Two birds on a wire
Это странная дружба, странная, да, но, как оказалось, не такая неожиданная для окружающих. Двое из семей аристократов, примерно одного возраста, подающие большие надежды в своем ремесле, полные сил и энергии.
Кто знал, что единственный ребёнок семьи Бальза так легко найдет подход к наследнику семьи Валден?
One tries to fly away and the other
То, что делает Лука, не всегда понятно людям далёким от науки, но он старается объяснить свои задумки максимально простыми понятными словами, и в голосе его столько энтузиазма, что не заметить это просто невозможно.
— Это невероятные чертежи! Часть отсутствует, но то, что я видел уже впечатляет! — Бальза не может на месте усидеть спокойно, потому подскакивает на ноги, ходит кругами и активно жестикулирует во время собственной речи.
Эдгар только кивает, не сводя с того взгляда. Да, он рад за него, очень рад, но на душе всё равно неспокойно. Глупости какие-то, художник не должен завидовать изобретателю, у них совершенно разные направления деятельности, но этот огонь в чужих глазах…
Как на него спокойно смотреть, когда собственный давно угас?
Watches him close from that wire
— Что-то случилось?
У Луки взгляд такой искренний, обеспокоенный, что смотреть невозможно, потому Валден невольно отворачивается.
— У тебя взгляд такой, словно ты опечален.
— Я теряю вдохновение, — тихо произносит он в ответ.
Конечно, наверняка звучит очень глупо, существуют проблемы куда серьёзнее, но это его собственная проблема. Потому Эдгар добавляет:
— Краски ощущаются блеклыми, хотя я беру самые-самые яркие, а то, что выходит — просто, ну, максимум симпатичная картинка. Это не искусство, Лука, это даже близко не искусство, но они продолжают делать вид, что во всём этом разбираются и продолжают хвалить эту посредственность! Происходит что-то странное, а я… я… просто не знаю как быть!
Конечно, Валден не может так просто раскрыть всё, что происходит, ограничиваясь лишь тем, что готов сейчас доверить. Звучит это, наверное, очень сумбурно, но Лука только осторожно берёт его ладони в свои и улыбается добродушно.
— Тогда давай вернём твоё вдохновение вместе, — чуть наклоняет Бальза голову и прикрывает глаза. — Уж двое должны справиться с задачей быстрее, чем один!
И Эдгар невольно улыбается в ответ.
He says he wants to as well but he is a liar
Лука и правда старается помочь изо всех сил. Водит по самым красивым местам города, которые только знает, приглашает к себе и учит пользоваться телескопом, чтобы можно было лучше разглядеть звёздное небо, и рассказывает самые интересные научные факты, которые вынес из своего обучения.
Эдгару нравится всё это, нравится ходить и наблюдать, и телескоп этот странный тоже нравится, и слушает он внимательно-внимательно, когда слушает рассказы Бальзы, но этого недостаточно, просто потому что тот не знает всей сути проблемы, оттого и методы эти, которые могли бы в другой ситуации помочь, здесь совершенно бесполезны.
Но, тем не менее, ему просто хорошо и спокойно быть рядом.
I'll believe it all
Эдгар никогда не видел Луку вышедшим из себя. Изобретатель за голову хватается и волосы его, обычно собранные в высокий хвост, сейчас лежал на плечах растрёпанными прядями.
— Поверить не могу, что он это сделал! — В сердцах восклицает Бальза и смахивает со своего рабочего стола стопку бумаг с какими-то набросками чертежей и пояснения к ним. — Это...Это...Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
— Тише, солнце, — Эдгар мягко перехватывает его руки, прежде чем изобретатель повредит какое-нибудь важное для его работы оборудование. — Дыши глубоко.
Кто знал, что одна из таких вот запланированных встреч так неудачно совпадёт с большим семейным скандалом? Лука дышит тяжело и прерывисто, но пытается следовать чужому совету. Через какое-то мгновение он чуть успокаивается, смотрит в чужие глаза долго-долго, а затем, не выдержав, чуть наклоняется вперёд и утыкается лбом в плечо Эдгара и мелко трясётся. Тот лишь вздыхает тяжело и мягко проводит несколько раз ладонью по взлохмаченным волосам.
There's nothing I won't understand
— Я не смогу здесь остаться. Просто не могу. Не после того, что случилось с мамой.
Последние дни Лука совсем уж плох. Бледен очень, взгляд потухший, словно огонёк угас и остались тлеющие угольки. Эдгар понимает это состояние.
Это постоянное ощущение опустошения.
— Я понимаю, — коротко кивает Валден.
I'll believe it all
— Тебе нужна помощь с...ты понимаешь? — Спрашивает Эдгар, неловко заламывая руки.
Семья Бальза недавно потеряла всё и разваливается на глазах, и, тем не менее, Лука не виноват и не заслуживает всего этого.
— Нет, я...нашёл одно место, где смогу поработать. Это научная лаборатория, так что тут всё сложилось наилучшим для меня образом. Я и сам справлюсь, — Бальза улыбается вымученно. — Только...ответь мне на один вопрос честно. Ты ведь не прекратишь общаться со мной из-за того, что семья наша потеряла статус?
I won't let go of your hand
Лицо у Эдгара такое возмущённое, что даже щёки наливаются красным-красным. Как он может вообще такие глупости спрашивать?
— Ты дурак! Глупец! И говоришь мне своим глупым ртом глупые слова с глупым смыслом! — Возмущённо восклицает Валден. — Слушай меня внимательно. Я не принадлежу той кучке лицемеров. И не брошу тебя вот так, понял?
— Тогда, — у Луки глаза предательски блестят, потому он отворачивается, спешно смахивая влагу тыльной стороной ладони. — Тогда, давай, когда всё утрясётся, мы продолжим искать твоё вдохновение!
— Идиот! — Эдгар чуть толкает его в плечо. — Как ты можешь думать об этом в такое время?
— Но ведь оно важно для тебя.
Бальза лишь глупо и растерянно улыбается.
Two birds on a wire
Кажется, со временем всё и правда налаживается.
Разве что Лука появляется реже из-за того, что занят новой работой, но, кажется, он оправляется от случившегося и наконец огонёк энтузиазма вновь зажигается понемногу в его глазах, так что, может, оно того стоит. Они снова гуляют вместе и рассказывают друг другу последние новости, о своих учителях, о науке и искусстве, о том, что происходит в их деятельностях, да и просто о всяких глупостях.
Кажется, всё стало как раньше и Эдгар лишь надеется, что всё так и останется.
Конечно же, злой судьбе нужно вмешаться и всё испортить.
One says c'mon and the other says I'm tired
Когда Эдгар видит все те утренние газеты, он не верит. Когда он читает напечатанные слова на тонкой бумаге, он не верит. И даже когда он видит фотографию подозреваемого, то тоже не верит, отказывается принимать. Он слишком хорошо знает Бальзу, чтобы понять, что тот просто не способен на такое.
Или Эдгару просто так казалось?
The sky is overcast and I'm sorry
Ему говорят забыть про Бальзу. Что стоило бы сделать это ещё давно, когда проблемы только-только начались, потому что цепочка событий начала бы нестись за собой, подобно падающим плашкам домино.
Эдгару правда искренне жаль, что так вышло.
One more or one less, nobody's worried
Когда "заключённый" внезапно исчезает, никому нет до этого дела. Что о старшем Бальзе, что о младшем вспоминать не принято, а если и упоминают, то в не самом приятном ключе. Эдгара это злит и заставляет ещё больше ненавидеть этих глупых людей, которые не видят дальше собственного носа и готовы осуждать кого угодно, лишь бы их самих это не коснулось.
Отвратительно.
Интересно, а что будет, если вот так внезапно исчезнет "наследник семьи Валден"?
I'll believe it all
— Совсем ничего не можешь вспомнить?
Конечно, его предупреждали, что у "заключённого" проблемы с памятью, что он даже некоторые недавние поручения удержать в голове не может, потому и пишет для себя маленькие напоминания на листах бумаги и собственных ладонях.
Но всё равно в глубине души Валден надеялся, что его уж точно вспомнят, не может же быть всё настолько, чтобы вот такой вот огромный пласт воспоминаний взял и исчез?
Может.
Все надежды разбиваются в тот миг, когда Эдгар только-только приезжает в поместье и во время знакомства с его обитателями такие родные серые глаза смотрят на него как на незнакомца.
— Только лицо...и обрывки неясные, — Лука одной рукой держится за лоб и смотрит куда-то в пол пристально. Кажется, попытки вспомнить хоть что-то приносят ему сильный дискомфорт. — Извини.
There's nothing I won't understand
— Ясно, — Эдгар не может скрыть разочарования в голосе и отворачивается. — Не за что...извиняться.
Конечно, не стоило вообще в это лезть, да и Лука уже совсем иной человек, глупо было надеяться на то, что всё снова станет как раньше. Сам Бальза тоже сидит молча, уставившись в одну точку, очевидно, тоже не зная что и сказать.
Сейчас он лишь напоминает себя старого: раньше у изобретателя осанка была прямой, а сейчас сутулится сильно; вместо костюма одежда тюремная, вместо уверенной улыбки - растерянная, вместо блеска в глазах - потухшие угольки, которые уже своё прогорели.
И, тем не менее, это всё ещё Лука, хоть и немного другой.
I'll believe it all
— Я правда плохо тебя помню. Вероятно, старый я тоже тогда был другим и у нас сейчас может быть мало общего, — всё-таки тишину эту неловкую решает первым нарушить Бальза и улыбается так светло и солнечно, и улыбка эта и правда до боли знакомая и родная. — Но, если ты готов дать новому мне шанс...давай начнём сначала? Потому что новый я бы хотел быть с тобой друзьями тоже.
Так странно слышать то, что он теперь вот так вот разделяет свою жизнь. Конечно, в памяти "нового" Луки только послетюремная жизнь и поместье, а от старых воспоминаний остались лишь невнятные обрывки. И, тем не менее, он всё равно хочет пытаться вновь. Из вежливости или жалости только?
— Конечно, — всё-таки кивает Эдгар. — Это было бы...очень неплохо.
I won't let go of your hand
— Тогда давай начнём всё сначала, — кивает Лука, глубоко вздыхает и ладонь протягивает. — Меня зовут Лука Бальза. Приятно познакомиться.
— Это правда так необходимо?— Закатывает художник глаза, глядя на протянутую руку.
— Да! — Восклицает заключённый. — И очень-очень-очень важно!
— Тогда, — Эдгар смотрит на него и улыбается. Нет, он так и не перестанет сравнивать, и, всё-таки, бывают моменты, когда не так уж сильно он от себя старого отличается. — Меня зовут Эдгар Валден. Приятно познакомиться.
И пожимает чужую руку.
Two birds of a feather
Обитатели поместья считают их дружбу странной. Никто и подумать не мог, что кто-то вот так просто может сблизиться с Эдгаром Валденом, который не особо шёл на контакт с остальными. Впрочем, у Бальзы энергии хоть отбавляй и говорить он может на самые неожиданные темы, так что, может, нашёл как-то подход
Впрочем, на этом не зацикливают такое уж сильное внимание.
Оно к лучшему.
Потому что кроме этих двоих никто не знает, что их связывает прошлое. Не то, чтобы это был какой-то важный секрет, просто Эдгару хочется, чтобы в этом месте у него было хоть что-нибудь тайное и сокровенное, чем совсем не обязательно делиться.
Say that they're always gonna stay together
Он готов за двоих помнить старые обещания и счастливые воспоминания. В конце концов, не такая уж и сильная между "старым" и "новым" Лукой граница, да и пора бы прекратить уже их сравнивать. Это дико, это странно, это так непривычно, видеть ставшее родным лицо, а взамен ощущать то, что ты для этого человека лишь новый знакомый и нечёткое воспоминание. Но он понимает, что сам Бальза растерян не меньше, и от этого осознания становится капельку легче. В конце концов, заключённый сам предложил начать всё с чистого листа и продолжает приходить на встречи, продолжает разговаривать, продолжает свои бесплодные попытки вспомнить, хотя совсем не обязан...
Когда-то давно они обещали друг другу, несмотря ни на что оставаться вместе.
Так странно осознавать, что обещание это до сих пор в силе, хоть и исполняется не так, как нужно.
But one's never going to let go of that wire
Эдгар говорит себе, что должен принять уже, что память не вернётся так просто и пора бы перестать ожидать, что в один день вернётся "старый" Бальза, уверенный в своих действиях, с ровной осанкой и тем блеском в глазах.
Вдохновляющим блеском в глазах.
Пора бы просто принять, что его старый друг изменился под тяжестью обстоятельств внешне и внутренне, хоть привычкам и энергичностью своей остался неизменен.
Это так сложно.
He says that he will but he's just a liar
Лука обещает, что попытается вспомнить хоть что-нибудь. Что-нибудь большее, чем рваные обрывки воспоминаний, ничего в себе не несущие. Эдгару хочется в это верить, ведь это значит, что есть шанс того, что всё станет как раньше, и даже на игру эту дурацкую плевать.
Они оба лгут сами себе.
Two birds on a wire
Если мимо проносится что-то красное, то наверняка рядышком будет и полосатое, звенящее короткой цепью на шее. Они исследуют особняк в поисках новых секретов, несмотря на то, что обошли его больше сотни раз. Лука рассказывает о своих новых изобретениях, которые начал здесь, и, хоть они заметно уступают тем, что были до поместья, то здесь они будут очень полезны. Эдгар, в свою очередь, рассказывает об искусстве, жалуется на то, что люди любят смотреть на яркие картинки и умничать терминами, которые сами не знают, не замечая того, какой смысл вкладывался на самом деле.
Это напоминает самое начало их дружбы, разве что теперь место и обстоятельства другие.
One tries to fly away and the other
Лука честно пытается вспомнить и пишет заметки о том, что видел во снах и внезапных обрывках, настигающих его в самые неожиданные моменты - перед сном, за завтраком, во время побега от охотника…
Бальза обещает, что когда выйдет из поместья, то займётся изобретениями вплотную и восстановит своё честное имя. Что даже обрывки знаний использует на то, чтобы закончить изобретение, а вместе с ним создать ещё лучше, действительно своё, а не основанное на наработках отца и наставника.
И Эдгар вновь видит в глазах его тот самый знакомый огонёк, хотя, казалось бы, там остались лишь потухшие угольки.
Watches him close from that wire
Он думает о том, что сам будет делать после поместья и совершенно теряется, когда не находит конкретного ответа. Вернётся домой? Продолжит рисовать?
Честное слово, Эдгар последовал по приглашению ради того, чтобы найти вдохновение, но обнаружил только разбитое прошлое и разочарование.
He says he wants to as well but he is a liar
— Что-то случилось? — Спрашивает Лука, чуть склонившись вперёд. — У тебя такое лицо потерянное.
Эдгар замирает, а затем встряхивает головой и лишь отмахивается. В прошлый раз он отвечал на этот вопрос и ничего путного так и не вышло. Как будто других проблем нет.
Лука остаётся Лукой, будь он молодым подающим надежды учёным или "заключённым", это правда, но Эдгар...
Эдгар думает, что так и не продвинулся ни на шаг к своей цели. В этой бездумной погоне за ускользающим он потерял так много времени ради ничего, и…
Он чувствует, как чужие руки осторожно касаются плеч, в следующую секунду обнаруживает себя в объятиях Бальзы и даже возмутиться не может столь резкому вторжению в личное пространство.
— Почему? — Только и может спросить художник тихо, боясь шевельнуться.
— У тебя лицо грустное, — объясняет Лука. — А объятие должно помочь тебе чувствовать себя чуточку лучше.
Глупости какие-то. Лука ведь не ребёнок в конце концов, чтобы так говорить, чёрт возьми! И всё равно Эдгар не спешит вырываться и только устало кладёт голову на чужое плечо.
Two birds on a wire
Эдгар удобно устраивается на чужой кровати, держа в руках карандаш и бумагу, делая набросок. Бальза сидит спиной напротив, чуть наклонившись, проверяет свои инструменты перед будущей игрой, и те стучат чуть тихо, когда те перекладывают с места на место. Окошко чуть приоткрыто (насколько это позволяет устройство проклятого поместья) и лёгкий ветер разносит по комнате запах ромашек, стоящих в кружке с водой на подоконнике.
Мирная картина, к которой они привыкли оба, не нарушается ничем и никем. Как же прекрасно...
Once tries to fly away and the other
Всё бы ничего, вот только краем глаза Эдгар замечает, что Лука...не двигается. Не перебирает инструменты, не ищет что-то в ящиках, не ковыряется своей отверткой любимой в сложном механизме, как это обычно бывает, а просто не шевелится.
Так бывает только…
— Лу...ка? — Осторожно окликает его Эдгар, уже собираясь вставать с кровати, как Бальза вздрагивает и показывает, наконец, признаки жизни.
— Эй, Эдди?
Голос его звучит совсем непривычно, да и давно Валден не слышал это сокращение, потому у него внутри всё замирает, когда звучат эти слова.
— Да?
— Ты так и не смог вернуть своё вдохновение?
Эдгар не отвечает ничего и косится на начатый набросок, лежащий на чужой кровати. И губы его сами по себе расползаются в улыбке.
Лука поворачивается в его сторону и смотрит недоумевающе.
— Что это значит? — Чужой голос вновь звучит привычно, а ведь на мгновение показалось…
— Одно из очень старых обещаний, — Валден лишь качает головой. — Не переживай на этот счёт.
И он продолжает работать над наброском и улыбается растерянно.