В небольшой квартирке Ванды, находящейся на окраине Заковии, достаточно уютно. Приятная на ощупь деревянная мебель, ловящая на себе тёплые и яркие солнечные лучи, которые попали в комнату через широкое окно с падающими волнами прозрачным тюлем, множество фотографий, снятых на полароид, развешанные по всей квартире, начиная с коридора и заканчивая небольшой кухней. Фотографии абсолютно разные. Здесь собраны и красочные закаты, и отдающие своей атмосферой вечеринки, и друзья, но, всё же, в гораздо большем количестве на них изображена Наташа. Она на их общем пикнике, весёлая, с широкой улыбкой на лице и следами от малинового джема. Она в тёмном помещении клуба, подсвечиваемого лишь разноцветными лучами ламп. Она спящая, укутанная в смешной плед с пчёлами. Она, она, она. Нат даже не замечала, когда её девушка успевала так часто её фотографировать. Она пробегает пальцами по фотографиям, замечая, что многие из них подписаны. Нат нежно улыбается. Как же она её любит.
Пакет с продуктами из местного супермаркета Наташа ставит на стул, разбирая его и откладывая те фрукты и ингредиенты, которые ей понадобятся, чтоб испечь вандин любимый фруктовый пирог по заковианскому рецепту. Нат с любовью вспоминает последнюю общую готовку, в ходе которой они обе оказались с ног до головы в муке. Ох и долго они убирали это безобразие.
Ванда вернётся через полтора часа, как сказала сама во время их получасового телефонного разговора. Она не надеялась сегодня увидеть Нат, та должна была вернуться в Заковию только через неделю, но, к счастью, освободилась раньше. Будет сюрприз.
Светит яркое солнце, уходящее в закат, поэтому окрашивающее городские улицы и дома в золотые оттенки. Вечером в Заживе, где жила Ванда, город находился всего в двадцати минутах от родного города девушки, в котором остались её родители и брат, хорошо. Переливающиеся свет, играющийся на окнах жилых домов и комнатах внутри их, шум снаружи: мелодичная музыка уличного скрипача и красивое женское пение, чириканье пролетающих мимо окон птиц, громкие разговоры гуляющих людей — всё это складывалось в приятную спокойную атмосферу вечернего города. Нат умехается. В Нью-Йорке такого нет. Там все куда-то торопятся, толкаются, кричат. Иногда не хватает спокойных улиц, чистого воздуха и музыки.
В квартире витает запах свежей выпечки и фруктов. К удивлению Наташи, ничего не подгорело и получилось вполне вкусно и красиво. Она аккуратно выставляет пирог на столешницу, накрывая льняным полотенцем. Осталось заварить любимый Вандой ягодный чай и дожидаться её возвращения через полчаса. Их ждёт целое лето вместе. Может, предложить съездить в лес? В июле там должно быть очень красиво. Ванде точно понравятся цветочные поля, и она не упустит возможность насобирать их для отваров и чая.
Нат слышит скрип ключей в дверной замке. Неужто и Ванда пришла раньше? Она тихим шагом идёт в прихожую, слыша, как Ванда напевает знакомую мелодию. Наташа застывает, ждёт, когда девушка обернётся, чтоб мягко прижать её к себе.
— Нат? — взгляд Ванды, полный удивления и тихой радости, быстро меняется на бесконечную любовь и нежность. С грохотом из её рук падает небольшая алая сумочка, прежде чем она со вздохом бросается на шею Нат, крепко, но нежно обнимая. Та осторожно гладит её по мягким волосам, шепчет признания в любви, обнимает в ответ.
— М-м-м, как вкусно пахнет. — уткнувшись в шею Нат, тихо замечает Ванда, крепче прижимаясь.
— Я испекла твой любимый пирог. — так же тихо отвечает Наташа, легко прикасаясь губами к тёплой макушке девушки.
— Ох, — вздыхает. — я тебя так люблю.
— И я тебя люблю, котёнок.