Сначала всегда слышен скрежет ключа в замочной скважине, затем – лязг открывающейся двери. Звук каждый раз заставляет Эврара съёживаться в углу и тихо скулить. Щёлканье выключателя – полоска света из-под двери пронзает тьму, режет глаза. Хлопок – дверь закрыта. Шаги по лестнице – все девятнадцать ступеней, звук каждой уже выучен наизусть, семнадцатая – особенно скрипучая. Снова скрежет ключа, уже ближе, так близко. И – дверь распахивается, свет заливает подвал, ослепляя Эврара даже сквозь сжатые веки.

- Подъём-подъём, дорогой!

Похоже, сегодня Честер в настроении. Он напевает себе под нос, пока забирает пустую миску и ставит на её место новую, до краёв наполненную жидкой похлёбкой. Эврар старается сжаться в комок, не привлекать к себе внимания, в надежде, что Честер уйдёт, не заметит, не будет издеваться, но Честер опускается перед ним на корточки и похабно лыбится. Протягивает руку, треплет за щёку. Эврар судорожно дёргается, тщетно пытаясь отстраниться как можно дальше, прикованная к трубе отопления, изрезанная наручниками рука саднит, и от попыток отползти, цепляясь за грязный неровный бетон, обрубки пальцев снова начинают кровоточить.

- Ну, ну, полно, - ласково мурлычет Честер. – Хороший мальчик. Всё скоро закончится.

Честер гладит его лицо, что-то успокаивающе бормочет – Эврару не разобрать от ужаса, сердце колотится бешено – пожалуйста, только не доставай болторез, пожалуйста, только не… Кто-то тихо, надломленно воет, и сквозь мутную пелену паники Эврар понимает, что эти звуки издаёт он сам. Сколько это продолжается – он сказать не может, но в конце концов Честер поднимается и уходит. Лязг дверей. Темнота укрывает как благословение, лишь золотая полоса разрубает её угрожающе. Звук отдаляющихся шагов, все девятнадцать ступенек, третья – особенно скрипучая. Эврар обмякает, облегчённо всхлипывает. Полоска света гаснет и наступает тишина.