Диппер определенно ловит чувство дежавю, в очередной раз рассматривая завитки золотистых волос. Билл зевает, вытягивая ноги под партой, тянется к рюкзаку и достаёт из него плеер и наушники, которые через секунду оказываются в его ушах.

На этой неделе Пайнс прожигает затылок Сайфера взглядом с завидной постоянностью. Мистер Купер, намеренно или нет, делает анализ действий Билла главной задачей Диппера на ближайшее время. Вот и сейчас, привычно оставшись в классе на большой перемене, шатен непривычно вместо сна или перекуса подпирает подбородок локтями и погружается в мысленную комнату под названием "Билл Сайфер".

Диппер не знает, должен ли человек, желающий оказать поддержку, подходить к тебе на следующий день после того, как пытался тебя успокоить. Если должен, то теория мистера Купера о неожиданно возникшем у Сайфера желании подружиться определенно проваливалась. Билл с ним не здоровается, не смотрит в его сторону, вообщем, ведет себя, как обычно. И, кажется, впервые Диппера озадачивает что-то, обозначаемое термином "обычно". А если не обязательно менять манеру общения в таких случаях? Если мистер Купер прав?

Пайнс хмурит брови и обреченно утыкается лбом в парту. Ужасно. Отвратительно. Непонятно. Если Сайфер больше не проявлял к нему интерес, стоило ли думать об этом? А с другой стороны, Диппер терпеть не может непонятности, в его разуме и без того хватает белых дыр.

Вдруг всю его голову, начиная с затылка, пронзает неожиданная тянущая и острая боль. Кто-то вцепляется в кудрявые волосы крепкой хваткой и с силой дергает их вверх.

–Чего развалился, педик?–Диппер не удивляется тому, что видит перед собой Колина,–Я позвал тебя, какого черта игнорируешь!?–рядом с Барнсом, облокотившись на парту, стоит незнакомый Пайнсу парень с противной усмешкой на губах.

–Он реально шуганный, пиздец!–присвистывает дружок Колина,–Эй, пришибленный, чего уставился?–парень подходит ближе и нагинается к Дипперу, заглядывая в его карие глаза.

Пайнс молчит, ему было бы все равно на ситуацию, если бы его все ещё не держали за волосы. Кажется, Колина разозлил случай с Биллом, когда тот заступился за Диппера, а затем и приступ шатена. Всю неделю хулиган только кидает на Пайнса злобные взгляды, явно остерегаясь очередного вмешательства Сайфера или неуравновешенных действий Диппера. А теперь решает отыграться по полной.

В этот момент друг Барнса, ухмыльнувшись, неожиданно с силой шлепает Пайнса по щеке. Волосы, удерживаемые Колином, ещё больнее тянут кожу на затылке, когда голова Диппера от пощечины поворачивается в сторону. Шатен удивляется только секунду, затем начинает думать о том, что чувствует в этот момент. Он впервые получает пощёчину, а это считается унизительным жестом. Диппер никогда не чувствовал себя униженным и этот раз не становится исключением– ему просто очень хочется, чтобы Колин Барнс и его друг ушли и не отвлекали его от собственных мыслей.

–Уйдите,–выдыхает Пайнс и пробует убрать ладонь хулигана с затылка. Хватка становится сильнее.

–Мейсон явно потерял страх!–растягивая слова с злобной усмешкой на губах выговаривает Барнс,–Думаешь, раз ты такой психованный, я тебя теперь боюсь!? Не дождёшься, педик, я знаю, какая ты дрожащая от страха сучка!–взгляд Колина, направленный в большие карие глаза Диппера, наполнен всей невыраженной агрессией, когда его рука вдруг с силой давит на кудрявый затылок.

Пайнс не успевает даже вздохнуть, как его лоб и нос сталкиваются с поверхностью парты. В первые секунды он даже не чувствует боли, должно быть, срабатывает эффект неожиданности и мозг не успевает среагировать. Затем переносицу будто пронзает штык. Голова вспыхивает резкой болью, лицо заливает теплом. Похоже, начинает идти кровь.

–Мощно ты его,–одобрительный смех дружка Колина.

Диппер впервые за много лет ощущает злость. Она сгущается где-то в области живота и медленно поднимается вверх, переполняя его. Это чувство придаёт Пайнсу огромное количество сил. Он так резко поднимается, что Колин отдергивает руку с его затылка и, кажется, отстраняется от парты всем телом.

Диппер из-под чёлки осматривает класс, прожигает взглядом Колина и его товарища, чувствует, как кровь тонкой струйкой стекает от носа к губам. Ощущая железный привкус во рту, Диппер произносит тихо и вкрадчиво:

–Я сказал, уйдите. Иначе твоё лицо встретится не с партой, а со стеной.

Видимо, обычно безэмоциональный Пайнс действительно кажется сейчас угрожающим, потому что Колин, оказавшийся под прицелом наполненных злостью карих глаз, выглядит напуганным.

–Псих,–цедит он сквозь зубы, но подходить к Дипперу не решается.

–Слушай, пойдем отсюда, он же шизик пиздец, ну его нахуй,–дружок Барнса тянет того за рукав толстовки. Колин напоследок в отвращением сжимает губы и, наконец, разворачивается к выходу из класса. До Пайнса доносится тихое шипение:

–Сука, я посажу этого сученка на место..!–шатен только пристально смотрит в спину Колина, сжимая кулаки и игнорируя новые ругательства.

Когда оба парня уходят, Диппер чувствует, как злость проходит так же резко, как вспыхнула. Он уже хочет подумать о том, что произошло, как вдруг его мысли прерывает звук хлопающих ладоней, доносится откуда-то сбоку.

–Это было ахуительно,–Диппер вспоминает о том, что все это время за партой у окна находился Билл. Черт.

Блондин сидит, развернувшись к Пайнсу лицом, широко улыбается своей острой улыбкой и пару секунд громко хлопает. Затем его руки ложатся на спинку стула, а на них опускается подбородок.

–Ну, Диппи, каково это, почувствовать желание размазать кого-то по стене?–желто-карие глаза прищурены и горят веселым любопытством.

–Я никого не собирался размазывать,–настороженно отвечает Пайнс, игнорируя новую версию обращения. Билл снова с ним говорит.

–Почему? Уверен, у тебя бы хватило силенок.

–Зачем? Мне не понравилось то, что меня трогали, и я их немного припугнул,–шатен морщится, разбитый нос, оказывается, приносит неприятные ощущения.

–Он же всегда тебя достает,–Сайфер кивком головы указывает на выход из класса, намекая на Колина.

–Но обычно мне это не мешает. Это его дело. А сейчас я разозлился. Да и если бы они не ушли, вряд ли бы что-то смог сделать,–Билл молчит и пристально смотрит на Пайнса. Диппер не отводит взгляд от этих странных янтарных глаз.

Сайфер вдруг вскакивает с места и на длинных ногах приближается к Пайнсу. Загорелая рука блондина хватает его за запястье и тянет за собой.

–Пошли, надо твоё кровоизлияние остановить,–Диппер не сопротивляется.

Вместе с Сайфером они выходят в коридор и куда-то идут. Диппер не против плестись немного позади, все ещё удерживаемый за руку. Можно разглядывать светлые завитки на затылке и острые плечи широкой спины. Наверное, на них с Биллом оборачиваются в коридоре, но Пайнс не обращает на это внимание.

–Ты все это время смотрел?–спрашивает он у золотистых волос.

–Если ты про момент, как тебе дали пощёчину и потом приложили к парте, то да, понаблюдал,–Пайнс уверен, что Билл улыбается, произнося эти слова,–Сначала обрадовался, а то голова начинала побаливать от твоего пристального разглядывания моей персоны, но потом захотелось принять участие в вашем веселье. Но ты и сам справился,–он оборачивается и подмигивает шатену.

–Ты хотел снова влезть в мои дела?–Диппер освобождается от хватки на запястье и теперь идёт наравне с Сайфером, разглядывая профиль носа с небольшой горбинкой.

Они явно направляются не в медпункт, но Пайнсу все равно, он просто следует за Биллом. Сейчас он хочет наконец поговорить с ним. Сайфер не отвечает на его последний вопрос, только растягивает губы в улыбке.

–Ты знал, что я на тебя смотрю?–решает Диппер спросить о другом.

–Ага, сложно не заметить. Всю неделю пялился на меня. Ещё и думал наверняка постоянно "Заче-е-ем он мне тогда помог? Что-о е-е-ему надо?",–хмуря брови тянет Билл, передразнивая Диппера.

У шатена по спине пробегают мурашки. Легко предугадывать действия окружающих, неприятно, когда твои мысли без труда считывает кто-то, кроме лечащего психотерапевта.

–Ты проницательный. Тогда я прямо спрошу, чего ты хочешь от меня?

–Ничего. С чего решил, что я хочу что-то от тебя получить? Думал, я буду деньги вымогать за разовое пользование моим плеером?–Билл приоткрывает дверь запасного выхода, пропуская Диппера вперёд. Они оказываются во внутреннем дворе школы, который разглядывали в тот дождливый день, слушая музыку. Пайнс поднимает взгляд к небу, чистому, но серому.

–Не притворяйся, что тебе непонятно моё удивление. Мы учимся в одном классе годами, но раньше ты никогда не проявлял ко мне интерес,–Диппер вдыхает прохладный осенний воздух, из-за чего поврежденный нос хлюпает и вспыхивает новой волной боли.

–Так раньше ты и не был интересным,–хмыкает Сайфер, подходя к маленькому крану в стене, предназначенному для садового шланга. Диппер снова остается позади, разглядывая спину парня, садящегося на корточки и открывающего воду. Билл опять не дает нормального ответа.

–Двигай сюда, Диппи, будем тебя откачивать.

***

"Меня схватили за волосы, дали пощёчину, несколько раз обозвали и разбили нос"– аккуратными буквами выводит худощавая рука в колонке "Событие". Затем рядом, под заголовком "Ощущения": "Нос разбивать болезненно, звенит в ушах, голова долго болит, кровь мешает дышать, она попадает в рот, это неприятно". Ладонь с карандашом скользит вправо и замирает у столбика "Чувства".

Уютная тишина родной комнаты обволакивает Диппера со всех сторон. Приглушенный свет настольной лампы разливается по его лицу, полу и мебели. Окно, за которым давно уже сгущается ночь, зашторено. Где-то на прикроватной тумбочке гудит увлажнитель воздуха, наполняя помещение терпким и хвойным ароматом ладана. Пайнс сидит за столом, забравшись с ногами на стул и, согнувшись, смотрит в толстый блокнот перед собой. Его дневник когнитивно поведенческой терапии.

Сегодня днем Билл помог ему смыть кровь и даже попытался выстирать воротник его рубашки, на который попало пару капель. Успеха это не возымело, и Дипперу пришлось идти домой, светя окровавленной одеждой. Они с Сайфером говорили всю дорогу до класса. Точнее, говорил в основном Билл, Пайнс иногда вставлял фразы. Шатен собирался остаться на урок математики, который любил, но преподавательница, оценив его внешний вид, сразу позвонила матери Диппера. Так случалось всегда, родители Пайнса просили сообщать им обо всем, что происходило с сыном. Мама разволновалась и потребовала отправить его домой. Билл на прощание ему улыбнулся.

–Тебя побили?–сразу встретило Диппера на пороге. Встревоженный взгляд мамы, её прижатые к груди руки. Отец, стоящий рядом. Господи, неужели нужно было отпрашиваться с работы из-за этого?

–Нет,–Диппер хотел просто пойти к себе и подумать.

–Боже, Мейсон… Что случилось? Поделись с нами, мы волнуемся,–папа осторожно сжал его локоть.

–Я расскажу, но, пожалуйста, давайте отложим на завтра. Я хочу обдумать,–родители переглянулись, отец отпустил его и пропустил к лестнице, ведущей в комнату на втором этаже. Они всегда были с ним осторожными, а просьба "подумать" всегда понималась как то, в чем нельзя отказать.

Диппер аккуратно выводит слово "злость". Пишет, а затем долго смотрит на буквы. Итак, он разозлился. Зачем? Почему? Откуда взялось это чувство? Сейчас, вспоминая произошедшее, он удивляется спонтанности, неестественности этой эмоции, вспыхнувшей и утихнувшей так легко и быстро. Диппер редко испытывает что-то настолько яркое. Эта ярость была будто бы навязана ему извне, будто бы не принадлежала ему самому.

Диппер трясёт головой и захлопывает дневник, решая, что на сегодня хватит. У него уже начинают слипаться глаза, а мысли явно уходят не в ту степь. "Лучше будет обсудить это с мистером Купером"– решает Пайнс для себя.

В кровати он ещё долго лежит, смотря в потолок. Ему не дают уснуть размытые образы прошедшего дня, воспоминание удара, привкуса крови на языке и яркое чувство всеобъемлющей злости. А еще острая улыбка, звонкое "Диппи", смуглые скулы и янтарные сияющие глаза. Уже засыпая, Диппер обрывками сознания ловит смутное ощущение чужого пристального взгляда в темноте.