Бак играл с Эдди в гостиной в уно, лениво проводя субботнее утро, когда Кристофер вернулся домой после ночёвки у друга.
Они оба посмотрели на него, желая поприветствовать его, спросив как все прошло, как делали это постоянно, и потеряли дар речи. У мальчика был проколот нос. Бак даже выловил из своего подсознания название этого прокола — септум. И его совершенно точно не было вчера утром, когда Кристофер уходил в школу.
— Привет, приятель! Как дела? Как прошла ночёвка? — прочистив горло, всё-таки нашел в себе силы хоть что-то сказать Бак, пока его дорогой муж и отец Криса молчал.
— Всё прекрасно! — радостно отвечает парень и широко улыбается. — Мы так здорово погуляли! Я вам чуть позже расскажу за обедом, хорошо? А сейчас мне надо доделать доклад по истории. Бак, поможешь потом? — тараторит Кристофер и уходит к себе в комнату, даже не дожидаясь ответа, зная, что он никогда не откажет.
— Да-да, конечно, — глубоко вздохнув, всё же отвечает Бак и, повернувшись, смотрит на Эдди. Тот кажется наконец-то отходит от шока и, глядя на него, тихо говорит:
— Господи Боже, просто скажи, что мне показалось!
Эван усмехается, он не Господи Боже но ответить всегда может:
— Нет, не показалось.
— Черт, — ругается Эдди, вставая с дивана. — Я должен срочно поговорить с ним, принять какие-то меры...
Бак хватает его за руку и усаживает на место, произнося:
— Нет, не сейчас. Тебе надо успокоиться, ты на взводе! Если ты не хочешь наговорить то, о чем потом будешь жалеть, — он видит, как быстро двигаются жевалки Эдди от охватывающей его ярости и хочет остановить его. Эван всегда был специфическим буфером в их семье, помогая решить многие конфликты и успокоиться, надеясь, что это подействует и сейчас.
Но судя по агрессивному тону Эдди это не особо действует.
— Успокоиться?! — шипит тот, злобно глядя на него. — Легко сказать! Мой сын неожиданно появляется с пирсингом, предварительно даже не предупредив меня, — и начинает быстро ходить туда сюда мимо дивана, явно пытаясь справиться с гневом.
Бак глубоко вздыхает. Вечер явно будет не из простых.
— Послушай! Это нормально. Он подросток, а подросткам свойственно самовыражаться, — всё еще пытается успокоить мужа, понимая, что тому нужно время. Эван и сам немного в шоке от поступка Кристофера, но старается быстро смириться с этим, вспоминая себя в его возрасте.
Но Эдди явно не настроен слушать его сегодня:
— Да, свойственно! Но не таким же образом! Он сделал это даже не поинтересовавшись, как я к этому отношусь, не спросил разрешения, черт побери! — тот останавливается, всплескивает руками и повышает голос, когда всё это говорит.
Бак делает очередной глубокий вдох, смотрит на него и тщательно, подбирая слова пытается сказать:
— Эдди, дорогой, он и не обязан, это всё-таки его тело. Хотя согласен, было бы здорово, если бы Крис нас предупредил бы и... — но Эдди кажется его не хотел слушать, потому что перебивает и зло говорит:
— Ну конечно, тебе легко говорить! Он-то не твой сын!
Слова будто ударяют Бака под дых. Он грустно усмехается и больше не смотрит на Эдди, который кажется понимает, что сказал и теперь выглядит виноватым.
— Знаешь, а ты прав, мне легко, — слова Эвану даются тяжело, хочется горько расплакаться. Он никогда не думал и, честно говоря, не хотел знать, что Эдди так к нему относится.
— Бак, извини, я... — поэтому теперь он перебивает его, не желая выслушивать ненужные извинения, и решает, что в данной ситуации лучше просто уйти.
— Поэтому я больше ничего не буду тебе говорить и пойду помогу не своему ребенку, — всё-таки не сдерживает свой сарказм Бак и, встав с дивана, отправляется к комнате Кристофера, не обращая внимание на отчаянное сзади:
— Бак!
Эван подходит к комнате мальчика и делает несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Крис не должен увидеть его в расстроенном состоянии. Часть его понимает, что Эдди сказал это просто со злости, но другая — чувствует себя просто ужасно. И, к сожалению, Кристофер является достаточно умным мальчиком и может всё понять и не хватало еще, что тот тоже расстроился, поэтому ему определенно стоит взять себя в руки.
Поэтому, натянув радостную улыбку, Бак стучится в комнату и после разрешения заходит.
— Ну что, давай заниматься историей? — говорит он, присаживаясь возле мальчика на свободный стул за стол. На самом деле он плохо знал историю, но у него неожиданно открылся талант, как только Кристофер поступил в старшую школу, делать хорошие доклады, правильно всё компануя и вычленяя главное. Эван жалеет, что этот талант не открылся раньше, когда он учился сам в старшей школе — точно не был бы лишним. И вообще Крис, конечно, мог бы справиться сам, но судя по всему мальчику хотелось проводить, как тот говорил со своим Баком, больше времени с тех пор как из-за учебы они стали редко играть в видео-игры, поэтому Эван всегда был рад помочь.
— Как тебе? — интересуется Кристофер, показывая на свой собственный нос.
— Неплохо. Тебе идет, но меня больше волнует, как ты и где сделал такой прокол, тебе стоило предупредить хотя бы меня, ты знаешь я бы тебя поддержал, — Бак тяжело вздыхает, понимая, что мог бы предотвратить бурю, которая сейчас плескалась в гостиной. Он точно нашел бы слова, чтобы уговорить Эдди и тогда не произошло бы того, что произошло.
— Папа сильно ругался? — слова Кристофера вырывают его из мыслей, в которые он сам не заметил как окунулся. Бак не сдерживает грустной улыбки, но всей правды всё равно не говорит:
— Немного, но ты его знаешь, он обязательно отойдет.
— Удивлен, что он еще не ворвался сюда и не высказал мне всё, — Бак видит как усмехается Крис и сам печально усмехается, понимая, что взял весь огонь на себя, поэтому к счастью мальчик (как же ему хочется назвать того своим сыном, но после слов Эдди безумно тяжело!) может пока дышать спокойно.
— Бак, он тебя обидел? — Кристофер опять вытягивает его из собственных рассуждений, осторожно кладя ладонь на плечо, Бак нежно улыбается ему и ускальзывает от ответа:
— Приятель, давай заниматься историей?
***
Эдди, после того как Бак уходит, понимает, как же сильно он облажался. Злость, появившаяся после поступка Кристофера, накладывается на злость на самого себя, и ему хочется взять вазу и кинуть со всей дури в стену.
Но понимает, что лучше точно не станет, еще только всё усугубит. Поэтому он глубоко дышит, как учил психотерапевт, делая несколько вдохов и выдохов. И уходит на кухню. Понимая, что ему срочно нужно с кем-то поговорить.
Зайдя на кухню и закрыв за собой дверь, Эдди долго смотрит в стену перед собой, а затем оперевшись на кухонный стол, достает телефон из кармана. Он знает, кому будет звонить. Родителям такого же подростка.
Он набирает номер Хен и едва дождавшись, как та договорит: «Привет, что слу...» — перебьет и выпалит:
— Кристофер проколол себе нос!
— О, Господи! — выдыхает та. — Я думала и правда что-то случилось. Так подожди... А что он проколол крылья или перегородку?
— Какая разница? — хмурится Эдди, не понимая ее реакции, но всё же отвечает. — Перегородку.
— Разница в том, что и как заживает, — терпеливо объясняет ему Хен. — Прокол в перегородке заживает быстрее.
— Ох, ну хоть какая-то хорошая новость, — нервно усмехается Эдди и тяжело вздыхает, слыша следующий ее вопрос.
— Ты злишься?
— Я в ярости, — несмотря на слова спокойно отвечает он.
— Ты ведь понимаешь, что это нормально в его возрасте? Подростки стремятся к самовыражению.
Эдди хмыкает.
— Бак сказал мне тоже самое.
— Не могу поверить, что сейчас скажу это, но Бак прав! — он вместе с Хен усмехается, но на него быстро наваливается осознание его поступка по отношению к собственному мужу и ему становится даже еще хуже.
И пока он думает, Хен продолжает говорить:
— Мы недавно с Карен водили Денни прокалывать бровь в салон после того, как он говорил об этом в течение нескольких дней. Потому что решили, что лучше сделать это в хорошем месте, чем в антисанитарных условиях у кого-то дома.
Эдди, наконец, понимает всю причину своей ярости и быстро начинает говорить:
— Вот именно! Я не злюсь, что он захотел себе прокол. Я злюсь, что он ничего не сказал мне, не предупредил и сделал непонятно где. Господи, он ведь и ВИЧ там мог подхватить! — и после своих слов он глубоко вздыхает, отгоняя эти мысли, чтобы прямо сейчас не впасть в панику и не потащить Кристофера в больницу.
— И именно поэтому ты должен поговорить с ним. Сказать всё, что сказал сейчас мне — ему. И убедить, что если он захочет еще, то должен прийти к тебе и попросить, чтобы ты отвел его в хороший салон, — Эдди понимает, как же Хен права и, честно собирается так и сделать за обедом, когда вспоминает кое-что ещё и виновато произносит.
— Я обидел Бака, — и после небольшой паузы, пока Хен терпеливо ждет продолжения, рассказывает. — Когда он попытался успокоить меня, сказав, что это нормально экспериментировать в подростковом возрасте, я ответил, что ему легко говорить — Кристофер не его сын.
— Диаз, ты просто полный идиот! — зло выпаливает Хен, заставляя его вздрогнуть и тихо произнести:
— Я знаю, но теперь не знаю, как мне всё это исправить. Он не хочет сейчас говорить со мной.
— Не удивительно, — фыркает она, — но мы оба знаем с тобой Бака, он быстро отойдет и тогда ты тоже поговоришь с ним и извинишься.
— Конечно, — осторожно улыбается Эдди, молясь, чтобы это действительно у него получилось. — Я приложу все усилия, чтобы добиться его прощения и чтобы такого больше не повторилось.
— Удачи, Диаз, — опять фыркает она, но затем серьезно добавляет. — Я правда желаю тебе удачи.
— Спасибо, Хен и за это, и за разговор. Я твой должник! — он грустно улыбается, но теперь чувствует себя намного лучше. Под смех Хен он отключается от звонка и думает о том, как же лучше ему поговорить со своими мальчиками, чтобы точно не остаться одному. Эдди знает, что если Кристофер узнает, то определенно встанет на сторону Бака и это будет справедливо.
***
Эдди решает сделать это за обедом и заказывает много любимой еды своих мальчиков. Потому что ну готовка явно никогда не была его коньком, а вкусная еда всегда способствуют поднятию настроения, поэтому было бы хорошо иметь хоть какой-то козырь.
Когда еда пребывает, он расставляет все коробочки красиво на стол и идет в комнату Кристофера. Аккуратно стучит и открывает дверь, видя как его сын и его муж увлеченно слишком смотрят в компьютер. Эдди пересиливает любопытство, чтобы не подойти и не посмотреть, что у них там и зовёт обоих:
— Хей, вы не устали? Может, хотите поесть? — он с нежной улыбкой смотрит на них двоих, замечая, что Кристофер сразу поднял голову, а Бак до сих пор не смотрит на него.
Это на самом деле очень печально, но Эдди старается не отчаиваться.
— Да, это было бы круто, — улыбнувшись, отвечает его сын, не давая ничего сказать Эвану, который судя по всему явно собирался ответить отказом. — Пойдем, Бак, нам точно нужно поесть, — и Эдди чувствует просто невероятную благодарность к своему сыну, которому Бак никогда не умел отказывать.
Когда они выходят из комнаты, Эдди ведёт обоих к столу, надеясь, что заказанная еда их порадует и всё было не зря.
— Ого, у нас что какой-то праздник сегодня? — удивляется Кристофер, проходя и садясь за стол. Он смотрит на Эдди, который нервно улыбается, не зная, как начать.
— Не совсем, просто нам нужно поговорить, — да, пожалуй, стоит быть с самого начала честным.
— Хорошо, — его сын пожимает плечами и садится на стул. Эдди смотрит на мужа, который остался стоять в дверях и глухо просит, почти умоляет:
— Бак? — он видит в его глазах горечь и вероятно обиду, но тот невероятно нужен ему сейчас.
Тот вздыхает, но проходит внутрь, садясь напротив Кристофера. Эдди садится во главу стола, видимо как инициатор разговора.
Пятнадцать минут спустя, во время которых они просто едят, Крис поднимает взгляд на него и зовет:
— Папа? Ты кажется хотел поговорить. Я так понимаю насчёт вот этого, — он указывает на свой проколотый нос, заставляя Эдди немного улыбнуться. Господи, какое счастье, что у него умный сын.
— Да, я хотел бы кое-что сказать, — начинает Эдди, делая глубокий вдох. По совету Хен он собирается прямо сейчас рассказать о своих чувствах, чтобы в очередной раз выстроить доверительные отношения. И ему важно не сорваться на яростный или злостный тон. Он знает, что справиться.
— Я не против того, что ты это сделал. Я просто чертовски напуган. Потому что ты не сказал мне заранее, потому что ты сделал это непонятно в каком месте. Я хотел бы, чтобы ты сказал мне в будущем о таких вещах. И я отведу тебя в хороший салон, где ты не схватишь заражение крови. Неважно что ты хочешь еще один прокол или огромную татуировку. Особенно если захочешь татуировку. Хорошо? — кажется у Эдди получается, потому что Кристофер хоть и шокирован, но, кажется, счастлив.
— Хорошо! — сын довольно улыбается, соглашаясь с ним, но сразу хмурится, как только Эдди добавляет:
— А теперь пожалуйста позволь мне осмотреть твой прокол!
— Пап! — протестует тот, но он неприклонен:
— Кристофер, я должен убедиться, что с ним, с тобой всё в порядке.
— Со мной всё в порядке, — бурчит тот, но потом всё-таки говорит, когда Бак шепчет ему: «Приятель, тебе лучше согласиться!» — Хорошо, если это тебя успокоит.
— Успокоит, — кивает Эдди, улыбаясь с благодарностью глядя на Бака, который посылает ему крохотную улыбку, но потом отворачивается, делая печальное лицо. Это дает маленькую надежду Эдди, что он может всё ещё исправить.
Они вместе с Кристофером отходят в сторону окна. Эдди внимательно рассматривает его прокол, спокойно выдыхая, не замечая никаких нагноений.
И вдруг его сын говорит:
— Папа, я не знаю, что ты ему сказал, но я заметил, что ты его обидел. Я бы хотел, чтобы ты это исправил, — Эдди отпускает его голову, смотрит ему в глаза и думает, что плохо дело, если Кристофер заметил это.
Но он обещает ему:
— Я постараюсь сделать всё возможное, сын.
— И чтобы всё получилось, я думаю мне прямо сейчас надо уйти, — хитро улыбаясь, говорит Крис, заставляя Эдди нахмуриться. Интересно, куда же собрался его сын, он же недавно вернулся с ночёвки.
И тут же получает в ответ:
— Меня друзья позвали в кино.
— Кристофер, ты наглеешь! — фыркает Эдди, качая головой. С одной стороны у него нет препятствий его не отпускать, а с другой — тот так скоро совсем время дома проводить не будет.
— Пап, ну почему? — Крис тяжело вздыхает, аргументируя. — Я сделал почти все уроки. Оценки у меня хорошие. Завтра мне не надо в школу. И в десять я, конечно же, буду дома!
Эдди качает головой, понимая, что сын в принципе-то прав. Да и к тому же возможно ему действительно лучше поговорить наедине с Баком.
Поэтому он соглашается:
— Ох, ладно, только молю — пожалуйста никаких больше проколов. Не уверен, что мое старческое сердце выдержит ещё один такой сюрприз сегодня.
Они смеются вместе с Кристофером и оба возвращаются к Баку, который сидел в телефоне в ожидании их.
— Как всё прошло? — тот откладывает телефон, замечая их двоих, и улыбается, глядя на Криса.
— Всё хорошо, — отвечает его сын.
— Да, с виду нет никаких заражений, — добавляет Эдди, Бак ожидаемо на него особо не смотрит. — Правда, не помешает сдать несколько анализов на предмет заражения крови...
— Пап, — стонет Кристофер, делая недовольную мордашку. — Давай хотя бы не сегодня, а?
— Ладно, — согласно машет рукой он, — иди уже в свое кино. Только помоги, пожалуйста, убрать со стола.
— Я помогу, а Кристофер может пойти уже сейчас, — тихо вдруг говорит Бак. — Если ты конечно не против, — хмыкает тот и Эдди мысленно слышит от него продолжение фразы: «потому что это твой сын и тебе решать». Что же он наделал, а.
— Хорошо, — лишь кивает он, надеясь, что ему удастся переубедить Бака теперь в обратном. Что вообще-то его мнение в воспитании Криса всё еще важно.
— Спасибо, Бак! — его сын радостно восклицает, крепко обнимает Бака и исчезает, слишком резво подхватывая свои костыли, как замечает Эдди. Что-то ему подсказывает — Кристофер спешит не совсем к просто другу. И делает мысленную заметку обсудить это с сыном позже.
Когда Кристофер уходит и входная дверь хлопает вслед за ним, между ними двумя повисает тишина. Эдди не знает, как начать разговор, как правильно извиниться перед своим любимым мужем. Он думает, что будет говорить от души, так наиболее правильно и точно покажет всю его искренность. Он верит, что слова сами придут в голову. Главное дождаться правильного момента.
А пока Эдди принимается убирать остатки еды со стола. Бак и правда помогает ему, раскладывая всё по контейнерам. Молчание, конечно, напрягает, но уже хорошо, что он с ним прямо сейчас.
Поэтому Эдди слегка вздрагивает, когда вдруг слышит от Бака:
— Горжусь тем, что ты сказал Крису. Это было очень хорошо.
Они оба уже были на кухне на тот момент, заканчивая раскладывать всё по местам. Эдди замер. Он стоял лицом к холодильнику, а Бак возле кухонной тумбы-островка.
Он развернулся и посмотрел на него, тихо говоря:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — раздается в ответ. Эдди оглядывает лицо Бака, замечая его закрытую позу — руки сложенные на груди, грусть и тоску во взгляде, но кажется совсем не видя обиды. И несмотря на отсутствие оной, он решает, что сейчас самое время извиниться. Потому что Эдди знает, что сделал больно Эвану. И должен всё исправить.
— Прости меня пожалуйста, — смотрит он на Бака, начиная говорить. — Я так проебался, — тот хмыкает в ответ на его слова и опускает руки, кладя одну на тумбу и произнося:
— Нет, ты всего лишь показал мне, где моё место в этом доме.
— Бак, я не это хотел сказать! — Эдди вздрагивает, говоря в панике. Господи, неужели он и правда это сделал.
— Ты сказал то, что хотел, пожалуйста, Эдди, не надо... — мотает головой тот, видимо не соглашаясь с его словами.
— Нет, Бак, пожалуйста, нет, — Эдди перебивает его, делает глубокий вдох, чтобы почти на одном дыхании, сказать всё, что нужно прямо сейчас. — Я ненавижу себя прямо сейчас. Потому что я всегда знал и знаю, что могу доверять тебе Кристофера также как и себе. Когда я говорил, что ты мой сородитель именно это я и имел в виду. Черт, ты ведь знаешь, что даже в моем завещании именно ты его опекун. И я не знаю почему я это сказал, ведь Крис и твой сын. Наверное, хотел тебя задеть, чтобы не слушать всю правду, что ты говоришь. И я ненавижу себя за то, что у меня это получилось. Я обидел своего второго самого любимого человека, а я ведь ненавижу это делать. Я знаю, что извинения ничего не изменят, но я правда прошу у тебя прощения и... — его запал закончился, Эдди делает еще один глубокий вдохи, прикрывает глаза, чтобы найти подходящие аргументы, слова, что угодно, что заставит Бака поверить и простить его. Но, кажется, этого совсем не нужно.
Потому что он слышит:
— Я прощаю тебя.
— Что? — Эдди резко открывает глаза и смотрит на своего мужа, замечая, что тот нежно улыбается, а затем подходит к нему и тянет к нему руки, добавляя:
— Эдди, я правда прощаю тебя, — и когда Бак крепко прижимает его к себе и целует в висок, то он окончательно понимает, что всё услышанное правда.
И тогда неверяще говорит:
— Бак, ты святой!
— Нет, я не святой, — фыркает тот, целуя его в ответ еще раз, и шепчет, глядя прямо в глаза, — но не думай, что ты так легко отделаешься...
— Я и не надеюсь легко отделаться, — почти мурлычет Эдди, кладя ладони на бока Бака и нежно поглаживая их. — Крис ушел и его до вечера не будет... Понимаешь к чему я? — шепчет и глубоко целует, радуясь, что заставляет Эвана выглядеть потерянным. Он буквально обожает, что его поцелуи могут сбить с толку Эвана Бакли.
Тот краснеет, довольно щурится как кот и, кажется удивлено спрашивает:
— К чему?
Эдди тихонько смеется и осторожно садится на колени, немного поднимая футболку Бака, целуя при этом низ его живота, параллельно говоря:
— К тому, что нам необязательно прятаться и мы можем немного пошалить прямо здесь, — усмехается он, глядя снизу вверх Эвану в глаза. Тот вздрагивает то ли от его поцелуев, то ли от его слов и неверяще тянет:
— Эдди...
— Тшш, всё будет хорошо, — успокаивающе шепчет Эдди, целуя вновь низ живота, расстегивая джинсы Бака, — ты ведь хочешь этого? Не против...? — ему важно убедиться, что всё будет по взаимному согласию, что Бак тоже хочет этого.
— Хочу, — тихо выдыхает тот, прижимаясь спиной к кухонному столу, позволяя спустить с себя джинсы вместе с нижним бельем.
Эдди аккуратно обхватывает ладонью член, проводит, наблюдая, как вздрагивает Бак, шумно втягивая воздух.
Он ухмыляется и резко заглатывает весь член целиком, слыша довольный стон. Это заставляет его трепетать. Эдди обожает, что Бак несдержанный и громкий. Да, это проблема, когда у вас за стеной ребенок. Но когда они одни — это никогда не было проблемой.
Поэтому прямо сейчас он сосредотачивается на чужом члене, наслаждаясь тяжестью на языке, и желает доставить так много удовольствия, как только сможет.
Сегодня, кажется, у обоих нет настроения на игры, поэтому он не медлит и не дразнит.
Эдди отсасывает быстро и глубоко, перебирая одной рукой яички, другой он сжимает задницу Бака, медленно поглаживая её. Когда член оказывается в горле, он пару раз сглатывает для большего давления.
И ему нравится наблюдать, поднимая глаза и смотря наверх, как Бак безудержно стонет, цепляясь за край тумбы, грозясь оторвать его.
В какой-то момент тот говорит:
— Если ты сейчас не остановишься — я кончу
Эдди усмехается, вынимает его из рта, но при этом продолжая надрачивать рукой, которой до этого держал яички, и спрашивает:
— А ты хочешь, чтобы я остановился?
— Нет, — кажется будто бы Бак скулит, что заставляет Эдди засмеяться и вернуться к прежнему занятию и быстрому темпу.
Когда Эван наконец кончает ему прямиком в рот, он чувствует себя безумно довольным.
Эдди вылизывает весь член начисто, надевает обратно штаны на Бака и встает с колен.У него у самого крепко стоит, но он собирается решить эту проблему чуть позже.
Эдди хотелось бы надеяться, что теперь он точно заслужил прощение