«Иногда, я хочу стать роботом, чтобы стереть всю память и начать жизнь заново»

*Запись на смятом листе бумаги**

Студия была чем-то запретным для каждого журналиста. Некоторые мечтали попасть внутрь и посмотреть, как же работают операторы, как творится магия телевидения. Конечно, у них был доступ внутрь, но просто так никого не пускали — слишком ценное оборудование и слишком много эфирного времени, чтобы позволять кому-то испортить репутацию десятков лет работы канала. Энн бывала здесь чаще других только потому, что она знала свое дело, умела уходить в работу с головой, и ее смешанное образование сделало ее незаменимым сотрудником, хоть и не совсем любимым верхушкой канала.

После ночного дежурства она выслушала претензии двух редакторов, которым пришлось в рекордно короткие сроки отработать материл к эфиру, что явно подпортило ей настроение ещё сильнее, чем сам факт того, что она должна сидеть здесь до вечера.

Ранним утром ей пришло сообщение от Саманты, в котором говорилось, о том, что она тоже была не права и сильно вспылила, чего не стоило делать. Энн сразу же раскаялась во всех своих грехах и слёзно просила Саманту помочь, возможно, это было немного корыстно, но в тот момент ее волновала только жуткая головная боль и несколько злых работников студии, которых раздражало присутствие чужих.

Подруга колебалась, но согласилась помочь за плату несколькими персиковыми булочками. Этого хватило, чтобы обеспечить Энн хорошим настроением до начала утреннего эфира. Сводка новостей не радовала ничем новым, она хорошо знала каждое слово ведущего, ведь буквально ночью написала всю его речь сама, но даже зная о том, о чём идёт речь, ей становилось не по себе. Никто и никогда не ждёт хороших новостей, а если они проскакивают, то забываются почти сразу, не привлекая к себе должного внимания.

«Рейтинг держат страдания» — девиз каждой планерки, на которой бывала девушка, и одна из причин, почему туда она ходит очень редко, предпочитая узнавать последние рабочие новости от Саманты.

Андроиды монотонно стучали по графическому монитору, следя за камерами и за «чистотой» эфира. Девушка угрюмо косилась на них, подперев голову рукой. Изредка, ей приходилось переключать изображение на экране или запускать рекламные ролики. Ещё реже, она корректировала ведущих, изменяя некоторые сюжеты, делая их более понятными для зрителей.

— Каждый раз, когда я вижу тебя, ты в этой дурацкой куртке горчичного цвета, — раздражённо произнесла Сабрина, женщина, что вела дневные новости и следила за каждым новым трендом индустрии моды.

Ей было далеко за сорок, короткие пшеничные волосы зачесаны назад, заострённый подбородок и скулы делали ее похожей на пику, серые глаза глубоко посажены. Она не была красивой, но у нее было особое обаяние, которое и держало ее в кресле ведущей уже не первый год.

— На ней мое имя, чтобы кто-то вдруг не забыл, к кому надо обращаться, если нужно вытереть сопли, — Энн повернулась спиной, демонстрируя черную надпись «Андерсон».

— С таким отношением, тебя давно пора выгнать, — ворчливо проговорила ведущая.

— Начальство принимает жалобы в письменном виде, желательно на электронную почту, где их прочитают и отправят в корзину, — девушка была злой и голодной, ей хотелось поскорее уйти домой, но стрелки часов показывали только половину четвертого.

Сабрина гневно зашипела, но воздержалась от дальнейших разговоров и с гордо поднятой головой вышла из студии, пропуская в нее андроида, что принялся протирать пол шваброй.

На канале шла развлекательная программа, и следить за эфиром особо не требовалось. Девушка откинулась на спинку кресла и закатала рукава куртки повыше. Она решила, что не случится ничего страшного, если время до вечернего эфира, она скоротает за сном или хотя бы просто посидит с закрытыми глазами.

Дверь в студию открылась, впуская в помещение незнакомцев в куртках клининг компании. Темнокожий мужчина тихо закрыл за собой дверь, активируя цифровой ключ.

Когда Энн открыла глаза, первое, что она увидела, это дуло пистолета направленное в ее сторону каким-то парнем с голубыми глазами, что довольно неуверенно его держал.

Рядом с ним стоял темнокожий, и девушка могла поклясться, что уже видела его когда-то. У двери, прислонившись к ней плечом, находилась высокая женщина с небрежным пучком светлых волос.

— Мы не можем оставить свидетеля, — произнесла она глядя на Энн с открытой ненавистью.

— Мы не будем её убивать, — холодно ответил темнокожий, отводя в сторону мужчину с пистолетом.

— И она расскажет всей полиции Детройта, как мы выглядим! — девушка выхватила пистолет и вновь направила его на Энн.

Андерсон боялась, но в ее взгляде не было ничего похожего на страх, она молча смотрела на девушку, со смесью безразличия и усталости. Она слишком устала, чтобы сделать хоть что-то, а может, ей просто было все равно, что будет дальше.

— Мы не оригинальные модели, таких сотни, думаешь, от ее слов что-то изменится? — он хмуро смотрел в сторону женщины. — Хватит жертв! — темнокожий прикрикнул на свою подругу.

— Решайте быстрее, через двадцать минут приедет полиция, — Энн вдохнула, она так хотела спать, что организм попросту не реагировал на опасность.

— Она вызвала копов, — прошипела девушка.

— Сигнал появился с тех пор, как вы сюда вошли, — она пожала плечами.

Пока блондинка кричала и сумбурно размахивала пистолетом, темнокожий парень коснулся андроида, который сидел за графическим монитором, его рука потеряла цвет, и Энн запоздало поняла, что перед ней стоят андроиды, и не просто, а настоящие девианты.

— Ладно, теперь я взволнована, — Энн подняла ладони на уровень плеч, но быстро опустила их обратно. — Что вам надо?

— Не твое дело, — фыркнула блондинка. — Нужно вырубить ее или связать, если тебе так дороги твои люди, — обратилась она к темнокожему.

— Вперёд, — он махнул рукой, на что Энн запротестовала, но один удар в затылок, и она уже лежит на полу без чувств.

Никто не собирался церемониться и то, что ее оставили живой, был и так слишком ценный подарок. Об этом девушка задумалась когда открыла глаза в каком-то темном помещении. Она попыталась встать, но упёрлась головой в стенку ящика, куда ее запихнули. Сильно ударившись лбом, она упала обратно и застонала от боли. Руки крепко связаны хомутами, но ноги остались свободными. В панике, девушка вертелась во все стороны, пытаясь выбить хоть что-то, что позволит ей выбраться отсюда.

Левая стенка поддалась, когда она пнула ее двумя ногами; дверца открылась. Девушка вывалилась на пол, яркий свет ненадолго ослепил ее. Хрипло дыша, она пыталась встать, опираясь на стул, что стоял рядом с ней.

Энн обернулась, чтобы понять, где находиться и к своему ужасу, увидела Коннора, что лежал на земле измазан в синей крови, пытаясь добраться до блестящего предмета, что лежал на расстоянии вытянутой руки, но андроиду не хватало сил, чтобы добраться до него.

Энн с испуганным возгласом побежала к нему, опрокидывая на своем пути несколько стульев и в конце падая на колени перед Коннором, зацепившись за ножку одного из них. В голове ещё гудело, а картинка перед глазами плыла, но она успела подать предмет андроиду. Тот не мешкая, вставил его себе в район сердца, и кожа на его груди затянулась, скрывая процесс заживления.

— Спасибо, — коротко ответил он, прежде чем броситься на выход из комнаты.

Девушка вытерла мокрые от тириума пальцы о свою куртку и ее вырвало на пол. Боль в затылке усилилась. С ещё большим трудом, Энн поднялась на ноги и пошла на выход, ее продолжало тошнить, а земля уходила из-под ног. Ей приходилось опираться на стену, чтобы пройти хоть шаг. Шок уходил, а все чувства обострялись, только теперь, она поняла насколько ей страшно, и бравада храбрости испарялась. Руки тряслись, но она продолжала идти, просто потому, что так она сосредоточивалась на самой ходьбе и не думала о том, что ее может ждать в студии.

Минуя дверь, она увидела несколько солдат спецназа с автоматами, Андерсона и Коннора, что стояли на выходе из студии и общались с каким-то мужчиной из отдела полиции. Студия была в полной суматохе, сотрудники канала разговаривали так громко, что у Энн заболели уши. Она медленно двигалась к первому полицейскому, что попался в ее поле зрения. Но как только ей оставалось пройти несколько шагов, кто-то схватил и силой потянул ее к себе. Она тихо застонала, когда ей сжали горло, а к виску приставили автомат. Все взгляды были устремлены к ним. И она отчётливо видела ужас на глазах Андерсона, что хотел побежать к ним, но андроид, который держал ее, взвел курок.

— Почему? — прошептала она, не обращаясь ни к кому конкретно.

Слезы застилали глаза, скатываясь по щекам.

— Я хочу жить, — так же тихо ответил андроид, прежде чем глухой выстрел сотряс комнату, а пуля пробила ему лоб.

Они упали вместе, девушка не успела отскочить и тяжёлый андроид повалился на нее, припечатывая собой к полу. Автомат упал рядом, и кто-то сразу поднял его, вытаскивая магазин.

Энн находилась на грани потери сознания, но чудом держала себя в руках, не позволяя ещё раз провалиться во тьму. Ее поднял Коннор, который первым оказался рядом, он поддерживал ее за плечи, не позволяя упасть. Андерсон тяжело дышал и держался за сердце.

— А ты говоришь, что работа в полиции опасна, — она слабо улыбнулась, когда они с Коннором подошли ближе.

Хэнк молча обнял племянницу, стараясь не задевать рану на затылке. После смерти сына, он боялся потерять ее больше всего на свете, потому что Энн единственное, что ещё держит его здесь. Не смотря, на постоянные упрёки, на крики и ругань, что не покидает их дом почти никогда, не смотря на ее нестерпимый характер, виной которому был он сам, Андерсон дорожил ей.

— Если в этом чертовом мире и есть андроид, которого я не ненавижу, то это ты, — дрожащим голосом произнес Хэнк, смотря на Коннора, наблюдающего за происходящим.

— Это моя работа, — холодно ответил он.

Но это никогда не входило в его обязанности, он должен был допросить андроида, узнать у него о нападении, выбить все сведения, которые только можно, но он убил его, потому что не мог допустить смерти Энн. Сама мысль о том, что могло с ней произойти, заставляла его чувствовать боль, которую он никогда не должен был чувствовать.

После короткого осмотра врача, Энн отпустили домой, тугая повязка давила на виски, от чего головная боль постоянно пульсировала. Хэнку нужно было ехать обратно в участок, но он не мог отправить племянницу домой на автобусе.

Она сидела на заднем сидении пикапа и сонно смотрела на летящую мимо улицу. Снова шел дождь, монотонно барабаня по крыше и стекая крупными каплями по стеклу. Энн задремала и не заметила, как они подъехали к дому.

Не желая будить девушку, Коннор решил отнести ее в комнату. Поднимая Энн на руки, он удивился тому, насколько она была хрупкой, словно кукла, что может вот-вот сломаться. Андроид подавил в себе желание прижать ее к себе, боясь осуждения в глазах Хэнка, и ещё сильнее пугаясь самого этого чувства.

Он опустил ее на кровать, укрывая одеялом, мимолётно осматривая пустую комнату, в которой не было ничего, что могло хоть что-то сказать о своей хозяйке.

Энн непроизвольно сжала руку Коннора, стараясь защитить себя от окружающего мира. Ей нужно было тепло. Утром она не вспомнит об этом, но Коннор так же крепко сжал ее ладонь, борясь сам с собой.

В тот самый момент, он понял, что не сможет её потерять, даже если придется отказаться от своей жизни.