Было уже поздно, когда Мунджо вошел в дом. Обычно он возвращался гораздо раньше. Он не стал ничего говорить, позволяя Чону оценить стекающие с него потоки дождевой воды, собирающиеся в лужу под ногами. Он не заметил бушующий за окном ураган.
— Что с твоим зонтом?
В качестве ответа Мунджо продемонстрировал ему лохмотья, оставшиеся от зонта. Они молча посмотрели друг на друга.
— Добро пожаловать домой, — вздохнул Чону.
Мунджо улыбнулся в ответ.
— Ты готовил?
— Да, но я съел твою порцию. Придется тебе сделать что-нибудь самому.
Хмыкнув, Мунджо стащил ботинки и прошел на кухню, где возле раковины стоял Чону.
— Помочь тебе с посудой?
— Нет, но тебе нужно принять ванну, пока не подхватил простуду, — ответил Чону. Он позволил Мунджо приблизиться, и ему на лицо тут же закапала вода со склонившегося над ним мужчины. Чону изо всех сил старался не вздрогнуть, когда большие ладони легли ему на бедра. Кажется, сегодня он был на взводе.
— Не составишь мне компанию?
— В ванне? — нахмурился Чону.
Мунджо улыбнулся.
— Нет, просто посиди рядом.
Они вместе вошли в хозяйскую спальню, но Чону пошел дальше, в смежную ванную. К тому времени, как Мунджо закончил избавляться от мокрой одежды, ванная наполнилась паром, а Чону терпеливо ждал, сидя на бортике.
— Знаешь, — сказал Мунджо, опускаясь в воду. — Я выбрал этот дом из-за большой ванны. Слишком уж хороша была фантазия, где мы отмокаем вместе после долгого дня. Правда, сейчас она кажется слишком большой, учитывая твой рост.
Чону смерил его свирепым взглядом.
— Будто бы я вообще залез с тобой в одну ванну, ублюдок.
Мунджо рассмеялся.
— Прости, не смог удержаться. Вымоешь мне голову, детка?
Все еще хмурясь, Чону потянулся за шампунем. Мунджо извернулся и боднул головой его бедро. Сначала он думал толкнуть сильнее, в наказание, но решил, что не получит желаемого результата. Воцарилась умиротворяющая тишина. Чону, зарываясь пальцами в волосы Мунджо, тихо ворчал о том, как они отросли за проведенный ими вместе год. Всего несколько месяцев назад он пытался покуситься на них с ножницами, но стремительный и точный удар в ребра, синяки от которого сходили не одну неделю, заставил его отступить. После этого Чону неохотно, но научился любить его волосы.
В конце концов, они были мягкими и гладкими, а еще приятно пахли, когда ему дозволялось приблизиться и потрогать. Иногда волосы были единственной частью Мунджо, которой Чону касался за несколько недель — те щекотали его лицо каждую ночь, пока они спали. Задумавшись, Чону добавил еще шампуня, чтобы помассировать кожу — и едва сдержал усмешку, когда со стороны ванны послышался довольный выдох.
Они редко бывали так расслаблены друг с другом. Иногда Чону злился и отстранялся, а иногда Мунджо бродил по дому как запертый в клетке тигр, готовый к прыжку. Порой эти их настроения совпадали, и такие дни были самыми опасными, но все же они каким-то образом еще не поубивали друг друга. Чону начал смывать шампунь.
— Где ты был весь вечер? — спросил он, ища кондиционер.
Мунджо передал ему флакон.
— Меня задержал один любопытный полицейский. Ему было, что сказать по поводу двух мужчин, живущих вместе, но больше нам не нужно об этом волноваться.
— И где он сейчас?
— Кажется, его машина улетела в кювет на безлюдной дороге. Черт бы побрал эти неисправные тормоза, — Мунджо запрокинул голову и самодовольно улыбнулся. Чону его проигнорировал.
Он хмыкнул, давая кондиционеру немного подержаться.
— Ты присматривался к соседям?
— Едва ли. А что? Ты заинтересован, детка?
Чону щелкнул его.
— Не в этом смысле. Сначала я думал, что там живет только престарелая пара, но, похоже, их внучка ходит в университет. Я столкнулся с ней на прогулке. Кажется, она милая. Спросила, что я читаю.
Мунджо снова запрокинул голову, но на этот раз на лице его был холод. От него исходила собственническая аура, и Чону ощутил дрожь, пробежавшуюся вдоль позвоночника.
— Она предложила нам свежих овощей из своего сада. Завтра я зайду и наберу немного, — он начал смывать кондиционер, но это было сложно, пока Мунджо, не отрываясь, смотрел на него.
— Во сколько?
— О, она сказала в любое время. Ты все равно наверняка не будешь дома, — ответил он, изображая беспечность.
Чону непременно посмеялся бы над хмурой физиономией Мунджо, если бы не дорожил своей жизнью. Вместо этого он закончил промывать его волосы и как ни в чем не бывало встал. Обжигающий взгляд Мунджо не оставлял его даже в соседней комнате.
Позже, когда он сидел в кровати и читал, Мунджо вышел из ванной с влажными волосами и ничего не выражающим лицом. Он остановился в проеме и несколько минут просто смотрел.
— Ты опять все зальешь, — вздохнул Чону.
Мунджо склонил голову к плечу.
— Высушишь мои волосы?
Чону снова вздохнул.
— Какой ты беспомощный сегодня. Садись на кровать.
Лицо Мунджо смягчилось и он послушно сел, наблюдая за тем, как Чону достает полотенце и становится прямо перед ним. Стоило ему развести бедра, давая место, и тот стал еще ближе.
— Ты пытался меня вывести, детка? — Мунджо снова не сводил с него глаз, но влюбленная улыбка вернулась на его лицо.
— Должен же я как-то отыгрываться. Ты так предсказуем, когда дело доходит до подобных вещей, это так просто, — сказал он, нежно проходясь полотенцем по волосам Мунджо и собирая лишнюю воду.
— Не думал, что играть с моими чувствами так весело, — хмыкнул Мунджо.
— Разве не честно, что я иногда сношаю тебе мозги, после всего, что ты сделал.
Сильные руки опустились ему на бедра.
— Что именно я сделал, детка?
Отбросив полотенце, Чону склонился над ним на расстояние выдоха. Он видел волнение в глазах мужчины напротив, ощущал по тому, как его взгляд метался с глаз Чону на губы — словно не знал, где задержаться. В итоге он остановился на губах; мельком показался язык, влажно обводя его собственные. Мунджо знал, как Чону нравится его неспособность скрывать свои желания.
— Ты меня уничтожил, разрушил до основания. И все же, — он остановился на мгновение, наслаждаясь тем, как смешивается их дыхание, становясь одним на двоих. — Ты превратил меня в существо более великое, чем я мог себе представить.
Мунджо вздрогнул от этих слов, ресницы его трепетали. Он так отчаянно хотел поцеловать мужчину напротив, но знал, как велика вероятность того, что Чону его оттолкнет. Он замер на месте.
— Детка, — выдохнул он. Сейчас он как никогда был близок к тому, чтобы начать умолять. Чем больше дней проходило между их поцелуями, тем более голодным и жадным Мунджо становился до следующего.
Улыбнувшись, Чону зарылся пальцами в его влажные волосы и потянул на себя.
Первый поцелуй вышел мягким и трепетным, полным привязанности, демонстрировать которую оба решались только в такие моменты. За одним поцелуем последовал второй, затем третий, а затем и десятый, но никто из них не думал отстраняться.
Постепенно они опустились на постель, полностью сосредоточенные на вкусе друг друга. Мунджо навис над кроватью, и только вытянутые руки не давали ему всем весом опуститься на тело под ним, пока Чону не мог сосредоточиться ни на чем, кроме лица напротив, а занавес чужих волос отделял их от мира вокруг.
Когда обоим перестало хватать кислорода, Мунджо переключился с поцелуями и укусами на шею, где Чону точно не смог бы скрыть следы. В любой другой день Чону остановил бы его, но в тот момент он наслаждался перспективой ощущать свою принадлежность, пока метки не сойдут. На этот раз он хотел все, что Мунджо мог ему дать.
Спустя какое-то время они тихо отстранились друг от друга и легли под одеяло. Оба тяжело дышали красными искусанными ртами и смотрели друг на друга в приглушенном свете спальни. Чону продолжал перебирать волосы Мунджо, слегка царапая кожу головы, пока тот не расслабился до такой степени, что едва не замурлыкал. Через несколько минут они заснули, удовлетворенные единением друг с другом.