«Ты мне не нужен.»
Изуку отрешённо топал по направлению к дому, совершенно не замечая ничего вокруг. Летнее солнце клонилось к земле, окрашивая местность в лилово-алые тона. К вечеру оно почти не грело, но духота в воздухе не давала помечтать о долгожданной прохладе.
Буквально вчера Мидория чудом остался жив после встречи с Шигараки, но все мысли занимал практический экзамен. Не отпускало ощущение, что Всемогущий слишком легко дал себя победить, но сейчас Изуку мог только поблагодарить его за это, нежели осуждать. В конце концов, какие у них были шансы против героя номер один? Наверное, Каччан сейчас очень злится.
Маленький камешек под ногами был за долю секунды отправлен в полет до ближайшего забора. Приложи он в удар один за всех, мог бы проделать дыру. Парень устало вздохнул.
«Ты мне не нужен.»- так он сказал. Так очевидно и просто, прописная истина, но по сердцу словно наждачкой прошлись. Естественно, он ему не нужен. Всегда мельтешащий где то позади, только мешался в достижении целей своими криками о том, какой Бакуго крутой. Такой безумно слабый Деку. Ему не нужно это. Ему не нужно его мнение, ему не нужно его присутствие, и, конечно, никогда не нужна была его помощь. Просто помеха в его идеальной жизни, бельмо на глазу.
А Изуку нуждался в нем. Всегда. Быть позади, незамеченным, несуществующим, но иметь возможность наблюдать. Каччан - самое яркое солнце, способное найти выход в любой ситуации и без умения сдаваться. Для Деку он недосягаемый идеал, стоящий на одной планке со Всемогущим. Если рядом был Каччан, он не замечал больше ничего вокруг. С годами чувства сменяли одно другое: восторг, зависть, обожание, страх, ненависть, любовь. Но восхищение никогда не исчезало.
А он ему не нужен. Пустое место, микроб. И так паршиво принимать действительность. Воспринимать редкие спокойные взгляды в свою сторону и жалость как шанс приблизиться, обманывать себя, что не все потеряно, что однажды Каччан его заметит и посмотрит как на равного. Все это так по детски наивно, что даже Изуку это понимал. Скула ещё побаливала после экзамена, и парень аккуратно провел по ней ладонью. Шершавая. Почти год он не получал от друга по лицу, но это не то, по чему он успел соскучиться.
Мидория не глядя пошарил в кармане шорт, выуживая ключи от дома. Мама, наверное, ещё на работе, а значит, сегодня ужин готовит он. Может, сходить в магазин?
Зайдя за угол, парень только спустя десяток шагов замечает у входа в дом фигуру. Тело невольно цепенеет, а в голове прокручиваются сотни вариантов того, что тут мог забыть Каччан.
Может он что-то забыл в школе?
Но я ничего не забирал, так что...
Или он решил, что недостаточно мне вмазал?
А если он все же поверил, что причуду мне передали и хочет выяснить это?
Вот черт, может позвонить Всемогущему?
Но у него сегодня собрание.
Возможно, уже закончилось?
Я бы мог успеть обсудить с ним, пока Каччан...
-Эй, ублюдок, какого хера ты стоишь на месте?- недовольное рычание вернуло Деку в суровую реальность. Приготовившись ко всему, парень двинулся к дому, покрепче вцепившись в лямки любимого рюкзака.
За метр от одноклассника останавливается, а тот сверлит-сверлит-сверлит своими алыми, словно это Изуку пришел к нему без приглашения. Однако светлые брови сегодня не были нахмурены, что пугало только сильнее.
-И что, ты, блять, молчишь?
Объяснять Бакуго то, что говорить должен был он, Мидория посчитал бессмысленным.
-Ты что-то хотел, Каччан?- от усталости ли, или же от вчерашней встречи со злодеем, голос абсолютно не дрожал и звучал тише обычного. Нежданный гость только нахмурился.
-Моя старуха.- Кацуки вынул откуда то из-за пазухи небольшой пакет и протянул Деку. Внутри оказалось несколько контейнеров с едой.- Твоя сегодня остаётся у нас, попросили занести. Тупой задрот вроде тебя даже приготовить что-то не в состоянии, не так ли?
Потеряв всякий страх, Изуку спокойно кивнул и развернулся к двери, намереваясь уйти. Парень чувствовал себя как никогда разбито и безумно хотел просто пойти домой, переварить все это, поспать и снова быть готовым сворачивать горы. Нужно просто немного отдыха.
-Какого хуя, чертов Деку? Игнорить меня вздумал?
На удивление Мидории, злости в этом голосе он не услышал. Больше похоже на... обиду? Поколебавшись, он все же обернулся к однокласснику.
-Прости, Каччан, я просто очень устал. Спасибо, что принес еды, передай пожалуйста тете Мицуки мои благодарности.- Изуку рефлекторно улыбается, чересчур неестественно, вызывая на лице друга совсем незнакомое ему выражение.
Стоит ему вернуться к двери, на шею ложится теплая ладонь. Парень невольно вздрагивает, пытается вырваться, но рука не отпускает.
-Эти синяки.- рычит глухо почти на самое ухо, по спине пробегается табун мурашек. Кацуки на удивление аккуратно ведёт по отметинам на шее пальцами, задевает позвонки.- Это от того ублюдка? Ты дал себя так легко захватить, чертов ботан?
-Каччан, я....- от этого спокойного голоса, этих касаний, таких непривычных и оттого пугающих, внутри все сжимается и отдаёт нервной дрожью в пальцах. Какого черта происходит? Мидория резко прикрывает истязаемый ласками участок и отскакивает. Смотрит испуганно своими безумно-изумрудными и видит в чужих только вопрос.- Он угрожал убийством тридцати человек, и... вообще да, ты прав, я мог бы заметить его и раньше...
Игнорируя нервозность Деку, Бакуго подходит ближе и проводит пальцами уже по фиолетовым пятнам в области кадыка. Изуку кажется, что он сейчас заорёт. Глядит дико в это лицо напротив, и спустя секунду наконец понимает, что видит в нём. Каччан не злится, Каччан не издевается. Каччан беспокоится, и Мидория почти перестал дышать от этой мысли. Быть того не может.
Серьезные алые поднимаются к зелёным, и парень понимает, что никогда не видел друга таким. И, скорее всего, никогда больше не увидит. Он знает, что Бакуго никогда не признает его, но эти глаза говорят все за него. Это похоже на помутнение рассудка. Сон. Кислородное голодание. В горле начинает нещадно саднить и Мидория делает первый за две минуты глоток воздуха, отводя глаза подальше от глаз напротив. Тиски в груди от этого контакта ослабли, и теперь по телу вперемешку с дрожью разливалось тепло, заливая лицо краской.
-Эй, Деку.- ладонь на горле опасно сжалась, заставляя вновь поднять глаза на Кацуки.- Какого хуя ты не смотришь на меня? Не смей делать вид, словно меня здесь нет.- большой палец с силой провел по адамовому яблоку. У Изуку в голове немного коротнуло.- Тусуйся с этими отбросами, бормочи свои ублюдские мысли, но только посмей отвернуться..- кисть переместилась на подбородок, сжав его до боли. Деку едва слышно ахнул, вцепившись в чужую руку.-..и я убью тебя.
-Каччан, что ты...- за долю секунды Бакуго преодолел расстояние между их лицами, впечатывая свои сухие губы в дековский рот. Тело невольно застыло, но грубые укусы и ладонь, ощутимо давящая на затылок, заставили Изуку прийти в себя и осторожно приоткрыть рот, чтобы впустить внутрь горячий язык. Веки захлопнулись, парень несмело отвечал на настойчивые движения губ и языка, уносящие его куда то далеко отсюда. Мидория готов был скулить от нереальности происходящего. Они абсолютно неумело вжались ртами друг в друга, вырисовывая на нёбах причудливые узоры, путая пальцы в волосах и чувствуя сквозь слои одежды, как клокочет чужое сердце. Каччан был на вкус словно лакрица. По телу разнеслась горячая истома, туманящая разум и подгибающая колени.
Бакуго прикусил до крови пухлую губу и медленно отстранился, пьяно глядя на ниточку красной слюны между их ртами. Безумно красиво. Изуку слепо отступил на шаг назад. Лёгкие бешено жгло от нехватки кислорода, а в ушах шумела горячая кровь. Парень удивлённо уставился в глаза друга, глотая воздух.
-Да, грёбаный отаку, не забывай смотреть.- Кацуки оскалился и легко вырвал из ослабевших рук пакет с едой.- Твоих ебаных навыков ведь не хватит даже на омлет, а мне не хочется получать от старухи нагоняй за то, что ты тут помер с голодухи.
Бакуго гордо прошел к двери, задевая плечом задыхающегося от чувств парня.
-Каччан..- алые с интересом глянули на него, готовые услышать вопрос. Мидорию интересовало только одно.- Ты соврал?
Одноклассник ухмыльнулся настолько красноречиво, что сомнений оставаться не могло. Деку рассмеялся и побежал к нему, на ходу смаргивая слезы.