В автобусе стоял душный, спертый воздух. Жаркое июльское солнце грело транспорт, который, трясясь, поднимал вокруг себя ворох пыли и мелких камушков. Потные пассажиры спасались как могли: кто достал из багажа тетрадь, которую использовал в качестве веера, кто открыл настежь окно, стараясь надышаться не менее раскаленным, чем в салоне, уличным воздухом, кто поминутно пил воду. Легче не становилось никому.

В самом углу автобуса у окна расположилось двое: худой мужчина в очках, лет тридцати, который расстегнул рубашку до середины и старательно вытирал пот со лба, и мальчик возраста семи лет, маленький, хрупкий и кудрявый настолько, что походил на одуванчик.

— Уф, ну и жарища! Мы с тобой, Мейсон, доедем до Пьемонта либо вареными, либо обгорелыми, как крылышки на гриле! Ха-ха! — мужчина похлопал сына по спине.

Мальчик кивнул, но промолчал. Он с любопытством и восторгом разглядывал вид за окном, который интересовал его больше отцовских неудачных шуток. Густой хвойный лес зеленым массивом тянулся вдоль дороги. Автобус ехал медленно и Диппер мог рассматривать многовековые стволы деревьев и их крону. Никого больше не интересовал этот однообразный пейзаж, но мальчик видел в этих соснах нечто таинственное и завораживающее.

Они провели у дяди Стэна неделю. Мистер Пайнс, по профессии являющийся юристом, был вынужден помочь родственнику с очень важным делом. Бедолага Стэн был шокирован недавним случаем кражи из «Хижины чудес» новенького чучела летающего дикобраза. Обнаружив пропажу, разъяренный мужчина тут же позвонил Пайнсам и пересказать ситуацию в особенно ярких красках. Услышав в трубку гневные вопли Стэнли о том, что «родненький магазин, сам своими руками на пустыре построил, взломали, обокрали, до последней крошки ободрали, ничего не оставили с***, п******, *****, ******!!!» мистер Пайнс в тот же день рванул в Гравити Фолз проводить юридическую консультацию. Было решено взять скучающего в городе Диппера с собой.

Мальчик был счастлив, лес казался ему родным и манящим, Стэн отличался редкостным пофигизмом, а папа был занят — Диппер мог делать все, что угодно. Он гулял по опушке, изучал старый и таинственный дом, фантазировал и представлял себя пиратом или путешественником, исследуя странные экспонаты «Хижины чудес». Неделя пролетела незаметно и вот теперь он снова трясся в душном автобусе рядом с отцом.

–Пап, а купишь мне мороженое, когда доедем до дома? — кинул мальчик воодушевленный взгляд на мужчину.

–Конечно, маме тоже принесем, она будет рада. В такую то жару! — он снова провел клетчатым платком по лбу.

Они проехали лес и Диппер заскучал. Выпросив у отца маркер из сумки, мальчик пригнулся к окну. Под ним, на стене автобуса, теснились надписи бывших пассажиров. Дипперу хотелось добавить свою. Маленькими ручками он старательно начал выводить:

《ЗдЕсь был ДиПпе…》

Вдруг автобус резко остановился, рука с маркером дернулась, оставляя смазанную полоску. Мальчик ойкнул, повалившись вперёд и ударившись в спинку кресла.

–В чем дело? Поломка? — пробормотал мистер Пайнс. Пассажиры потихоньку начали возмущенно бурчать.

–Да тут ушибленный какой-то, выбежал на дорогу и стоит! — прохрипел водитель. Салон наполнило пищание руля. Диппер приподнялся с своего места и увидел через стекло, как размытая фигура человека приближается к автобуса прямо по дороге. Это был грузный мужчина с крепко посаженной лысой головой. Дипперу он напомнил орка из детской книжки про волшебных существ.

–Не нравится мне это… Мейсон, сядь и пригнись, –шепотом скомандовал отец, похлопывая по сиденью.

–Но поч…

–Просто пригнись и не шуми, этот человек вызывает у меня подозрения, — мистер Пайнс потянул сына за футболку, заставляя плюхнуться мальчика на место. Когда он бывал таким серьёзным, Диппер не осмеливался ослушаться. Уткнувшись носом в спинку переднего кресла, мальчик затих, прислушиваясь.

Раздался громкий стук. Кажется, мужчина бил по дверям автобуса, требуя, чтобы их открыли. «Почему его не впустят?» — подумал Диппер, стараясь дышать тише. Стук становился сильнее и злее, разговоры пассажиров все возмущеннее.

–Боже, у него в сумке ружье? — расслышал Диппер испуганный возглас женщины впереди.

–Он его достаёт! — прошептал кто-то.

–Сука! –закричал водитель, но его голос перекрыл звук выстрелов.

–Папа! –Диппер зажмурился, сжимаясь.

Старший Пайнс накрыл сына курткой. Диппер почти не дышал. Сквозь тонкую ткань ветровки он мог разглядеть силуэты пассажиров на фоне солнечного приглушенного света. Этого было мало, но он все слышал. Каждый испуганный вздох и возглас. Выстрелы прекратились, кто-то плакал. Горячая рука отца с силой сжимала ладонь сына под курткой. Голоса людей смешивались, ворохом страха крутились вокруг Диппера.

–Он прострелил колеса?!

–Боже мой, позвоните в полицию!

–Террорист! Нелюдь!

–Тут же дети, боже мой!

Дипперу было страшно. Он знал, что ружьём можно убить. И знал, что после смерти не воскресают. Он не хотел умирать.

–Папа…–пропищал мальчик, чувствуя, как слезы начинают подступать к горлу. Его начинало подташнивать.

–Тихо. Мейсон, все в порядке. Папа смотрит. И защищает тебя, –Диппер слышал, как подрагивает голос отца, а рука сжимала его ладонь все сильнее.

–Папочка… Он убьёт нас? Он хочет стрелять в нас? –всхлипнул мальчик.

–Тише, тише. Люди не убивают людей. Папа с ним поговорит, папа рядом с тобой.

–Эй ты! Открой. Я не стану повторять и прострелю стекла, уебок, — страшный человек шумел за дверью. Страшный человек хотел войти. А Диппер хотел к маме.

–Откройте ему, –мистер Пайнс подал голос, серьёзный и уверенный.

–Да он убьёт нас, если войдёт! — начал возмущаться толстый мужчина позади, но его возглас прервали.

Раздался выстрел и звук разбивающегося стекла. Диппера затрясло. Звук выстрелов будто выбил воздух из его лёгких, мальчик тихонько захрипел, тяжело дыша. Кислорода под курткой не хватило и Диппер выглянул наружу. Он видел, как одно из окон пробила пуля, чуть не задев пассажирку. На женщину посыпались градом мелкие осколки. Она закричала. Салон сотряс гомон и крики.

–Откройте ему, –отчеканил Пайнс металлическим голосом.–Я юрист по уголовным преступлениям. Доверьтесь мне и делайте, как говорю. Его нельзя провоцировать, этот мужчина не в норме. Он убьёт всех, если не позволить ему почувствовать, что он заполучил власть.

–К черту! Я открою, но это на твоей совести, мужик! — решил водитель, обращаясь к мистеру Пайнсу. Тот кивнул и, приказав Дипперу оставаться на месте, двинулся к дверям.

–Сэр, вы меня слышите? –крикнул он, обращаясь к мужчине снаружи. Тот стоял, направив дуло оружия прямо на дверь, в лицо мистера Пайнса. Мужчина кивнул лысой головой.

–Мы откроем двери и не будем оказывать сопротивление, в обмен на безопасность. У вас свои цели, а мы хотим не пострадать.

Мужчина что-то ответил, но Диппер уже не слышал. Он мог думать только о том, что его папа стоит прямо перед этим опасным человеком, в тонкой летней рубашке, без оружия. Он мог умереть. Его любимый папа, который всегда казался ему гарантом безопасности, мог умереть. Диппер уже не дышал. Он судорожно сжимал детскими ладонями футболку на груди, стараясь избавиться от спазма. Ему было страшно.

Карие глаза мальчика наполнили слезы и через мутную пелену он видел, как дверь автобуса медленно открывается. Время тянулось, как резина, а воздуха в груди не осталось совсем. Со всех сторон давило что-то мрачное и непонятное, и Дипперу хотелось что-то сделать со всем этим, но все, что он мог — это мелко трястись, задыхаться от ужаса и смотреть, как мужчина с оружием заходит в салон. Как хватает мистера Пайнса за шею, поворачивает лицом к пассажирам и прижимает к дергающейся прожилке на его шее дуло ружья. Диппер видел, как папа ищет своим взглядом его взгляд, находит и улыбается сыну. Он напуган, но не показывает этого, он шепчет одними губами «Всё под контролем, Мейсон». Мужчина за спиной его папы что-то кричит, он крепко держит мистера Пайнса, надавливая дулом все сильнее. Он звонит и угрожает кому-то, обещает убить всех. Диппер слышит его грубый голос очень смутно, сквозь вакуум страха.

Очередные выстрелы уже ничего не значат, потому что мальчик, издав последний протяжный хрип, падает. Перед его взглядом размазываются пассажиры, убитая женщина на полу, кровь и расширенные от страха, направленные прямо на него глаза папы.

***

Диппер открыл глаза, тяжело дыша. Его трясло. Пот холодными каплями стекал по телу, простынь сползла с кровати на пол. Пижама липла к спине, а пульс бил в ушах. Ему давно не снился этот сон. Он старался не думать о том дне, пряча его на задворках сознания, но иногда, тихими ночами, прошлое зверем нападало на него, сжимая в тиски ужаса.

Это случилось, когда ему было семь. Они с отцом стали свидетелями прогремевшего на весь штат случая захвата автобуса. Полусумасшедший мужчина решил, что он посланник божий, призван бороться с развратом на Земле. Захватив заложников и начав им угрожать, он потребовал у власти штата закрыть все гей клубы города, а ему дать статус главы штата. Насколько Диппер знал, тот до сих пор проходил лечение в Психиатрической лечебнице. Мистера Пайнса в тот день схватили, как главного заложника, все могло обойтись без жертв, судя по всему, преступник хотел отделаться запугиванием. Но одна из пассажирок, молодая женщина, попыталась напасть на него и отнять оружие. Мужчина выстрелил, убив несчастную, несколько рандомных выстрелов попало в пассажиров на передних рядах. Тогда погибло трое, и еще один парень получил ранение. Мистер Пайнс чудом не пострадал.

Для неокрепшей психики Диппера это стало ударом. Тогда все и началось. Он стал замкнутым ребёнком, начал страдать от регулярных панических атак, каждую ночь видел кошмары. Видел тот день, как на повторе, за одним изменением: иногда сон заканчивался смертью папы, иногда умирал сам Диппер. Он ни с кем не общался, редко говорил даже с родителями.

По такому хрупкому, держащемуся только на таблетках и терапии сознанию маленького мальчика было легко нанести сокрушающий удар. Это и произошло.

Диппер знал, что потом с ним случились ещё травмирующие события, но его мозг уже не смог справиться с ними. Диппер не помнил половину собственной жизни. Он чувствовал себя куклой, притворяющейся человеком. Каждый день он ощущал себя оторванным от мира и неполным, что-то важное всегда витало рядом, но он не мог ухватиться за него. Он мог справляться в детстве, но с каждым годом чувство одиночества давило на него все сильнее.

Он часто думал о смерти. О проблемах, которые приносил всем. О том, что должен продолжать притворяться целым хотя бы для близких. Для мамы и папы он делал, все, что мог– лечился, вел дневник, получал идеальные оценки. Продолжал жить. Но смысл всего этого уже давно ускользнул от Диппера. Он будто пережевывал бесконечную, безвкусную жвачку. Иногда ему казалось, что он жует червей. Иногда гниль. И старательно он делал вид, что справляется. Родители всегда были рядом, но казались чем-то недостаточно близким. Они не восполняли дыру в душе Диппера.

Комнату заливал голубой свет серебряной луны. Сквозь приоткрытое окно влетал прохладный воздух, занавески вздувались и волнами скользили по ночному ветерку. Диппер рассматривал костяшки пальцев. Дыхание понемногу выравнивалось, но руки все ещё мелко трясло. Было холодно, но закрыть окно сил не было. Мокрое от пота постельное белье неприятно ощущалось под телом, но парень только вздохнул и вновь повалился на спину. Причудливые тени скользили по потолку, ветви деревьев напоминали танцующих людей. Они сплетали руки в жарких объятьях, затем расходились и пускались в пляс. Им явно было весело даже этой тёмной и пугающей ночью. Диппер читал, что люди часто плачут в такие моменты, но он не мог. Но очень хотел бы.

Мистер Купер снизил ему дозу психотропных. Без них становилось тяжелее и легче одновременно. Он лучше ощущал эмоции, особенно в первое время после снижения. В тот день, когда к нему пришёл Сайфер, он даже мог смеяться. Ему действительно было весело. Зато сейчас он вновь видел тот сон. Тот ужасный день. И в груди глухо стучало сердце. И все внутри скручивали тихие, но неприятные тоска и страх. И в эту секунду, утопая в белоснежности потолка, Диппер безумно жалел, что не мог просто расплакаться.

***

— Сосна! Эй, Сосна! — Диппер вздрогнул, сжимая в руках поднос с обедом. Одновременно с ним на источник радостного крика уставился добрая половина столовой. Сайфер, не обращая ни на кого внимания, улыбался своей острой сияющей улыбкой и шёл прямо на Пайнса. Длинные пальцы подкидывали зелёное яблоко.

— Почему не подождал меня, друг! — обожгло ухо Диппера. Билл закинул свою руку к нему на плечо и теперь стремительно вёл к пустом столу прямо посреди помещения. Диппер всегда сидел в самом дальнем углу. А Сайфер вообще никогда не ходил в столовую.

— Ты не ешь в это время, — пояснил Диппер. Он даже не пытался остановиться, Билл держал его крепко и для худющего Пайнса был очень силен.

— Так я ужасно соскучился по тебе! Почему не поздоровался? — блондин плюхнулся на пустой стул, а Пайнса притянул и усадил рядом. Ложки на подносе зазвенели, пару капель сока выплеснулись из стакана.

— Ты всю неделю со мной не здоровался, и я решил, что так и должно быть. Я не могу то не здороваться, то здороваться. Это неудобно и утомительно.

— Сегодня солнце светит именно так, как положено в дни, когда надо говорить друзьям «привет»! — Сайфер был дико шумным. А Диппер не выспался и ужасно устал после ночи кошмаров. Поэтому шатен молча принялся за макароны с кетчупом. Он чувствовал, как янтарные глаза прожигают его висок нечитаемым взглядом.

— Не игнорируй меня, Сосна. Иначе вон та девчонка, — Сайфер указал на смуглую блондинку за соседним столом, которая весело болтала с подругами, — сейчас упадёт, сраженная приступом смертельного кашля, — для убедительности блондин сверкнул глазами и поиграл бровями.

— Я не в настроении говорить. Если ты что-то хотел, спрашивай, — пробунил Пайнс, разглядывая юношу. Кажется, синяк на лице Билла уже не было видно.

— Мне скучно, и нужна твоя помощь. После уроков сможешь? — Сайфер смотрел серьёзно, но краюшки его губ подрагивали в усмешке. Дипперу это не нравилось.

— С чем помочь?

— Узнаешь, если скажешь, что сможешь.

— Думаешь, я что-то тебе пообещаю, не зная подробностей? Нет. Я буду занят, — Диппер врал, мистер Купер отменил сегодняшний сеанс, а домашнего задания было на полчаса. Но он не хотел никуда идти, а поведение Сайфера ему не нравилось.

— Как спалось? — вдруг неожиданно спросил Билл. Диппер вздрогнул. По его его спине голопом прошлись мурашки. Сайфер улыбался нагло, его глаза искрились весельем.

— Нормально, — Пайнс не был уверен, что его голос не дрогнул.

— Врешь. Такой недовольный, точно дрянь снилась. Расскажи, я лечу от плохих снов, –Диппер сглотнул. Ему на секунду показалось, что глаза Сайфера засветились золотым блеском. Он явно шутил, но почему-то Пайнсу виделось что-то устрашающее в его улыбке. Но наваждение спало, когда Билл, хмыкнув, откусил яблоко и забубнил:

— Ну не фотешь, не фовори.

— Мне… Снилось моё прошлое. Плохое прошлое, которое я не люблю вспоминать, –неожиданно для самого себя выдавил Диппер. Он не смотрел на лицо Билла. Макароны в тарелке на вид будто посерели. Дипперу показалось, что его стошнит. Он отодвинул поднос.

— Поможешь мне сегодня, и больше не приснится. Я обещаю, — Диппер оторвал взгляд от еды.

Билл больше не улыбался. Диппер молча смотрел на него пару секунд. Блондин казался серьёзным. Пайнс не верил его словам, но что-то внутри него потянуло навстречу этой лжи. Кажется, он улыбнулся, прежде чем кивнуть. Билл хлопнул его по спине, вставая:

–Жди меня у ворот после уроков.