Каникулы, на взгляд Леры, пролетели даже слишком быстро.

Наверное, со счастливым временем всегда так. С Полиной они встречались ещё два

раза — пятого и седьмого. Гуляли по заснеженным улицам, пили вишнёвый глинтвейн

у празднично украшенных палаток, наслаждались горячим крепким кофе с

круассанами в уютных кафешках.

По иронии, именно Полину Новикова увидела первой, когда

пришла в школу после каникул. Ирония заключалась в том, что Зеленова всегда

приходила впритык к звонку. Сегодня же она сидела на подоконнике с электронной

книгой в руках.

— Полинка, — Лера просияла улыбкой.

Полина подняла голову и окинула девушку холодным взглядом.

— Чего тебе, Новикова?

Лера непонимающе посмотрела на собеседницу.

— Да так, подошла спросить, как каникулы.

— Закончились, к моему глубокому сожалению, — мрачно изрекла

Зеленова, снова опуская глаза к экрану.

— Полин, да какая муха тебя укусила? — голос Леры взлетел на

октаву в сравнении с обычным тембром.

— Никто меня не кусал, Новикова, выдохни. Просто я терпеть

не могу, когда меня отвлекают от чтения.

— А-а-а, простите, ваше величество, сама не понимаю, как

могла вас потревожить, — Лера зло сверкнула глазами и, отойдя в другой конец

коридора, с ногами взгромоздилась на свободный подоконник.

Разумеется, Новикова не могла увидеть слёз, блестевших в

глазах Полины.

***

Если бы Леру спросили, как прошёл первый урок, она ничего не

смогла бы ответить и даже вряд ли вспомнила бы, о чём говорила Елизавета

Матвеевна. Единственное, на что надеялась Новикова, — что не попадёт сегодня

под огонь установочных опросов, потому что разреветься у доски — последнее,

чего ей хотелось.

Наташа тактично косилась на подругу пол-урока. Наконец не

выдержав, девушка вывела на планшете три вопросительных знака подряд. Лере

достало сил только помотать головой и отвести глаза. Любая попытка всё

рассказать (даже если бы ей этого хотелось) неизбежно окончится слезами. А

плакать из-за Зеленовой она не станет.

Интересно всё-таки, какая муха её укусила. Паникует, что ли,

из-за первого лесбийского опыта? Или дома что-то случилось? Вполне вероятно,

ведь когда они проводили время вместе, Зеленова была готова говорить обо всём,

кроме бабки и родителей, ещё, пожалуй, удивительно скупо распространялась о

работе.

Как же, чёрт возьми, её декодировать?

***

Следующий урок тоже прошёл как в тумане. И ещё один. Когда

прозвенел звонок с третьего, её окликнула Лена.

— Новикова, мы с Наташкой жрать собираемся. Чё ты зависла?

— В каком смысле зависла?

— Ну как, ты обычно в первых рядах в столовую ломишься.

— Не, Ленка, чё-то не хочется.

— Да ладно тебе! Идём, пожрём — ещё четыре урока сидеть, —

Кулёмина схватила одноклассницу за руку и потащила к выходу из кабинета

английского.

— Елена Никитична, вы авторитарны, — мрачно изрекла Лера.

— Я, Валерия Андреевна, забочусь о вашем ЖКТ. А то, знаете

ли, сначала колиты, потом — гастриты, а там и до язвы рукой подать.

— Да ну тебя, Ленка. По-моему, ты драматизируешь.

— Не, я знаю, о чём говорю.

— Ну ладно, пойдём, поедим, — тяжело вздохнула Лера. — Хотя,

честное слово, вы и без меня могли бы в столовку сходить.

— Нет, без тебя мы не пойдём, смирись! — написала Наташа,

припечатав свою реплику жирным восклицательным знаком.

Но поесть Лере было не суждено. У дверей столовой, как

всегда, образовалась пробка. Проталкиваясь сквозь толпу, девушка случайно

задела Полину плечом.

— Новикова, смотри, блин, куда идёшь! Прёшь как танк, — зло

выплюнула Зеленова, смерив одноклассницу презрительным взглядом.

Этого оказалось слишком много. Лера развернулась и, снова

зацепив случайную жертву, понеслась прочь от шумной голодной толпы.

Скрывшись в уборной, девушка опёрлась руками о раковину и

наконец дала волю слезам. В таком положении её и застали Лена с Наташей.

— Ле-е-ер? — осторожно окликнула Кулёмина. — Что случилось?

— Вы как будто сами не видели, — сквозь всхлип выдавила

Новикова.

— Мы видели, что Зеленова на тебе отвязалась, но вряд ли это

то, из-за чего стоит реветь. Поэтому мы снова спрашиваем, что случилось?

— У вас с Полиной, — написала Липатова и буквально сунула

планшет Лере под нос.

— Да нет никаких «нас с Полиной». Уже нет… Или не было никогда…

— Я всё ещё считаю, что ты к ней подход найти не можешь, —

следующую реплику Наташа сопроводила лёгким пожатием плечами.

— Какой к чертям подход?! Стерва она! — зло выплюнула Лера,

и очередной поток слёз полился из глаз.

— А стерва, так забей и не реви, — флегматично посоветовала

Лена, доставая из одного кармана пачку сигарет и зажигалку, а из другого —

платок для Новиковой.

— Да не могу я забить! — платок Лера рассеянно скомкала в

кулаке, а вот протянутую сигарету выхватила почти алчно.

— Почему? — уточнила Кулёмина.

— Да люблю я её, козу эту!

Ну вот, Новикова это сказала. Не то чтобы она ожидала, что

ей полегчает, но раньше Лера никогда не произносила этого вслух.

— Прямо-таки и любишь? — написала Наташа.

Лена же, глубоко затянувшись, констатировала:

— Ну, что ты к ней неровно дышишь, положим, не новость. Мы

тебя спрашиваем, ревёшь ты чего? Что конкретно вылезло сейчас? То есть не стал

же её сложный характер для тебя новостью.

— Да не сложный у неё характер! — резко отозвалась Лера.

— Ты только что назвала её стервой, — напомнила Липатова.

— Это… Это другое. И вообще, не в характере дело.

— А в чём? — Лена оставалась до отвращения спокойной.

— Да в том, что я не понимаю, что происходит, — обречённо

прошептала Новикова.

— Происходит Зеленова, её любовь к людям в целом и к тебе в

частности, — пожала плечами Наташа.

— Наташка, ты не понимаешь. Она… Она другая совсем.

— Ну, она меня неебически выручила, — поддержала подругу

Лена. — Поэтому, что в ней много человеческого, мы знаем. Хотя отношаться с

такой девушкой я бы не рискнула.

— Ленка, она идеальный партнёр, — Лера всё-таки разравняла

платок и промокнула глаза.

— Но сейчас ты из-за неё ревёшь, — невозмутимо парировала

Наташа.

— Лерка, мы можем покурить ещё по паре штук и сойтись на

том, что Зеленова — коза. Или ты можешь поделиться, если хочешь. Потому что

что-то важное от нас точно ускользнуло, — Кулёмина протянула однокласснице

очередную сигарету.

— Мы вместе провели новый год, — без предисловий начала

Лера.

— А, то есть мне не показалось, что вы вдвоём свинтили с

новогодней вечеринки?

— Не показалось, Лен, хотя я и не думала, что кто-то

заметил.

— А может, никто, кроме меня, и не видел. Просто я покурить

вышла, смотрю, вы бодренько так чешете к воротам.

— Ну да… Только перед этим мы… — Лера неожиданно для себя

самой замялась.

— Переспали? — лаконично уточнила Наташа.

Новиковой оставалось только кивнуть.

— Да ладно, когда успели-то? — в голосе Лены сквозило лёгкое

удивление.

— Дурное дело, Ленка, нехитрое, — прыснула Лера, несмотря на

то что на душе скребли кошки.

— Тоже верно. Вы переспали и?

— А потом встретили вместе новый год, поцеловались под бой

курантов, танцевали ну и снова… — Лера развела руками. — Чёрт, это был идеально

романтичный праздник! Даже больше того, она не только не ушла на утро, мы

провели вместе весь день — отец вернулся из Питера третьего, потом снова

свалил…

— Да погоди про отца, Лер! — нетерпеливо отмахнулась

Кулёмина.

— Нет, ты не понимаешь! Он вернулся третьего, а свалил седьмого

к обеду. В общем, снова заботливо оставил мне квартиру. И блин, девчонки, она

другая совсем… — обессиленно закончила Лера. — А когда успели… Так кабинет

физики благословили, перед тем как домой свалить.

Лена сложилась пополам от хохота.

— Прости, Лерка, это правда очень забавно. — ну не всё ж мне

на матах с физруками кувыркаться, — мрачно пошутила девушка.

— И что было потом? — вернулась к изначальной теме Наташа.

— Что потом… — вздохнула Новикова. А потом я прихожу:

«Привет, Полин, как каникулы?» А Полина на меня смотрит как на грязь под

пузиком дождевого червя — уйди, мол, книжку читать мешаешь. А у входа в

столовку просто добила.

— Может, это первый день её гейской паники? — переиначила

Лена припев известной песни.

— Может быть, — кивнула Лера. — А может, она просто

посчитала, что… Эксперимент удался и новых ощущений ей достаточно. Девчонки,

мои академические полномочия на сегодня всё, — Лера выбросила окурок в унитаз и

принялась лихорадочно умываться.

— Сваливай, прикроем, — Кулёмина похлопала подругу по спине.

— А насчёт Зеленовой твоей… Хрен его знает, чё тебе посоветовать.

— Забить? — апатично отозвалась Новикова.

— Забить, конечно, было бы лучше всего, но я, Новикова,

последний человек, который выдаст такой совет, потому что не так-то просто —

забить.

— О-о-о, — Лера отвернулась от раковины и участливо

посмотрела на подругу. — У тебя-то, Ленка, совсем алес.

— Спасибо, Кэп. А что, так заметно?

— Ну как тебе сказать… Залипаешь на Каримову ты давно. А тут

ещё… Ну, она тебя поддержала во всём этом дерьме со Степновым. Вполне

достаточно, чтобы пропасть.

— Думаете, всё совсем безнадёжно? — вздохнула Лена, радуясь,

что, кроме них, в этот туалет так никто и не зашёл.

— Не то чтобы безнадёжно, но где-то рядом, — написала

Липатова. — Потому что, даже если предположить, что ты ей тоже нравишься,

художества Степнова всё вам потенциально напортили, по крайней мере, пока мы

учимся в школе. Она просто побоится… Стать очередным Витенькой, что ли?

— В переводе на русский — полный пиздец, — подытожила Лена.

— Хотя знаете, если бы был хотя бы крохотный шанс, я бы ждала.

— С другой стороны, до выпускного всего ничего. Кто ж тебе

мешает попытать счастья? В любом случае, наша Каримова — несколько… Кхм, более

ровный персонаж, чем Зеленова, — оптимистично сказала Лера и даже слегка

улыбнулась.

— Ну, может, и так, но она ни разу не намекнула, что я хотя

бы гипотетически интересую её как девушка. Ладно, Лерка, если хочешь свалить,

самое время, потому что минут через десять все попрут из столовой. А сейчас

тебя никто не засечёт — у преподов, насколько я слышала, совещание в

учительской.

— Тогда я полетела, — подхватив сумку, Новикова приоткрыла

дверь, высунула голову в коридор и осмотрелась. — Ни-ко-го. Спасибо вам,

девчонки. Ситуация, конечно, пиздец, но мне стало немножко легче.

Обнявшись с подругами на прощание, Лера покинула уборную.

— Что скажем учителям? — деловито осведомилась Наташа. —

Стоматолог? Гинеколог?

— Полиниоз, — мрачно отозвалась Лена. — Хотя вряд ли учителя

сочтут эту серьёзную болезнь уважительной причиной.

***

Стоило заговорить о Каримовой, чтобы уже на следующей

перемене встретить её в коридоре. Увидев женщину, Лена на несколько секунд

оторопела, и нет, вовсе не от восторга, что можно было предположить.

— Ирина Ренатовна, что с вами? — ошарашенно выдала Кулёмина

вместо приветствия. — Кто это вас так?

Поводом для Лениной бестактности послужила смена имиджа

учительницы химии. Вместо привычных кудрей, Каримова теперь носила каре. Крайне

неудачную его вариацию, если быть совсем честной.

— О Господи, Лен, и ты туда же, — Ирина Ренатовна закатила

глаза.

— Ну, простите, но… Уж очень это… радикально, — нервно

хихикнула девушка. — Ну то есть если вам нравится, то не моё, конечно, дело,

но… А и ладно, правда не моё дело.

— Я вот даже не знаю, благодарить за толерантность или

обижаться, что ты заподозрила меня в таком дурновкусии, — в глазах Каримовой

плясали черти.

— А, то есть как в анекдоте? Вы пошли подровнять кончики?

— Ну, можно и так сказать. Мне пришлось сменить мастера —

мой уехал в Израиль. Как видишь, хороший парикмахер на вес золота.

— Хотите, я вас спасу? Ну, или по крайней мере, попытаюсь?

— Одолжишь мне машинку, чтобы я побрилась налысо? По-моему,

это единственное, чем тут можно помочь.

— Вам не пойдёт образ Вол де Морта, да и на солдата Джейн вы

тоже не тянете, простите, — Лена честно старалась не смеяться.

— Ну вот… А я так надеялась, — деланно расстроилась

Каримова. — Так что там насчёт спасения?

— У Аньки есть мачеха, ну, несостоявшаяся, и она зачётный

мастер. Могу попросить номер.

— Вот как? Буду благодарна. Я, конечно, всё ещё считаю, что

тут проще сбрить, но мало ли… Ладно, ерунда всё это, — Ирина махнула рукой. — В

конце концов, волосы — не ноги — отрастут. А вот узнать, как прошёл твой новый

год, мне действительно интересно.

— А что мой новый год… Он был прекрасен, идеален, я бы

сказала. Вкусная еда, приятное общение, и в первый раз за несколько лет мне

никто не любил, простите, мозг. — А ваш как?

— С родственниками не общалась, да?

— Не-е-ет, — Кулёмина нервно засмеялась. — Отделалась

СМС-кой деду и электронной открыткой — родителям. А дальше, знаете,

забаррикадировалась шкафом от эроса, космоса, расы, вируса.

— Ты Хроноса забыла, — хихикнула Ирина.

— Не-а, я его нарочно не упомянула. Он старик наглый —

каникулы-то закончились, а значит, баррикадируйся, не баррикадируйся — не

поможет. Всё равно из дому пришлось выскребаться, — Лена улыбнулась, отметив

про себя, как легко называть квартиру Борзовой домом.

— Мой новый год прошёл по похожему сценарию. Много

мандаринов, шоколада и атмосферных фильмов.

— Да, а какой ваш любимый?

— Их несколько на самом деле, — Каримова побарабанила

ногтями по подоконнику, у которого они остановились. — «Интуицию» люблю,

«Десятое королевство», хоть оно и не совсем новогоднее, ну и куда же без «Гарри

Поттера»?

Услышав перечень, Лена подумала, что у двух её влюблённостей

даже кинематографические вкусы совпадают, потому что тот же список они

обсуждали с Висмутом.

— А ты, Лен, смотрела что-то?

— Я к вашему списку ещё и «Реальную любовь» добавила. Тоже

не очень новогоднее, но чё-то вот захотелось.

— Её я просто упомянуть забыла, — рассмеялась Ирина, вызывая

у Кулёминой волну мурашек. — Видимо, Ленка, нам нужно было скооперироваться и

смотреть всё это великолепие в компании друг друга.

— Я бы никогда не рискнула навязываться, — серьёзно

произнесла Лена.

— Именно из этих соображений я тебе не позвонила, — тяжело

вздохнула Каримова.

— Серьёзно?

— Тоже не хотела навязываться…

— Но вы не можете навязаться! Это же вы! — в голосе

Кулёминой слышалось удивление пополам с возмущением.

— А это ты, и ты тоже не можешь навязаться, — тепло

улыбнулась Ирина, заставляя сердце Лены забиться чаще.

Полное отсутствие шансов, но почему же тогда так светло на

душе?

***

Неделя была мучительной, но Лера смогла удержать лицо. Даже

когда им с Зеленовой доводилось пересекаться, девушки делали вид, что друг

друга не замечают.

Анализировать, почему Полина так с ней поступила, не

хотелось, поэтому мысли, которые тянул за собой мучительный вопрос «Какого

чёрта?», Лера старательно отсекала. Пусть всё идёт как идёт. Возможно, она

когда-нибудь решится на разговор с Зеленовой, когда-нибудь, но не сейчас. А

быть может, они просто замнут эту ситуацию, окончат школу и разойдутся навсегда.

Лёд тронулся во вторник следующей недели. Придя в школу чуть

пораньше, Лера обнаружила Полину, подпиравшую спиной стену у кабинета биологии,

или, скорее, себя — стеной, судя по плачевному состоянию девушки.

— Полин, ты… Зелёная, — плюнув на их холодный нейтралитет,

Новикова подошла к Зеленовой и с тревогой вгляделась в её лицо.

Полина окинула собеседницу страдальческим взглядом.

— А ты — беспардонная.

Лера прыснула.

— Кхм, то, что ты подхватила цитату, я, конечно, оценила, но

это не отменяет того факта, что ты зелёная, в буквальном смысле.

— Ну да, ну да, Зеленова позеленела. Очень смешно, —

апатично отозвалась Полина.

— Да блять, при чём тут смешно?! — вспылила Лера. — Ты

хреново выглядишь, у тебя абсолютно зелёная физиономия. Ты нормально себя чувствуешь

вообще?

— Я чувствую себя как человек, который всю ночь пахал, а

перед этим целый день проучился.

— То есть ночь ты не спала?

— Бинго.

— А какого хера в школу припёрлась?

— Чтобы услышать от тебя, Новикова, вагон комплиментов.

— Зеленова, я, блять, серьёзно! Какого хера ты притащилась в

школу? Почему дома не осталась спать?

— Потому что дома бабка, с которой оставаться себе дороже, —

монотонно пояснила Зеленова.

— То есть тебе нужна ночлежка? — по-деловому уточнила Лера.

— Мне нужно, чтобы сегодня меня никто не вызвал к доске.

— Нет, тебе нужна ночлежка. Пошли, — Лера бесцеремонно взяла

Полину за руку и потащила к выходу из школы.

— И куда ты меня волочёшь?

— Домой, спать, разумеется. Куда ж ещё?

— Лер… У тебя там отец…

— Отец у меня не там, а в Питере.

— Он же уже был. Лерка, застегнись, — Зеленова взглядом

указала на распахнутую куртку девушки.

— Не-а, не холодно, — помотала головой Новикова.

— Январь-месяц, блять! Ей не холодно. Застегнись, говорю! —

в голосе Полины появился намёк на эмоцию.

— Забей, — беспечно отмахнулась Лера.

Зеленова резко остановилась, выдернула ладонь из пальцев

Новиковой, развернула спутницу к себе и, рявкнув «Не рыпайся», потянула молнию

вверх.

— И чего нервничать? — флегматично пожала плечами Лера. —

Довольна?

— Была бы, если бы ты ещё и голову закрыла.

— Ну с этим тебе придётся смириться — шапок я не ношу. И

вообще, чья б корова, — Новикова выразительно посмотрела на непокрытую голову

Полины.

— Давай просто сойдёмся на том, что совершенство

недостижимо, — с деланным разочарованием подытожила та.

— Можем сойтись на капюшонах, в качестве компромисса, —

Лера, демонстрируя готовность к консенсусу, накинула Полинин капюшон той на

голову.

— Хулиганка, — фыркнула Зеленова и отзеркалила манёвр.

— 1:1, зомби.

— В твоей голове, в твоей голове… Зомби, — почти шёпотом

отозвалась Полина.

— Да не в моей голове, а по левую руку от меня шагает, —

хихикнула Лера, покидая территорию школы через запасной выход. — Я, кстати,

очень люблю эту песню.

— Так кто ж не любит Крэмберрис? — Зеленова скептически

приподняла бровь.

— Ну, Арбенина, например.

— Да ладно?

— Она как-то в одной передаче говорила.

— Офигеть. Вот поэтому я предпочитаю Сурганову, — слегка

улыбнулась Полина.

— Я теряю тебя в этой мутной толпе… — процитировала Лера.

— Я теряю тебя, постепенно, построчно, — подхватила Полина.

— Лер, почему ты возишься со мной? Я же сука.

— Ты невыспанное зомби. Сейчас это единственное, что меня

интересует.

Произнося эти слова, Новикова не врала. Поведение Полины,

разумеется, обижало, но на данный момент важным было только одно —

позаботиться. Хотя о том, как всё выглядит со стороны, Лере думать не хотелось.

— Ты хороший человек, Лерка.

— Спорно. Знаешь, как в анекдоте: «Наташа, вы любите

романы?»

— А потом пришла Новикова и всё опошлила, — усмехнулась

Зеленова, но во взгляде девушки Лера уловила… Нежность?

— Ну, тем и бешу, — неприлично загоготала Новикова.

— Да не бесишь, Лер. Вовсе не бесишь, — в голосе Полины

слышалась усталость и обречённость.

— Пришли, Полин, — Новикова открыла дверь в квартиру и

впустила свою замотанную спутницу. — Иди в ванную, отогревайся — тебя с

недосыпу колотит всю. Я расстелю диван. Чаю сделать?

— Спать, — выдохнула Полина и скрылась за дверью в санузел.

***

Лера, уснувшая рядом с Зеленовой, проснулась около четырёх,

обвитая чужими руками и ногами. Попытавшись пошевелиться, девушка услышала

недовольное: «Моё» и на секунду замерла. Затем, заставив себя оторвать взгляд

от начавшей просыпаться Полины, предприняла ещё одну попытку:

— Моё, — Зеленова взревела сонным медвежонком.

— Твоё, твоё, Поль, но позывы организма беспощадны, — нервно

хихикнула Новикова.

Хватка немного ослабла, ровно настолько, чтобы Лера

аккуратно выпуталась из тёплого кокона.

— Ладно, — буркнула Зеленова и переместилась на

освободившуюся подушку.

В спальню Лера не вернулась. Решив, что самое время

пообедать, из ванной девушка пошла на кухню — в холодильнике ещё оставалось

жаркое, которое можно было подогреть.

— Ты опять ушла, — заспанная Полина вскоре показалась на

пороге.

— И снова, чтобы тебя накормить, — улыбнулась Лера, стараясь

не размышлять над тем, что, чёрт возьми, они делают. — Будешь жаркое?

— Да, — буркнула Полина, подходя к Новиковой со спины и

обнимая её.

Лера отложила зажигалку, которой собиралась разжечь газ, и

откинула голову на плечо Зеленовой.

— Как твоему величеству спалось?

— С тобой всегда хорошо спится, разбойница.

— Вот и славно, — немного постояв в таком положении,

Новикова вернулась к плите.

Ели девушки в тишине. Лера отчасти боялась заговорить о чём

бы то ни было, а отчасти — не знала, что сказать. Её переменчивая сложная

девочка. Такая сложная и такая родная, в футболке, которую, видимо, уже считает

своей.

— Спасибо тебе, Лер, — наконец, прошептала Полина.

— За что?

— За то что не отопнула, когда имела все права на это.

— Я не могу тебя отпихнуть, даже если бы хотела.

Да, она призналась в этой слабости и, возможно, совершила

самую феерическую глупость в своей недолгой жизни. Но не сказать это или

подобрать какую-то другую формулировку — значит, оставить между ними

неопределённость, а Лера — не тот человек, что мог бы предпочесть полутона. Не

сейчас. Не с Полиной.

— Лерка, прости меня… — Зеленова закрыла лицо руками.

В этом не было театральщины. Полину что-то разрывало, но

что, Лера не знала.

— Поль? Ты хочешь что-нибудь мне рассказать?

Полина отчаянно замотала головой.

— Нет, нет, нет, не спрашивай. Лерка, просто обними…

И Лера обняла. Обняла, чтобы позднее увести девушку в

спальню и любить со всей нежностью, на которую была способна.

Полина ушла поздно вечером. И да, Лера так ни о чём и не

спросила.

***

Вечеров, подобных этому, было ещё два — в среду и четверг.

Полина приходила к Лере после школы, где они друг друга не замечали, девушки

обедали, болтали на отвлечённые темы, в среду даже посмотрели «Последнюю любовь

на земле», хотя ни одна из них не могла впоследствии сказать, как они пришли к

такому выбору. Наверное, просто чувствовали скорую развязку. Итогом обеих

встреч становились ночи любви, полные нежности и горечи. И Лера всё ещё ни о

чём не спрашивала.

Терпение девушки дало трещину в пятницу утром. Не было и

шести, когда её разбудили лёгкие шаги.

— Полин? — Новикова приподнялась на локтях, сонно моргая.

— Спи, Лерка, я захлопну дверь.

— Ты куда?

— Домой. Куда ж ещё? — Полина взяла с прикроватной тумбочки

Лерину расчёску.

— Темень на дворе. Куда ты подорвалась? — зевнула Новикова.

— Лер, мне нужно домой, — вздохнула Полина, отводя глаза.

— Это понятно, но почему так рано? — Лера села на кровати —

остатки сна слетели с неё мгновенно.

— Боже, просто… Просто спи, — голос Зеленовой подозрительно

дрожал.

— Зеленова, ты… Сбегаешь.

Полина ничего не ответила, продолжая сосредоточенно

расчёсываться.

— И я хочу знать, что заставляет тебя сбегать в темноте, —

настаивала Лера.

— Новикова, не драматизируй. Просто… Эксперимент удался,

пора его заканчивать.

— Эксперимент, значит? — Лера решительно встала с постели. —

Эксперимент был в кабинете физики. Ладно, хрен с ним, новый год тоже зачтём в

эксперименты — может, тебе просто не хотелось проводить праздник одной. Но…

Слишком уж часто… Кхм, опыты повторялись, не находишь?

— Ну, я немножко увлеклась. С кем не бывает? — флегматично

возразила Полина, завязывая хвост резинкой, которую Новикова накануне вечером

сняла со своих волос.

— Так увлеклась, что… Надела мою рубашку? — Лера пристально

оглядела фигуру девушки.

— Она мне нравится. Пожалуй, оставлю её себе.

Новикова понимала, что Полина целенаправленно включает

стерву. Но на этот раз она не позволит любимой девушке уйти просто так.

— Зеленова, что происходит всё-таки?

— Я наигралась?

— Если бы ты наигралась, дождалась бы моего пробуждения и

сделала бы всё демонстративно, смакуя триумф. А ты надеялась тихо свалить, пока

я сплю, — Лера упёрла руки в бока.

— Может, я щадила твои чувства?

— Снежные королевы чужих чувств не щадят и не сбегают, как

испуганные девочки. Полин, я чем-то тебя обидела?

— Новикова, ну, скажи, пожалуйста, обязательно сопли

разводить? Мы просто потрахались. Несколько раз. Да, было неплохо. Теперь

разбежались, и никто никому ничего не должен. Спасибо за интересный опыт.

— Да на здоровье! Но я всё ещё хочу знать, какого чёрта тут

происходит?! — рявкнула Лера. — Ну то есть я ещё вчера вечером чувствовала, что

ты что-нибудь такое выкинешь, и мне интересно, почему.

— Я тебе уже сказала — это был эксперимент, новый интересный

опыт, экстремальный, если хочешь. Но мне больше не нужно.

— Так, значит, да?

— Да, так. Я, знаешь ли, решила, что девушки — это всё-таки

не моё, — Полина пошла к выходу из спальни.

— Зеленова, я тебе не нужна?

Лера знала, почему формулирует фразу именно так, и понимала,

какой это риск. В следующую секунду то хрупкое и неназванное, что есть между

ними, может разлететься на осколки вместе с её сердцем.

Полина резко остановилась, но не обернулась.

— Новикова, почему до тебя так туго доходит? Секс был

неплох, спасибо, ты удовлетворила моё любопытство.

— Зеленова, я задала простой вопрос. Я тебе не нужна? Если

да, просто скажи: «Новикова, ты мне не нужна», — голос Леры был на удивление

спокойным, даже холодным. — Скажи это один раз, и я перестану отсвечивать. Я

вообще очень понятливая. Всё же просто — «Ты. Мне. Не. Нужна». Посмотри на меня

и озвучь.

Внезапно плечи Полины задрожали.

— Господи, Лер, ну что ты меня мучаешь?! — прошептала

Зеленова сквозь слёзы и повернулась.

— Я не мучаю, я… Хочу определённости, — Новикова на шаг

приблизилась к плачущей девушке.

— Да не могу я, не могу тебе соврать… Не могу.

— Так останься со мной, — Лера преодолела небольшую

дистанцию и заключила Полину в объятья.

— Ты не понимаешь, Лер…

— Я понимаю. Хочешь знать, что я понимаю? Что я тебя люблю и

ты не хочешь уходить и что что-то тебя разрывает, но ты не говоришь. Но я

здесь, я… Тебя люблю и всегда готова выслушать, — Новикова развернула

несопротивляющуюся Полину к себе и принялась осыпать поцелуями её лицо, собирая

губами бегущие из глаз слёзы.

Лера понимала — даже если Полина сейчас уйдёт, она,

Новикова, пропала безвозвратно. Разбойница без остатка принадлежит Снежной

королеве.

Тем утром Полина снова осталась с ней, и они снова прогуляли

школу.

Если бы здесь была Лена, она бы предостерегла их, сказав:

«Бойтесь власти беспощадного Хроноса, потому что время неумолимо и от него не

спрячешься». Но делать мрачные пророчества было некому, а потому они смогли

украсть у жадного старика ещё несколько часов, прежде чем он взмахнул серпом,

окончательно отсекая их друг от друга.

— Мы больше не встретимся. Так — не встретимся, — ровно

проговорила Полина, застёгивая на себе Лерину рубашку. — Лерка, прости…

— За что? За то, что ты делаешь мне больно и себя мучаешь? —

Новикова апатично наблюдала за перемещениями любимой девушки по комнате. — Ты

знаешь, свою боль я бы, чёрт побери, простила — ты, в конце концов, не обязана

меня ни любить, ни беречь. Но твой мазохизм меня бесит и я его не понимаю.

— Бесит? — уточнила Полина. — Зафиксируй это состояние — так

нам обеим будет проще, — она села на кровать и снова взялась за расчёску.

— Проще нам было бы, если бы бесила меня ты. Но здесь речь

идёт только о мазохизме. Я не понимаю, зачем ты себя так мучаешь. Ты боишься?

Чего? Осуждения общества? Так им на самом деле всё равно.

— Да нет, не в этом дело! — Зеленова слишком сильно дёрнула

запутавшуюся прядь и поморщилась.

— Господи, дай сюда, — Лера тяжело вздохнула, отбирая у

Полины гребень. — Эти волосы нужно расчёсывать с любовью и нежностью, —

Новикова осторожно провела щёткой по светлым прядям.

— Лерка, ну почему ты… Почему ты такая? — в голосе Полины

слышалась безграничная мука.

— Какая? Невыносимая? Несдержанная? Невоспитанная? Бесячая?

— каждое определение сопровождалось плавным движением расчёски.

— Такая… Ты знаешь, такая нежная, такая верная, такая смелая

и такая любимая… и такая не моя, — «не моя» Полина выдохнула чуть слышно,

осторожно отстранилась от дарящей ласку руки, подхватила сумку и вышла в

коридор.

Через несколько мучительных минут Лера услышала, как

захлопнулась входная дверь. Девушка заплакала, безутешно и почти беззвучно.

Дрожащие пальцы по-прежнему сжимали расчёску.