — Кас, наконец-то, понимает и улыбается, даже если он старался, в голосе нет ни капли осуждения.

— Так ты мне поможешь?

— Но зачем он здесь?

— Смотреть телевизор, очевидно.

— У нас нет телевизора и денег на него.

— Придётся продать одну кровать, — Дин неожиданно смущается собственных слов и, что более неожиданно, Кас тоже. Он отводит глаза и нервно поправляет ворот футболки. Дин смеётся, хотя выходит немного нервно, — Я всё ещё шучу. Накопим, будет наша первая большая совместная покупка в новый дом, идёт?

— И ты будешь всеми вечерами смотреть баскетбол и крошить хлеб от сэндвичей на диван, а я ворчать и махать на тебя веником? — Кас улыбается и уже идёт двигать диван.

— Эй, мы не будем вести себя как живущая тридцать лет в браке пара.

— Ты постоянно так себя ведёшь, — жмёт плечами Кас.

Дин набирает побольше воздуха в праведном гневе, но застывает, сжав губы.

— Чёрт, ты прав.

В этот раз смеётся Кас.

*

Кас расставлял посуду по кухонным шкафам, когда услышал странный грохот. Он останавливается и с подозрением прислушивается, но нигде не раздаётся ни звука. Что, на самом деле, ещё страннее, чем шум.

— Дин?

Спустя полминуты тишины послышался его странноватый голос:

— Если я умру, как сильно ты будешь скучать?

Кас тяжело вздохнул, поняв, что всё-таки придется на свой страх и риск проверить обстановку.

— Как мило: ты думаешь, будто смерть освободит тебя от наших отношений, — громко и ворчливо отвечает он, не спеша проходя в зал.

Остановившись в дверях, Кас складывает руки на груди и смотрит даже не с осуждением, а с обречённым «и как так?». Дин стоял на стремянке, еле удерживая съехавшую верхнюю часть бельевого шкафа, и усиленно пыхтел, пытаясь то ли не уронить всё на себя, то ли задвинуть обратно. Дин обернулся на Каса и просительно похлопал ресницами. Их обоих тут же прорвало на смех. И тут Касу пришлось срочно бежать заталкивать шкаф на место, потому что от шатания Дина шкаф смело накренился.

Разобравшись со шкафом, они расселись на полу, не в силах перестать глупо хихикать. Немного успокоившись, Дин громко выдыхает.

— Фух, никогда бы не подумал, что переезжать — это так сложно.

— Скажи спасибо, что у нас нет детей!

— Вот уж действительно, я бы заставил их раскладывать всю эту ерунду из коробок.

— Эта ерунда вся твоя, Дин.

— Но я не знал, что разбирать её так утомительно.

— Поэтому решил отвлечься и развалить шкаф.

— Эй, я его собрал! — Дин шутливо бьет его кулаком по плечу, изображая вселенскую обиду. Кас расплывается в улыбке.

*

В доме совсем не жарко, несмотря на солнечные лучи, светящие в окно большую часть дня. В открытую форточку дует приятный ветер, принося с собой запах полевых трав и леса. Кас думает, что этот дом идеален. Даже полы скрипят как-то удивительно приятно и негромко.

Кас обмахивает веником стены и потолок своей спальни, смотрит на разбегающихся паучков отвлечённо, полностью погрузившись в свои размышления. Ему всё ещё дико осознавать, что прямо за стеной его кровати стоит кровать Дина, и если бы не тонкая перегородка из кирпича ситуация была бы неловкой. Конечно, за многолетнюю дружбу им не раз приходилось спать на одной кровати, но в последнее время Кас избегает этого всеми силами. Он считает нечестным спать так близко, когда в голове начинают копошиться мысли, которые и признавать-то не хочется. Дин бы точно не оценил. Кас вздыхает, рассматривая рисунки перьев на обоях. Этот дом словно создан для них двоих, но что-то внутри неумолимо скребётся и воет, всё же не давая расслабиться.

Дин появляется на пороге его комнаты, прогоняя все рассуждения одним своим весёлым блеском в глазах.

— Погляди, что я нашёл на чердаке, — он вытягивает перед собой яркую картину в стиле Гогена и с надписью забавным шрифтом, — Что это за цитата? Не из того вечернего шоу девяностых с Малеком, что ты заставляешь меня смотреть?

— Дин, это из Шекспира.

— А, ну… тогда хочешь повесить её у тебя?

Кас фыркает и кидает в него веником — картина очень пыльная и, кажется, с двумя пауками.

*

Дин сидит на кухне с бутылкой пива в руках и наблюдает, как Кас расставляет последние мелкие вещи по местам. Немного подумав, он тяжело вздыхает.

— Многие годы совместной дружбы не значат ничего. Человеческие чувства преувеличены, на самом деле мы все одиноки и никто не позаботится о нас.

— Боже, Дин, ну я не знал, что ты хочешь съесть этот последний кусок колбасы, — Кас взмахивает руками и поворачивается к нему лицом, — Схожу в магазин через полчаса и куплю тебе такую же.

— Я так хотел тот кусочек…

— В четвертый раз, Винчестер, — извини?

— Это вопрос?

— Еще слово и это станет угрозой.

Кас снова отворачивается. Дин закатывает глаза и кладёт голову и руки на стол.

— Я всё вижу.

— Ну-у-удный, — тянет Дин, но в этот раз не может сдержать дурацкую улыбку до ушей. И, он не видит, но Кас улыбается так же ярко.

*

Кас рвано вздыхает, с трудом собираясь с силами. Начать разговор страшно, но ещё больше он боится сожалеть потом.

— Дин, ты не… ты уверен, что купить дом это хорошая идея? — Дин с тревожным удивлением оборачивается и всматривается ему в лицо.

— Тебе же вроде здесь понравилось?

— Да, но… ты уверен, что не захочешь привести кого-то? Я имею ввиду жить. Или уехать?

— Кас, — Дин садиться на диван и хлопает рядом с собой, Кас делает шаг, но остаётся стоять, — Мы ведь говорили об этом.

Они говорили. Кас кусал губы и прятал потеющие ладони, пытаясь скрыть свою тревогу. А ещё винил себя за тот негромкий, но въедливый радостный голосок внутри, ликующий от понимания: Дин не собирается ни с кем встречаться, в ближайшие года точно.

«Мне хватает тебя, Кас, зачем ещё какие-то отношения?»

Этот вопрос смутил обоих, но сердце Каса учащённо билось каждый раз, как он вспоминал его.

Точно так же тревожно-счастливо, когда-то чувствовал себя Дин, когда Кас смущенно заявил, что его не привлекают женщины, и вообще для чувств ему нужно очень хорошо узнать человека.

Сейчас в их головах тоже одинаковая мысль: изменилось ли всё? Кас собирается с силами и озвучивает её.

— Но вдруг что-то изменилось?

— Я бы сказал об этом. Ты ведь сам постоянно просишь меня говорить.

— И я бы.

— Ну вот, — Дин неловко трёт шею, не зная, что ещё сказать и нужно ли. Они молчат, бегая глазами по лицам друг друга.

Когда Дин раз в четвертый спотыкается о губы Каса, тот неуверенно полуутверждает-полуспрашивает:

— Я пойду сделаю нам кофе.

— О, отлично. Устроим вечер фильмов?

— Тогда еще достану салат, — Кас тепло улыбается и атмосфера сразу меняется.

Дин встряхивает головой и спешит заняться установкой ноутбука, предвкушая вечер отдыха.

— Посмотрим что-то из нашей любимой подборки или как?

Из кухни раздаётся только стук посуды. Дин уверен, что слышимость при открытых дверях хорошая, поэтому спрашивает ещё.

— Может, у тебя есть какой-то легкий фильм на примете?

Пролистав пару страниц фильмов, Дин делает мысленные пометки. Вдруг он замечает, что прошёл уже больше пяти минут, а Кас не только не пришёл, но и ничего не ответил.

— Кас, тебе помочь?

Ветер из форточки вдруг перестаёт казаться приятным, скорее морозит, а тишина давит на уши.

— Эй, Кастиэль!

Дин прислушивается к тому, как его голос разносится эхом по комнате и чувствует, как нарастает тревога. Эхо пропало ещё когда они занесли первую мебель, но сейчас он готов поклясться, что слышал его. Он встаёт и медленно идёт на кухню. На столе стоят две кружки дымящегося кофе и открытая сахарница.

— Кас?

Пустота дома жужжит.