Да, ты можешь начать сначала, можешь бегать на воле,
Можешь найти еще одну рыбку в море,
Можешь притворяться, что так должно быть,
Но ты не в состоянии держать дистанцию.
Я всё ещё слышу, как ты издаешь звук,
Сбивая меня и катаясь по земле.
Ты можешь врать, что я напал первый,
Но это не так.
– Аврор Поттер! Какая честь, – Малфой издевательски улыбается и, приподнявшись со своего жёсткого стула, низко кланяется. – Чем мы заслужили ваше общество сегодня? Такой прекрасный зимний день, как раз для того, чтобы узреть драгоценную звезду с далекого Востока и прийти на поклон*.
Лицо Гарри ничего не выражает – только губы сжимаются в более жёсткую линию, и он закусывает внутреннюю сторону щек. Драко видит это. Драко видит всё, он знает о каждом движении Поттера, он знает каждый его вздох и каждый миллиметр изменений, каждое последствие его движений. Эти знания впечатываются в сознание. И это заставляет нервную яростную дрожь плыть по позвоночнику.
Гарри останавливается около своего стула и смотрит куда-то мимо Малфоя. На посеревшую от времени стену, которая усыпана магически приклеенными схемами, картами местности, заметками о подозреваемых. Он делает неглубокий вдох, не позволяя себе смотреть на Малфоя. Не здесь. Ему нельзя смотреть в глаза, потому что самая яростная звезда под названием Солнце ослепляет, а не греет.
Однажды это закончится. Ведь ничто не длится вечно. И это не может длиться вечно.
– Малфой, кончай паясничать, – Робардс прожигает взглядом Драко, но тот только нахально ухмыляется. – А ты, Поттер, не тормози.
Робардс продолжает свой рассказ о новом деле, и это дает Драко возможность получше рассмотреть лицо Поттера напротив. Кожа посерела, а в мешки под глазами можно складывать его любимые булочки с мятным кремом. Он смотрит в стол, на свой бестолковый исчерканный крестами и звездами блокнот, на особенно крикливого сегодня Робардса, на суку-Уизли, куда угодно – но не на Драко. Это заставляет кровь закипать в венах.
Драко не аврор, только лишь приглашенный эксперт, пусть и очень успешный в магических проклятиях особого толка. Но Драко – всё для Поттера. Даже если Поттер отказывается это признавать.
Он не слушает Робардса. Как будто его болтовня может быть важнее того, что Поттер сидит напротив и буквально пышет электричеством своей магии.
Член Драко твердеет, и он бросает Поттеру многообещающую улыбку, сталкиваясь взглядами.
Гарри проклинает себя.
***
Не лги...
Ты не сможешь усмирить
Зверя внутри.
– Где ты был? Где, драккл дери, тебя носило?
Драко прижимается бёдрами к бёдрам Гарри и удерживает его на месте за шею. Его пальцы липкие и теплые. Они играют с губами Гарри, раскрывая их и касаясь мягкой влажности языка. Драко искусный, легко соблазняющий и манящий любовник. Гарри не может отказаться от этого. Только не сейчас, когда горло заходится спазмом, чтобы оттуда не вырвался крик. Только не сейчас, когда его гиперчувствительность играет с ним плохую шутку. Только не сейчас, когда его тело накачено зельями, а член томительно пылает в аврорских брюках. Только не сейчас, когда Драко дуреет от его парфюма, льнет как кот и грубыми движениями расстегивает его ремень. Только не сейчас, когда мир сужен до серых дымчатых глаз напротив, сияющих предвкушением и страстью. Воодушевлением. Любовью.
– Я убил того придурка, убил его для тебя. Я убил его ради тебя, ради нас.
Гарри одёргивает себя, выбрасывая за ненадобностью слово «любовь» из сердца. Оно не может применяться к ним двоим. Теперь.
– Какой в этом смысл? Драко…
Драко опускается на колени. Его губы, подрагивающие и шероховатые, блестят каплями слюны.
– Я сделал это для тебя.
Его рот накрывает огненный, раскаленный до пылающей розовизны член, и движения языка как всегда выверенные и утягивающие за собой. Они не оставляют Гарри ни единого слова, поэтому он просто ослабляет галстук на шее и расстегивает пуговицы на рубашке. Он знает, что Драко нравится его голая татуированная грудь. Всего лишь чёрная змея, берущая начало от тазобедренных косточек и уходящая на лопатки, целиком состоящая из набора букв.
«Р»
«Д»
«О»
«К»
«А»
Лицо Малфоя кажется расслабленным, и он с видимым удовольствием надрачивает член в такт толчкам своего рта. Гарри бьется затылком о железный каркас подсобки для учебных метел Аврората.
Ему больно.
Но он не знает, где.
Эта боль вперемешку с наслаждением мерцает по всему телу, делая сердце неприлично нежным, огромным, воспаленным, рассыпающимся от каждого движения языка по мошонке.
Эта боль сияет в голове и скапливается лужей в груди. Эта боль стреляет в поясницу и ноги, из-за чего колени подгибаются.
Он смотрит на Драко и нежно ведет рукой по его алым щекам. Он любил его однажды.
– Драко, Болдуин просто работал со мной над последним делом. Ты ведь ничего не мог ему сделать. Скажи, что не мог.
Ты можешь делать все, что хочешь.
Мне нравится твоя ложь, я поведусь на нее,
Но не перестану быть животным,
Которое просыпается во мне, когда я внутри тебя.
Драко втягивает щёки и тянет руку вверх, прижимая ладонь к тому месту, где бьется сердце Поттера.
– Я не могу ему ничего не сделать, ты ведь знаешь это. Ты мой, и всегда будешь только моим. Только моим, Гарри.
Драко стягивает брюки Гарри к ботинкам и целует его попеременно сначала в одно, а потом в другое колено.
Его руки нежно скользят по ряду волосков, и он, раскачиваясь на месте, снова и снова вылизывает член.
Драко поднимает голову, упирая головку в щёку, и неразборчиво шепчет.
– Жаль, Поттер, что ты не захотел стать моим раньше.
Гарри сжимает его светлые волосы в кулаке и кивает. Сперма льется из члена, а слезы из глаз.
Он ненавидит их обоих.
***
Если я убегу, этого недостаточно,
Ты по-прежнему в моих мыслях.
Иногда Гарри молится в Саутваркском соборе. Он не сильно верит в Бога, но в Мерлина верить ещё сложнее. Почти так же сложно, как верить в адекватность своего сознания и в благие намерения Дамблдора. Может быть, если бы Дамблдор был капельку внимательнее к проблеме Драко на шестом курсе, всего бы этого не случилось? Так, как оно происходит сейчас.
Впрочем, Дамблдор давно мёртв, и больше это не имеет никакого значения.
В соборе Гарри слушает орган, а также посещает утреннюю молитву в девять утра и старается успеть на вечернюю к шести часам.
Он оставляет записки с посланиями к Господу.
«Боже, если ты слышишь меня, прошу, останови это безумие»
«Господь, пошли мне знак»
«Святой отец, не наказывай его так сильно»
Он не знает, что Драко тоже ходит в этот собор и тоже оставляет записки. Только вот содержание у них всегда одинаковое.
«Я хочу стать его мужем. Могли вы там, на небесах, поспособствовать? Мне много не надо, только это»
Гарри больше не интересен Аврорат, тем более, когда всё, что они делают, это ищут одного неуловимого убийцу. Один почерк, одни обстоятельства. Убивает только тех, кто близко работает с Гарри.
Гарри знает имя преступника. И знает адрес его проживания. Он такой простой – площадь Гриммо, дом 12.
Но он никогда не расскажет об этом.
Именно поэтому Гарри больше не выходит за стены Аврората и занимается бумажной работой. Сложно работать на местах преступлений, зная, что по твоей вине напарнику осталось жить не больше недели.
Теперь послужные награды Гарри – это скорее пшик в глаза. Некая услада для тех, кто любит блеск медалей.
Например, для Драко.
Он обожает трахать Гарри в его кителе, на котором звенят все медали и награды – как военные, так и за выслугу перед Авроратом.
Обычно в эти моменты он шепчет что-то вроде:
– Смотри-ка, ты буквально помечен всеми этими людьми. Ты делал для них слишком много. А теперь я трахаю тебя, и всё равно не могу достать до сердца.
Что ты пытаешься сделать мне?
Мы ладим, когда я оказываюсь внутри тебя.
Ты словно наркотик, убивающий меня.
Я тебя всего раскроил,
Но мне становится так хорошо, когда я внутри тебя.
Как это началось, Гарри не знает. У них был школьный роман, который, конечно, нельзя описать словом «обычный». Однако, они победили Волдеморта. И он любил Драко.
Драко часто рыдал по ночам, а после этого умолял Гарри поскорее раскрыться общественности. Он никогда не говорил, зачем это нужно и в чем причина такой спешки.
Рон и Гермиона уехали в Австралию, и Гарри совсем не с кем было поговорить о происходящем. Он был лишь разломанным человеком, которого удерживала Любовь.
Драко давил. Сначала он рыдал, не объясняя причин. После стал шантажировать. Гарри так любил его, но он не мог переступить себя. Его пугали вспышки камер и журналисты, и он хотел, чтобы всё было не так. Гарри хотел дать себе, Драко и общественности немного времени. Дождаться, пока поуляжется пыль.
Он просил Драко подождать. Целовал перед сном и утром, готовил ему любимые блинчики со смородиной и красный чай. Ему просто нужно было немного времени.
Поэтому Гарри ушел в работу, задерживался в Аврорате и возвращался домой, когда Драко спал. Он стал спать спокойнее, без кошмаров, и Гарри был уверен, что все наладилось.
Он стал подбирать кольцо и дату.
А потом стало слишком поздно.
Он застал Драко в ванной, когда в четверг вернулся раньше обычного.
Драко облизывал пену и заколдовывал пузыри, делая их статичными. Кажется, он не заметил, как Гарри вошел, потому что вместо приветствия он ткнул большой пузырь пальцем и закивал.
– Ты прав. Раз у него появился кто-то еще, надо лишь выследить, кто это. Я убью его, и, может быть, Гарри станет моим.
На следующее утро Драко, придя в себя, беспечно сообщил, что перебрал с успокоительными зельями, и Гарри поверил.
Они поцеловались, Драко завернул ему грибной сэндвич с собой, и Гарри ушел на работу.
А через два дня на весь Аврорат прогремела новость об убийстве их коллеги, Циссерии Кольт.
Гарри не увидел связи.
История повторилась.
Возможно, Гарри бы ничего и не узнал, но Драко признался сам. Он просто гладил Гарри по спине после ночного секса и безмятежно уточнил, сколько Гарри еще нужно доказательств.
Гарри любил Драко, и поэтому он стал заложником его одержимости. Это оказалось так просто. Когда любишь, нельзя быть палачом.
Так Гарри стал принимать зелья тоже.
***
Гарри не знал, как это остановить. Всё зашло слишком далеко.
Они продолжали жить вместе, и больше Драко ничего не спрашивал об интервью.
Они прожили три года в Лондоне, а потом поехали в Штаты. Драко хотел посмотреть океан.
– Как думаешь, Поттер, в этом месте водятся креветки?
Гарри задумчиво поглядел на индиговую гладь воды.
– Я не знаю.
Драко улыбнулся.
– Потому что ты бестолковый.
Гарри вымученно хмыкнул, с тревогой смотря за спину Драко. К ним приближались двое людей в фиолетовых мантиях.
– Драко, ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
Глаза Драко сверкнули серебром, и он коснулся пальцами затылка с темными вихрами.
– Теперь знаю.
Гарри положил подбородок на его плечо, утыкаясь носом в угловатый изгиб.
– Пожалуйста, никогда не забывай об этом. Я люблю тебя.
Мужчина в фиолетовой мантии кивнул Поттеру и взмахнул палочкой.
– Петрификус тоталус!
– Чт…
Гарри с болью посмотрел в расширившиеся зрачки напротив и подхватил одеревенелое тело, бережно удерживая его на месте.
– Только лишь потому что я люблю тебя, Драко.
***
2003 год, 13 марта, Ежедневный пророк
Спустя пять лет нескончаемой череды расследований было раскрыто самое громкое дело о массовых убийствах в магической Британии.
За убийствами авроров в период с 1998 г. и по 2002 г. стоял Драко Малфой, бывший приспешник Волдеморта, муж Гарри Поттера, ныне находящийся за пределами страны в частном лечебном учреждении.
Гарри Поттер способствовал своему супругу, его местонахождение неизвестно.
Драко улыбается, рассматривая вырезку из Пророка, присланную анонимной совой.
Он муж Гарри Поттера. Его молитвы в Саутваркском соборе были услышаны.
_________
* Очевидно, Драко ссылается на Евангелие от Матфея (Мф 2:1–12)
Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где дóлжно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою.