— С Днем cвятого Валентина!
Расплывшись в услужливой, имеющей шансы стать добродушной, но не ставшей из-за блеска в глазах улыбке, Акабане достал из-за спины плоский предмет в красной подарочной обертке, подвязанный золотистой ленточкой с завитыми концами у банта. Тот, кому этот подарок предназначался, не без доли недоверия во взгляде, правда, без удивления, принял по форме и размеру похожий на маленькую книгу предмет и, повертев его в руках, поблагодарил. В свойственной ему манере.
— Спасибо. — Его улыбка была сдержанной, но искренней — уголки губ приподнялись ровно настолько, чтобы показать признательность, тут же отразившуюся в глазах. — У меня тоже есть для тебя подарок.
Акабане, услышав это, заерзал на месте — столе, куда он уселся без приглашения, положив ногу на ногу, а Асано наклонился к ящикам этого самого стола, чтобы найти нужный. Полученный подарок он предпочел пока не открывать. На всякий случай. Ведь, пусть они сейчас и находились вдвоем вечером в запертом кабинете студсовета, обмен подарками мог выйти и за его пределы. Тем более что президент подозревал свою уготованную участь, и слабое ощущение признательности от внимания не могло поглотить раздражение от внезапности появления рыжего и конечно от измятых его задом бумаг, на которых тот восседал, словно ни в чем не бывало.
— С Днем святого Валентина! — более сдержанно, но не менее торжественно произнес Асано и вручил Акабане такую же плоскую, как и его подарок, но квадратной формы коробочку в идентичном оформлении.
Обмен подарками завершился, но ни тот, ни другой не спешил открывать их, предпочтя взглянуть другому в глаза. «Тебе понравится» — пытались они передать друг другу, что придавало им так необходимого сейчас терпения.
— Там нет ловушки, — миролюбиво произнес Акабане.
— А в моем — тем более, — ответил Асано.
Удостоверившись, что даритель не врет, они одновременно зашелестели оберткой, порвав ее без всяких сантиментов и, стоило им приоткрыть крышки наипростейших белых картонных коробок, как в кабинете воцарилась тишина.
— В-весьма признателен тебе…
Большего Асано выдавить из себя, вынуждаемого это произносить из-за хорошего воспитания, распираемый от возмущения стыда и, как ни странно, еще предвкушающий реакцию на свой подарок, не смог. Как не смог и Акабане сначала сдержать пару прорвавшихся сквозь ладонь смешков, а затем болезненного восклицания.
Подарком Акабане и вправду стала книга — «Как научиться справляться с проигрышами». Это не могло не вернуть президента в прошлое, которое ему уже никогда не изменить, не воспользуйся он машиной времени.
А подарком Асано был шоколад. Точнее, пластиковая медалька, выкрашенная в цвет шоколада, какие дарят дошкольникам на каких-нибудь общественных мероприятиях с красиво выгравированной цифрой «1» с двух сторон. Опробовав ее на вкус со всей силы (рыжий все же принял ее съедобной), он ощутил физическую боль, сравнимую, пожалуй, с той моральной, что причинил Асано.
— На белый день… — Акабане сделал паузу, поморщившись — говорить было больно, — надо будет постараться и преподнести тебе достойный ответный подарок.
— Я обойдусь, — печально выдохнул Асано, хоть и знал, что его слова ни на что не повлияют. — Сделай одолжение — забудь, что у меня есть день рождения.
— Ни за что ~
Акабане пропел это елейным голоском и Асано, предчувствуя, что последующий обмен словами только навредит, встал с места и заткнул ему рот поцелуем. За последующие минут пять все, чем до этого занимался президент, было безнадежно испорчено: бумаги, изорванные или же измятые или со следами отпечатков ног, усеяли пол, книга из серии «советы вам» «улетела» в как раз подвернувшееся для этого открытое окно, а медалька аккуратно «запрыгнула» в ведро с мусором. Как напоминание о том, что они и правда, существовали, от подарков на столе осталось две яркие обертки, да ленточки. И, таким образом, в Кунигаоке стало на одну счастливо проведшую праздник пару больше.