Сехун не шлюха.

Сехун — элитный стриптизёр в не особо элитном клубе. Да, он раздевается на публику. Да, за кулисами он порою трахается за деньги. Но он не шлюха.

Это он повторяет себе каждый раз, когда видит, какими масляными глазками на него смотрит очередной боров с толстым кошельком — но послушно выгибается у пилона, потираясь о него полувставшим членом и запрокидывая голову. Пока ему всего лишь суют деньги в остатки одежды и лапают взглядом — он не против.

Чуть позже его лапают в гримёрке, пока он зло сбрасывает с себя руки.

— Да тебя каждый встречный уже ебал, — рычит уже знакомый толстяк. Сехун вырывается — возможно, он и готов подставлять свою задницу и рот под чужие члены, но эти члены он предпочитает выбирать сам. Даже в пределах полутемного зала клуба.

— А ты не будешь, — рявкает О, поправляя волосы и отходя к подсвеченному зеркалу. Пора было снимать макияж и валить домой — отсыпаться перед завтрашним шоу.

— У меня хватит денег, чтобы трахнуть тебя силой и убедить даже тебя, что этого не было, — пыхтит «клиент» и наваливается на Сехуна сзади.

— Если ты сейчас же не отвалишь от него, то твоих денег тебе не хватит даже на лечение, — твёрдо произносят от двери. И Сехун тихо охает, чувствуя, как тянет внизу живота.

— Будешь танцевать только для меня, — предлагает Лэй, сидя на диване и глядя на обтянутую тонкими трусами задницу Сехуна, который смывает с глаз макияж. Больше размазывает, чем смывает.

— Больше никаких пристающих ублюдков, никакого ебаного макияжа и никакой дороги, — продолжает он, и Сехун вообще-то против. Ему нравится танцевать, нравится желание и восхищение, которое он вызывает в зрителях. Но он понимает, что под таким взглядом ничего, кроме «да, папочка» сказать не может.

— Трахать тебя тоже буду только я, — ровным и уверенным голосом говорит Лэй, и Сехун срывается. Сквозь плотно сомкнутые губы вырывается сначала тихий стон, а потом — эти чёртовы два слова.

И сидящий на диване мужчина довольно усмехается.

Сехун — шлюха. Но только для своего папочки.