Метро

Я никогда не любил поезда. Они с детства пугали меня. Эти шумные гигантские монстры, раскрывающие пасти, чтобы собрать внутри толпу людей. Когда его железный желудок наполнится, он довольно заурчит и, скрипнув рельсами, двинется к следующему пункту приёма пищи. Со временем, я смог смириться с их присутствием в моей жизни. Но каждый раз, когда поезд начинал тормозить, в голове всплывали одни и те же вопросы. «Откроются ли двери, выпустив нас наружу? Не передавят ли друг друга напуганные люди, желавшие выжить?» Иногда из-за излишней усталости на работе, я мог засыпать под его ритмичный гул. Хотя обязательно какой-то резкий звук вырывал меня из сна. Я быстро открывал глаза, задыхаясь. Кошмары из-за этого снились чаще.

Сейчас я снова захожу в вагон. На этот раз здесь куда больше людей, чем вчера. «Потому что сегодня пятница, люди едут домой», напоминаю я себе. Найдя укромное место для себя, я осматриваюсь. Попалась старая модель поезда, где-то 30-х годов. В детстве я ездил на таких с отцом. Он всегда хмуро смотрел на меня, когда дрожь охватывала моё тело. С силой затаскивал в вагон, пока напуганный мальчик истошно вопил. Но это в прошлом. Сейчас он спит в земле. Отделка сидений мягкая, как и тогда, изящные округлые лампы висят тут и там. Поручней здесь заметно меньше. Не за что держаться, если протянуть руку к потолку. На удивление нет таких сильных повреждений, видимо за ним хорошо следят. Но в них остаётся та старая жутковатая деталь — двери. Они захлопываются резко, с оглушающим грохотом. Тебе остаётся лишь трястись от страха и надеяться, что успеешь забежать и тебя не прищемит. Тогда пальцы с противным хрустом сломаются, кости раздробятся на мелкие осколки и в вагоне будет твой отчаянный крик. «Как будто я вернулся в прошлое на десятки лет назад», с усмешкой я думаю. Этот день тоже весь забит делами, поэтому в ногах находится приятная усталость. Глаза мои медленно смыкаются и я начинаю клевать носом. Когда же держаться больше нет сил, я откидываюсь на спинку и закрываю глаза.

Я не знаю сколько спал. Мое сознание выплывает из сна, но я не спешу подниматься. Так спокойно, чувствуется умиротворение. Впервые в жизни меня ничто не смогло разбудить. Вокруг тихо. Слишком тихо для вагона. Я не слышу ни дыхания соседа, ни тихого разговора людей, что знакомы друг с другом. Я рывком дергаюсь с места, оказавшись в сидячем положении. Оказывается, я лежал. «При заходе в вагон разве было столько места?» К тому же, меня бы разбудили. Я быстро обегаю глазами вагон. Никого. Но поезд продолжает мирно покачиваться, поскрипывая металлом. Может быть, все вышли раньше, такое бывает. Пару раз в поезде оставалось так мало людей, что их можно было по пальцам одной руки пересчитать. Я заставляю себя успокоиться, медленно размеренно дышу. И сажусь на сидение ждать. Я жду, когда смотрю на темноту за окном. Я жду, когда изучаю карту, в попытке выяснить своё местонахождение. Я жду. И только одна мысль заставляет всё внутри похолодеть. «Я еду слишком долго». Запись диктора ещё ни разу не оповестила о прибытии на станцию. «Сколько сейчас времени? Почему я не посмотрел его как только проснулся?». Первая мысль человека, только открывшего глаза это обычно: «Сколько сейчас времени?». Но сейчас я как-то не задумывался об этом. Дрожащими руками нащупав у себя в карманах куртки телефон, я пытаюсь его включить. Чёрный экран и перечеркнутая иконка батареи оповещают меня о нехватке заряда. Я с досадой вздыхаю, прикусывая губу. Я редко пользуюсь телефоном и ещё реже ставлю его на подзарядку. Это абсолютная норма моей жизни. Но теперь я не нахожу себе места. Вагон больше не кажется таким спокойным. Атмосфера детства кажется мне прекрасной и жуткой одновременно. Стук колёс и гул поезда больше не являются умиротворяющим шумом на самом краю сознания. Наоборот, этот ужасный скрежет режет слух, будто нарочно желает оставить свой след на коре моей памяти. Воздух кажется противным из-за духоты. В вагонах редко бывает прохладно, если только окна не открывать. Здесь же окна открыть невозможно. Это мне тоже не нравилось в старых поездах, как и сейчас. «Будет лучше, если я пойду в другой вагон. Заодно и других людей поищу», мысленно успокаиваю я сам себя. Наличие других людей хоть не успокоит меня полностью, но я буду знать, что здесь не один. Не один. Мысль об одиноком скитании по поезду, что едет в никуда, пугает меня. Я с силой наваливаюсь на ручку двери. Та в ответ неприятно скрипит и неохотно поддается, подпуская к следующей двери, что вела в другой вагон. Я ненадолго останавливаюсь и смотрю в темноту по бокам. Если я попробую сойти с поезда, то в лучшем случае переломаю все кости. Другого выбора нет, ведь при повторном осмотре вагона, я не увидел ни стоп-крана, ни какой-либо возможности связи с машинистом. Перехожу в следующий вагон, вижу те же самые сиденья, двери, лампы. И никого из людей. «Попробую дойти до машиниста, может тогда узнаю что здесь происходит». Шаги с лёгким эхом раздаются в пустых вагонах. Я быстро перехожу из вагона в вагон и каждый раз мои надежды встретить людей становятся всё меньше и меньше. В какой-то момент мне кажется, что я двигаюсь на месте. Вагоны ничем не отличаются друг от друга и это начинает напрягать. «Всё хорошо, всё хорошо, всё хоро...» В попытке успокоить себя я повторяю это словосочетание, надеясь, что мои слова станут реальностью. Но я знаю, что мысли не могут быть материальны. Никогда. Это подтверждает нахлынувший ужас вперемешку с тошнотой, когда я нахожу кабину машиниста пустой. Лишь странный багровый отпечаток на двери оповещает о том, что здесь был человек. Вернее, больше на дверной ручке, чем на двери. В воздухе аромат краски, но, долго всматриваясь в след, я думаю что это кровь. Нет, я не думаю. Я уверен в этом. Я не знаю откуда она здесь оказалась и от этого становится только страшнее. «Человек ранен?». Я отчаянно надеюсь на это, отвергая мысль о его возможной смерти. Теперь я точно убеждён в собственном одиночестве в этом месте. Отсутствие других людей пугает меня больше, чем возможность не выйти отсюда никогда. Я быстро наваливаюсь на ручку, отчаянно желая выбраться отсюда. Но замираю на месте, когда слышу характерный щелчок. Поезд всё ещё движется. Какой смысл в открытой двери, если я не могу выйти? Я тихо сползаю на пол. Меня трясёт, я давлюсь своими хрипами и стонами. «Люди». Да, единственные, кто помогут мне это люди. Мне надо их найти. Я должен их найти, обязан. В приступе страха я начинаю беспорядочно нажимать на все кнопки, рычаги, не зная что именно отвечает за остановку поезда. Через время слышу протяжный стон колёс. Поезд медленно, нехотя, начинает тормозить. Я облегченно вздыхаю. Я смогу отсюда выбраться. Только сейчас организм своим урчанием решил заявить, что ему требуется пища. «Значит, я голоден». Только сейчас я обдумываю произошедшее. Моё тело неоднократно кричало о своих потребностях, но я, полностью занятый своими мыслями, игнорировал его. Но здесь нет ни намёка на еду. А сумку с собой беру редко, из-за боязни, что её могут украсть. Вернее, не украсть, а я сам могу её забыть в вагоне. Мои глаза медленно закрываются. «Если не могу поесть, то лучше посплю».

Я вернулся домой. Школа, в которой я учился, находилась далеко, поэтому мне приходилось ездить на метро. Нередко, когда я судорожно выбегал из поезда, я забывал что-то из своих вещей. Мать усталым взглядом посмотрела на меня.

– Опять форму оставил?

Я нервно сглатываю и киваю, чувствуя себя виноватым. Мой страх влияет на финансовое состояние семьи, ведь на меня тратят куда больше, чем требуется. Иногда вещи находили, иногда приходилось вновь бегать по магазинам. Она тяжело вздохнула, медленно запуская пальцы в волосы.

– В следующий раз тебе надо...

Она не успевает договорить, как раздаётся хлопок двери сзади меня. Отец вернулся.

Я открываю глаза, судорожно глотая воздух. На всякий случай поворачиваюсь, чтобы убедиться, что сзади никого нет. «Здесь никого не было, откуда кто-то может появиться?». Сон не дал желаемого отдыха, оставив лишь раздражающую пустоту внутри. Я медленно поднимаюсь, направляясь к двери. Открываю её. Выглядываю наружу и уже хочу сделать шаг, как замираю на месте. Здесь что-то не так. Что-то неправильное. Долго вглядываясь в темноту, я понимаю. Снаружи поезд куда более поломан, чем внутри. Ржавчина покрывает его, в некоторых местах металл помят и поломан. «Когда я заходил в поезд я точно помню как он выглядел, когда прибывал на станцию...». Я не знаю сколько времени прошло с тех пор, как я застрял здесь, поэтому начинаю сомневаться в достоверности своих воспоминаний. Это сомнение рассеивается, когда я замечаю одну деталь - снаружи из окон не видно света. Как будто лампы ломаются, когда я выглядываю из поезда. Я осторожно спускаюсь. Живот уже не урчит, но изредка напоминает о себе пустотой внутри. Я едва чувствую свой организм. Его просьбы кажутся далёкими, как если бы человек пытался мне что-то сказать, находясь в другой комнате. Вокруг темно, я едва различаю очертания вагонов. Иду назад, нащупывая под пальцами ржавый металл. «Если я буду идти в обратную сторону, то в какой-то момент смогу выйти к станции» с тенью надежды я думаю. Что-то внутри подсказывает мне, что это бесполезно, но лучше сделать хоть что-то.

Я не знаю сколько времени уже иду. Поезд давно остался позади, даже его очертаний давно не видно. В ногах глухая боль от долгой ходьбы. Я практически перестаю думать, полностью уделяя внимание действиям. Хотя, даже это внимание постепенно расплывается из-за монотонности движений. Вдруг, слышу странное хлюпанье у себя под ногами. В воздухе резкий запах гнили смешанный с грязью. Мне мгновенно становится хуже. Я прикрываю рот, сдерживая рвотные позывы. «Странно, что не почувствовал запах раньше. Сейчас не зима, чтобы здесь был мокрый, потоптанный ботинками, снег. А точно ли не зима?». Удивляюсь, что не могу вспомнить какое сейчас время года. В ужас меня кидает мысль, что я не могу вспомнить хотя бы день недели. «Какой сейчас день? День ли?». Пытаюсь размеренно дышать. У меня получается плохо, вернее, просто ужасно. Успокоиться не получается. Бросив эту затею и пересиливая отвращение, я иду дальше. Случайно вдыхаю воздух и в горле появляется кислотно-горький привкус плесени. Мне становится плохо и я сгибаюсь вдвое. Один неуверенный шаг и, оступившись, я падаю в эту неясную смесь. Ладони резко упираются в металл, я чувствую боль. «Ободрал руки. Нельзя позволить, чтобы это что-то попало в ранки». Вся одежда в этом склизком холодном веществе. Во рту появляется вкус желчи, но я сглатываю, поднимаюсь. Продолжаю идти, чувствуя отвращение к самому себе. «Хочу жить. Я хочу жить». Я не скажу, что моя жизнь очень интересная или у меня есть цель, смысл. В такие моменты всегда начинаешь больше ценить жизнь. Неизвестно сколько времени я бреду вперёд. Мои мысли утрачивают смысл предложений, опускаясь до коротких слов. Слова сливаются друг с другом, преобразовывая их в иные смыслы, но я не замечаю этого. «Жить. Пища. Тепло. Свет. Люди». Я иду, не задумываясь о боли. Боль перестает иметь для меня важный смысл как для живого существа. Мне кажется, будто моё тело не является моим. Странное ощущение, но я не обращаю на него внимание. Вдалеке что-то белое. Как будто кто-то слепил гигантский ком из белоснежного снега. Прилипающего к перчаткам, очень холодного снега. На это нечто, отдалённо похожее на свет, ничего в душе не отзывается. Подходя всё ближе и ближе, я прикрываю глаза от яркого света. Смотрю под ноги – рельсы. Теперь их хорошо видно. Больше не буду падать. Я вышел из тоннеля. На станции стоит одинокий человек. На часах пол шестого утра. Он разговаривает с кем-то по телефону. Я в упор смотрю на него. Он меня не замечает. «Свет. Люди. Пища». Меня раздражает пустота внутри. Будь моя воля сейчас - я бы вернулся обратно и быстро заполнил себя той грязью. Но у меня нет сил возвращаться. Неотрывно смотрю на человека, медленно подхожу ближе. Я знаю как это исправить. Забираюсь на платформу. Человек, отвлекшись от разговора смотрит на меня. У него странный взгляд. «Люди». Я, неожиданно подскакивая к нему, толкаю с платформы и спрыгиваю следом за ним. Навалившись всем телом резкими движениями бью его голову о железо. Сопротивления становится всё меньше и меньше. Противный хруст, а затем и хлюпанье раздаются следом. Я наклоняюсь. «Люди. Пища». Слышу странный до ужаса знакомый гул. Пугающий. Рельсы начинают подрагивать. Я поднимаю голову и вижу до безумия яркий свет. Я ничего не вижу кроме него.

Я вспомнил...

Родители стоят на платформе, ожидая поезд. Я сижу на сильных плечах отца, с интересом верчу головой, находясь здесь впервые. Вдалеке раздаётся незнакомый громкий звук. Поезд начинает прибывать. Я закрываю уши. При небольшом свете фар, не предназначенных для освещения пути, я вижу, как человек неподалёку делает шаг. Прямо под поезд. Не могу оторвать глаза, с ужасом наблюдая за происходящим. «А если бы на его месте оказался бы я?...»

Я быстро просыпаюсь и вскакиваю со скамейки. Быстро дышу. «Надо же такому приснится. Кошмар, не иначе». Я слышу, как подъезжает поезд. Сейчас я снова захожу в вагон. На этот раз здесь куда больше людей, чем вчера. «Потому что сегодня пятница, люди едут домой», напоминаю я себе. Найдя укромное место для себя, я осматриваюсь...