После возвращения Инка во взрослую форму прошла пара дней. За это время деятельный Художник полностью перебрался в мою комнату, а пустующую спальню мы немного расширили и разделили. Из-за общительности, сохранившего душу Инка, у нас стало бывать очень много гостей. К ним забегал довольный Блу с Дастом, приходили ребята из бывшей команды Найтмера и сам маленький Хранитель Кошмаров с братом. После моей небольшой авантюры с зельями, команда плохих парней распалась и нам пришлось пристраивать их.

Даст переселился к Блу, но не думаю, что брат ягодки был рад этому, однако пока у них тихо. Киллер и Кросс сейчас живут с Дримом и Найтмером. Еще со времен соглашения с Кошмаром, я заметил, что Киллер неровно дышит к своему боссу, а сейчас он в полной мере раскрыл свои чувства и не отходит от мелкого ни на шаг. Тот милостиво позволяет это делать. В случае Найта, кстати, случился казус. Если Инк стал маленьким и телом и сознанием, то Хранитель Негатива откатился в прошлое только телом, но вот все воспоминания и опыт остался вместе с ним.

Из-за этого у Дрима были определенные проблемы с Кошмаром, но тут уже выпнули вести переговоры меня. Гады! Буд-то я так хорошо знал кальмара. Хотя после зелий он на кальмара и не похож.

— Хей. Найтмер, чего не разговариваешь с братом? Он волнуется и доебывает меня. — Я почесав голову, сел рядом с надутым Кошмаром, хотя какой он сейчас Кошмар? Кошмарик и довольно милый. Вот! Вот это все тлетворное влияние Инка! Как в мелкой форме, так и во взрослой. Теперь я из Разрушителя превращаюсь в такую же ошибку как и остальные! Однако не скажу, что сильно расстраиваюсь от этого.

— Убирайся.

— Неее. Извиняй, но так просто меня не спровадить. Я тебе не твой нюня-братишка. — Я усмехнулся, когда увидел как мелкий кутается в плащ и отворачивается. — Хей! Быть на светлой стороне не так уж и плохо. Вот Киллер тебя еще сильнее боготворит, чем когда ты был кальмаром.

Все же мне удалось убедить этого типа в плюсах его положения. Ну серьезно! Хрен ему кто навредит, детей в серьез не воспринимают, можно манипулировать старшими. Сплошные плюсы, а то, что придется заново расти… Не слишком большая цена. С тех пор Найтмер стал более веселым и перестал огрызаться на Дрима и Киллера. Кросс с ним практически не разговаривал, но очень сильно опекал Мечтателя. Чувствую, что после этой истории будет много парочек.

В этот идиотский круговорот любви попал и я. После моего признания, Инк поселился у меня и объединил наши пространства. Теперь над моим… нашим домом висят куча порталов в альтернативные вселенные. Все бы ничего, но Художник после возвращения души стал очень тихий и постоянно прятался от меня. Приходилось принимать радикальные меры.

В первый раз когда это произошло, Радужный закрылся в комнате и лежа на кровати рисовал. Я тихо открыл портал в закрытую комнату. Художник при любой возможности призывал свою долгожданную душу и магию. Радужное перевернутое сердечко парило над увлеченным Инком, а тело покрывала магия. Обычно висящие на тазовых косточках шорты были обтянуты на округлых ягодицах. Мой Художник настолько погрузился в рисование, что не замечал ничего вокруг, а для меня эта картина была слишком соблазнительна, что я не выдержал и тихо подойдя к кровати, сжал вздрогнувшие ножки.

Инк резко повернулся и на его щеках разлился радужный румянец. Его душа затрепетала и подлетела ко мне. Я чуть сжал бедра Художника и увидел как он чуть прогибается и откладывает скетчбук. Усмехаюсь и нитями оплетаю душу Инка. Скелет задрожал и жалобно посмотрел на меня.

— И что это за бегство от меня? — Я начинаю массировать магию Художника и вижу как он зажмуривается и поддается ко мне на встречу. — Где тот наглый и чересчур активный Радужный мудак, который настолько меня приручил, что на него совершенно не реагирует гаптофобия?

— Э-Эррор! Я… н-не. — Инк выгибался и выпячивал зад. Никогда бы не подумал, что он настолько чувствительный. — Д-душааа… Он-на п-постоянно трепещет и хочет вылететь из груди. Хн…

Медленно наклоняюсь и провожу всеми языками по чуть сладковатой магии. Художник стонет и хнычет, он покрылся радужным румянцем, а душа его подрагивала и жалась ко мне. Ясно. Эмоции с настоящей душой гораздо сильнее чем те, что вызывались красками и совершенно неожиданные. Мой Инк теряется в этих чувствах и пугается их. Раньше он мог выбрать нужную эмоцию, а теперь они приходят сами. Нежно улыбаюсь и разворачиваю к себе этого болвана.

— Не волнуйся и не бойся. Это нормально. — Я прижал к себе растерянного Художника и провел языками по узорам на шее.

— Ах-х!.. Эр-рор! Нх… Э-это с-слишком… С-стой! — Инк сжал мою одежду и просил остановиться, но чтобы преодолеть страх — его нужно пережить. Особенно если этот страх на самом деле ничего не стоит.

— Тише-тише… Все будет хорошо. Я не наврежу тебе, мой маленький Художник. — Я отстранился и заметил тонкие дорожки от слез. — Ты веришь мне?

— Д-да. Я верю… — Инк посмотрел мне в глаза и протянул свою душу. — Она т-твоя…

Художник зажмурился и чуть сжался. Видимо уже успел потискать свою душу. Хах. Если он это делал так же активно, то мог причинить себе достаточно боли. Теперь вот боится повторения ощущений. Глупый мой скелет. Осторожно взял у него душу и слегка подул. Сидящий напротив Инк вздрогнул и непонимающе стал моргать. Я же немного усмехнулся и, смотря прямо в глаза с сердечками, стал вылизывать радужную душу. С тремя языками доставить большее удовольствие было легче и видеть как содрогается тело напротив — приносит особое удовлетворение. Сегодня я покажу Художнику как можно получать наслаждение и как правильно касаться души.

Инк содрогался всем телом, его ноги разъезжались, а глаза затуманились. Художник приоткрыл ротик и часто дышал, душа же в моих руках часто билась и была горячей. Она немного текла и я слизывал эти подтеки магии. Они были такие же сладковатые, что и магия на теле Инка. Художник чуть пошатнулся, но удержал положение и тихо застонал. Перестав вылизывать душу, я увидел немного обиженный взгляд и затянул своего скелета в поцелуй. Если дрожь, что била тело Инка была видна, но ощущалась она в несколько раз сильнее. Он буквально вибрировал от желания и невозможности его выплеснуть.

Я прикрыл глаза, чтобы успокоиться и не наброситься на такого открытого и покорного Художника. Медленно поднес руку с душей и вернул ее внутрь скелета, Инк рвано вздохнул и потянулся ко мне, прижимаясь и потираясь искрящейся магией. Я стал стаскивать с него кофту и в восхищении посмотрел на испещренное узорами тело Радужного. Они вились начиная с шеи и уходили под шортики. Не выдержав я прижал его к себе и посадил на свои колени. Инк чуть вскрикнул и тут же застонал, как только я начал вылизывать каждую косточку и проводить языком по каждому узору.

— А-ах! Эр-рор! — Инк постоянно повторял мое имя и то прижимался сильнее, то отдалялся, когда ощущения были слишком сильные. — П-пожалуйста! Я хочу б-большего…

В его глазах блестели слезы и я нежно сцеловывал их. Инк полностью отдался мне, насколько он был неудержим и активен в обычное время, настолько сейчас покорен и тих. Художник доверчиво смотрел на меня и стал стаскивать с себя остальную одежду. Он предстал передо мной обнаженным и попытался прикрыться, смущенно отведя взгляд. Я не дал ему это сделать и рыкнув, призвал нити. Они нежно оплели руки Инка и подняли их над его головой. В первые секунды во взгляде Радужного была капля паники и испуга, но теперь в них загорелся интерес.

Я же осматривал его тело и все что предстало мне очень нравилось. В сравнении со мной, Инк был хрупким и стройным, даже его кости были тоньше. Завороженно смотря на нежные ребра, я протянул руку и стал поглаживать их, вырвав тихий стон у моего скелета. Душа его снова показалась за белыми с черными узорами ребрами и прижалась к грудине. Немного пощекотав радужное сердечко — опустился перед Чернильным на колени. Он зажимался, смущаясь и неуверенно смотрел на меня затуманенным взглядом. Усмехнувшись, вновь начинаю мять и растирать радужную магию. Призываю нити и теперь Инк полностью раскрыт передо мной.

— Э-Эррор! — Художник пытался прикрыть свои нежные местечки, но нити держали крепко, хоть и не починяли вреда. — Н-не надо!

— Тише-тише. Я ничего тебе не сделаю. Посмотри какой ты красивый и нежный. — Я провожу руками по внутренней стороне бедер и как-бы случайно задеваю созданное магией лоно. — Я хочу вылизать тебя, хочу чтобы ты кричал от наслаждения, хочу чтобы ты забыл обо всем и отдался новым ощущениям. Ты же веришь мне~

— В-верю… — Художник задрожал и по его ногам потекли радужные капельки.

Я придвинулся и смотря прямо в глаза Инку, снизу вверх, стал слизывать капли смазки, что текла по внутренней стороне бедер. Художник хотел было спрятать пылающее лицо хоть где-то, но никак не мог отвести взгляд от моих действий. Я же усмехнулся и наконец добрался к сформированному магией лону. Языками стал вылизывать его и легонько прикусывать. От этого Инки стал крутиться, а его стоны и вздохи стили гораздо громче. Он переставал сдерживаться и начинал отдаваться ощущениям.

Продолжая ласкать моего скелета, я стал разрабатывать тугие стенки магического органа. Все же не думаю, что Инки делал что-то подобное, а значит нужно хорошенько его растянуть. Чтобы перекрыть неприятные ощущения, я отвлекал лаская чувствительные местечки. Хотя сейчас мой Инки был чувствителен везде. Постепенно я дошел до четырех пальцев и сам не мог больше сдерживаться.

Убрав все нити, я еле успел схватить рухнувшего Художника. Довольно улыбаюсь, что довел до такого состояния Радужного хранителя и усадил на себя сверху, быстро приспустив уже ставшие тесными штаны. Держа Инка, я стал медленно входить в упругое магическое тело.

— А-ххаа… — Инк выгнулся и плотнее насадился на мой член. Он дрожал и все пытался начать двигаться, но моя хватка была слишком сильна для перевозбужденного скелета.

— Тебе же нравиться? — Я ласково шепчу и начинаю вылизывать шею Художника.

Он уже не мог отвечать, а только стонал и кричал. Подождав пару минут, я сразу же перешел на быстрые резкие толчки. Когда же они становились особенно глубокими, то Инки вскрикивал и выпячивал попку. Толкнув Радужного вперед, чтобы он встал на колени, я зафиксировал руками его бедра и теперь мог полностью контролировать все движения, то нестерпимо медленно выходил почти на полную длину и резко входил обратно, то короткими и быстрыми толчками выбивал из моего скелета громкие всхлипы и стоны.

Я старался растянуть наслаждение подольше, но в какой-то момент Инк вскрикнул особенно громко и продолжительно и я почувствовал, как плотные стеночки обхватывают мой член и непрестанно пульсирует. Я не выдержал и кончил, глубоко вбиваясь в содрогающееся тело, падая и прижимая к себе потерявшего сознание Художника.

Переводя дыхание, я пересилил себя и поднял на руки Радужного. Отнес в ванну — вымыл. Он даже не проснулся от моих действий. Улыбаюсь и целую уставшего в щеку. Перестелать кровать уже было лень и я унес свою драгоценную ношу в гостевую спальню. Уложив и укутав в одеяло Инка, я тоже лег и стал наблюдать за умиротворенным лицом любимого хранителя.

— Теперь начинается наша история~