Ваня, щурясь, открывает глаза и сразу же недовольно шипит. Солнце светит прямо в глаза, усиливая головную боль. Да и вообще, хули ранним утром в Питере хуярит солнце? А как же только дожди, только хардкор? 

Ваня пытается перевернуться на другой бок и утыкается в спину Андрея. Тот довольно спит и его ничто не ебёт. Счастливый человек. 

Светло сползает с дивана и, шатаясь, направляется в ванну, под хороший горячий душ. 

Вот уже неделю Ванечка Светло беспробудно бухает с Андрюхой, хорошим другом и чем-то вроде личного психолога Ванечки. Ужираясь до бессознательного состояния каждый день, они проёбывают школу, не выходят ни с кем на связь (даже со Славяном) и засыпают в обнимку на стареньком диване. 

Неделю назад, в пятницу вечером, зарёванный Ваня прибежал к Андрею и с порога заявил, что не хочет жить. Хоть Андрей и был просто хорошим другом, Светло пошёл именно к нему, а не к Славе. Почему? Ваня не смог объяснить, интуиция подсказала. 

А Андрей среди них всегда славился своими особыми методами успокоения. Их было всего два, и в любой ситуации они помогали. Это было либо: «забей, братан, ты охуенный, верь в себя» или же «интересный случай» и бутылка виски на столе. 

Именно «интересный случай» и случился со Светло. В тот день, Ваня как всегда встал, собрался в школу и пошёл под крутой репчик в наушниках на матешу. Настроение было прекрасное по двум причинам: во-первых, это же пятница! Впереди - целых 48 часов хуепинания! А во-вторых -сегодня два урока математики подряд, а это значит - провести два урока с самым идеальным учителем в мире, Иваном Игоревичем. Он пришёл к ним в восьмом классе. Тогда скончалась от инфаркта любимая учительница Вани, Ирина Владимировна. Она была замечательной и понимающей женщиной, у неё никто не учился на два и абсолютно все сдавали ЕГЭ по математике на высокие баллы, даже гуманитарии до мозга костей. Весь класс очень любил Ирину Владимировну и все очень сильно были расстроены и подавлены. А когда через неделю в класс вошёл «педик размалёванный», Ваня вообще решил забить на матешу. Этот пидорок ему сразу не понравился, как и всем остальным на тот момент. Но все более менее привыкли, а вот у Вани личная неприязнь к Ивану Игоревичу держалась вплоть до середины девятого класса, как будто Ирину Владимировну этот пидор зарезал в переулке, а им сообщили ложную информацию. 

Но как то так получилось, что Ваня начал больше рассматривать Ивана Игоревича. Долго любил разглядывать крашенные волосы своего учителя, особенно в солнечную погоду, наблюдая за переливами цвета. Скользил взглядом по его торсу и худым ногам. А руки учителя были для Ванечки личным сортом героина. Тогда Ваня не придал этому значения, но потом понял, что дело плохо, когда начал пялиться на губы и ягодицы учителя. А совсем плохо, когда дрочил в ванной и стонал его имя, представляя руки учителя на своём члене. 

Тогда он глубоко и надолго влюбился. И скрывал долго, вплоть до выпускного. А там напился и излил душу Андрею и Славе. Друзья, как никак. Как оказалось, настоящие друзья. 

И вот в ту самую пятницу они писали контрольную по алгебре на первом уроке. Ваня в принципе, всё знал, и уже собрался писать, но Иван Игоревич решил пересадить его на первую парту первого ряда, прямо перед ним. Ване было похуй, где сидеть, списывать он всё равно не собирался. Но уже после четвёртого номера, взгляд Ванечки случайно упал на руки учителя. Иван Игоревич проверял самостоятельные пятиклассников, пытаясь разобрать их почерк, и это было отличным шансом насладиться просто их видом, тем, что они вот совсем недалеко.. А потом фантазия Ванечки уж слишком разбушевалась, и Светло не заметил то, что Иван Игоревич непонимающе смотрит на Ваню. 

— Светло, не на меня смотри, а в тетрадь, - вывел из транса Иван Игоревич и Ванечка отвёл взгляд, покраснел и пробормотал «извините», а с задних парт послышались смешки и отчётливое «Светло пидор». А Светло и не отрицает. 

А ещё Светло понимает, что между ним и Иваном Игоревичем непреодолимая стена под названием «Уголовный Кодекс Российской Федерации». И сядет Иван Игоревич на столько же, сколько у них разница в возрасте. 

Но всё же после уроков Ванечка зашёл к Ивану Игоревичу. Ваня уже не может больше, надо сказать. Уже почти два года терпит. Сложно. Больно. Страшно. 

— Иван Игоревич, мне бы поговорить...- неуверенно начал Ванечка. Голос предательски подрагивал, а на глаза начали наступать слёзы. По привычке, нервничая, Ваня перекручивал на правом запястье фенечку. Подарок от давно умершего отца. Единственное напоминание. Хоть Ваня ничего и не помнит. 

— Светло, ты кабинетом ошибся, психолог у нас на первом этаже, - ответил раздражённо Иван Игоревич, продолжая складывать тетради в портфель. 

Ваня всё же не выдержал и всхлипнул. Что уж сделать, если он такой легкоранимый? Как говорится, ген пальцем не раздавишь. 

Иван Игоревич обернулся и вопросительно посмотрел на Ваню. 

— Ваня, ты чего? - спросил Иван Игоревич и подошёл к Ване. 

— Я... Просто.

— Прости меня, пожалуйста, я просто сегодня очень устал, - попытался оправдаться Иван Игоревич, но Ваня лишь поджимал губу и с трудом сдерживал себя, чтобы не разреветься ещё сильнее, - что ты мне хотел сказать, я слушаю. Если это очень важно для тебя...

— Иван Игоревич, - начал Ваня, - я не могу больше..

— Что такое? - уже тревожно спросил Иван Игоревич, - с кем то не поладил? Проблемы с друзьями? Я помогу. 

— Нет, - тихо ответил Ванечка. 

— Тогда что же?

— Это кое-что ужасное и неприемлемое для нашего общества, - горько усмехнулся Ванечка и уставился в пол. 

— Не человека же ты убил, Вань, я ведь правильно думаю? - спросил Иван Игоревич и нервно усмехнулся. 

— Да не убивал я никого... 

— Тогда что же?

Ванечка в тот момент очень хотел ответить, но просто физически не мог. В нём как будто боролись две личности: Ванечка и Вано. Ванечка очень любил Ивана Игоревича и очень хотел ему признаться в этом и так, чтобы Ванечку тоже любили. Для Ванечки самое главное - быть любимым и любить. А Вано был постоянно недовольным, выёбистым и дерзким, поэтому он где-то на периферии сознания орал: «не делай это, нахуй тебе этот пидорок размалёванный, лучше бабу какую-нибудь на вписке трахни, чем с этим петухом!» 

— Я люблю вас.. тебя. 

— Вань, я правильно тебя понимаю? - осторожно спросил Иван Игоревич, - ты любишь меня... как парня?

У Ванечки хватило сил лишь на кивок. 

— Вань, прости, но для меня ты лишь ученик, - ответил Иван Игоревич и отошёл к столу, - если хочешь, можем просто общаться. Но я ни на чём не настаиваю. Прости. 

— Это вы меня простите, я не должен был я пойду, извините, до свидания, - проговорил Ванечка и выбежал из кабинета. 

Так нельзя, это неправильно, неприемлемо, противно..

Из воспоминаний его вывела вода, которая уже наполнилась до края и вытекала из ванны. Ванечка совсем забыл выткнуть эту хрень. Зато теперь у него есть ванна горячей воды. Это же насколько надо было уйти в себя, чтобы не заметить, что ванна наполняется водой, при этом стоя в этой самой ванне? Ладно, надо убрать вытекшую воду, а потом уже рефлексировать. 

Быстренько убрав воду, Ваня аккуратно залез обратно в ванну, но уже лёг. И воспоминания накатили с новой силой, заставляя снова реветь. Когда Ванечка успел так накосячить, что ему приходится всё это терпеть? Он настолько слаб, что ничего не может в этом мире сам. Так, чтобы хорошо, качественно, чтобы не придраться. А что он может сейчас? Только плакаться о том, какой он бедный несчастный? 

Нет, так не пойдёт. Ванечка оглядывается и находит бритву, лежащую на раковине. Чуть привстаёт, чтобы взять. Прикладывает к запястью на левой руке. Лезвие бритвы приятно холодит кожу. Он проводит сначала неглубоко, пробует, привыкает. Воспоминания снова нахлынули. 

Вот Ванечке 13 лет. Он идёт домой и весело болтает со Славой по телефону. Тот сильно заболел и долго не мог ходить в школу. А Ваня звонил ему каждый день и рассказывал разные интересные истории. Придя домой, он ожидал как всегда, увидеть радостную маму, готовящую блинчики или ещё что-нибудь вкусное. Но с порога его встретил какой-то левый мужик и мама. Мама вела себя очень странно, напряжённо посматривала то на Ванечку, то на этого мужика. 

— Ванечка, познакомься. Это мой жених, можешь звать его дядей Серёжей. Мы скоро поженимся. 

— Да как ты его называешь? - раздражённо переспросил он маму. Весь такой интеллигентный, высокомерный, в костюме. - Он же будущий мужчина, в крайнем случае - Ваня. Буду тебя перевоспитывать, чтобы выбить из тебя эти пидорские устои. 

Тогда Ваня впервые в жизни психанул и ушёл из дома. К Андрею. 

Второй надрез. Поперёк этого, глубже. 

Вот Ванечке 10 лет. Мама впервые сильно наругала Ванечку за всего лишь драку в школе. 

— Чтобы о тебе подумал твой отец, Ваня? Не думаешь обо мне, подумай о себе!

Третий надрез. Ещё глубже. Кровь потекла сильнее. Ваня ведёт лезвие выше, к сгибу локтя.

Вот Ванечке 7 лет.

Первый класс. Идёт в школу, никого не зная в классе. Одиноко стоял на линейке, пока все весело переговаривались друг с другом. Вдруг, к нему подошёл очень высокий мальчик, его одноклассник. 

— Привет, а ты тоже никого не знаешь? - спросил тот.

— Привет, ага. Никого. 

— Да ты не расстраивайся! Ещё успеешь познакомится. Со мной уже. Я Слава. 

— А я Ваня. 

— Будем дружить?

— Давай, - повеселел Ваня. 

Четвёртый надрез. Уже на другой руке. Лезвие совсем тёплое от крови. 

Ванечка начал терять сознание. 

Вот Ване 4 года. 

— Папа! Папочка! А ты мне такую же сделаешь? 

Ванечка бежит к папе с фенечкой в руке, которую ему одолжила девочка в детском садике. 

— Да, конечно, сынок. Только давай вместе, хорошо?

— Конечно, папочка! Я люблю тебя!

— Я тебя тоже сынок. И всегда буду.

Тогда Ваня не знал, что это была последняя неделя папиной жизни. Он умирал. Рак легких. Не спасти.

Последнее, что услышал Ваня - плеск воды и упавшая на кафель бритва.

***

Ваня очнулся в какой-то то комнате очень белого цвета. Неужели, он смог умереть и наконец-то в раю? Но ведь суицидники же в чистилище отправляются, нет? 

— Ваня! Ваня! Очнись, пожалуйста! Почему ты это сделал? Ради кого? Ванечка, пожалуйста... Я никогда себе этого не прощу..

— Андрей... 

— Ванечка, ты очнулся! Высшие силы существуют, я уверовал! Ты как?

— Я не умер? Или ты умер? 

— Тебе совсем мозги вышибло, бедный. Ты не умер. Я тебя спас. 

— Андрей, ну вот нахуя? - спросил Ваня и закрыл глаза. 

Андрей не ответил. Лишь сильнее сжал руку Ванечки. 

Так, стоп. 

— Андрей, объясни, - Ваня резко выдернул свою руку из руки Андрея и вопросительно уставился на того. 

— Вань, и шизику понятно будет. Думаешь, я с каждым бухаю неделю? С каждым ем из одной тарелки? С каждым пью из одной банки? С каждым сплю в одной кровати? Каждого с того света вытаскиваю? 

— Андрей, я...

— Я люблю тебя, идиот блять. А ты всё с Евстигнеевым этим себе мозги ебёшь. 

— Андрей... А я и не думал. Как ты вообще не придушил меня ещё за всё это? 

— Любил потому что. Поэтому и помогал. И терпел. 

—А Слава знал? - через несколько минут молчания спросил Ваня. 

— Знал. 

— Нихуы себе Славче конечно груз тайн наших тянул на душе...

— Вань, - Андрей снова взял Ваню за руку, но Светло уже не одёрнул, - я пойму, если ты скажешь нет. Я попробую забыть. Но сейчас тебе нужна помощь. Реальная помощь. Не алкоголем и наркотой. И я хочу быть рядом. И помогать. А после... Решай сам. 

— Андрей. 

— Да? 

— Спасибо тебе, - ответил Ванечка и крепко сжал ладонь Андрея. 

Андрей лишь улыбнулся, а Ваня зевнул и почти сразу же отрубился. 

Всё же он был кому-то дорог.