Хулиган хлопает глазами, но «видение» не спешит рассеиваться, а, напротив, становится четче сквозь уже почти полностью пропавший дым. Фигура в пентаграмме поднимается с колен и скучающе оглядывает окружающее пространство, а затем останавливается взглядом на рыжем парне, отчего тот невольно сглатывает — пугающе-завораживающие фиолетовые глаза с плоским вертикальным зрачком и черным белком явно не принадлежат человеку. Уверенность в себе Акабане возвращает довольно быстро: незнакомец заговаривает первым.
— Приветствую, человек.
Школьник сперва издает лишь смешок, не веря в происходящее, но затем, когда дым рассеивается, и он воотчую убеждается что сумел призвать демона, хохочет уже во весь голос. Кто же мог знать, что совершить мечту многих окажется так легко, просто заменив кровь для пентаграммы кетчупом? Несуразность происходящего забавна настолько, что хулиган едва удерживается на ногах, заливаясь смехом, хватаясь за бока.
— Что смешного?
Демон раздраженно фыркает, но ничего не предпринимает, оставаясь на том же месте. Эти слова несколько приводят Акабане в чувство, но их не хватает, чтобы полностью заставить его прекратить смеяться. Хихикая, вытирая влагу из уголков глаз, школьник осматривает демона более пристально, из-за чего едва вновь не начинает хохотать — на госте из другого мира идентичная его собственной школьная форма. Мужская, и, как ни странно, совершенно плоская в области груди, что несколько его разочаровывает, но рыжий не подает вида. Человеческая одежда придает демону некую повседневность, усыпляя бдительность, просыпающуюся сразу же после осмотра завитых вовнутрь двух огромных бараньих рогов матово-черного цвета контрастирующих со светло-русой шевелюрой. Довершает чувство опаски перед незнакомцем полуметровый хвост цвета кожи демона — бледный как бумага, с кончиком-треугольником, остроту которого скорее всего не стоит недооценивать.
Из всего многообразия мыслей, что рождаются в его голове, хулиган выбирает, пожалуй, самый глупый и ничего не значащий, но утоливший бы его любопытство вопрос.
— Почему ты в моей школьной форме?
Раздражение сменяется презрением, и демон, поджимая губы, словно бы это стоит ему огромных усилий, бормочет:
— Во всем виноват неудачный призыв. Пришлось импровизировать. Твоя одежда — первое, что попалось мне на глаза.
— У демонов есть чувство стыда?
Прежде, чем рыжий начинает вновь хохотать, демон поспешно отвечает.
— У демонов есть чувство приличия. — Предвидя возможность смеха и над этим, он авторитетно добавляет. — И принципы. — Опомнившись, он осознает, что оправдывается перед человеком и в его голосе слышна угроза. — Все это сейчас не важно. Поведай мне свое желание, человек. Именно за этим я здесь.
Такой шанс выпадает раз в несколько жизней, но Акабане способен не поддаться эйфории избранного и остаться хладнокровным. Безусловно, он мог загадать все, что пожелает, однако стоило ли это «все» цены за оказываемую услугу?
— А затем ты съешь мою душу, или же я после смерти попаду в ад? — Конечно, ни в рай, ни в ад, он не верит, однако существо перед ним заставляет пересмотреть свои жизненные ценности. Повеселиться несколько десятков лет, а затем мучиться за это всю оставшуюся жизнь ему совершенно не хочется.
— Возможно, — демон лукавит — его глаза горящие голодом говорят лучше него.
— Тогда я предпочту отказаться. Спасибо, что заглянул.
Рыжий склоняется над пентаграммой, тянет руку к одной из свечек, той, что отличается от всех других цветом дыма — красным, и уже было обхватывает ее рукой, чтобы исказить пятиконечную звезду, когда его останавливает голос демона.
— Подожди! — Демон звучит умоляюще, даже испуганно, без какой-либо властности, сопровождающей все его предыдущие слова.
— Я не дурак. Я не собираюсь продавать свою душу. Не думаю, что ты можешь мне предложить вариант, который меня устроит. — Он лжет — любопытство и гордыня так и распирают его изнутри. Возможная услужливость демона тешит его самолюбие.
— Я сказал лишь возможно. — Видя, что человек не спешит нарушать круг призыва, заинтересовавшись, демон возвращается к прежней манере разговора. Он уже получил все, что ему нужно — внимание, большее не требовало почти никаких усилий. — Я могу принять как оплату многое, что ты можешь не счесть достойным своего внимания.
Лесть действует расслабляюще, и школьник, устав от не слишком-то удобной позы, оставляет свечу в покое, опускаясь на пол. От слов ему в любом случае ничего не грозит — пока цела пентаграмма призыва — демон не сойдет с места. Подперев подбородок ладонью, Акабане выжидающе глядит на гостя. С этого ракурса демон предстает в новом свете: слабое белое свечение его клетки бледнит его сильнее некуда.
— Это не обязательно должна быть душа. Плата взимается в соответствии с желанием. Если это что-то незначительное, к примеру, кого-то убить, то хватит и нескольких капель крови. Конечно, душу убитого человека я заберу себе. Заменой крови могут стать отрицательные эмоции за определенный промежуток времени. Однако, если захочешь богатства и славы, ими не обойтись, тебе понадобятся…
— Я решил.
Беспардонно перебивая размеренную речь демона, школьник, конечно, не осознает, насколько этим оскорбляет гостя и извинений не приносит, напротив, усиливая эффект неприязни и полностью перечеркивая почти весь смысл услышанного своими следующими словами.
— Я заключаю с тобой контракт. Моя плата — все эмоции, которые я испытаю за всю свою жизнь. — Возмутившийся было демон усмиряет свой гнев, меняя кислое выражение на подобие улыбки, послушно кивая следующему предложению. — Ни под каким видом ты не причинишь вреда никому без моего разрешения на то.
Акабане неожиданно замолкает, и демон сводит брови, беспокоясь, что тот не находит в себе смелости закончить, побоявшись последствий, однако не спешит спрашивать о желании, показав бы этим свое нетерпение отведать какой-либо пищи впервые за долгое время. И не зря — рыжий делает над собой усилие, справляясь с непривычной тяжестью на душе. Если это часть платы, то он ее принимает.
— Останься со мной рядом. Навсегда. Развлекай меня своим присутствием до тех пор, пока я не умру.
— Я принимаю твое желание, — не тратя ни секунды, отвечает демон. Зачем возражать? Контракт нелеп с обеих сторон, что дарит слишком много возможностей, чтобы упускать их из-за сомнений.
Словно по сигналу свет пентаграммы меркнет, свечи тухнут. Демон покидает исчезнувшую клетку и, не без удивления, что прячет за хитрой улыбкой, склоняется над человеком со странным желанием, только что ставшим его полноправным хозяином. Чтобы скрепить их договор остается малое. Школьник ничуть не возражает этому, даже подается навстречу чужим губам, рождая этим подозрение в мыслях демона. И не зря: секундой позже ладони человека грубо хватаются за его рога, дергая его голову назад, вынуждая прервать поцелуй.
— Они и правда настоящие! — изумляется Акабане, повергая демона в повторный шок — подобным образом с ним обращаются впервые.
— И ты говоришь это после всего произошедшего? — предусмотрительно пряча хвост за спиной, демон приглаживает потревоженные волосы, с подозрением всматриваясь в лицо обретенного хозяина. Возможно ли, что он заключил договор с сумасшедшим?
— Я из тех людей, которые верят только своему собственному опыту. — Рыжий горделиво складывает руки крест-накрест на груди и, как бы невзначай напоминая, произносит, — принимайся уже исполнять договор. Кстати говоря, как твое имя?
— Можешь звать меня Асано, хозяин. Что именно я сейчас должен сделать?
Школьник приподнимает брови от нового обращения, но не кажется против него. Да и не до этого ему сейчас. В конце концов, пройдя через весьма странную ситуацию, он вышел из нее одним из победителей и получил чего добивался.
— Развлеки меня, Асано. Мне смертельно скучно.