вдали от людей, от нескончаемого шума мондштадта, от яркого греющего солнца, от зеленеющей травы альбедо как-то спокойнее. проще. он с головой погружается в исследование драконьего хребта: нагло препарирует его внутренности, словно заглядывает в душу, открывая неприветливую микрофлору совсем чуждого для себя мира — холодного, отчужденного и мрачного.
драконий хребет совсем не похож на мондштадт. не похож на тамошний народ — улыбчивый, свободный, горящий пылким огнём. там, внизу, в самом мондштадте, жарко круглый год несмотря на пасмурные, угрюмые тучи и сильные весенние ветра. здесь, на драконьем хребте, душит насупившийся холод и низкие, тяжёлые облака, что пытаются вжать в сугробы под сапогами — драконий хребет не терпит чужаков. даже таких, как альбедо. таких, которым в удушливом мондштадте нет места, которым там не дышится весенним, жарким воздухом и не греется под лучистым солнцем.
таким, которым на драконьем хребте дышится проще и под здешним холодным солнцем теплее.
и альбедо не против быть чужаком. быть как попавший в какой-то организм паразит; неправильная шестерёнка в цепочке одного огромного механизма.
альбедо совсем не против быть лишним в чём-то отчего-то родном, чем в ему непонятном, чуждом мондштадте.
✦ ✦ ✦
в гулком центре мондшатдта, в самом эпицентре событий, итэру нравится практически больше всего. ему нравится вязнуть среди людей, в череде повторяющихся из раза в раз событий, делать вид, что всё в порядке. что он — не одинок.
сильнее итэр любит разве что тонуть в собственных мыслях, в дебрях воспоминаний, позволяя чужеземным ветвям обвивать его тело и утаскивать с собой в какие-нибудь немыслимые миры. туда, где — не одиноко. где всегда есть кто-нибудь ещё близкий-близкий, и чтобы рядом до бесконечности долго. итэру нравится распускать свои длинные вьющиеся волосы, нравится становиться кем-то совсем другим на эти мгновения, нравится забываться в шуме неописуемой красоты каких-нибудь водопадов или длинных, желтеющих под солнцем колосьев пшеницы. итэру это всё так нравится-нравится-нравится, что мондштадт, какой-то уже породнившийся, не может до него докричаться. не может вытянуть его обратно к людским, обыкновенным проблемам, запросам, просьбам, делам, заданиям, приказам.
таким тусклым, скучным, что итэру хочется навсегда остаться здесь — в сладостном мире его грёз. в выдумках.
и итэр уже не против остаться. взять и не прийти к катерине за очередными поручениями, не отозваться на звонкий голос паймон, не встретиться с джинн, чтобы обговорить что-то невероятно важное и деловое. итэр совсем не против утонуть в будто улыбчивой траве очередного острова посреди океана мыслей, чтобы больше не чувствовать себя одиноко среди множества людей.
✦ ✦ ✦
на листах в альбоме вязнут краски и перья нехотя мажут чернилами по поверхности. у альбедо словно всё нутро — не здесь. не где-то у верхушки горы, в погребённых под снегом руинах, не в так обожаемом им драконьем хребте. а совсем в другом месте, но каком — какая-то невнятная загадка, которую альбедо не может разгадать, сколько бы не пытался.
— ох, архонты... - он вздыхает, неохотно собираясь возвращаться к лагерю у подножия, — какие это всё глупости.
тучи нетерпеливо, словно предупреждая о чем-то своём, о чём-то невероятно важном, рычат над головой. альбедо запускает испачкавшиеся в краске пальцы в свои волосы, оттягивая жёсткие пряди назад. он так устал. так устал забивать голову загадками, потом — их разгадками, всякими опытами и экспериментами, что на самом деле всегда оказываются абсолютно бесполезными, лишь бы не думать о чем-то ещё. он так устал писать письма в мондшатдт о якобы успешных исследованиях, чтобы не возвращаться обратно. не казаться странным. снова — лишним; белым пятном на цветастом полотне. так устал получать радостные ответы от сахарозы, тимея, иногда даже — от самой магистра джинн.
подножие драконьего хребта встречает его живописным закатом, пением радостных птиц и... путешественником? и совсем без своей верной спутницы — в одиночку. он не особо заинтересованно говорит с юй ся, передавая ей какие-то бумаги и измученно улыбаясь. устало.
альбедо не спеша к ним подходит, сначала оставив все свои вещи на одном из пустующих столов под навесом.
— ой, мастер альбедо! - он улыбается ещё сильнее, будто бы ярче — загораясь.
совсем как мондштадтские.
— просто альбедо, итэр.
альбедо как-то смущенно кашляет в кулак. его итэр звучит на языке так странно, но так приятно, что хочется повторять снова и снова. хочется распробовать.
— ты какими судьбами? опять какие-то дела, да? - юй ся, уже увлечённая документами, уходит от них в совсем другую часть лагеря. итэр на вопрос альбедо только кивает пару раз. снова — очень устало, — а где же паймон?
— не захотела лететь со мной в такую даль. сегодня, считай, у неё выходной.
они смеются. и альбедо нравится, как звучит смех итэра — красиво. он, наверное, хотел бы услышать его ещё хоть разок.
✦ ✦ ✦
за массивными стенами мондштадта словно всё меняется — замирает в тишине природы. итэр первое время совсем не может привыкнуть к такой резкой перемене: шаг за ворота и это будто совсем другое место, далёкое от человека.
а потом итэру это начинает нравиться так сильно, что хочется сбегать внезапно из города как можно чаще — от беспрерывного хохота и гула к шелесту листьев закатника и перезвону колокольчиков. сбегать из одной реальности в другую — в звёзды, что тонут под водой множества расколотых озёр, в тихие по ночам леса, в острые, грозные скалы, рассекающие морские волны.
к, возможно, смущённой улыбке альбедо. к его забавному, сдавленному смеху. к искрящимся глазам во время рассказов о драконьем хребте. к альбедо, который — словно только с ним одним такой.
итэр с той их встречи забегал в лагерь у подножия только несколько раз, но зато насколько эти несколько раз были незабываемыми. альбедо улыбается ему, машет одной рукой, а потом опять тонет в своих делах — исследования, исследования, исследования. и пускай итэр уже понял, что они из раза в раз не меняются — одни и те же руины, надписи на неизведанном пока ещё языке, их расшифровка, плиты, лёд, что совсем не тает, хиличурлы, отличающиеся от их, мондштадтских, шип небесной стужи и ущелье спящего дракона, которые интересуют альбедо особенно сильно. и так по кругу — итэр успел запомнить всё-всё, но виду не подаёт.
ему слишком сильно нравится то, как альбедо ему это рассказывает, поэтому итэр готов слушать до бесконечности, пока самому альбедо не надоест.
рано или поздно кто-то из них точно сдастся.
✦ ✦ ✦
в наскоро обустроенную лабораторию где-то там, на горе, нагло залетают шустрые снежинки и тут же таят, развалившись на каком-нибудь из столов. альбедо сдувает лезущую в глаза чёлку и усердно записывает итоги нового, небесполезного исследования в одну из его тетрадей.
сколько он уже вот так — весь в работе? в изучении одного и того же? в нескончаемых думах о нескончаемых глупостях?
альбедо совсем, совсем не знает. и не собирается искать ответ хотя бы на это.
он обдумывает только глупые шутки ребят из лагеря внизу про переодически заглядывающего к ним путешественника. и всегда — без парящей рядом паймон. её персональный выходной как-то растянулся, да?
альбедо нервно смеётся, вспоминая и их первое знакомство, и разговоры у подножия, и коротенькие прогулки в самом низу, вдоль мелкой речки, и его рассказы о самом драконьем хребте, о дворце погребённой столицы или, например, об огромных останках дракона. а потом итэр коротенько пересказывал, как идут дела в монде, говорил, как дела у сахарозы, тимея, не взорвала ли там штаб ордо фавониус малышка кли, пока альбедо не было в городе.
— всё как всегда, видимо? - спрашивает буднично альбедо.
— ага, - итэр пожимает плечами, разглядывая занимающихся своими делами хиличурлов вдалеке. они совсем не обращают на них своего внимания, — не собираешься возвращаться обратно? ну, в город, я имею в виду.
вдруг добавляет он. альбедо вздрагивает, и в воздухе вокруг повисает непонятная неловкость.
— разве ты не закончил со своими исследованиями ещё давно? просто, я думал, что ничего нового ты больше не изучал и...
— нет, - отрезает он, выплёвывает практически. и итэру кажется, что вот это вот всё сказано было сейчас зря — он сдался слишком рано.
и после этого итэр не заглядывал в лагерь две недели. целых две недели. настолько долгих, что альбедо начал волноваться — даже в лагере спрашивали, что там с твоим путешественником, мастер альбедо? и альбедо не знал. очередная загадка, что могла бы сойти за все те прошлые, за разгадыванием которых он обычно коротал время и забивал голову. но она — не такая. не решаемая, в отличии от всех тех прошлых. альбедо бы при всём желании не смог бы разгадать её в тех условиях, в которых находился.
и доселе неизвестные ему чувства, подобные миру, что он открыл в драконьем хребте, ударили куда-то в рёбра и сжали сердце. и никакой алхимией альбедо не удавалось объяснить всё это, сколько бы он не пытался.
а потом перед глазами будто бы из ниоткуда появляется итэр — в тёплой куртке и с красным от мороза носом. альбедо выдыхает облегчённо — словно итэр не просто поднялся к нему в лабораторию, а чуть не сорвался с обрыва в глубокую, нескончаемую бездну, в последний момент удачно сбалансировав и оставшись на месте.
— мастер альбедо, - он улыбается солнечно. как тогда, при их случайной встрече у подножия драконьего хребта, — привет.
— и... итэр?
у мастера альбедо покалывает кончики пальцев вовсе не от холода, и он подходит к итэру ближе, аккуратно шагая в его сторону, будто всё ещё боясь, что он — ненастоящий. будто сам итэр всё ещё в волшебных, безграничных мирах своего подсознания, а это — его какая-то жалкая, обманчивая проекция.
альбедо снимает перчатку, невесомо касается его щеки своей ладонью и чувствует тепло чужой кожи. приятно.
а итэр только смеётся заливисто, громко так, заразно, смотря сначала на краснеющее пятнами лицо альбедо, а потом его взгляд перескакивает наверх, на светлые, немного отросшие пряди. и стряхивает застрявшие в них снежинки — они красиво переливаются на солнце.
— у тебя звёзды в волосах. ты знал, мастер альбедо?