Утро выдалось солнечным. Прогноз погоды уверял, что так продлится весь день, так что дать незапланированный выходной водителю семьи не кажется такой уж и плохой идеей. Асано как обычно отсидел все уроки, провел несколько часов в компании остальных членов студсовета, потом уже один, готовя поручения на завтрашний день, затем собрался домой и… Неспешная прогулка до дома оказалась перечеркнута неожиданно начавшимся дождем, мгновенно обратившимся ливнем. Пелена воды была настолько плотной, что размывала очертания соседних зданий, так что казалось, что они вот-вот начнут таять. В какой-то момент рядом с Асано появился ОН. Когда именно это произошло, сказать невозможно — подкрадывался рыжий так, будто тренировался стать ниндзя на внеурочных занятиях. Не то что бы Асано это волновало. Уже не волновало.
Хмурый Акабане, как обычно держа руки в карманах, так же как и Асано, пустым взглядом пялился в никуда. Привычную непринужденность его позы портили намокшие одежда и волосы. По-видимому, у него не было выбора кроме как воспользоваться главным корпусом как укрытием от дождя, когда он «случайно» проходил мимо. Позаимствовать чей-то зонтик из урны и уйти незамеченным труда бы не составило, однако он остался рядом с Асано словно все еще имел на это право. Как и всегда Акабане не было дела до чужого мнения, если оно противоречило его собственному.
Злиться на стечение обстоятельств так по-детски, но Асано ничего не мог с собой поделать. Уйти самому значило признать, что его волнует идиот стоящий рядом, так что он просто повторял про себя: «кончайся скорее», будто эта фраза способна заставить тучи рассеяться, и притворялся спокойным. Дождь отбивал дикую чечетку, рождая невольное впечатление присутствия кого-то третьего, что, несомненно, создавало между ними еще большую непреодолимую дистанцию. Непреодолимую для Асано, потому как для человека стоящего рядом, руководствующегося собственной моралью, запрета попросту не существовало.
Акабане молчал — они давно сказали друг другу все, что хотели и каждый остался при своем мнении, так что слова были бесполезны. Он просто взял Асано за руку, втиснулся меж его пальцев своими и, наперекор его сопротивлению, сжал сцепленные воедино ладони до побеления костяшек. В том, что он остался на месте и позволил держать себя за руку, Асано обвинил дождь. Прийти домой в мокрой одежде сейчас казалось несомненно неправильнее нежели близость с тем, кого он решил оставить позади.