Взгляд синих глаз устало и лениво скользил по мраморному камню.
Купальня больше походила на какой-то грот. Чуточку природно-грубый, где камень выступает неровными поверхностями, а меж расщелинами спрятаны горшки с вьющимися растениями. Тяжелую каменную часть потолочного свода, словно титаны поддерживают перекрученные сталагнаты.
Немного рукотворный: пол отшлифован в идеально ровную плиту. В некоторых естественных выемках-нишах располагался горельеф: изящные нимфы, протягивающие вперед руки, с которых стекали искрящиеся водопады в малый бассейн с проточной водой. Второй, более большой для заплывов, сейчас был пуст, лишь светились руны по краю огромной чаши. Она наполнится, если активировать нужные символы.
Но у Деймона нет сил и желания плавать. Да и вряд ли нетерпеливый хозяин особняка позволит своему долгожданному гостю насладиться большим бассейном.
Метаморф скидывает окровавленную одежду на чистый пол и делает шаг в сторону малой чаши. Над головой вспыхивает космос. И Спейд с интересом бросает взгляд на потолок. Тот, кто придумал устроить в гроте вместо свечей или газовых рожков яркую иллюминацию созвездий — был гением. Сияние отражалось в воде и добавляло какого-то мистического таинства.
Мужчина с тихим стоном опускается в теплую воду, ощущая, как раны вспыхивают огнем, а затем начинают пульсировать болью. Не лучшее время Бьякуран выбрал для того, чтобы стребовать свой долг. При иных обстоятельствах, возможно, Деймону бы понравилось и купальня, и предстоящая ночь. Но не сегодня, когда он только вернулся из Яви и раны полученные там, еще не зажили под действием мира Нави.
Каменные плиты пульсируют силой, согревая не только воду, но и уставшее тело. Метаморф откидывается на бортик чаши и тут же шипя наклоняется вперед, собирая длинные пряди в неаккуратный узел на затылке. Еще один бич недовольства.
Почему-то каждый раз, стоит ему совершить оборот в мире Яви, его волосы мгновенно отрастают и густым шлейфом ниспадают за спину. Пожалуй, стоит попросить у Бьякурана ножницы или кинжал. Он отвык от такой гривы, да и короткая прическа более удобна.
Спейд вновь откидывается назад и прикрывает глаза, ощущая, как живительная влага вымывает из его тела усталость и очищая раны, забирает с собою кровь. Тихие, еле слышные шаги он предпочитает игнорировать, ожидая, что это лишь кто-то из слуг, отправленных помочь с омовением. Нужно же это тело подготовить для своего господина. Губы сложились в саркастичную усмешку.
Ладони на плечах, как и легкий разминочный комплекс массажа, не вызвал удивления или напряжения. Лишь полный стон удовольствия. Тихий смешок над ухом.
Мягкие ладони скользили по плечам и груди, даря своеобразную ласку — лишь не слишком аккуратным движением лис выдал себя, задев кожу когтем. Бледные кисти под водой казались совсем уж мраморно-белыми и были столь же холодными. Сам хозяин дома почтил должника своим визитом, явившись в купальню. Шурша тканью дорогого белого кимоно, он подсел ближе, опускаясь на колени, чтобы иметь больше возможностей коснуться чужого тела.
— Ойя, а я ведь и подозревать не мог, что ты такой отзывчивый, — мурлыкающим тоном произносит Бьякуран, хитро щуря свои светло-сиреневые глаза. — Всё бегал от меня, в руки не давался, а тут сразу со стонов. Нехорошо получается, нехорошо.
Он мягкими движениями разминал плечи и шею гостя, стараясь расслабить затёкшие и уставшие мышцы. Не пожалел даже масла, нанося драгоценный состав на чистую кожу. Всё пространство наполнилось лёгким ароматом цветов и апельсинов, вытесняя запах крови.
— Столько раз сбегал от меня, не желая отдавать долги. Разве таким должно быть уважение к чужому труду, Деймон-кун? Поддерживать пути между мирами — не самая лёгкая задача и сил требует много. А ты мне и «спасибо» не скажешь, — лис притворно расстроился, но это не мешало ему в привычной манере медленно вилять всеми четырьмя пушистыми хвостами с белоснежным мехом.
Легкая дрожь проходит по всему телу. И не от такого сомнительного соседства или эфемерного страха. Скорее она вызвана чужим касанием к весьма чувствительной коже. К тому же, тело все ещё возбуждено после перехода сквозь Завесу.
Деймон опускает взгляд, смотря на чужие кисти рук. Такие хрупкие и нежные на первый взгляд, с аккуратными коготками. И не скажешь, что в них кроется не только огромная сила, но власть.
— Не ожидал, что ты сам спустишься ко мне, — заметил, чуть повернув голову и искоса взглянув на Бьякурана. Хозяин особняка был красив, какой-то своей, снежной красотой. И, возможно, при других обстоятельствах, он бы не прочь провести с Джессо ночь, а то и не одну. Но, увы, у него очень странные представления об ухаживаниях.
Откинув голову назад, перевернуто посмотрел на хранителя Завесы.
— Почему ты не можешь взять стандартную плату за свою работу? — устало поинтересовался. Спорить, язвить или вилять, плетя словесные кружева, совершенно не было сил. С куда большим удовольствием, он бы улегся спать. Но, увы, упрямый кицунэ не хочет брать нужную пошлину, ему подавай совершенно иное блюдо.
— Я могу сказать «спасибо» сейчас, лисенок, — Деймон чуть склоняет голову на бок, чувствуя, как узел на волосах ослабляется и волосы вновь рассыпаются за спиной.
— Надеюсь, ты не откажешь мне в еще одной просьбе? Нужны ножницы.
— Стандартную плату? — Бьякуран аж скривился, что стало сразу же заметно в отражении. — И что я с ней делать буду? Зачем мне деньги в таких количествах? Я беру столько, сколько мне требуется на содержание себя, слуг и дома. Но зачем мне сверх того? Я не склонен заниматься накопительством.
Лис коснулся чужих волос, подцепляя пряди коготками, и опустил их в воду. Ему нравился этот тёмно-сизый шёлк, который теперь украшал наглого должника, потому он не отказал себе в удовольствии начать мыть и его.
— Я являюсь Хранителем около четырёхсот лет — за это время я понял лишь то, что весь этот хлам, что люди зовут драгоценностями, бесполезен. Да, я люблю красивые вещи и окружил себя ими, но ни золото, ни камни не стоят затраченных усилий, — белоснежное существо с печальным вздохом начало наносить моющий состав на волосы гостя, стараясь не задеть коготками кожу головы. — Мне одиноко здесь. Слуги сменяются и умирают, а я продолжаю жить в этой пустоте. В чём смысл моей жизни? В таланте, о котором я не просил? Я не хочу быть довеском к системе. Мне тоже хочется внимания и заботы. Так почему я не могу стребовать их с тебя? Я ведь могу много поблажек для тебя сделать, разве этого мало, чтобы остаться со мной навсегда? Личное божество Врат, подумать только… До каких предложений мне приходится опускаться.
— Твои предшественники любили драгоценные камни в качестве оплаты, — метаморф чуть повел плечами, ощущая как тщательно промывают его волосы. И удивительно бережно, стараясь не задеть кожу головы коготками, не травмировать. Но изредка все же задевая. И это вызывает неконтролируемую дрожь по всему телу и волны удовольствия вдоль позвоночника. Деймон вновь едва слышно стонет, выдавая то, как такая ненавязчивая ласка действует на него. Намного лучше открытого флирта.
Спейд вслушивается в чужие слова, хотя со стороны можно сказать об обратном. Будто гость полностью расслаблен, ленив и почти спит под действием рук Хранителя. Но это не так, он слышит. И тоску в чужом голосе, и усталость, и еле уловимую надежду.
Он отступает, ускользает из-под чужих рук и уходит под воду, смывая с себя ароматную пену, а вынырнув, практически рядом с Джессо, касается кончиками пальцев чужой щеки. Такой же холодной, как и весь облик кицуне. Проводит по метке Хранителя под левым глазом. Перевернутая корона. Кажется, у предшественницы Бьякурана был клевер.
— Система сама выбирает себе Стража, — замечает необычайно мягко, без привычного ехидства. А затем синие глаза наполняет вековая усталость.
— Почему именно я? Есть другие бессмертные, более открытые и отзывчивые. Когда-то давно, я попытался получить свое личное божество. Больше мне этого пережить не хочется.
— Я знаю, — тихо заговорило божество, жмурясь от прикосновения к щеке. — Но тогда я был слишком мал и ничего бы не смог сделать. Я знаю, что это ты спас меня тогда, когда Врата хотели разрушить. Но я был совсем ребёнком, а ты сбежал почти сразу.
Бьякуран коснулся потемневших от влаги волос и с явным наслаждением провёл по ним пальцами, ощущая мягкую структуру. Этот образ… Образ молодого мужчины в военной форме с двумя длинными сизыми хвостами надолго запал в память. Он хорошо помнил каждый миллиметр этого образа и не мог от него отказаться, потому и просьбу о ножницах проигнорировал. Он был привязан к нему какими-то эфемерными чувствами и непреодолимой тягой, как и к системе, которую охранял. Кто бы ещё помог объяснить эти чувства?
— Ты больше никуда от меня не денешься, Деймон-кун, — кицунэ ласково улыбнулся, проводя пальцами по воде, отчего по ней побежала едва заметная рябь, даря ещё больше расслабления и покоя.