la bastille

Инженер ждал. Ну не то чтобы конечно целыми днями вздыхал и смотрел в окно сутками напролёт, но понимал — даже несмотря на недавние весьма благоприятные события ещё много слов не сказано и проблем не решено, чтобы так просто пуститься в дальнее плаванье. Так или иначе, прежде чем двигаться дальше нужно было закрыть гештальт.

Однако, даже несмотря на то, что Инженер был, в целом, готов, он едва заставил себя не подпрыгнуть от неожиданности, когда тяжёлая клавишная музыка разрезала тишину квартиры. ОПГ, как обычно, появились словно из ниоткуда, из воздуха — Инженер правда не понимал, как им это удавалось. Он ведь сменил замки и плотно закрыл окна, даже не слышал, чтобы кто-то пытался забраться в квартиру (а он наверняка услышал хотя бы коляску), но вот они здесь, под заунывную музыку пялились как Инженер почти хватался за сердце. 

Железный махнул рукой и музыка оборвалась.

— Ну здарова, отец, — уголок чужих губ дернулся вверх в подобии улыбки, и Инженеру хотелось думать, что это хороший знак.

— Ну вы чего-о? Зачем м-меня каждый р-раз пуг...до инфаркта доводить? — недовольно бормотал Инженер, уперев руки в боки.

— Привычка, — просто пожал плечами Железный, а потом жестом показал своим парням удалиться. Те гуськом прошагали к выходу, случайно задев Инженера синтезатором и даже извинившись. Входная дверь закрылась с тихим скрипом.

Инженер вытер вспотевшие ладони о штаны. Забегал взглядом по квартире, нервно покачиваясь с пятки на носок. Тёмные очки скрывали чужие глаза, поэтому он не мог знать смотрел ли Железный прямо на него или, например, на настенные часы с кукушкой напротив, но точно знал, что Железный чего-то ждал. Вероятно, первого шага.

— Ч-чаю? — попробовал Инженер, смяв конец рубашки.

— Чего-нибудь покрепче.

Инженер не спорил. Он понимал, что без градуса сегодня точно не обойдётся.

Не то чтобы он часто употреблял алкоголь (в отличие от кофеина), но в шкафчике, где-то за кастрюлями, теплилось несколько бутылок на праздники или на случай особенно тяжких дней. И он честно не знал к какой категории отнести эту ситуацию. Наверное, что-то между.

Инженер протянул руку и достал бутылку Мадеры Крымской, которую когда-то привёз ему Лёшка из Коктебеля. Откуда он взял деньги на такое наверняка недешёвое вино Инженер не знал и долго отказывался, объясняя тем, что и простой ракушки было бы достаточно, но Лёшка не принимал никаких отговорок. Было здорово знать, что друг не только не забыл о нём на отдыхе, но ещё и привёз в подарок нечто такое дорогое. И поэтому Инженер рассудил, что в честь такого случая можно было бы его наконец открыть.

Когда он вернулся в зал, Железный уже переполз на диван, оставив коляску рядом. Он слегка запыхался, но, конечно, не подавал виду, что это его как-то затруднило. Он стучал пальцами по обивке дивана и поджимал губы, словно бы нервничал. Но это наверняка было не так. Разве мог лидер ОПГ, держащей в страхе весь город, нервничать из-за разговора с простым учёным?

— У тебя тут...миленько, — пробормотал Железный, приняв протянутый бокал. Он был здесь разок, но в прошлый раз было не до того, чтобы оценивать обстановку чужой квартиры.

Инженер пожал плечами.

— М-матушка позабо-отилась.

Некоторое время они молчали. Янтарная жидкость плескалась в бокалах; Железный даже не поморщился, когда выпил, а вот Инженер скривился. Вино жгло горло, он даже чуть не закашлялся, но смог перетерпеть. На языке остался терпкий ореховый вкус, с примесью изюма и, кажется, ванили.

Первым решился Инженер.

— С-слушай...ты меня из-звини за тот...тот случай, — он уставился в свой бокал, кусая губы. Инженер чувствовал вину за произошедшее, ведь, по сути, Железный был не виноват. Ну, то есть, он делал плохие вещи, взял его однажды в плен, не раз наводил курок и украл термос, но ничего серьёзного. Инженера грызло то, что когда ему со всей душой предложили перемирие и дружбу, он просто взял и...из-за своей рассеянности сделал человека инвалидом. То тёмное, то страшное, что жило глубоко внутри, его пугало. Оно вбирало все плохие мысли и идеи в себя, всё то, что Инженер старательно отгонял и прятал, о чём пытался не думать и от чего хотел уберечь остальных. Инженер был терпеливым человеком, но у чаши терпения было дно. И если она наполнялась до краёв случались страшные вещи. 

Он сжал ножку бокала так, что пальцы побелели от напряжения и вздрогнул, когда услышал чужой голос.

— Порядок. Ты же меня потом спас. А нам не надо было над тобой смеяться. Нехорошо получилось. 

Вот всё у Железного было просто. Словно они говорили не об безжалостном расстреле, а о том, что не поделили ведёрко в песочнице. Но он был честен — насколько это было возможно — поэтому Инженер немного расслабился. Алкоголь слегка вскружил голову и Инженер почувствовал в себе достаточно смелости, чтобы задать вопрос:

— А поч-чему у тебя... ну-у, ты носишь тёмные очки? Даже в помещении...Т-ты хоть что-нибудь видишь?

Инженер понял насколько глупо это звучало только когда закрыл рот. Железный приподнял брови в немом вопросе, а потом неожиданно рассмеялся. Но не тем жутким, злорадным смехом, как прежде, а каким-то...хриплым, бархатным. Инженер смущенно потёр переносицу и подумал, что алкоголь слишком сильно ударил в голову.

— Ловко ты, отец, с темы на тему скачешь, — он убрал сползшую на пресловутые очки челку и, посерьезнев, ответил, — я ношу очки, чтобы не забывать о том, что мир вокруг — сплошная чернота. Так легче работать.

Инженер хихикнул, но Железный смотрел на него без тени шутки, так что учёный закашлялся. Он недоуменно посмотрел на Железного. Это звучало так...так...

— Поэтично, да? Сам придумал, — Железный снова дёрнул уголками губ, — расслабься, отец. Причина проще.

Он коснулся пальцами дужки очков и Инженер весь подобрался. Ладони снова вспотели, а сердце колотилось как сумасшедшее, словно пытаясь пробить грудную клетку. Инженер чувствовал себя так, словно был на пороге открытия величайшей тайны, которая даже и не снилась Журналисту. Железный снял очки. На Инженера смотрели печальные серые глаза и...шрам. Широкий, прямо по касательной левого глаза, закручивающийся к низу, как будто кто-то пытался вырезать круг, но не довёл дело до конца. Инженер сглотнул.

— Это...? 

Железный не дал ему закончить вопрос.

— Подарок от бывшей жены, — он вздохнул и прокрутил очки вокруг своей оси, — делили детей после развода. Она хотела забрать обоих, но я настаивал на том, чтобы хотя бы пополам...Я и дочку хотел забрать, Нателка была дурной женщиной, но она просто взяла и полоснула меня ножом. Целилась в глаз — я вовремя увернулся. Шрамы в нашем деле украшают мужчину, но это...это не то, чем стоит гордиться. Парни не знают об этом, но тоже носят очки. Из солидарности.

По мере рассказа глаза Инженера расширялись от ужаса. Нет, он и сам был женат и знал, что такое семейные ссоры, но его жена никогда не пыталась выколоть ему глаза. Даже если, возможно, очень хотела в душе.

— Прости, отец, мне нельзя пить много вина. Когда я выпью, то рассказываю какие-то страшные истории, — и словно в опровержение своих слов он опрокинул в себя ещё один бокал.

Фраза показалась Инженеру смутно знакомой.

— Э-это...это из муш-шкетеров же, да? Ц-цитата.

Железный задумался.

— Сын недавно смотрел. Прицепилось, — а потом добавил, — не похож я на Атоса, да?

Инженер пожал плечами. Он не стал говорить о том, что нашёл некоторое сходство между Нателлой Наумовной и миледи Винтер. Сказал другое:

— Я не с-слышал, как ты поёшь. Может и похож.

Железный пожал плечами.

— Может когда-нибудь услышишь.

Они помолчали. Инженер пытался своей нетрезвой головой осознать всё, что произошло сегодня. По какой-то непонятной причине Железный рассказал ему кое-что очень важное, сокровенное, то, о чём, вероятно, никому не говорил, даже своим ребятам. Но зато рассказал ему — Инженеру — человеку, который сделал его инвалидом на всю жизнь. Это не укладывалось у него в голове. Возможно, он бы понял что-нибудь, будь он более трезв, но сейчас его котелок упорно отказывался варить.

Железный наблюдал за мыслительным процессом, явно отразившимся на инженеровом лице, со спокойствием удава. Его печальные, холодные глаза смотрели на Инженера так, словно пытались докопаться до самой сути, до того тёмного и страшного клубка внутри, и Инженер со страхом и благоговением готов был признать, что у него получалось.

— Ты мне нравишься, — просто сказал Железный, не отводя взгляда, — хороший ты мужик, отец.

Инженер не сдержал нервного смешка.

Чёлка снова спала на лицо Железного, частично закрыв шрам. Инженер почувствовал внезапный порыв, глупый, продиктованный алкоголем в крови — не смог ему противиться — и протянул руку. Железный в мгновение её перехватил. Кожанные перчатки со скрипом сжались вокруг чужого запястья. Инженер замер всего лишь на мгновение, но продолжил тянуться, а Железный этому не препятствовал. Просто держал его руку, но не пытался остановить, и напряженно смотрел в глаза напротив.

Сначала тёплые пальцы Инженера, сплошь покрытые химическими ожогами, коснулись чужих волос. Мягко убрали их с глаз, прошлись по чёрным, прямо как пресловутые очки, прядям. Потом скользнули к шраму. Железный вздрогнул и сжал чужое запястье сильнее, взглядом впился и поджал губы. Инженер успокаивающе погладил рубец, с каким-то внутренним трепетом провёл по контуру вниз и обратно. Железный был как натянутая струна, словно стоило учёному сделать что-то не то и он, не колеблясь, вывернул бы тому запястье, но с каждой секундой напряжение потихоньку спадало, его плечи опускались, рука расслабленно повисла, цепляясь за чужую, и он закрыл глаза. Тёмное, страшное, клокочущее внутри словно рассеялось, сбежало, позорно поджав крысиный хвостик. Сейчас здесь только Инженер и доверчиво жавшийся к его руке Железный. Инженер боялся даже вздохнуть, чтобы не разрушить случайно эту тонкую, хрупкую так внезапно образовавшуюся между ними связь.

Ему и не пришлось. Дверь распахнулась и в комнату, опять же гуськом, вошли ребята Железного. Тот среагировал моментально, отскочив, насколько это было возможно, от Инженера как ошпаренный, благо он сидел ко входу спиной и его секрет не оказался раскрыт. Инженер смущенно прятал лицо в ладонях, пока Железный, матерясь сквозь зубы, натягивал тёмные очки обратно на нос.

— Час прошёл, босс, — неловко отчитался один из здоровяков, — вы просили вас забрать.

Парни сконфуженно топтались у стены.

Час? Как быстро пролетело время.

— Р-ребят, а м-может чаю? — суетливо предложил Инженер, и пока парни мялись, Железный отрезал:

— Никакого чая, отец, дела надо делать.

Он перелез с дивана обратно в кресло, отказываясь от помощи.

— Ещё увидимся, отец. Как говорят американцы, кто вместе пил, тот, в общем...ещё раз выпьет. На связи.

И его укатили. Инженер помахал вслед и закрыл за мужчинами дверь. Хлопотливо поправил «Абсолютный выход»; его мозг поразила одна догадка, но он не стал не ней зацикливаться. И расплылся в глупой улыбке.