Чанёль стащил с головы переговорное устройство, оставляя его на шее, и откинулся в своём кресле. За смотровым экраном светились несколько отдалённых планет, освещаемые местным солнцем. Арес появится в зоне видимости только через несколько часов, а потому альфа привычно прислушался к работе двигателей, которые приятно и равномерно урчали, и уставился на приборную панель показателей полёта. Сехун в это время перевёл двигатели на экономный режим и проверил давление топлива.

— Я так и не сказал тебе спасибо, — тихо сказал Чанёль, посмотрев на друга. — Говорю сейчас.

Сехун вздохнул, не спеша вводя нужные координаты в систему навигации, и только когда закончил, повернулся, задумчиво взглянув на него. Молчал некоторое время, но всё же сказал:

— Не за что.

— Не правда, — покачал головой Чанёль. — Я знаю, как ты относишься к своим родным, и знаю, как много они для тебя значат. Ты — не я, тебе никогда не было плевать, как они живут и какие у них проблемы. И я точно знаю, что ты никогда не потревожишь их, чётко разделяя свою работу и их спокойствие. Поэтому спасибо, за то, что предложил увезти Ханя к твоим. Для Бэкхёна это очень важно.

— Не могу сказать, что делал это только для Бэкхёна, он справляется. А вот Лу действительно нужен присмотр, учитывая, что парень познаёт мир заново. Сейчас ему нужен тот, кто будет рядом и будет подсказывать, как действовать дальше.

— Твой папа точно поставит его на ноги.

— Мой папа воспитал пятерых сыновей, один из которых рассекает с тобой просторы космоса, и он отлично знает, как справляться с детьми. А Хань сейчас как ребёнок, пусть и с нюансами.

— У тебя прекрасная семья.

— Ты же знаешь, что они и твоя семья. Мои родители любят тебя и ни в чём не откажут. Они знают, кто ты, но никогда не придавали этому значения, потому что им интересен ты сам, а не то, что ты — уж прости, — какой-то там наследник.

— Какой-то там, — грустно усмехнулся Чанёль. — Как же твой папа прав в своих высказываниях. Наверное, я могу лишь мечтать о том, что в Орее однажды забудут о моём существовании. Но, в любом случае, я благодарен тебе за помощь.

— В конце концов, — Сехун сел удобнее в своём кресле и потянулся, зевнув, — кто его знает, как жизнь распорядится. Вдруг Бэкхён действительно вернёт себе трон, — альфа улыбнулся. — Не хотелось бы иметь в недругах такую высокопоставленную особу. Чёрт, — протянул он, откинув голову на подголовник кресла, — я до сих пор удивляюсь, как вас так вместе судьба-то столкнула.

— Столкнула и даже не намекнула зачем, а после развела, будто ошиблась.

— Думаешь, не ошиблась?

— Думаю, сойдись мы с ним ещё в академии, ничего бы всего этого не случилось. Я бы… — Чанёль сглотнул.

— Не позволил? — тихо спросил Сехун.

— Не знаю… Как думаешь, он согласился бы тогда улететь со мной куда-нибудь далеко? Где нет статусов, власти и предательства?

— Чанёль, это ты сумел вырваться из всего этого дерьма. Да и то, «вырвался» слишком громкое слово. Твой отец до сих пор пытается контролировать тебя хотя бы отдалённо и до сих пор надеется, что ты образумишься и вернёшься, занявшись государственными делами. А Бэкхён, он… слишком правильный, что ли. Идеальный сын своих родителей. Такие как он становятся правителями или мужьями правителей, всю жизнь поддерживая тех и являясь примером для подражания. Ты ведь был на Клинкоре, видел, насколько сильно они обожают его.

— Они обожают созданный образ, а не меня, — внезапно раздался голос позади, и оба альфы обернулись.

— Бэкхён, — Чанёль развернулся в кресле и подался вперёд, глянув на омегу, который стоял в проёме, ведущем в рубку управления, но тот пристально смотрел на Сехуна. — Они обожают куклу, которая улыбается и не показывает свои настоящие чувства и эмоции. Порой мне кажется, что никто даже не подозревает, что они есть у меня вообще.

— Я не это имел в виду, — немного стушевался О.

— Это, Сехун. Именно это. Возможно, не подобным определением, но суть понятна. И ты прав. Я был куклой, которую вырастили с пониманием того факта, что моя жизнь никогда не будет принадлежать мне. И знаешь, я ведь долгое время ломал себя, потому что мне это не нравилось, но понял, что выбора нет, и потому сначала позволил себе заняться учёбой, отвлекаясь и отдаляя неизбежное, а потом смирился и принял. В Клинкории живут миллиарды существ, чья жизнь напрямую зависит от благосостояния империи. Одна моя жизнь против нескольких миллиардов — мизерная цена, а мне всего лишь нужно было заткнуть подальше свои мелочные «хочу».

— Прости.

— Мне не за что прощать тебя. Я не говорю, что моя жизнь была лучше или хуже, я говорю, что она не похожа на твою, потому что имеет нюансы. Скажи мне, являясь подданным Республики, ты когда-нибудь задумывался над тем, от чего отказываются правящие братья ради процветания вашего государства? Ради того, чтобы твои родители спокойно засыпали и просыпались. Достаток, власть и уважение многого стоят, потому что являются основой. Но никто не знает, с какими мыслями братья просыпаются на самом деле каждый день.

Омега вздохнул, развернулся и двинулся обратно по коридору к каютам, смотря себе под ноги. Чанёль недовольно поджал губы, посмотрев на Сехуна, и вскочил с кресла, быстрым шагом покидая рубку. Он нагнал Бэкхёна почти у каюты и осторожно потянул его за руку, прося остановиться.

— Он, правда, не имел в виду ничего плохого.

— Я знаю, — Бэкхён рассеянным движением открыл дверь в каюту, смотря на Ханя, сидящего возле иллюминатора. Лу приложил пятерню к акриловому пластику и задумчиво рассматривал космос по ту сторону корабля. — Просто Сехун напомнил мне, кем я являюсь в жизни. На Барсуме я успел забыть, как реально обстоят дела. Но он прав, в данный момент я политическая кукла.

— Нет, — спокойно ответил ему Чанёль, закрывая каюту и осторожно разворачивая Бэкхёна к себе. — В данный момент куклой является совершенно другой омега, который во всём подчиняется Джихо, но ты сам принимаешь решения, которые важны для тебя. А для тебя важны папа и Хань. В конце концов, что плохого в том, что ты идеальный сын своих родителей?

— Не идеальный, — Бэкхён поднял глаза на альфу и сделал глубокий вдох. Моргнул несколько раз и неожиданно сознался: — Если бы тогда, несколько лет назад в академии ты вдруг предложил бы мне сбежать, я бы согласился, потому что боялся замужней жизни, которая меня ожидала, только не смел показывать этого.

— Но я не предложил, — очень тихо выдохнул Чанёль, смотря на омегу с какой-то виной.

— Значит, так нужно было, — Бэкхён мягко взял Чанеля за руку, несмело касаясь его пальцев. — Мне следовало пройти через то, что я прошёл. Узнать настоящую ценность своей жизни и жизней своих близких, разобраться в людях, которые меня всегда окружали.

Альфа смелее обхватил его пальцы и потянул Бэкхёна на себя, приобняв второй рукой и ткнувшись ему в висок. От омеги привычно пахло теплом и уютом. Не сдержавшись, Чанёль прикоснулся к теплой коже губами и вдохнул запах омеги, что заполнил лёгкие приятной дымкой. Бэкхён пошевелился в его объятиях и прижался сильнее.

— Во времена академии мне нечего было тебе дать, кроме несерьёзных отношений. Ты был слишком строгим и слишком важным, такие омеги не связываются с альфами, подобными мне.

— Специфика направления заставляла фокусироваться на учёбе, но это не означало, что нам не нравились альфы с других факультетов.

— Хочешь, сознаюсь? — улыбнулся Чанёль. — Ты ведь взглядом можешь убить, если захочешь. Вы, лингвисты, все поголовно до чёртиков колючие. В то время мне казалось, что проще слетать в Четвёртый сектор, нежели заинтересовать вас, и — что вообще нереально, — получить ваше одобрение.

— Мы — люди, а не машины. У нас тоже есть чувства. И мне нравились парочка альф в академии, но максимум, который я сам мог предложить им — это была обычная дружба. Как много альф хотят всего лишь дружить с омегами? Да и я предпочитал отталкивать, чтобы сразу пресекать зародившуюся симпатию. Не видел смысла в скоропалительных отношениях, когда дома меня ждал жених и обязанности наследника.

— Ты хоть обратил на меня внимание? — с надеждой спросил Чанёль.

— А на тебя возможно было не обратить внимание? — усмехнулся Бэкхён. — Ты был в сборной команде по волейболу и учился на лётном факультете, представителей которого по умолчанию облизывали взглядами. Хотя есть у меня подозрение, что кому-то везло больше, и одним взглядом там не обходилось.

— Высочество, — хрипло рассмеялся Чанёль на ухо омеге, — ты умеешь удивлять. Если бы в тот момент я знал, что в твоей красивой головке подобные мысли… — он замолчал, вновь глубоко вдохнув. Обнимать Бэкхёна и прижимать к себе было слишком приятно. — Думаю, нет смысла гадать, что было бы. Путь пройден, а мы с тобой сейчас там, где есть. И между нами до сих пор огромная пропасть.

— Из-за моего мужа?

— И из-за него тоже.

— Но я больше ничего не вижу.

Чанёль вздохнул, едва отстранившись и заглянув омеге в глаза. Бэкхён смотрел на него уверенно и совершенно открыто.

— Правда, не видишь?

— А ты, правда, считаешь меня настолько мелочным?

— Я считаю тебя идеальным омегой, который по межимперским договоренностям мог достаться в мужья мне, а не Джихо.

Уголки губ Бэкхёна чуть дёрнулись в смущённой улыбке:

— Даже не представляю нас с тобой в подобном ключе.

— Зато я прекрасно представляю. — Оба замолчали на некоторое время, и Чанёль коснулся свободной рукой щеки Бэкхёна. — Мне всё же стоило в академии увезти тебя на край Вселенной. А там уже разбираться, зачем мне это понадобилось. Но я струсил.

— Пообещай мне, что если однажды мне действительно понадобиться улететь на край Вселенной, я найду тебя, и ты точно сделаешь это.

— Обещаю, — Чанёль провёл по коже омеги большим пальцем. Вот так просто. Он бы и сейчас всё бросил и улетел бы с Бэкхёном куда-нибудь очень далеко, где их никто не нашёл бы. Но у каждого из них были обязательства, которыми нельзя было пренебрегать, в том числе и перед друг другом.

Чанёль медленно наклонился, чтобы поцеловать омегу, замечая, как тот прикрыл глаза в ожидании ласки, но у самых губ остановился, прошептав:

— Так не пойдёт.

Омега распахнул глаза и посмотрел на него со смесью непонимания и расстройства. Оглядевшись по сторонам, Чанёль потянул его за руку дальше по коридору.

— Идём.

Подвёл к своей каюте и открыл дверь, шагнув через порог и вводя за собой Бэкхёна.

— Что-то случилось? — омега осмотрелся, входя в чужую обитель. Та была практически идентичной его, но в глаза сразу бросались различные личные вещи альфы, которые говорили о том, что Чанёль практически жил на борту «Огненного феникса». Бэкхён словно переступил границу приватной территории альфы, чего никогда раньше не делал.

— Хочу поцеловать тебя в тишине и спокойствии.

Бэкхён даже не успел удивиться и лишь сдавленно охнул, когда Чанёль притянул его к себе и крепко обнял, сразу целуя глубоко и с напором. Бэкхён обвил его шею обеими руками и приподнялся на носочках, смело отвечая и, кажется, утопая в этом мужчине. В его силе, в его вере в омегу, в его ласке и его терпком запахе.

@@@

Бэкхён припал к окну, когда их автомобиль проехал под огромной вывеской с названием виноградной плантации, и сразу по обоим бокам от дороги до самого горизонта потянулись виноградные ряды. Вдалеке виднелась обрабатывающая техника, и кое-где между невысокими кустами можно было заметить работников. Картина завораживала, а каждый аккуратно подвязанный кустик радовал глаз. Гроздья, что проглядывали сквозь листья, ещё были зелёными, но их размеры уже предвещали отличный урожай, если не случится чего-нибудь непредвиденного.

У старшего брата Ханя тоже был в собственности небольшой виноградник, но Бэкхён там бывал от силы раза три, да и то — с целью отдохнуть от городского шума. В солнечные дни гулять по плантации было одно удовольствие: запах стоял непередаваемый, а ещё отдыхали как душа, так и тело.

Глянув на друга, Бэкхён улыбнулся тому, с каким восхищением в глазах Хань разглядывал пейзаж за окном. Казалось, он помнил, как ещё маленьким мальчишкой бегал по полю между только посаженными кустами, которые в высоту были не выше омеги. Хань иногда рассказывал об этом промежутке его детства, но спустя годы у него оставалось всё меньше времени, чтобы слетать на дальнюю Сигну ради отдыха. Да и отдыхать Хань предпочитал уже иначе.

— Мне кажется, что ему здесь понравится, — шепнул на ухо Чанёлю Бэкхён и указал в сторону Ханя. — Мне бы точно понравилось, — альфа улыбнулся ему в ответ и, дотянувшись до руки Бэкхёна, чуть сжал его пальцы.

Их автомобиль ехал ещё минут пятнадцать, прежде чем дорога расширилась, и впереди показался дом, крыша которого была покрыта солнечными батареями. А когда они подъехали ближе, оказалось, что небольшой двухэтажный дом был окружен с трех сторон деревьями, которые создавали приятную тень и скрывали прилегающую заднюю и боковые лужайки от прямых солнечных лучей.

На заборе опять появилась вывеска с названием и фирменной эмблемой фермы, и Бэкхён нахмурился, понимая, что точно уже видел последнюю. Но вот только где? Он однозначно запомнил элегантную картинку с графическим изображением виноградных гроздей, просто не придал значение важности этой информации. Машина остановилась, и только когда омега выбрался из салона, опять глянув на эмблему, его осенило: ящики с таким же изображением он видел в погребе Дома развлечений Кёнсу. Много ящиков.

— Неужели мой младший сын в кои-то веки решил навестить своих родителей? — послышался красивый грудной голос и Бэкхён обернулся к дому, увидев на ступенях статного омегу в возрасте. Его красная фланелевая рубашка была аккуратно заправлена в брюки, что идеально подчеркивали длину и стройность ног мужчины.

— Добрый день, господин О, — поприветствовал его Чанёль, помогая Сехуну посадить Ханя в кресло.

— Добрый, Ёль. Рад видеть тебя и этого оболтуса тоже.

Сехун лишь вздохнул, и покатил Ханя к дому.

Омега скользнул взглядом по мужчинам и остановился на Бэкхёне, с интересом рассматривая его с ног до головы, но отвлёкся, когда Сехун подошёл ближе, улыбнувшись ему.

— Привет, пап.

Омега постоял некоторое время, серьёзно и с лёгкой претензией смотря на сына, но всё-таки растянулся в широкой улыбке и потянул к Сехуну руки. Перепрыгнув ступени через одну, альфа моментально оказался в сильных объятиях.

— Я удивлён, как ты вообще до сих пор не забыл дорогу на родную планету, — фыркнул омега, хотя продолжал улыбаться и не желал выпускать из объятий сына. — Ёль, не удивлюсь, если он здесь по твоему настоянию.

— Вообще-то, нет, — усмехнулся Чанёль.

— Вот только не выгораживай его, — омега ослабил хватку и потянулся к Чанёлю, который так же поднялся к ним и получил свою порцию приветствия, будучи крепко обнятым. Мужчина по-отечески чмокнул обоих альф в щёки и опустил взгляд на Бэкхёна, который стоял рядом с Ханем. — Ну, я жду, — обратился он к альфам, не скрывая радости.

— Знакомься, пап. Это Бэкхён и Хань, — указал на омег Сехун.

— Как любопытно, — мужчина отстранился от немного растерявшихся альф и спустился по лестнице, подойдя к Бэкхёну. — О Мэй, — он принял протянутую Бэкхёном руку, огладив внешнюю сторону его ладони, без зазрения совести рассматривая лицо гостя. — Дайте-ка угадаю… Ёль, твоя ведь красота? — не оборачиваясь, спросил мужчина, с удовольствием наблюдая теперь и за растерянностью Бэкхёна. — Надеюсь, у тебя очень крепкие нервы, чтобы вытерпеть его рядом. Но ты не пожалеешь, — шепнул старший О Бэкхёну, ласково проведя по его носу указательным пальцем. Подмигнул ему и не спеша опустился на корточки перед Ханем, который повернул к нему голову. — Привет, красавчик, — О осторожно погладил Ханя по бедру, заглядывая ему в лицо. — Давай знакомиться. Я папа этого балбеса, О Мэй.

— Пап, — Сехун спешно сбежал со ступеней. — Он немного не в себе, и не понимает…

— О Мэй, — внезапно повторил Хань, и его губы дрогнули в едва заметной улыбке.

— Верно, — испытал искреннюю радость омега, и Сехун замер рядом с ним.

— Сехун, О Мэй, — повторил Хань, переводя взгляд на Сехуна, который тут же спохватился и указал сначала на Бэкхёна, озвучив вслух:

— Бэкхён, — и сразу добавил: — Чанёль.

Хань перевёл взгляд с одного на другого, некоторое время смотрел на Сехуна и выдал неуверенное:

— Бэкхён, — и спустя паузу: — Чанёль.

— Умница, — счастливо сказал Бэкхён, сжав плечо друга, но чуть не застонал, когда Хань вопросительно выдохнул:

— Вольт?

— И кто же у нас этот Вольт? — поинтересовался старший О, снизу вверх оглядев всех присутствующих.

— Одна лохматая и очень упрямая собака, — прыснул Бэкхён. — К сожалению, взять с собой не смогли.

— Будут вам собаки, — пообещал Мэй. — А теперь, давайте в дом. Вы очень вовремя, скоро будет готов обед, — он выпрямился и посмотрел на Сехуна. — Отец вернётся к ужину. И ещё я сообщил о твоём прилёте братьям, думаю, что к ужину они соберутся. Надеюсь, вы не улетите в ночь? — вздохнул омега.

— Не улетим, — пообещал Сехун, подхватывая Ханя на руки и поднимая его по ступенькам, улавливая на себе его изучающий взгляд. Омеге, правда, придётся пройти долгий путь, чтобы оклематься и прийти в себя, вновь познакомиться с окружающим миром и вспомнить себя.

Альфа неожиданно почувствовал, как неприятно ёкнуло сердце, и крепче прижал к себе Ханя. Однажды тот вспомнит о своём муже. И им всем придётся рассказать о том, что произошло на Клинкоре.

Повернув голову, Сехун заставил себя улыбнуться омеге и тихо сказал ему:

— Всё будет хорошо. Не сразу. Но будет.

— Конечно, будет, — подбодрил его папа, который шёл позади и, похоже, расслышал слова альфы.

@@@

— У тебя всё в порядке?

Чанёль вышел на террасу и тихо подошёл сзади, остановившись совсем близко к Бэкхёну, наблюдая за тем, как омега смотрит вдаль, где между тонкими стволами деревьев было видно большое солнце, что почти скрылось за горизонтом. Ещё несколько минут, и мягкие сумерки сменятся темнотой.

В доме громко разговаривали люди, а после очередной шутки главы семейства все рассмеялись. Кто-то окликнул Сехуна и он что-то ответил, но Чанёль уже не расслышал, всё внимание отдавая омеге.

— Бэкхён?

— Это лучшее место во всём мире, — едва слышно признался Бэкхён, обняв себя руками за плечи. — Если бы у меня была возможность выбирать, я бы жил именно в таком месте, — омега вздохнул и прикрыл глаза, вдыхая воздух с лёгкой сладостью, что долетал с плантации. — Я был на многих планетах и видел много красивых мест: моря, леса, луга, пустыни и сады, но здесь… Здесь царит такая атмосфера, что душа разворачивается, — омега обвёл взглядом виноградники, которым, казалось, не было конца и края. — Почему Сехун отказывается от всего этого? — он повернул голову, взглянув на Чанёля.

— Возможно, потому, что он вырос здесь, и для него эта обстановка кажется обыденной.

— А на Орее есть такие?

Чанёль отвёл грустный взгляд:

— У нас не выращивают виноградники, но зато есть красивые персиковые сады. Когда приходит время их цветения, повсюду летают маленькие розовые лепестки и в воздухе стоит непередаваемый аромат. Ты когда-нибудь видел, как цветут персики?

— Никогда. Я был на Орее единожды, но мне показывали совершенно другие места.

Альфа улыбнулся и шагнул ближе, обнимая Бэкхёна.

— Не знаю по какой, но если всё-таки по какой-то причине ты опять попадёшь на Орею, обязательно посети персиковые сады. Это очень красиво, поверь мне, — Чанёль неосознанно прижал Бэкхёна к себе крепче.

— Верю, — прошептал омега, касаясь затылком груди альфы и прикрывая глаза.

В крепких мужских объятиях было так спокойно, что их не хотелось покидать.

Из дома по-прежнему доносился весёлый смех, но тот ни капли не раздражал, даже наоборот, расслаблял. Бэкхён ощущал теплоту семейного очага семейства О, которая впиталась буквально в каждую вещь в этом доме, будь то семейная фотография, мягкий диван с вышитыми подушками в гостиной или фруктовница на большом столе в столовой комнате, где привыкли собираться многочисленные представители семьи.

На Клинкоре Бэкхён жил в огромном семейном доме, а после свадьбы переехал в дом поменьше, но не уступающий изысканностью. Не стоило говорить, что омегу с детства приучили воспринимать прислугу как само собой разумеющееся, а со временем он уже даже не замечал людей, которые старались не попадаться на глаза хозяевам, но не могли полностью стать невидимками. Только по-настоящему комфортно омега чувствовал себя лишь в своей собственной комнате.

В комнате Джихо он был всего пару раз и…

И…

Бэкхён шумно вдохнул воздух и развернулся в объятиях мужчины, уткнувшись ему в грудь лицом и крепко зажмурившись. Природный запах альфы моментально заполнил лёгкие, успокаивая и прогоняя неприятные воспоминания. Хотелось, чтобы так уютно было вечно, но жестокая реальность напоминала о том, что через несколько дней Чанёль займётся своей работой, а Бэкхён попробует привести в жизнь свой план. Они разойдутся, разлетятся по разным планетам.

Вцепившись в одежду альфы, Бэкхён поднял голову, встречаясь в сумерках со взглядом Чанёля, который разглядывал его. Альфа продолжал крепко удерживать его рядом с собой и смотрел слишком пристально. Этот взгляд хотелось запечатлеть в памяти навсегда, чтобы после доставать из закромов, когда будет совсем тяжело. А ещё вспоминать слова Чанёля о том, что он верит в Бэкхёна.

Омега сглотнул, чувствуя, как под рёбрами бешено застучало его сердце. Они будто находились с Чанёлем в своём личном мире, не слыша голосов и стрёкота сверчков, которые пробудились после заката. Смотрели друг другу в глаза, умалчивая о слишком многом, что творилось внутри у каждого.

— Чанёль, Бэкхён, — послышалось из дома, — как насчёт сыграть в…

— Мы пасс, — первым нарушил молчание Чанёль. — Я обещал Бэкхёну показать озеро.

— На ночь глядя? — удивился глава семейства О, пригубив из бокала, что держал в руке, алое вино.

— В самый раз.

Альфа ухватил Бэкхёна за руку и повёл за собой в дом. Крикнул всем присутствующим, что они уходят, и под довольное улюлюканье двинулся в сторону выхода.

— Куда мы? — спросил Бэкхён, не зная, не то удивляться, не то краснеть.

— Купаться.

Чанёль быстро поднялся на второй этаж и уже через минуту вернулся с рюкзаком, вручая в руки Бэкхёна свою куртку. Заскочил на кухню, чем-то прогрохотал и опять вышел, набросив на плечо рюкзак и открыв перед омегой входную дверь.

Включив фонарь, освещая дорогу перед ними, Чанёль взял Бэкхёна за руку и повёл через двор. Усадил в старый рабочий электро-пикап и сам шустро сел за руль, заводя мотор, который едва слышно работал в ночи.

— Ты уверен? — Бэкхён посмотрел на дом и горящий в больших окнах свет, и перевёл взгляд на альфу.

— Абсолютно.

Они быстро выехали со двора и поехали по дороге, что вела к выезду с плантации, но внезапно Чанёль притормозил и повернул автомобиль на узкую боковую дорогу, которая вела аккурат между двумя смежными участками.

— Мы точно никого не обидим своим отъездом?

— Мы хотим побыть вдвоём, разве этим можно кого-то обидеть?

Бэкхён уткнулся носом в воротник мужской куртки, пытаясь разглядеть за приоткрытым окном хоть что-нибудь, но впереди вилась лишь земляная дорога, освещаемая фарами, а по бокам пролетали всё те же виноградники. Но уже через несколько минут кусты внезапно закончились, и Чанёль остановил машину, смотря вперёд.

— Приехали.

Бэкхён осмотрелся по сторонам и нахмурился:

— Приехали?

Альфа оставил фары включёнными, захватил рюкзак и выскочил из пикапа. Обошёл его и открыл дверь со стороны Бэкхёна, протягивая ему руку.

— Плавать умеешь?

— Что? Плавать? Зачем?

— Затем, что именно для этого мы сюда и приехали, — усмехнулся Чанёль.

Омега ступил на землю и только сейчас заметил, как свет луны, ещё не полностью вошедшей в свои права, мягко отражался в воде огромного озера, что простиралось перед ними, тихо плескаясь.

— Это…

— Да. Оно самое, — подтвердил альфа. — Когда-то давно, когда отец Сехуна только купил эту землю, старый хозяин хотел осушить его. Но Мэй настоял на том, чтобы озеро оставили как пожарный водоём и на случай засухи. Насколько я знаю, за двадцать лет засуха была трижды. Озеро мельчало, но спасало виноградники, а после проливных дождей вновь наполнялось.

— Красота какая, — улыбнулся Бэкхён. Быстро разувшись, он двинулся к воде, сначала боязно обмакивая пальцы, но после смелее ступая в неё. — Тёплая! — довольно выкрикнул омега. — Чанёль, она тёплая, словно парное молоко!

— Знаю, — рассмеялся с берега Чанёль. Бэкхён только услышал звук растёгиваемой пряжки ремня, обернулся и открыл рот, различив в свете фар, как альфа стягивает с себя футболку. Полностью раздевшись, мужчина прошёл мимо, кинув на ходу: — Присоединяйся, — уверенно входя в воду, сначала по колено, а после по пояс.

Бэкхён так и остался стоять на берегу, изумлённо и с восхищением рассматривая чужой силуэт: широкие плечи, длинные сильные руки и узкие бёдра. Ягодицы альфы были скрыты водой, но это не мешало Бэкхёну завершить его образ в мыслях. Щёки моментально стали горячими, а дыхание участилось.

Альфа погрузился в воду и поплыл, рассекая воду, создавая на ней круги, что расходились по сторонам. И Бэкхён завороженно следил за ним, прислушиваясь к всплеску. Он бы тоже с удовольствием поплавал в тёплой воде, но однозначно не был настолько раскрепощенным, как альфа, чтобы полностью обнажиться.

Чанёль в это время преодолел половину озера и двинулся обратно, крикнув недалеко от берега:

— Бэкхён, ты ещё одет?

— Не думаю, что…

— Считаю до десяти, — с хитрецой в голосе добавил мужчина. — И если ты сам не зайдёшь, я затащу тебя. Прямо в одежде.

— Ты не сделаешь этого, — Бэкхён предусмотрительно шагнул из воды.

— Проверим? — весело спросил Чанёль, приближаясь к нему.

— Мне не в чем…

— Высочество, на улице почти ночь, а в радиусе трёх километров отсюда никого кроме нас нет.

— Чанёль…

— Или мне напомнить, что я уже имел честь видеть тебя без одежды? — голос альфы стал на порядок ниже, а сам он уже выходил из воды, надвигаясь на Бэкхёна.

Понимая, к чему всё идёт, омега попятился назад, выставив вперёд руки.

— Не нужно, — жалостливо попросил он, стараясь не смотреть ниже, туда, где вода уже ничего не скрывала. Бэкхён всё ещё хорошо помнил собственные ощущения, когда сидел на Чанёле верхом, а за дверями стояли представители службы правопорядка Барсума. — Нет, пожалуйста, — развернувшись, он побежал к машине. Почти добрался и даже протянул руку, чтобы открыть дверь в салон, но его успели подхватить на руки. — Чанёль, господи, нет! — прокричал он, пытаясь выбраться из чужого захвата. — Ну, пожалуйста! Я сам, честное слово. Только отпусти!

— И почему я не верю тебе, Высочество? — альфа подкинул его, перехватывая удобнее, и на руках понёс к воде.

— Обещаю, — пропищал Бэкхён. — Чанёль, — он схватился за чужую шею, видя, что альфа возвращается к озеру и заходит в воду. — Не нужно в одежде. Ну… — мужчина преодолел несколько метров, остановившись, и Бэкхён затаил дыхание, слыша тихий всплеск воды где-то совсем рядом под собой. — Я убью тебя, если ты сделаешь это, — прошептал омега. — Только попробуй, вот увидишь…

— Это будет потом, — выдохнул Чанёль, — а сейчас… — он резко погрузился и тут же вынырнул.

— Что ты творишь?! — Бэкхён даже не успел ничего понять и лишь ошарашенно хватал воздух губами, часто моргая. — Ты труп, Пак Чанёль! — альфа опять нырнул и под водой схватил его за пояс, выталкивая вверх. — Папочки! — чтобы опять утащить омегу ко дну и поднять на поверхность. Бэкхён судорожно сжал руки на чужой шее и обхватил ногами торс мужчины. — Бойся теперь уснуть! — прокричал он, вжимаясь в сильное тело и прижимаясь щекой к щеке Чанёля. Одежда Бэкхёна полностью облепила его, неприятно натягиваясь, и омега отчётливо ощущал, как быстро вздымается грудь альфы при дыхании. Так же как и его. — Чанёль, — тихо позвал он, между рваными вдохами, — ты придурок.

— А ты отвлёкся от своих безрадостных мыслей, и полученных эмоций тебе хватит как минимум до утра, чтобы хорошо поспать перед вылетом.

— Зачем ты так?

— Мне больно смотреть, как ты варишься в собственном котле. Тебя нужно было переключить хотя бы на время.

Бэкхён втянул воздух и уткнулся носом в щёку Чанёлю.

— Всё равно придурок, — прошептал он, получая в ответ тихий добродушный смешок.

— Кажется, ты забыл, что я по-прежнему держу тебя в руках и контролирую ситуацию.

— Какая ситуация? Я уже насквозь мокрый. Вот как теперь я вернусь в таком виде?

— Переоденешься в мою.

— Чанёль… — пробормотал омега. Чуть отстранился, чтобы выказать своё возмущение ситуацией, но понял, что мужчина вряд ли разглядит эмоции недовольства на его лице.

Они видели только силуэты и чувствовали тела друг друга своим. Бэкхён отчётливо ощущал ладони мужчины на своей пояснице, и даже мог различить, как тот поглаживает его большими пальцами. Вокруг тихо плескалась вода, и омега поёжился, когда слабый ветер пробежался по его мокрым плечам, обдувая кожу.

— Замёрз? — почти в губы спросил Чанёль.

«Не имеет значения, если в твоих объятиях».

Бэкхён скользнул руками по плечам Чанёля и вплёл пальцы в мокрые волосы альфы на затылке, кожей осязая его порывистое дыхание.

— Я… — шепнул он, понимая, чего хочет попросить, но не знал, как это сделать.

— Я тоже, — Чанёль обхватил его губы своими, слыша в ответ тихий стон.

По спине альфы моментально пробежали мурашки удовольствия. Бэкхён крепче сжал его бёдрами, несдержанно целуя и оттягивая его волосы. Опустив руку ниже, Чанёль сжал ягодицу омеги и вжал в себя, огладил его спину и пожалел о том, что омега был в одежде. Хотелось прикоснуться к его коже, хотелось водить по ней пальцами, собирая капли. Хотелось собирать капли губами.

С каждой секундой они целовались всё более иступлённее. Медленно развернувшись в воде, Чанёль осторожно двинулся к берегу, продолжая придерживать Бэкхёна под ягодицами и целовать его. От омеги невозможно было оторваться, а жар постепенно окутывал всё тело Чанёля, концентрируясь внизу живота.

Уже на берегу, он неторопливо донёс Бэкхёна до автомобиля и усадил на тёплый капот, вжимаясь между его бёдер. С хрипом вобрав в себя воздух, омега выгнулся в его руках. Они оба были возбуждены, с той лишь разницей, что Бэкхёну мешала одежда. И они чувствовали возбуждение друг друга, осознанно подаваясь вперёд.

Чанёль дотянулся до пуговиц на рубашке Бэкхёна, расстегнул две верхние и дёрнул рубашку вверх, на мгновение разрывая их поцелуй и опять ловя чужие губы. Мокрые рукава застряли на запястьях Бэкхёна, и он жалостливо простонал, не в состоянии высвободиться и обнять альфу. Едва неуклюже не соскользнул с капота, но Чанёль удержал его и одной рукой схватил оба рукава в охапку, натягивая их за спиной и вынуждая Бэкхёна завести руки назад.

Коснувшись ладонью груди омеги, он уловил, как тот затаил дыхание, а его губы задрожали. Нежно поцеловав Бэкхёна в уголок губ, и подцепив его верхнюю губу языком, Чанёль улыбнулся.

— Ты очень красивый. Невероятно красивый, — шепнул он, проводя губами по щеке омеги. Тот попытался дёрнуться, но его руки всё ещё были обездвижены. — Т-с-с, — успокоил его Чанёль.

Отпустив рубашку, он с нажимом прошёлся обеими руками по бокам омеги и потянул вниз его брюки вместе с бельём, стаскивая их с ног и опять ловя ягодицы Бэкхёна на краю капота. Хрипло рассмеявшись, он уложил омегу на спину, нависая над ним и задирая его руки кверху. Потёрся носом о его нос и опять напористо поцеловал, отвлекая, потому что в этот момент дотянулся пальцами до внутренней части бедра омеги, осторожно оглаживая её. Обводя по кругу вход и постепенно размазывая смазку, которая начала выделяться.

— Боже, — зажмурился Бэкхён, теряясь в собственных ощущениях. Возбуждение росло в геометрической прогрессии, а жар горячего тела альфы передавался ему. Он ещё никогда в жизни не тонул в подобном удовольствии. Да и удовольствие получал совершенно иное, абсолютно несравнимое с тем, что дарил ему сейчас Чанёль, всего лишь лаская его и целуя. Глубоко вдохнув, омега сжал руки в кулаки, смирившись с тем, что не может избавиться от рубашки, давая тем самым полную свободу действия альфе.

Мужчина тем временем наклонился над ним и оставил влажное прикосновение губ к рёбрам с левой стороны, коснулся кончиком языка и вывел круг. Бэкхён даже не сразу понял, что происходит, и лишь после ответ сам пришёл в голову — Чанёль целовал родинку, разглядев её в свете фар на теле омеги. А после двинулся ниже, с упоением исцеловывая каждый сантиметр живота Бэкхёна. Но когда опустился ниже, едва прикусив кожу рядом с пупком, опять приподнялся и вернулся к губам Бэкхёна.

Не выдержав, омега медленно перекинул рубашку через голову Чанёля и всё-таки обнял его за шею, притягивая к себе ближе. Они продолжали страстно целоваться, пока Бэкхён резко не открыл глаза и протяжно не застонал от чувства постепенной наполненности. Чанёль входил медленно и следил за реакцией Бэкхёна, пристально смотря на него. Дыхание омеги замерло, а губы чуть приоткрылись. Остановившись, Чанёль несколько раз ласково чмокнул их и спросил:

— Ты в порядке?

— В полном, — улыбнулся омега.

— Дыши, — попросил мужчина, но в противовес своим словам толкнулся сильнее, выбивая из лёгких Бэкхёна последний воздух, а вместе с ним и судорожный стон.

Было некомфортно, но в то же время близость альфы обещала приятные ощущения. И с каждым движением Чанёля Бэкхён всё больше убеждался в этом, чувствуя, как его собственное тело расслабляется и откликается. А со временем Чанёль входил более плавно и размеренно, уверенно скользя по естественной смазке Бэкхёна.

Их лица были совсем близко, и они неотрывно смотрели друг на друга, вдыхая усилившиеся запахи тел, которые смешивались и оседали на их телах капельками пота. Ресницы Бэкхёна дрожали, и Чанёль любовался отблесками фар, что отражались в его глазах. Омега выглядел невероятно, крепко держался за него и часто дышал. Чанёль помнил свой сон, но даже не представлял, что в реальности всё будет намного… намного…

Не намного. Иначе.

Потому что держать Бэкхёна в руках, целовать, гладить его тело и видеть отклик — это было слишком во всех смыслах. До сухости в горле, до сдавленности под рёбрами, до жара везде, где Бэкхён прижимался к нему. До слёз.

Сморгнув их, альфа впился поцелуем в губы Бэкхёна, надеясь, что подобным образом сильные чувства отпустят, но омега сквозь ткань своих рукавов вонзился ногтями ему в плечи, приподняв бёдра и подаваясь ими навстречу. Это лишь больше захлестнуло эмоции и физическое возбуждение.

Ускорив темп, Чанёль начал сильнее вбиваться в тело омеги, подводя к грани обоих. Обхватил его член на конце и принялся с напором массировать головку в такт каждому толчку, осязая ладонью каждую набухшую тонкую венку и напряжение в органе. Бэкхён всхлипнул в его руках, превращаясь в бомбу — бикфордов шнур уже подпалили, и он стремительно тлел, грозясь передать огневой импульс и разрушить тело и душу.

Резко войдя на полную длину и вжавшись в омегу, Чанёль остановился, но через несколько секунд опять повторил выпад. А после вновь и вновь. Бэкхён с силой закусил нижнюю губу, и прошептал сиплое:

— Да. Ещё.

«Так вот как тебе нравится, Высочество».

Чанёль улыбнулся собственным мыслям. Ему нравилось угадывать слабости омеги. Нравилось открывать его с новой стороны. А у Бэкхёна их было множество, кто бы мог подумать, что тот любит, когда его берут глубоко и с силой. И Чанёлю нравилось это, нравилось, что Бэкхён не был зажатым, отдаваясь ему.

Вернувшись к быстрому темпу, альфа ускорил движения рукой на члене Бэкхёна, и расслышал шипящее:

— Ненавижу… рубашка.

Растянувшись в широкой улыбке, Чанёль снял руки Бэкхёна со своей шеи и опять закинул их омеге над головой, скрутив рукава и таким образом не давая двигать руками. Омега вытянулся под ним тетивой и зажмурился, а спустя почти минуту громко застонал и задрожал. Чанёль почувствовал, как его руку оросило чужое тёплое семя, но всё равно продолжал осторожно водить по члену, пока последняя капля не вытекла из него. Бэкхёна била дрожь, рубашка в руках Чанёля натянулась от напряжения, а хватка бёдер омеги на его бёдрах усилилась — он сам вжал в себя Ченёля пятками, едва справляясь с накатившим оргазмом, что сотрясал всё тело.

С трудом сдержавшись, мужчина дождался, когда дыхание Бэкхёна станет менее надрывным, и вышел из него. Провёл несколько раз членом между его ягодицами и сам кончил с тихим стоном, нависнув над омегой. Ткнулся носом ему в шею и глубоко с наслаждением вдохнул запах его тела. Теперь этот запах всегда будет с ним, и вряд ли когда-нибудь забудется.

Кажется, минутой ранее они оба переступили какую-то невидимую черту.

Чанёль уж точно.

— Пожалуйста… — попросил Бэкхён, облизав губы. — Сними её.

Приподнявшись, Чанёль вздохнул и с трудом расстегнул пуговицы на манжетах рубашки, которые мешали полноценно снять её с рук омеги. Но как только Бэкхён освободился, тут же обнял его, проводя пальцами по потной коже.

— Ты точно не замёрз? — тихо спросил Чанёль на ухо, и получил в ответ отрицательный взмах головой.

— Теперь я точно хочу искупаться, — устало хохотнул Бэкхён. — Но минут через пять. Кажется, я не чувствую ног.

— Хочешь, отнесу?

— Хочу.