Ким добирается до места встречи с отцом своим ходом, пересаживаясь из душного метро в не менее душный автобус, битком наполненный людьми. Тэхена люди вокруг мало интересуют. Он не всматривается в посторонние лица, старается не поднимать взгляд от телефона в руках и дышать через раз, всякий раз брезгливо отстраняясь от очередного наглого мужчины, который пытается к нему прижаться (пусть в большинстве случаях это все было случайно). Тэхен собирается к выходу из автобуса как только понимает, что ресторан отца уже совсем близко. Он аккуратно пробирается между телами, извиняется, если кого-то случайно задевает, и, наконец, вырывается из плена, когда транспорт останавливается в положенном месте.

Тэхен, чуть ли не вывалившись из салона автобуса, делает пару шагов в сторону от него, поднимает голову к голубому, без единого облака, небу и в блаженстве прикрывает глаза, стараясь надышаться свежим и приятным воздухом всласть. Нос неприятно забился различными ароматами других омег и альф из общественного транспорта, дурманя голову юного омеги, но глоток свежего воздуха заставляет его прийти в чувства и, наконец, расслабиться.

Их семейный ресторан находится чуть поодаль — всего в каких-то пятидесяти метрах от остановки общественного транспорта. Вход украшен густой зеленью, название которой Тэхен все никак не может запомнить (а может просто и не хочет запоминать такую ненужную информацию). Вывеска над входной дверью уже зажглась приятным белым светом, слегка освещая все вблизи. Окна в пол затемнены так, чтобы не открывать слишком многое проходящим мимо людям, но достаточно для того, чтобы они смогли разглядеть внутреннюю, почти домашнюю, обстановку. Рядом со входом стоит мужчина средних лет с темно-каштановыми волосами, небольшой бородкой и в приталенном костюме-тройке, пропуская внутрь вновь пришедших гостей, и выпуская тех, кто уже покидал ресторан. Он приятно улыбается каждому гостю, учтиво кланяется и желает приятного вечера.

— Добрый вечер, господин Тэхен, давно вас не было видно, — мужчина слегка кланяется омеге, берется за массивную ручку двери и открывает ее перед ним, пропуская внутрь.

— Здравствуйте. Уезжал на лето после школы. Не знаете, папа уже здесь? — Ким в ответ получает лишь молчаливый легкий кивок и дружелюбную улыбку, входя внутрь здания.

Внутри ресторан смотрится еще шикарнее и уютнее, чем снаружи. По периметру расставлены столики на большие группы гостей. Каждый из них отгорожен от другого высокой стеной из цветущих живых растений, создавая приятную и немного загадочную обстановку. Большинство приходящих в ресторан тихо ахают уже возле входа и достают тут же смартфоны, фотографируя все в округе, чтобы запечатлеть непривычный интерьер. С потолка свисают короткие лианы, чтобы гости их ненароком не задевали головами, а по центру зала расставлены столики на две персоны.

Тэхен осматривает каждого гостя, щурится и наконец натыкается взглядом на родной силуэт. Отец сидит за дальним столиком, который всегда занимает, приходя сюда на обед или ужин. Официанты, как правило, не делают на него брони другим гостям, оставляя его всегда свободным. Поправляя упавшую лямку рюкзака на плече, омега плавно пробирается к отцу и крепко того обнимает, когда оказывается рядом.

— Мой Тэтэ, наконец-то, — шепчет старший на ухо Тэхену и коротко целует его за ухом. От такой ласки у младшего омеги стайки мурашек пробежали по всему телу, заставляя его слегка дернуться и тихо засмеяться от нахлынувшей щекотки. — Как ты добрался? Джэхва мог тебя забрать от школы…

— Все в порядке, пап, не переживай, — Тэхен садится напротив отца и двигает ближе к себе безалкогольный напиток, который Соран заказал сыну еще до его прихода. — Я еще не разучился ездить на метро или автобусе. Хотя сегодня людей было как-то чересчур много. А от этого обилия запахов голова закружилась. — Тэхен отпивает через бумажную трубочку слегка розоватую жидкость и жмурит глаза от приятного цитрусового вкуса, который с небольшой кислинкой разливается у него во рту. Рядом с отцом ему всегда было спокойно, он мог расслабиться и не задумываться над тем, как себя ведет и что делает.

— Джэхва сегодня целый день был свободен. Напиши ему в следующий раз, если соберешься куда-нибудь ехать. Это и для удобства, и для безопасности, — Соран растягивает губы в мягкой улыбке и придвигается со стулом ближе к столу, облокотившись на него локтями. — Как дела в школе? Я слышал, что к вам перевели новеньких.

Тэхен давится напитком, который до этого быстро пил, и поспешно откашливается, прикрывая салфеткой рот. Соран, явно не понимая такой реакции сына, обеспокоенно рассматривает его и непроизвольно садится прямее, напрягаясь всем телом. Тэхен же, слегка успокоившись, отодвигает от себя бокал и скрещивает руки на груди, сползая на стуле чуть ниже.

— Не хочу о них говорить. Еще одни избалованные и не знающие личных границ, — омега недовольно сводит брови к переносице и смотрит чуть в сторону. Перед глазами тут же мелькают картинки их встречи с Чонгуком в коридорах, классах и библиотеке. Он хотел бы выкинуть это из головы, да никак не выходит: альфа, что не дает покоя, отступать явно не собирается. — Давай поговорим о другом, хорошо? Это последний год и я радуюсь, что совсем скоро никого из них не увижу.

Соран, уловив настроение сына, коротко кивает головой и подзывает официанта, чтобы сделать заказ. Он не собирается мучить его расспросами, если тому тема явно пришлась не по душе. Старший омега уже привык к тому, что если сын и захочет что-то рассказать о своей личной жизни, он сделает это тогда, когда сам будет к этому готов. И Тэхен в такие моменты как никогда благодарен понимающему родителю. Так было с самого детства: Соран не настаивал на разговорах, а Тэхен приходил сам, когда чувствовал, что готов чем-то поделиться со старшим омегой.

— Я завтра улетаю в Берлин на неделю. Новый ресторан нуждается в моем присутствии, — старший Ким делает заказ, отдает меню официанту и переводит взгляд на сына, — Я надеюсь, что не задержусь там.

Тэхена давно не удивляют частые разъезды отца по всему миру. Он открывает новые рестораны в больших городах, следит за всем самостоятельно, чтобы ничего не упустить из виду. Правда, каждый раз Тэхену становится не по себе, отпуская родителя за тысячи километров от себя. Он день за днем все сильнее переживает за его самочувствие, особенно в последний месяц, когда болезненные воспоминания вновь и вновь причиняют старшему омеге дискомфорт. И иногда Тэхену кажется, что отец здесь он, а не человек, сидящий напротив него.

— Ты только не забывай про лекарства. Не заставляй меня жаловаться доктору на твое плохое поведение, — Тэхен усмехается и делает из бокала еще один небольшой глоток, наблюдая внимательно за отцом.

▿▿▿

Сообщение о посадке на рейс Сеул-Мюнхен-Берлин эхом разносится по всему аэропорту Инчхон мелодичным женским голосом. Соран смотрит на электронное табло чуть поодаль и в который раз сверяется с номером гейта, к которому ему, по-хорошему, нужно уже поспешить.

— Не забывай хорошо кушать. Джэхва будет рядом с тобой, пока меня не будет здесь. Если тебе что-то понадобится — смело говори ему, хорошо? — Соран кивает в сторону своего помощника, который все это время, переминаясь с ноги на ногу, стоял поодаль. Мужчина берет лицо сына в свои теплые ладошки и целует мягко в лоб, оставляя на нем горячий след. Он не первый раз оставляет Тэхена на такой промежуток времени, но каждый раз переживает, что что-то может пойти не так. Отцовское сердце никогда не будет спокойно, когда его ребенок в тысячах километрах от него. — Веди себя хорошо. Звони мне каждый день… Нет! Я буду звонить тебе каждый день.

— Пап, ты так говоришь, словно мне пять лет. Все будет хорошо, за неделю ничего не случится, обещаю, — Тэхен звонко смеется, прикрывая рот ладонью, коротко кивает в подтверждении своих слов, и крепко обнимает отца за плечи. Он кладет подбородок ему на плечо, зарывается носом в тонкую шею и глубоко вдыхает аромат старшего — смесь яркого кислого цитруса и терпкого кофе. Запах отца действует расслабляюще и успокаивающе. Он словно окутывает, скрывает от посторонних взглядов, постоянно защищая. И все-таки, как бы Тэхену не хотелось продлить этот самый момент, он мягко отстраняется и целует отца на прощание в щеку. — Ты опоздаешь и самолет улетит без тебя. Береги себя.

Тэхен провожает отца взглядом и машет активно ему рукой до тех пор, пока раздвижные двери полностью не скрывают Сорана из виду. Улыбка Тэхена, которую он старался держать перед отцом, тут же гаснет. Он опускает безвольно руку и, разворачиваясь на пятках, идет в сторону парковки перед аэропортом. Говорить сейчас что-либо не хочется, и мужчина все понимает по понурому взгляду младшего Кима. Тот уже скучает.

Дорогу до школы Тэхен не запоминает от слова совсем. Он витает в своих мыслях, планируя свой дальнейший вечерний досуг на следующую неделю. Если ранее остаток дня после школы он проводил в компании Сорана, то теперь время коротать будет в полнейшем одиночестве, если вдруг Чимин не решит переехать к нему на время отсутствия отца. Тэхен решил для себя, что обязательно предложит это другу сегодня во время обеда. Давно они не проводили так время друг с другом.

Привычный черный матовый мерседес останавливается перед цветущей аллеей школы. Тэхен нехотя выходит из машины и, прощаясь с Джэхвой, медленно перебирает ногами ко входу в школу. С момента прихода новеньких, а именно Чон Чонгука, Тэхен замечает за собой явное нежелание присутствовать на уроках и вообще появляться здесь. Ему инстинктивно хочется держаться подальше от любого места, где он может встретить приставучего альфу.

«Он всего лишь такой же школьник, как и я. Нужно просто продолжать не обращать на него внимание», — Тэхен кивает собственным мыслям и смотрит на экран телефона, сверяясь со временем. Есть еще целых десять минут до начала первого урока. «Он быстро потеряет интерес и ко мне снова вернется привычная жизнь».

Большинство учеников из коридоров уже переместилось в классы. Холл был непривычно пуст. Лишь несколько таких же учеников как и он бродили туда-сюда, словно не зная, в какой класс податься. Тэхен, на мгновение, сам немного растерялся и в голове стал пролистывать собственное расписание сегодняшних уроков. За этим занятием он не заметил, как перед ним появился тот самый человек, которого он хотел всячески сегодня, да и в последующие дни, избегать.

— Опаздываешь, Тэхен, — хрипловатый голос Чонгука вырывает омегу из раздумий, заставляя резко дернуться всем телом и отступить на шаг назад, ударяясь спиной о холодную стену. Чонгук хищно улыбается, приподнимает проколотую бровь выше и засовывает руки в узкие карманы черных джинс, слегка покачиваясь туда-сюда с пятки на носок. — Ты чего так шугаешься? Я же не съем тебя. — Альфа тихо посмеивается и про себя отмечает, что этому омеге неплохо бы ходить по подиуму в качестве модели, показывая на идеально сформированном теле в совершенстве подобранные наряды.

— Я смотрю ты ничего не понял из нашего с тобой последнего разговора, Чонгук. Прекращай так внезапно появляться рядом со мной, а лучше вообще исчезни, — шипит в ответ омега, заливаясь румянцем от нахлынувшего внутри раздражения. У него сердце заходится, мурашки стаями бегают по спине. А альфа все ухмыляется и ухмыляется. Тэхену так и хочется исправить эту грязную ухмылку на его лице.

Дрожащими руками омега поправляет свалившийся к локтю рюкзак, запускает пятерню в волосы и слегка отводит их назад, открывая лоб. Он дышит глубоко, пытается унять уже привычное раздражение к Чонгуку.

— Ты посмотри, к нему по-доброму, а он еще и огрызается, — альфа толкает языком щеку, отводя взгляд в сторону, и шумно тяжело выдыхает, выпуская руки из капкана джинс. — Тебя разве не учили хорошим манерам, Тэтэ? — он грозит ему указательным пальцем, словно маленькому ребенку, чем заставляет омегу закипать еще сильнее.

— Ты ничего не перепутал, Чонгук? Для тебя я — Тэхен, никак не Тэтэ, тебе ясно? Уяснил? — Ким деловито фыркает, делает резко шаг в сторону от альфы и, стараясь не сказать еще чего, молча разворачивается в сторону нужного ему класса. Правда уйти окончательно ему не удается. Альфа хватает омегу за тонкое запястье и тянет ближе к себе, практически вплотную, разворачивая его лицом к лицу.

— Послушай сю… — договорить у Чонгука не получается. Человек напротив него словно меняется по щелчку пальца: его испуганные глаза наполняются горькими слезами и те быстро скатываются по щекам вниз, руки, как впрочем, и все тело, начинает бить крупная неприятная дрожь, а дыхание с размеренного быстро сбивается. Тэхен всеми силами старается вдохнуть полной грудью, только черта с два у него это получается. Его словно катком переехало, всего покалечило, передавило. Он вырывает слишком резко свою руку из руки альфы, и, не удержав равновесие, падает, едва ли не пропахивая носом идеально отполированный пол школы. Он быстро задом отползает к противоположной стенке и хватается за голову, до боли жмуря глаза и стискивая в тонких пальцах отросшие волосы на голове.

— Тэхен-а, ты же доверяешь папе, верно? — отец резко захлопывает дверь за собой в незнакомой омеге комнате, проворачивая ключ в замочной скважине и убирая его в глубокий карман светлых классических брюк. Тэхен жмется, словно загнанный зверь, к стене напротив взрослого альфы и скатывается по ней обессилено вниз, стирая непрекращающийся поток слез с щек. Насыщенный запах альфы-отца бьет в нос резко и неприятно.

— Тэхен-а, ну же, иди ко мне, — альфа протягивает одну руку к своему ребенку, делает шаг навстречу к нему и хищно растягивает губы в едкой ухмылке, демонстрирую слегка заостренные клыки. Всю комнату уже заполнил запах течного юного омеги, от которого альфе полностью и бесповоротно сносило крышу.

— Я не причиню тебе боль, Тэхен, подойди же ко мне, — альфа, уже начиная раздражаться, делает несколько резких шагов к Тэхену, хватает его за плечи и поднимает одним движением на ноги. Тэхен громко кричит и пытается вырваться из цепких рук человека, которого до сего момента считал своим отцом. Он бьет его кулаками по груди, брыкается, стараясь отодвинуться как можно дальше.

— Пусти, не трогай меня! Отец, что ты делаешь?! Стой! — Тэхен не унимается: он царапается больно, продолжает кулаками бить отца по груди, плечам, до куда только дотягивается, а после резко и размашисто ударяет его по лицу ладонью, замирая с полными слез глазами. Во взгляде напротив ярость просыпается.

— Ах ты мелкий щенок, совсем выжил из ума?! Ты на кого руку поднять решил? — альфа бросает сына на жесткую кровать и нависает сверху, всем своим телом придавливая того к матрасу, — Сейчас я накажу тебя, Тэхен-а. И ты на всю жизнь запомнишь, как не нужно вести себя с папой.

Он резкими движениями сдирает с омеги верхнюю одежду и жесткими руками ведет по юношескому телу. Тэхена мороз бьет по коже, внутри словно все замирает и обрывается. Словно каждая нить его тела рвется и рассыпается в прах.

— Тебе понравится, дорогой, расслабься, — горячо на ухо шепчет альфа и сжимает в руках руки омеги, чтобы тот не смог выбраться.

Тэхен кричит громко, плачет навзрыд, прижимает колени ближе к себе и утыкается в них головой, что-то бессвязно бормоча себе под нос. Гадкие воспоминания душат его с удвоенной силой, противная тошнота подкатывает к горлу. Он столько лет пытался забыть, выбросить из головы то, что его полностью в свое время разрушило, растоптало.

— Тэтэ? Боже, дорогой, тише, — неизвестно откуда взявшийся, Чимин падает на колени рядом с другом, крепко того обнимая за плечи. Он беспорядочно гладит его по голове, плечам, стараясь привести в чувство и хоть немного успокоить. — Ты что, мать твою, с ним сделал?! — Пак переводит полный ярости взгляд с омеги на явно растерянного альфу, который словно камнем стал за последние пару секунд. Чонгук растерялся, отступил подальше от Тэхена, не зная что с ним делать и как успокоить.

— Мы… просто говорили и… я взял его за руку и потом он вдруг… — альфа не находит слов. Он запинается, тяжело сглатывает вязкую слюну и закрывает нижнюю половину лица ладонью. В его теле бьется мелкая дрожь, ладошки потеют. Внутри альфы переплетаются растерянность, стыд, сожаление и злость на самого себя, а еще на кого-то или на что-то, что заставило Тэхена сейчас отключиться и начать так паниковать.

Из классов начали высовываться другие ученики, явно растерянные такой сценой в холле. Они переглядываются, шепчутся, и Чонгуку хочется злостно рыкнуть на каждого, чтобы засунули свои любопытные носы куда подальше.

Чимин быстро поднимает до сих пор плачущего Тэхена на ноги и отводит его в ближайший туалет, придерживая одной рукой за плечи, а второй хватаясь за его руку. У Тэхена глаза покраснели, голос сорван, но он никак не может успокоиться. Дыхание до сих пор не может прийти в норму, а сердце бьется в груди так, словно стремится пробить грудную клетку.

— Ну же, малыш, тише, я рядом, — голос Чимина рядом заставляет Тэхена чуть прийти в себя и осмотреться с опаской по сторонам. Он взглядом словно ищет кого-то давно забытого.

— Вот так, Тэтэ, сделай глубокий вдох… и выдох, — Чимин ставит друга около раковины, включает холодную воду и окунает в нее руки, после ведя ими по мокрым от слез щекам друга. — Дыши, малыш, все хорошо. — Пак умывает лицо Тэхена, говорит с ним ласково, пока тот не успокаивается, прижимаясь спиной к стене в туалете.

— Чим… я не хочу… — Тэхен запинается на каждом слове, заикается, не в силах дальше что-либо продолжать говорить. Его снова начинает бить озноб, сокрушая все тело крупной дрожью.

— Тшш… Тэтэ, мы сейчас умоемся и поедем домой, хорошо? — Пак подводит аккуратно друга к раковине, помогает умыться и вытереть насухо лицо. — Я потом напишу учителю, что мы уехали, не беспокойся.

Тэхен лишь часто-часто машет головой и снова жмурит глаза. Ему понадобится еще несколько минут, чтобы прийти в себя и хотя бы спокойно и без происшествий в компании друга дойти до дороги, где их уже ждет машина.