— Я пытался идти рядом, но ночь становилась темнее… Я думал, ты со мной. Но я дошел — и ты исчезла… — задумчиво продекламировала девушка, сидя на берегу моря. Багровые волны лениво, словно нехотя, облизывали берег. Солнце уже почти исчезло, лишь золотой край, видневшиеся вдали, доказывал, что оно тут, рядом.

Девушка медленно встала с колен и подошла к дереву, растущему рядом с водой.

— Что же нам делать, дорогая моя сакура? — нежно спросила красавица, поглаживая кору дерева, — ты уже отцветаешь, и лепестки твои украшают эту мёртвую воду.

Дерево, словно соглашаясь покачало ветками, и вновь нежно—розовые лепестки укрывали водную гладь, словно одеялом.

— Луна! Вышла Бумажная луна! — крикнул кто-то издалека — это была девушка с черными волосами, как крыло вороны, а глаза её были похожи на голубой карбункул. За ней шагала юная особа с белыми ресницами.

— Не кричите такую чепуху, госпожа Аису, — ответила её спутница, убрав снежные волосы с лица, — луна выходит только тогда, когда её дух, Ками Но Тсуки, чувствует тишину рядом с ней.

На этом месте девушка у сакуры улыбнулась: всё-таки, её не забыли, даже имя помнят.

Аису прислушалась: плеск волн, шелест сакуры и крик чаек создавали идеальную атмосферу для релаксации.

— Но тут не так уж и тихо, Сэйери! — возразила девушка, плюхнувшись на песок. Её спутница лишь покачала головой.

— Тишина бывает разной, — начала та, пристроившись рядом с хозяйкой, — может быть и радостной, и угнетающей. Мир прекрасен и полон звуков, лишь в мертвом нет никакого звучания. Там царит полная тишина, которая давит на уши.

— Да ну тебя, — фыркнула черноволосая и отвернулась.

Дождавшись тишины, Ками Но Тсуки взмахнула рукой, и из моря поднялась огромная луна, абсолютно белая, и выглядела как бумажный фонарь, в котором колыхался слабый голубой огонек. Девушки вскочили, миг забыв о своих препираниях и застыли: от этого чуда настолько захватывало дух, что они не могли произнести и слова. На воде появились фонари, окрашивающие её золотым цветом.

— Это… Она! Бумажная луна! — шепотом воскликнула Сэйери, в её глазах отражалась эта картина, как в озере. Ками Но Тсуки, которую никто не видел, залилась чистым невинным смехом, каким смеётся только ребенок. Но девушкам этот смех показался сладкой музыкой, словно её играла сама луна.

Под конец представления, прямо на воде, зацвела огромная белая лилия. Из нее вылетели маленькие огоньки, которые увели за собой и луну, и фонарики, и все стало как прежде, словно ничего тут и не было.

— Вот в честь этого цветка я и назвала тебя, Сэйери, — улыбнулась Аису и встала с песка. Девушки, довольные представлением ушли домой. А Ками Но Тсуки, забравшись на сакуру, стала наблюдать за рассветом.

— И все-таки, — сказал дух Бумажной луны, в бездонных глазах которого отражалось золотое светило, — Солнце намного лучше моей луны тем, что оно настоящее, и появляется всегда.