Чанёль глубоко вдохнул, пропуская воздух через себя и чувствуя, как ароматные частички будто цеплялись за стенки лёгких, задерживаясь внутри альфы и впитываясь в каждую клеточку. А после приятным теплом, как круги на воде, медленно распределялись по всему телу. Его уже давно не будили столь приятные ощущения оттого, что на нём кто-то сидел. Альфа пусть и спросонья, но уверенно огладил руками чужие, едва прикрытые простыней бёдра, а после плавно двинулся выше, чуть сжимая упругие ягодицы. Придержав омегу за худые бока, Чанёль вжался в него собственными бёдрами, чувствуя, как возбуждение растёт в геометрической прогрессии, а голову кружит от усиливающегося запаха. Их ароматы быстро переплетались друг с другом, смешиваясь и превращаясь в густую массу, что окутывала комнату, отделяя их от остального мира.

— Ты вкусно пахнешь, — прошептал Чанёль. — Слишком вкусно.

Омега улыбнулся ему с желанием в карих глазах и хитрецой на губах. И Чанёль вновь зацепился взглядом за пикантную родинку в углу. До неё безумно хотелось дотянуться и поцеловать. И эти упрямые, но такие манящие губы тоже хотелось целовать. Сначала нежно, а после страстно и властно.

Будто прочитав мысли Чанёля, омега откинул голову и соблазнительно облизал свои губы, выгибаясь под лаской мужчины и притираясь к нему. Чанёль отчётливо чувствовал, как его горячий член скользил по смазке между ягодиц парня, и видел, что омега сам был слишком возбуждён, опасно подходя к краю с каждым движением, но они оба играли в эту игру, испытывая друг друга на прочность. Правда, альфа был уже не уверен в собственных силах, а обнажённые бёдра омеги настойчиво продолжали уменьшать эту уверенность. Дыхание обоих в один момент стало рваным, а пульс набатом отдавался в висках. Омега задышал поверхностно, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба, и вцепился пальцами в предплечья альфы. Заставлял держать себя крепче и в то же время сам придерживался, продолжая покачиваться на Чанёле и тереться своими ягодицами о его возбужденный до предела член.

— Ты нереальный, — выдохнул альфа, понимая, что ему хватит буквально нескольких подобных движений.

Омега вновь довольно улыбнулся и обхватил свой член, ускоряясь бёдрами и дыханием, и уже через несколько мгновений замер, изогнувшись дугой. Он бессознательно вжался в Чанёля, добирая силу оргазма, и излился себе в руку. Чанёль тут же сам позволил себе отпустить поводья и крепко зажмурился, чувствуя, как его сперма пачкает ложбинку между ягодицами омеги. Он даже представил, как она смешивается с природной смазкой парня и как легко бы вошёл его член внутрь, если бы омега позволил.

Но омега не давал перейти эту черту, всё так же сидя сверху на Чанёле и смотря на него слишком удовлетворённо.

— Ты нереальный, — улыбнулся в ответ альфа, утопая в почти чёрных от страсти глазах. — Бэкхён… Бэкхён…

— Чанёль, — одними губами произнёс омега и протянул к нему руку, чтобы коснуться его лица. Но Чанёль внезапно ощутил, будто куда-то падает, а омега начал отдаляться и постепенно расплываться.

— Бэкхён… — растерянно позвал мужчина, стараясь ухватиться за парня, но тот просто исчезал, оставляя после себя лишь фантомную тяжесть и приятную негу в теле.

— Чанёль… Чан? Ты проснулся? — Альфа вобрал в себя воздух и резко открыл глаза, не понимая, где находится. Металлические стены маленькой комнаты морально давили, создавая душевный дискомфорт, и мужчина сел на кровати, промаргиваясь и пытаясь сообразить, что происходит. — Чанёль, мы приближаемся к околопланетной орбите!

— Чёрт, — протянул Чанёль, утыкаясь лицом в ладони и только сейчас узнавая голос Сехуна. Тот вновь настойчиво постучал в дверь, и альфа тяжело вздохнул. — Да проснулся я, — чуть раздражённо крикнул он в ответ, похлопав себя по щекам, прогоняя остатки сна. Но как только опустил взгляд ниже, замер, замечая недвусмысленные пятна на тонком одеяле в районе паха. А неприятные ощущения от прилипшего нижнего белья лишь подтверждали предположение Чанёля о причине их появления. — Как зелёный пацан, — сквозь зубы прошептал он, прикрывая глаза и ложась опять. Но в этот момент фантазия учтиво нарисовала ему Бэкхёна, сидящего верхом на его бёдрах. Точь-в-точь как в тот день, когда Чанёль прятал омегу от стражей правопорядка на Барсуме. Точь-в-точь, как он видел… в своём сне. В паху болезненно заныло, и мужчина скривился, раскрыв глаза и мрачно уставившись на потолок.

— Сумасшествие какое-то, — прошептал он, осознавая, что не должен позволять себе думать в подобном ключе, в первую очередь, в собственных же интересах. К тому же Бэкхён… он…

Что он? Вернее — кто? Муж Джихо? Да. И лишь одно это должно выстраивать между ними огромную нерушимую стену, а Чанёль по умолчанию должен недолюбливать омегу. Вот только их знакомство и общение каким-то образом сделали эту стену практически невидимой. И Чанёль сам не понимал: то ли он оправдывал Бэкхёна, считая, что тот не виноват, что стал супругом его брата, а потому альфа не должен был проецировать на него злость на Джихо, то ли Бэкхён действительно импонировал ему, как бы Чанёль ни старался выискать в нём недостатки.

Только факт оставался фактом — минутами ранее мужчина кончил во сне, видя перед глазами именно Бэкхёна.

Чанёль потёр лицо ладонями, успокаиваясь. Сон был слишком реальным, как и оргазм, который он ощутил. А образ Бэкхёна достаточно крепко отпечатался в его памяти.

— Просто возьми себя в руки. — Альфа откинул одеяло и рывком поднялся со спальной койки, решительно потянувшись к сумке за чистым бельём. — Это всего лишь сон.

— Чанёль! — из корабельного коридора его в который раз окликнул Сехун.

— Боже, дай мне пять минут! — рыкнул альфа. — И запрашивай разрешение на посадку.

— Ой, какие мы нежные, — фыркнул О, но, похоже, вернулся в рубку, больше не трогая его.

И слава богу, потому что Чанёлю однозначно нужно было время, чтобы прийти в себя и разобраться в той каше, что сейчас творилась у него в голове.

@@@

Чанёль ещё раз выглянул из окна на улицу и попытался прикинуть, как из их съёмной квартиры можно будет быстро ретироваться, если вдруг встанет подобный вопрос. А с учётом новостей, которые их ошарашили, как только альфы прошли пограничный контроль и высадились на планету, этот вопрос мог встать в любой момент.

— Пожарная лестница закреплена рядом с соседней квартирой, по ней можно уйти во внутренний двор. Нужно будет спуститься и проверить, не перекрыт ли там проход.

— В конце общего коридора дверь, она либо ведёт в какое-то подсобное помещение, либо на технический этаж. Если второй вариант, то у нас в запасе появится выход на крышу, а оттуда и на крышу соседнего дома. — Сехун выложил на невысокий столик несколько гаджетов из своей сумки и устало сел в кресло, разминая шею. — Не думал, что всё усложнится настолько. Похоже, мы прибыли в самое пекло.

— Никто не думал, — мрачно сказал Чанёль, поджимая губы и представляя реакцию Бэкхёна на случившееся.

— Что скажешь? — Сехун по новой ввёл запрос на своём планшете и вздохнул.

— Скажу, что настоящее пекло впереди. Сенат начнёт расследование, и полетят головы и карьеры тех, кто занял неудачную сторону. Я считаю, что пока Бэкхёну не стоит ничего знать. Новости долетят до Барсума ещё не скоро, да и вряд ли кто-то в его окружении станет это обсуждать. Но отправить Кёнсу сообщение с просьбой, чтобы он проконтролировал омегу, тем не менее, стоит. Меньше всего Бэкхёну — да и нам тоже — нужно, чтобы он любыми способами попытался вернуться на Клинкор.

— Я бы тоже попытался, — грустно заключил Сехун, вздохнув.

— Он не ты, Сехун. Он будущий император. И ему следует научиться контролировать свои чувства в любых ситуациях. Даже в таких, — достаточно жёстко сказал Чанёль.

— Родители всё равно остаются родителями, даже если это императорская семья. И их потеря, ещё и подобным образом — это в любом случае плохо. — О замолчал, до сих пор не зная, как воспринимать новости, что уже вторую неделю занимали первые новостные строчки Клинкории. — Неужели папа Бэкхёна действительно убил своего мужа?

— Без понятия. — Чанёль тяжело опустился в кресло рядом. — То, к чему вёл император-альфа, очень даже могло спровоцировать конфликт и, как следствие, убийство. Но, как по мне, всё как-то глупо. Вся эта ситуация глупая, — задумчиво сказал он, но быстро сменил тему. — Только мы на Клинкоре не для того, чтобы давать оценку происходящему. Что мы имеем на человека, на которого нам указал Бэкхён?

Сехун повернул к Чанёлю экран планшета, показывая ранее найденную информацию.

— Ким Вансо. — Он ткнул пальцем в альфу с серьёзным лицом, одетого в дорогой строгий костюм, что сидел на нем идеально. — Третий помощник министра экономики Клинкора. Судя по фото — пижон.

— Этот пижон владеет нужной информацией. — Чанёль пролистал несколько фотографий, разглядывая мужчину с различных ракурсов и пытаясь запомнить его.

— Можно владеть миром и при этом быть пижоном, — скривил губы О, не скрывая того, что даже заочно, но ему не понравился этот человек. — Надеюсь, Бён не ошибся и этот третий помощник действительно находится намного ближе к делам министра, чем кажется на самом деле. Хотя, всё равно с ним будет контактировать посредник, а не мы.

— А что с этим посредником? Лу Ханем, — по памяти произнёс Чанёль, перебирая в голове всё, что об этом человеке рассказал Бэкхён.

Сехун вновь ввёл запрос.

— Если это тот, кто нам нужен, то да, действительно существует такой Лу Хань, сын генерала специальных войск стратегического назначения. Хм… красивый, — засмотрелся Сехун, разглядывая омегу на различных фотографиях. — Даже слишком, как для посредника. Смотри. — Он протянул планшет Чанёлю, показывая найденное фото с какого-то официального мероприятия, на котором рядом были запечатлены омеги, что с интересом смотрели куда-то в сторону. — «Наследный принц Бэкхён и младший сын генерала Лу», — прочитал он надпись под фотографией. — Элита империи. Но, думаю, будет не проблема связаться с ним, если только его отец не приставил к нему стену из телохранителей. Будь он моим сыном, — усмехнулся Сехун, — я бы его без охраны за спиной из дома не выпускал точно.

— Ага, — хмыкнул в ответ Чанёль, — подальше от греха и таких, как ты.

— Ну, я бы такому устроил экскурсию по «Фениксу».

— Не сомневаюсь.

Оба мужчины негромко рассмеялись и продолжили дальше искать хоть какую-нибудь дополнительную информацию. Но, как назло, последние новости относительно омеги касались какого-то благотворительного вечера и датировались почти месячной давностью. Больше Лу нигде не появлялся, либо не попадал под прицел журналистов и камер.

— Постой-ка, — Чанёль притормозил О, — верни предыдущий новостной портал. Да, вот этот… теперь я, кажется, понимаю, почему именно он будет посредником между нами и Кимом.

— Они вместе? — нахмурился Сехун. — Красавчик и пижон?

— Похоже на то. — Чанёль увеличил фотографию, сделанную около полугода назад, на которой были изображены альфа и омега. Последний сдержанно улыбался папарацци, а мужчина осторожно придерживал его за поясницу, едва прижимая к себе. — Экскурсия по «Фениксу» отменяется.

— Не очень-то и хотелось, — отмахнулся О.

— Ладно, — Чанёль сел ровно в кресле, — сегодня тогда знакомимся с городом, а завтра распределим, кто и за кем проследит. Хотя могу по умолчанию отдать тебе омегу. — Он хитро улыбнулся.

— Да мне без разницы, — пожал плечам Сехун, откладывая планшет.

Шутки шутками, но оба понимали, что работа предстоит серьёзная и сложная. Они на Клинкоре под чужими именами и с поддельными документами, а остальные члены их экипажа даже не в курсе о работе, на которую они согласились. И если вдруг — о подобном даже думать не хотелось — что-то пойдёт не так, Чанёль и Сехун смогут рассчитывать лишь на собственные силы. А ещё надеяться, что слух об их провале не дойдёт до Джихо, который, судя по новостям, курирует расследование сенатом убийства императора собственным мужем-омегой.

Чанёль до сих пор время от времени косился на О, ожидая от друга что-нибудь вроде «а я говорил, что мне всё это не нравится», но Сехун молчал. И Чанёль также старался обходить тему о том, что, отказавшись от работы на правящих братьев, они с Сехуном всё равно прилетели в Клинкорию. И все их действия, пусть и косвенно, но всё же были направлены против брата Чанёля. Как ни крути, а Джихо остался той фигурой, вокруг которой по-прежнему всё крутилось.

Немного подумав, Чанёль взял в руки планшет и сделал новый запрос. Новости тут же выскочили на экран, пестря фотографиями, статьями и видео. Открыв наобум первый попавшийся новостной портал, Чанёль загрузил видео. Рука невольно крепче сжала гаджет.

— Что там? — Сехун наклонился ближе, но больше ничего не стал спрашивать.

На видео транслировалась прощальная процессия с похорон императора Клинкора. На первом плане стоял Джихо, прижимая к себе убитого горем «Бэкхёна», а рядом с ними стоял император Ореи, прибывший с целью почтить умершего. Или правильнее было говорить — убитого.

— Если бы я не знал, что настоящий Бён сейчас на Барсуме, никогда бы не подумал, что его подменили, — признался О.

И Чанёль едва не ляпнул, что двойник совсем не похож на Бэкхёна. Внешне — да, копия, но глаза, пусть и заплаканные, были другими. А Чанёль мог себе позволить утверждать подобное, потому сам видел, как в тех менялись эмоции. И злость, и недовольство, и страх. И радость.

@@@

— Мёнсу, тебя ждут, — настойчиво повторил омега.

— Иду я.

Кёнсу проводил строгим взглядом сына, который с удручённым видом зашёл в свою комнату, где его уже ждал учитель Ма. Дверь за мальчишкой закрылась, и у Кёнсу создалось ощущение, будто он только что отправил собственного сына не на урок с учителем прайдонского, а на эшафот. Дожились.

В комнате какое-то время царила тишина — видимо, Ма с Мёнсу подготавливали учебные материалы, — а после Кёнсу едва расслышал наставительный монотонный голос учителя, и это настолько отличалось от той атмосферы, которая была во время других уроков. Вернее, уроков с другим учителем.

Вздохнув, Кёнсу развернулся и решительно направился в рабочее крыло, в душе скорее утешая себя самого, нежели признаваясь в том, что готов пойти на поводу у капризов сына. Причём и капризами его жалобы не назовёшь-то на самом деле. Мёнсу, как и любой другой ребёнок в его возрасте, был недоволен, что его заставляли учиться, но это были лишь детские эмоции, а вот о дополнительных занятиях с Бэкхёном он ни разу не проговорился, хотя уже давно мог попросить Кёнсу, чтобы тот сменил Ма на омегу.

Опять тайны. Кёнсу ненавидел тайны, но мирился с ними, учитывая, что они были неотъемлемой частью его собственной жизни.

И Бэкхёну этому второе имя — Тайна.

К слову, Кёнсу наблюдал за ним уже минут пять из окна одного из гостевых залов, пытаясь рассмотреть в парне хоть что-нибудь новое, чего не видел до этого. Но картина повторялась из раза в раз — омега пытался выполнять на отлично всю грязную работу, только при этом его повадки явно не принадлежали простолюдину с периферийной планеты. Кёнсу был прав, назвав его «цветком» при первой встрече, потому что даже то, как он аккуратно вытирает запястьем свой вспотевший лоб, говорило о многом. Но в то же время Кёнсу прекрасно знал, что его не должно касаться происходящее между Бэкхёном и Чанёлем. Так же, как глупые и никому ненужные вопросы не задавали ему самому, когда он только прилетел на Барсум и начал обживаться.

— Ладно, — тихо проговорил омега. — Просто попробую. Нет, значит нет.

Кёнсу окинул взглядом весь остальной сад в пределах видимости и быстро спустился в него, на ходу дав указание охране в ближайшее время его не беспокоить. Бэкхён копался в дальнем цветнике, и это тоже было лишь на руку Кёнсу. Лишние уши и глаза не нужны были обеим сторонам.

Но когда Кёнсу уже почти был на месте, то остановился, заметив, как Бэкхён задумчиво разглядывал один из цветков, отстранённо поглаживая ярко-жёлтые бархатные лепестки. До даже засмотрелся на него, боясь нарушить тишину, что окружала парня, но уже спустя минуту всё-таки негромко позвал его:

— Здравствуй. — И уловил, как омега вздрогнул, услышав его голос.

— Добрый день, — кивнул ему Бэкхён, перекладывая из одной руки в другую рабочие перчатки.

— У меня есть к тебе серьёзный разговор. Прогуляемся?

Бэкхён непонимающе огляделся по сторонам и так же воззрился на Кёнсу:

— Что-то не так?

— О, Господи. — Кёнсу отобрал у него перчатки и кинул их к остальному садовому инвентарю. — Всё так. Идём, говорю. — Он подтолкнул заторможённого Бэкхёна к тропинке и пошёл следом, через несколько шагов уже идя вровень. — Скажи мне пожалуйста, как тебе у меня?

— Меня всё устраивает, — сразу ответил Бэкхён, чувствуя зарождающееся внутри подозрение. До явно начинал издалека, и такой расклад омеге точно не нравился.

— То есть у тебя нет ко мне никаких нареканий? — Бэкхён резко затормозил и повернулся к До, выжидающе глянув на него. — Хочешь сказать, чтобы я был ближе к теме? Хорошо, — прекрасно понял его взгляд Кёнсу, — не буду тянуть. Мы с тобой оба взрослые люди, и у обоих солидный жизненный опыт за спиной, раз мы очутились на этой планете. Причём, — Кёнсу улыбнулся, — очутились благодаря одному и тому же человеку. — Бэкхён едва приоткрыл удивлённо рот, и Кёнсу пожал плечами: — Такое бывает. Не веришь, можешь потом спросить у него сам, — не называя имени, предложил он. Но оба понимали, о ком идёт речь.

— Это попытка расположить к себе?

— Она самая. А теперь твоя очередь. Потому что если мой сын от тебя уже без ума, то я пока не разглядел в тебе те стороны, что он так ценит. — Бэкхён замер на вдохе, задержав дыхание и смотря Кёнсу в глаза, выискивая в тех злость, возмущение или ещё что-нибудь в подобном роде, что указало бы на то, что Бэкхён попал в немилость. Но До смотрел на него открыто, пусть и слишком внимательно, не скрывая, что так же читает собеседника по глазам. — Ты думал, я не узнаю?

— Надеялся. — Врать не было смысла. К тому же Бэкхён не сделал ничего плохого. Правда, нарушил одно из правил пребывания на Барсуме, которые втолковывал ему Чанёль. И теперь поднимался вопрос, как сделать так, чтобы Кёнсу не вынес свои знания дальше, за пределы Дома развлечения.

— Так что насчёт убедить меня в своих добрых намерениях? Потому что за Мёнсу я оторву руки. В физическом, а не философском смысле. — Омега продолжал смотреть на Бэкхёна прямо, и тот видел, как в его глазах блеснуло предупреждение.

— Не боитесь, что я могу оказаться убийцей, которого разыскивают межгалактические службы безопасности?

— Мне плевать, где и кого ты убил. Меня интересует твоё отношение к моему сыну. И если оно несёт в себе лишь желание помощи, то я, в свою очередь, тоже не останусь в долгу.

— Разрешите вопрос?

— Валяй.

— Что про меня сказал Чанёль? Он ведь сказал.

Кёнсу лукаво улыбнулся, потянув время и заставив Бэкхёна нервно сжать руки в кулаки:

— Что ты ему близкий человек.

Теперь уже в ответ улыбнулся Бэкхён, показывая, что не верит, но готов принять условия игры. Хотя…

— Он не соврал. — И Бэкхён сейчас формально тоже не соврал. Просто не договорил определённые мелочи. — А насчёт Мёнсу… я всего лишь учу его прайдонскому, и под этим действием нет никакой умышленно-плохой подоплёки. Ему была нужна помощь, я её дал. И… — Бэкхён немного замялся, — буду давать дальше, если вы не против. Это не более чем дополнительные занятия, я разъясняю то, что Мёнсу не понял с учителем.

— Ма говорит, что Мёнсу уже приходит подготовленный. Ты даёшь ему базу.

— Дело не во мне, а в Мёнсу. Он способный к языкам. Я не вправе вам указывать, но посоветую не забрасывать это направление в будущем.

Кёнсу склонил голову на бок.

«Странно. Ма буквально боролся с его сыном уже полгода и ни разу не упомянул о подобной способности мальчика. Так в ком же настоящая причина?»

— Кажется я знаю, что делать, — усмехнулся он. — И надеюсь, что Чанёль не оторвёт мне за это голову. — Бэкхён нахмурился. — Что скажешь, если я дам тебе возможность заниматься с моим сыном полноценно? Без всяких тайных встреч, которые мне, если честно, уже осточертели. Оплата соответствующая.

— Вряд ли я смогу.

— Назови мне причину?

— Их две. Я не знаю, как долго пробуду на Барсуме, и не хочу, чтобы кто-то знал обо мне больше, чем есть сейчас. В частности, о моих навыках в прайдонском.

— Бэкхён, — Кёнсу впервые назвал его настоящим именем, — всё, что происходит в этом доме, — он махнул себе за спину, — происходит с моего разрешения и по моей осведомлённости. Если тебе и дальше принципиально не распространятся о своих навыках — а их, я уверен, достаточно помимо прайдонского, — значит, так тому и быть.

— Мне принципиально.

— Надеюсь, это у тебя такое специфическое «я согласен».

— Могу ответить обычным, — улыбнулся Бэкхён. — Я согласен. Вы главное, Мёнсу не ругайте. Это я просил его молчать.

— А кто сказал, что я собирался его ругать? — выдал Кёнсу, не скрывая удовлетворения, полученного от разговора. Он вообще гордился своим малышом. Своим смыслом жизни. Жаль только, пока не мог дать ему лучшую жизнь. Но, возможно, в будущем, через много лет…

«Что там Бэкхён говорил о языковых способностях Мёнсу?»

— Спасибо, — внезапно для Бэкхёна сказал Кёнсу. — А теперь прошу меня извинить, кажется, у меня нарисовался ещё один важный разговор. С учителем Ма.

Кёнсу очень хотел быть уверенным в том, что не совершил только что огромную ошибку, ещё ближе подпустив к сыну человека, о котором вообще ничего не знал. И единственным залогом «порядочности и благих намерений» этого человека был Чанёль — человек с сомнительной репутацией и сплошными проблемами за спиной. Но таким на Барсуме был каждый второй, да и Кёнсу не мог похвастаться иным описанием собственной жизни. Он просто в своё время перестал об этом задумываться и придавать значение, на собственной шкуре осознав, что жизненные обстоятельства бывают разными.

Каждый выживал так, как мог и как умел.

Кёнсу не умел никак. Пока Чанёль не помог ему на Прайдоне и не привёз на Барсум, так как именно сюда перевозил очередную контрабанду для Чонина. А потом пришлось научиться, потому что у Кёнсу был маленький ребёнок на руках, пара сотен кредитов в кармане, которые таяли на глазах, и огромное желание остаться в живых. Но всё, что на тот момент Кёнсу умел, — это красиво «подать себя на блюдечке».

Теперь же он подавал на блюдечке других.

@@@

Сехун накинул на плечо вещмешок и соскочил со ступенек транспортника. Опустил ниже козырёк кепки, чтобы ливень не бил по лицу, и спешно зашагал по улице, морщась, когда холодные капли стекали за шиворот. Заскочив в первое попавшееся кафе, альфа глубоко вдохнул аромат свежезаваренного кофе, что витал в помещении, и, осмотревшись, занял место у дальней стены, снимая с себя мокрую куртку и вешая её на спинку стула, а мешок кидая на соседний стул. Тепло быстро окутало успевшее продрогнуть тело, и Сехун размял руками шею, открывая электронное меню и пробегаясь взглядом по списку.

Заказ принесли минут через пять, и альфа отвлёкся от информации на планшете, которую перечитывал наверное раз двадцать, похоже, зная её уже наизусть. Для начала он сделал несколько глотков горячего кофе, блаженно прикрывая глаза и наслаждаясь теплом, которое теперь проникало и внутрь организма, мягко обволакивая стенки желудка, и только после приступил к запечённому мясу под кисло-сладким соусом. Отрезал себе добротный кусок, закинув его вилкой в рот, и опять уткнулся в экран, перелистывая фотографии и собственные заметки, сделанные за несколько дней поисков нужного омеги.

— Ну и где тебя искать, Лу Хань? — тихо спросил О, остановившись на одном из фото. — То твоей мордашкой заполнена вся сеть, а то нельзя определить даже твоё местоположение. Вот куда тебя понесло?

Сехун положил в рот новый кусок, пережёвывая его, и достал из рюкзака наушники, вставляя их в планшет. Набрал нужный номер и принялся ждать, но вызов приняли достаточно быстро.

— Я уже начал волноваться, — хмуро и без приветствия сказал Чанёль. — Где тебя столько носит?

— Пришлось задержаться, к утру вернусь.

— Что у тебя?

— Опять ничего, — в какой-то степени раздражённо, но в то же время подозрительно произнёс Сехун, параллельно заказав себе ещё один кофе.

— Совсем ничего?

— Похоже, омеги нет ни в одном из мест, на которые нам указал Бён. Информация о его передвижениях вообще нулевая: он не светится в светской хронике, не встречается с друзьями, не появляется в служебном офисе, и в загородном семейном доме его тоже нет.

— Может, его нет на Клинкоре?

— Как вариант. Вернусь и попытаюсь проверить его ближайшее окружение, может, кто-нибудь из них сможет вывести нас на местоположение этого Лу.

— И сколько нам ждать его возвращения? Неделю, две?

— Мы можем попробовать связаться с Кимом без его помощи. Правда, кто знает, какой получим результат.

— Вот и я боюсь, что никакой. Но если вопрос встанет ребром, то другого варианта у нас не будет.

— Тогда ждём?

— Ждём.