— Ай!
Я тихо вскрикиваю и отдергиваю руку с ножом. Опять порез, опять из-за картошки. Не умею я ее чистить, не умею. Смотрю на маленькую каплю крови и гадаю, какой цветок вырастет на ее месте. Ромашка? Одуванчик? У меня ведь все может быть. Вот у большинства растет какой-нибудь один вид, а у меня на теле — целый сад. Сад из полевых цветов. Не розы конечно, но красиво.
Чувствую знакомое покалывание. На месте пореза начинает прорастать зеленый стебелёк. Тонкий и длинный… Это же вьюнок! Улыбаюсь своей догадке. Вьюнки были довольно редкими, да и выцветали потом очень сильно, но сегодня мне повезло. Они ведь так красиво оплетают руку, никакие браслеты не нужны. Перевожу взгляд на часы и качаю головой. Опять засмотрелась на цветы, опять задумалась о своих любимых алых розах, которые не растут на моей коже. Обидно конечно, но что поделать. В конце концов полевые цветы тоже очень милые… Мамочки, а картошки сколько еще чистить! Времени мало, нужно поторопиться. А то ведь Макс голодный придет…
Время уже перевалило за полночь, а его все еще нет, и на звонки он не отвечает. Да, такое было и раньше, последние месяцев пять он стал часто задерживаться в кафе. Пожалуй, даже слишком часто. Стараясь не поддаваться панике, набираю телефон его матери. Тамара Мирославовна снимает трубку после второго гудка. Что ж, хоть какой-то толк от сериалов по «России».
— Тамара Мирославовна, извините, что так поздно, это невеста Максима…
— Ксюшенька! Уже невеста? Когда только успел… Чего ты звонишь, вы что не приедете?
— Постойте-постойте, какая Ксюша? Куда приедете? Я Ангелина, Ангелина Кузенкова.
— Ангелина? А Максик полгода назад сказал, что вы расстались. А Ксюша тогда кто?
— Послушайте, я не знаю никакой Ксюши, и я не расставалась с Максимом, — паника подступала ближе к горлу. Слова женщины загоняли меня в тупик.
— Как не расставались? А что за Ксюшу он тогда приводит ко мне последние месяца четыре? Это что же… Ну и приедут они сейчас ко мне…
Что говорила рассерженная мать дальше, я не слышала. В голове вертелась всего одна фраза: «Он врал тебе». Где-то в груди кольнуло, словно начал расти новый цветок. Я грустно усмехнулась. Неудивительно будет, если на сердце распустится парочка бутонов.
— Ангелиночка, ты только не расстраивайся… — голос с другого конца провода доносился до меня, как через толстую стену. Не хотелось его слышать. Я сбросила вызов. По щекам медленно текли слезы.
— Он врал тебе, а ты верила. Верила, дура наивная. Бегала за ним, как собачка, хвостиком, любила его, а что он? Он что? А он тебя просто использовал, ты для него повариха и полотерка, девочка на побегушках!
Слова незримого существа, имя которому Подсознание, медленно проникали под кожу, смешивались с кровью, неслись вместе с ней по венам и жалили в самое сердце своей правдой. Такой простой и ужасной правдой. Я сползла по стене и уронила голову на колени. Сдерживать рыдания больше не было сил. Резь в сердце стала почти невыносимой, на груди появился росток с бутонами цвета крови…
Домой Максим пришел только под утро. Видеть этого человека мне было противно. Невинное выражение его лица в тот момент, когда он спрашивал, почему у меня огромные мешки под глазами и тушь размазана по лицу, просто поражало. В ответ я вручила сумку с его вещами, проронив только: «Исчезни». Одно-единственное слово, прозвучавшее хрипло после часовых рыданий расставило все на места. Он понял меня. И больше не появлялся. К счастью, наверное…
С того злополучного вечера прошло два года. На моей груди буйно цветут алые розы, их шипы обвивают шею подобно терновому венку. И вроде бы я должна радоваться любимому цветку, но не могу. Не могу, ведь знаю, что еще совсем чуть-чуть и всё — конец.
Цветы на сердце не зря считают самыми опасными. Они почти равнозначны смерти. Победить цветы на сердце — значит выжить. Но у меня уже нет шансов. Шипы врезались слишком глубоко, они мешают мне дышать. Я делаю последний вздох. Сердце останавливается. Розы цвета крови вянут.