Подул лёгкий ветерок, и Чимин зажмурился от удовольствия - уж очень приятно пах персиковый цвет! Подняв голову, омега сощурился, изучая нежные цветочки, и в этот момент на его колени упало нечто тепленькое, тяжеленькое уже и хихикающее.

- Мой принц, - хихикнул омежка, опуская взор на сыночка. - Вы решили напугать папочку?

Бомгю растянул аккуратные губки с широкой улыбке и сощурил на папу проказливые глазки.

- Да! - пискнул он. Для двух лет омежка был очень сообразительный.

- Ммм, - покачал пальчиком Чимин. - Вы помните, что нельзя вот так запрыгивать на папочку, пока внутри него растет ваш братик?

- Ууу, - надулся принц, садясь рядом с папой на коленочки и расправляя ещё непослушными ручками ханьфу.

- Ну, что вы, ваше высочество? - Чимин с трудом наклонился и оставил крепкий поцелуй на нежном лобике омежки. - Ещё пара месяцев, ваш братик родится, и я снова смогу катать вас на ручках, а вы - прыгать на мои ручки, как мы с вами оба любим.

Тэмин, стоявший поблизости, улыбнулся, глядя на эту светлую счастливую картину.

- Его величество император, его высочество наследный принц Юнги! - внезапно разнеслось над окрестностями.

Бомгю округлил глазки.

- Папа!!! Отец!!! - пропищал он.

Чимин рассмеялся, с помощью Тэмина поднялся на ноги и взял сыночка за руку. Вдвоем они вышли из тени персикового дерева и поклонились подошедшим альфам. Юнги смерил мужа и ребенка суровым взглядом, за которым пряталась нежность, присел и без разговоров подхватил сына на руки.

- Кто сбежал от завтрака сегодня, м? Думал, я не узнаю, проказник?

- Я не хотел кушать! - проканючил Бомгю, трогая пальчиками нежно отцовские щеки и воротник его одеяний.

- Мы хорошо покушаем на обед, - вступился за сына Чимин. - Доброго дня, ваше величество.

Он поклонился снова.

- Доброго, сын мой, - расхохотался император, гуля с внуком пальцами, на которых сверкали перстни. - Что, омега, как твое бремя?

- Превосходно, спасибо за вашу заботу.

- Ещё два месяца? Ну-ну... Береги себя.

- Непременно, ваше величество. Как его высочество супруг императора?

- Негодует, - фыркнул император, убрав руки на спину и придав лицу суровый вид.

Юнги фыркнул тоже, но ехидно, спустил сына с рук, и Тэмин быстро увел его играть на полянку с другими детками. Принц помог омеге опуститься обратно на подушки, император сел рядом, сам Юнги стал прохаживаться, издали следя за Бомгю.

- Безобразие, а не сын у меня! - стал ворчать император, доверительно склонившись к улыбающемуся Чимину. - Супруг императора каждый день, и как ни надоело, высказывает мне, что его высочество забыл дорогу в гарем! Придворные целители и звездочеты, в один голос, твердят наследному принцу, что для сохранения мощи ци ему необходимо делить ложе с младшими наложниками гарема, а покои супруга посещать, кроме отведенных дат, неположено, а он все свое творит!

- Безобразие, - прикусил губку Чимин.

Юнги бросил на него лукавый взгляд, но промолчал. Император помолчал, пыхтя, и снова:

- Говорит супруг императора: "Опять омегу родит супруг принца, помяните мое слово! Не дождемся альфу, помрем раньше!" И что мне делать прикажете?! Он: "Пусть тащут принца в покои одного из наложников третьего ранга", "Пусть каждую ночь ему разного наложника низшего ранга водят". Это его обязанность, когда наследник уразумеет, что он не принадлежит самому себе, но Цинь!

Чимин покачал головой, осуждающе глядя на мужа. Тот усмехнулся, пряча улыбку от отца. Император смотрел на него недовольно.

- Вот и пришел я, зять, к тебе: воззвать к мужу - твоя задача. Ты за здоровье принца несёшь ответственность, коли стал его супругом, стало быть - тебе и карты в руки.

- Я приложу усилия, - смиренно склонил голову омега в ответ.

Довольный его покладистостью, император гневаться быстро забыл, перешёл на темы приятные, стал животик омеги слушать и трогать, радуясь, как внук ему в ладонь толкает ножкой. Юнги смотрел на улыбку отца и его веселье и сам улыбался тоже, да только в его улыбке было и предвкушение.

Ох и влетит ему ночью от омеги, ох и влетит...

***

Посидев с Бомгю, пока уснет, рассказав ему сказки и спев песни, Чимин поднялся и двинулся в свои покои, в том же дворце. Однако, ночь показалась ему такой дивной и ароматной ночными цветами, что, выйдя на крылечко, замер он, наслаждаясь, внемля. И пению цикад, и плеску воды в прудике, и шороху гравия по сапогами ночного дозора, и собственному сердцебиению. Вдохнув аромат цветов глубже, он спустился, придерживая ханьфу, на траву, обув ножки в лёгкие тапочки, и пошел в сторону прудика, ощущая, как мягко гладит лодыжки густой травяной ковер.

Поднявшись по ступенькам в беленую беседку, уселся омега на подушки и расправил подол. Тэмин, без всякой команды, остался на пороге дворца. Он знал, что со скоростью мысли помчит к господину, если нужда придет, а до той поры - пусть побудет в тишине.

Любимый омега принца и его супруг.

- Не спится?

Улыбнувшись, повернул Чимин взор от неба к входу в беседку - принц в простом ханьфу и штанах поднимался к нему.

- Ночь больно сладка, - промурлыкал омега, потянувшись и усаживая альфу рядом. Добавил с ноткой упрека. - Что, не в гарем вы пошли?

- Увы, - вздохнул Юнги, целуя нежные ручки.

- Опять ругать вас станет император да супруг его, - вздохнул и Чимин, присаживаясь ближе и о щёчку Юнги носиком потерся.

- Увы и ах, будут...

- И меня отругают, - жалобно посмотрел в глаза мужа омега.

- Ну, не сильно. Малыша ждёшь, любовь моя. Шибко не заругают.... Али хочешь, чтобы пошел?

Чимин пожал плечиками, мягко отпрянув от альфы, руки на коленях сложил.

- Уж больше двух лет в гарем не ходите. Поди, соскучились за ними. - улыбнулся кротко Чимин.

Юнги молчал, глядя на его личико, нежное, шейку, тонкую, губки, розовые, что персиками пахнут.

- Люблю тебя, - прошептал он, да словно не с губ - из сердца слова те вылетели. - Чимин...мой принц...

Омега вскинул на принца взгляд невозможно глубоких ясных глаз, пошлепал губками.

- Не хорош я, полнею в бремени...

Не договорил - прижал его принц к груди своей, поцелуями лицо и височки осыпал, ручки тоже, словно безумный, Чимин смеялся, отвечая альфе, обнимая.

- Ужели ещё есть в тебе сомнение, что люблю тебя одного я? - прошептал Юнги. - Ужели мало любви показываю, что ты ещё боль ту в груди хранишь?..

- Люблю доказательства слышать и видеть, любви вашей, - лукаво усмехнулся омега, глядя альфе в глаза. - Ночи кряду бы слушал... Да вот незадача - в бремени я, люб ли вам такой?

Юнги усмехнулся, омежьи игры разгадав. Поначалу неловко было ему к беременному мужу с этим подходить, но Намджуна наслушался, как омегам это приятно, осмелел.

- Как бы сделать, чтобы омега вечно беременный ходил, брат?! - сетовал генерал.

- Спорит и дразнится, конечно, так же, но в постели не верховодит мною, что хочу с ним делаю, красота! И любо такого видеть, беззащитного подо мною! Так нет, паразит, изловчился и тут поз навыдумывать! Но все одно - любо мне такого его... да любого, в общем-то... Только вот чаще раза в два года не желает беременеть, тяжко ему!!!

Чимин поначалу весь краснел, а затем... Просить стал. Приходилось принцу от лекарей дворцовых в тайне это держать, так как уж непременно скандал бы учинили, и невдомёк оставалось всем в дворце, почему принц в гарем пути-дорожки забыл даже и о ту пору, что во бремени его супруг.

Кашлянув, принц огляделся - Тэмин дал сигнал, что все чисто, и отвернулся, бдя за ситуацией вокруг. Ради того, чтобы господин счастливый ходил, Тэмин был на любые отчаянные вещи готов, хватило ему некогда скандалов и драк.

Снова сжал Юнги Чимина, целуя теперь уж в губы и неспешно, чувствуя, что омега трепещет. Сначала руками лишь шейку и подбородочек придерживал, затем под ворот ханьфу забрался, массируя плечики, единым жестом пояс распутал, зная, под ханьфу на омеге только исподняя рубаха. Губы альфы на ушко омеги переместились, покусывая мочку, шептал, как любит омегу, как сладко ему с ним, зная, сладки те слова Чимину. Омега стонет тихонечко, губки покусывает, за затылок голову альфы к себе прижимает, не останавливаться прося.

Не прошло много времени, как Чимин уж лежал на ворохе ханьфу, а принц, любуясь им, сверху навис. Ручки омеги к плечикам прижаты, губка прикусана, глазки сверкают, под звёздами особенно ярко. Аромат персика льется от омеги, и, скользнув пальцами по внутренней стороне бедра к промежности, почувствовал альфа, омега рад ласкам его. Поцелуй - губы, шейка, ключицы и плечики, чуть прикусить там, где законную метку ставил, облизнуть, рыча - мое, мой омега!!!

- Ммм, - простонал Чимин, прильнул в ответ, показывая - твой, альфа, твой я.

Бережно обхватил Юнги набухший сосок, оглаживая живот, нежный такой, что, кажется, крылья бабочки грубее, сынок в животике молчит, не шевелится, отцу не мешает. Омега от горячей ладони альфы трепетал, суча ногами, а из лона уж льется секрет. Юнги поцеловал пупок омеги, стал меж ног его и поцеловал коленки, нежные и розовые, затем опустился ниже, языком с омежьим возбуждением играя, пальцами в жаркое лоно пробрался, скользнув легко. Неудобно ему покамест брать омегу так, как привык, но и терпеть альфа решил без затруднений - главное, чтобы сынок здоровый родился. Лаская омегу языком и пальцами, чувствует альфа каждое ощущение любимого, уж так изучил его, что порой в предтечный период словами одними доводил до наслаждения. Знал альфа, феромон его и близость омеге приятнее всего на свете.

- Боги... Альфа...

Губы омеги приоткрылись, с уголка слегка капнула слюна. Хрустальные слезы сверкнули на глазах, выгнулась спина - и принц принял все наслаждение любимого, вдыхая разлившийся густой омежий феромон.

Поднявшись, уложил мужа на бок и спустил портки. Его черед веселья. Смущённые губки поцеловав, Юнги приставил головку к входу и надавил - член вошёл легко, растягивая омегу, прикусил губу Чимин, нахмурил брови. Сжав бедро его цепко, толкнулся Юнги. Ещё, ещё, за реакцией смотрит. Пальцы к голове взметнулись, в волосы зарылись. Ещё толчок, выпустил сквозь сжатые губы стон омега. Мутнеют очи альфы, хватает он ногу омеги, раскрывая его для себя, и толкается вновь.

Заканчивали, сжав губы друг друга поцелуем, полным любви. Излившись на животик омеги, альфа устало упёрся лбом в его висок и тяжело дышал.

- Все думаю, не вредно ли, - прошептал с усмешкой Чимин, убирая мокрые пряди со лба альфы.

- Намджун говорит, нет, если бремя хорошо идёт, - выдохнул тот, валясь на ворох одежд рядом.

Чимин хихикнул, прикрыв кулачками губки.

- Ну да, ему ли не знать! То-то весь гарем некогда распустил, моего брата ему одного вполне хватает! Сейчас ведь третьего ждут...

- Да ты что?! Я не знал...

- По большому секрету мне Тэмин поведал, а он от Сухо узнал, - зашептал Чимин, ложась на грудь альфы головой и устало вздыхая. - Генерал говорит, омегу хочет, а брат - альфу снова. Я так понимаю, слишком ладно им живётся, вот и повод поскандалить ищут, чтобы вечером сладко помириться...

- Эти двое одним сердцем живут, одним умом думают, - рассмеялся Юнги, обнимая омегу. - Как и мы с тобой, да?

- Да, мой принц... А ведь вы...

- Опять ты про то?! - зарычал Юнги.

- ...не буду...

- До гарема пойду, будешь прошлое поминать!

- Не пойдете...

- ЧЕГО?! - вскочил альфа.

Омега улыбнулся, ложась ничком, тело розовое ровно вздымается от дыхания, аромат персика витает вокруг, глаза блестят.

Омега счастлив. Очень счастлив.

- Не пойдете ни в какой гарем...

Альфа на омегу смотрел, тяжело дыша, слова не шли ему, все где-то в груди застряли.

- Меня любите. Од...но...го....

Слово последнее отчеканив, вздохнул взволнованно - атаковал альфа его губы поцелуем, сжимая крепко в сильных руках, сходя с ума. Не до шуток омеге - разбудил зверя лютого в супруге.

И ещё не один малыш родится в семье наследного принца, а лекари все будут бурчать: не ходит наследник в гарем, нет баланса у его ци....