Власть и силу уважает подчинённый Черноте Антверпен. Милосердие и всепрощение остаются на откуп Всеблагой Госпоже и залитым солнцем улицам. Это истина, которую знает каждый ступающий в ночь и каждый выходящий из неё.

Дракон запрокидывает голову вверх: до рассвета придётся услышать ещё не один удар колокола. А повезёт ли что-то услышать потом, когда разорванный в клочья шарф Всеблагой Госпожи вновь коснётся булыжника площади Пяти Рассветов… этот вопрос стоит задать самой Госпоже.

Рядом с Драконом шагает Кошка. Та самая, что имеет наглость рассерженно шипеть на крыльце магистра Ягга и сквернословить посреди перекрёстка Беспечности… теперь она лишь молча следует за своим нежеланным проводником. Дракон лишь усмехается: Чернота призывает к тишине лучше всяких уговоров.

Обласканная ночным светом мудрой половины, она даже сейчас не понимает опасности, таящейся в Черноте. И пусть их путь лёгок, но шанс на ошибку есть всегда.

А вот дать право её совершить почему-то никто не спешит.

За перекрёстком Беспечности следует Туманный закоулок с его нависающими над головами скатами крыш, дальше лишь истерзанная временем узкая Лестница-в-Бездну, а за ней — обитель проливающих кровь, дарующих смерть. Как Всеблагая Госпожа не вспоминает о своих оступившихся детях, так и Антверпен не спешит приводить в порядок единственную улочку, что связывает праведных и заблудших.

Не самый близкий путь, не самое лучшее решение, но Дракон жаждет драки и благосклонности той, что некогда отвергла его.

Кошка начинает озираться по сторонам, чувствует, но не понимает и от того не решается ставить ногу на испещрённые трещинами камни Лестницы. Увы, терпение отнюдь не сильная сторона Дракона. Он хватает Кошку за обожжённое рунами запястье и насильно тащит вниз.

Случайно ли? Специально ли? Не сможет ответить даже сам Дракон.

Струящиеся по щекам слёзы на миг отрезвляют, а брезгливость заставляет отдёрнуть руку от моментом пропитавшегося кровью и лимфой рукава странного кроя рубашки.

Кошка шипит от злости и боли, баюкает и без того искалеченную руку. И это всё, что она может: мудрецу нечего поставить против мага.

Дракон вновь пытается схватить девушку за руку, но получает лишь звонкую пощёчину и полный ненависти взгляд из-под сдвинутых к переносице бровей. Кошка наверняка в своей обычной манере сейчас развернётся и уйдёт, но Чернота — серьёзный аргумент, чтобы поступиться своими принципами. Ей не пережить эту ночь в одиночку, но и спускать что-либо Дракону с рук она не спешит.

Дракон и Кошка спешно спускаются по Лестнице-в-Бездну в попытке отыграть упущенное на скандал время и не замечают, что они теперь не одни: когда в Антверпене на камни льётся кровь, всегда кто-нибудь приходит посмотреть, оценить и вынести вердикт.

Дракон замечает, что Кошка то и дело озирается по сторонам, но упорно продолжает идти вперёд. Старый камень Лестницы-в-Бездну с её неприветливыми глухими стенами сменяется ветхим деревом площади Отвергнутых — последнее предупреждение, призыв свернуть с опасной тропы.

Словно в насмешку, посреди площади возведена статуя Всеблагой Госпожи: узнаваемый шарф с рваными краями, лёгкое платье и струящиеся волнами локоны, что едва касаются земли. Лицо, как это принято, скрыто узорчатой маской без прорезей, но отчего-то глаза Всеблагой Госпожи завязаны неприглядного вида тряпкой. Сложно сказать: варварство это или намёк на отсутствие власти в хитросплетениях потрёпанных улочек…

Дракон морщится и приближается к статуе, тянет руку, чтобы сорвать неуместный покров, но тут же отстраняется: тонкий стилет пролетает в опасной близости от пальцев пылающего гневом мужчины.

Ответ следует незамедлительно: руки складываются в особом знаке, и слово-ключ выпускает на волю кольцо обжигающего пламени. Кошка болезненно охает и стряхивает с одежды и кожи случайные искры — предвестники новых болезненных ожогов.

Пламя выхватывает из Черноты нечёткий силуэт с новым, занесённым для удара клинком. Дракон лишь краем глаза успевает уловить, как Кошка наклоняет голову вбок и демонстративно делает шаг в сторону от статуи. Будто понимает ситуацию лучше Дракона.

Но нет. Чернота, как в насмешку, накрывает Кошку с головой, отбирает у Дракона самое ценное, самое дорогое.

Наполненный яростью крик слышен даже на противоположном конце Лестницы-в-Бездну. Одной лишь силой гнева и воли Дракон заставляет площадь Отвергнутых пылать погребальным костром.

***

Догорает пожар, догорает и сам Дракон. О недавнем разгуле стихии напоминает лишь запах гари и сорванная со статуи ветхая, обожжённая по краям материя.

Волшебник стоит на коленях перед статуей Всеблагой Госпожи, ткань рвётся в покрытых пеплом руках. Он балансирует между отчаянием и безумием, в своём бессвязном шёпоте не решаясь принять ни одну из сторон. Эмоционально пуст, магически ничтожен.

Дракон поднимает глаза к небу, чтобы поприветствовать первые лучи робкого рассветного солнца, и в ужасе замирает.

Сквозь сколы и трещины в маске Всеблагая Госпожа взирает на мир пустыми глазницами.