Откуда пошёл первый слух, Чон так и не выяснил. Просто в один из октябрьских дней ему показали его имя в благодарностях за устроенный концерт для благотворительности. "Смешная опечатка" или "Ого, нас зовут одинаково" – сейчас Чонгук даже не скажет, что было его первой мыслью. Но вылилось это в то, что все стали считать его чуть ли не организатором всего проекта и почти что главным волонтёром во всех событиях жизни университета.
Прошла ярмарка? Чонгук собирал людей, помогал найти средства и чуть ли не всю ночь украшал зал. Театральная постановка? Да, он не в главной роли, но это всё потому что он хочел помочь другим раскрыть свои таланты. А как он поёт или играет на гитаре! Ему бы выступать на сцене, но не может – переживает, что его стиль игры не подойдет под общее настроение.
Сначала Чонгуку было смешно: обычно слухи очерняют личность человека, а тут вот как... Это явно не более, чем шутки! Глупее ситуации сложно представить. Но для остальных это стало обычной реальностью.
И так его образ стал разрастаться всё большим количеством легенд, и не было человека, кто не питал к Чонгуку каких-либо чувств: зависть, уважение или влюблённость. Людей с последним пунктом он избегал, как мог.
За всю жизнь ни разу не получив даже валентинки в начальной школе, от осознания, что всем нравится только выдуманный образ, становилось больно. (Очень-очень больно.) Но не удивительно. За что мог бы понравится настоящий Чонгук?
***
— Хё-он, спаси меня, – и прямо в уличной одежде ложится на заправленную кровать, утыкаясь носом в сладковатый из-за духов Намджуна запах простыни. — Ко мне обратились первокурсники с просьбой помочь. Я пытался объяснить, что сам не особо разбираюсь, а экзамен сдал только благодаря хорошему билету, но ты же знаешь, они решили, что я просто не хочу помогать. Чувствую, завтра я опять встречусь с большим количеством хейта в соцсетях.
— Но ты ведь можешь не хотеть помогать, даже если мог бы. Откажись ещё раз, ты не сможешь просто взять и выучить всю программу за ночь. Ты умный парень, просто точные науки даются тебе сложнее. Уверен, если бы к тебе обратились, например, с переводами, тебе бы не пришлось просить помощи.
— Как жаль, что моих весьма спорных способностей в языках недостаточно. Намджун кривится на этих словах – что за бред! – но спорить не берётся. Иногда Чонгука переубедить сложнее, чем всех его поклонников.
Намджун всегда был важной личностью в жизни Чонгука. Чонгук равнялся на него с самого детства, с тех пор, как их мамы познакомили своих детей.
Чонгуку было четыре, его главным желанием было купить все конструкторы в мире, а из достижений – притворяться спящим в детском садике во время тихого часа. (В отличие от остальных детей, его ни разу не засекли.)
Намджун же был таким взрослым. Ему было целых семь лет, он читал много книжек, умел считать до ста миллионов (Чонгука поразило это большое число, названное Намджуном, – это же на столько больше, чем просто сто!!) и ходил аж во второй класс.
Мама Чонгука всегда была конкурирующей с мамой Намджуна, но этого их противостояния не замечал ни Чонгук, который восхищался Намджуном, ни Намджун, который получал искреннее удовольствие от дружбы с Чонгуком.
И Чонгук никогда не завидовал способностям Намджуна, хотя его мама делала всё возможное для того, чтобы он чувствовал себя бестолковым. Чонгук делал всё, что было в его силах, но этого ей никогда не было достаточно. На каждое достижение Чонгука звучало "Намджун уже достиг этого и сделал на порядок лучше".
***
Таких ситуаций, когда к Чонгуку обращались с просьбами помочь было немеренно с тех самых пор, как Чонгук прославился как Золотой Студент. Он едва успел отойти от стресса поступления, как на него свалились слухи с волонтёрством, "бесспорными" знаниями, исключительными талантами. Чонгук даже не всегда следил за ними: ему хватало того, что все остальные были в курсе. Все, даже его мама. В один из вечеров он увидел входящий звонок от мамы. Это было впервые за долгое время, когда она позвонила ему первая. Сначала Чонгук перепугался, что что-то случилось, но в ходе разговора услышанные слова заставили его сердце перевернуться трижды. "Я горжусь тобой" – слова, которые он мечтал услышать с детства, но получил их взамен на... Обман? В тот момент он решил, что немного хорошей репутации не помешает.
Но несмотря на столь привлекательную сторону популярности и обожания от большинства студентов, была и вторая, плохая. Чем выше ожидания, тем легче их не оправдать. Каждый его проступок осуждался с удвоенной силой, все считали, что у него нет права на отказы, какие-то свои проблемы.
И даже зная всё это, Чонгук никак не был готов к тому, что он столкнётся с таким.
— Чонгук, все мы знаем, на что ты способен, поэтому подумай ещё раз. Именно твоей картины не хватит для ежегодной художественной выставки. Как ты не понимаешь, это такой шанс! Внеклассная деятельность очень важна для тебя и для того, как ты закончишь университет.
Чонгук панически пытается придумать, что сказать, чтобы от него уже отстали. В таких случаях ему часто помогали хёны, но среди них нет никого с художественными навыками для выставки, да и выдавать чужой труд за свой... Но преподаватель никак не мог знать о его настоящих причинах отказа, и поэтому давил на него, заставляя поменять свой выбор.
— Да, это очень спонтанно, я понимаю, поэтому никто не будет против, если ты выберешь уже известную свою картину, уверен, таких не одна и не две, нужна просто видимость того, что ты умеешь делать. Видимость... Вот именно, что кроме неё Чонгук и не мог ничего обеспечить.
— Вы не понимаете, – Чонгук собирается с силами: — Я не умею рисовать. Дело не в желании, дело в возможностях.
На минуту царит тишина. Чон уже решил, что в нём разочаровались и испытывают отвращение при общении, но тут его учитель произносит:
— Я понимаю, что такого опыта у тебя ещё не было, чтобы выставлять свои работы на большую публику, но твой талант неоспорим. Я сам видел твои картины, и они достойны того, чтобы представлять наших учеников.
Какие картины тот видел, Чонгук так и не понял, а все его попытки отказаться были восприняты за излишнюю скромность и согласие, так что Чон был отправлен домой готовиться к событию, которое состоится уже через пару недель.
Там разбиваются его надежды встретиться с Намджуном. Тот ещё не вернулся из университета, так что беспокоить его своими проблемами хотя бы в переписке, Чонгук не решается. Вместо этого он выходит в парк перед многоквартирным домом, в надежде или проветрить мысли, или замёрзнуть от своих проблем: на улице зима, а ни перчатки, ни шапку, он не взял.
Он садится на ближайшую лавочку и закрывает глаза. Так хочется, чтобы это всё оказалось сном. Весь этот день. Или последние полтора года, на протяжении которых с каждым днём всё больше ждёшь, что правда раскроется без его ведома, прихлопнув его со всеми переживаниями сверху.
Чонгуку приходится резко выпрямиться, когда он чувствует, что кто-то приземлился на лавочку рядом. В этом парне он признаёт Мин Юнги – четверокурсника из его университета. За всю учёбу они виделись едва ли раз пять, и то в основном ввиду общего знакомого – Чимина. Сам по себе очень скрытный, он оставил о себе мнение как о равнодушном ко всему человеке, и не то, чтобы Чонгуку было супер-комфортно с ним сейчас.
— М-м, ты в порядке? – Чонгук не мог бы вычислить в его голосе заинтересованность, или желание помочь, или хоть что-нибудь, что дало бы ему право расплакаться прямо перед ним. Но именно это он и делает. — Они сказали, что у меня нет права отказаться. Сказали, что тема выставки - любовь. Ещё, что я могу выставить уже давно готовую работу, если она будет подходить по теме. Это для того, чтобы у меня не было возможности отмазаться из-за отсутствия времени, – большая часть речи выходит нечёткой, со всхлипами посреди слов, и Чонгуку остаётся надеяться на исключительные способности Юнги к пониманию и эмпатии, – А я не умею, понимаешь? Я не умею рисовать. И петь я не умею. И бисером не вышиваю, и еда у меня всегда подгорает, в учёбе не везёт, в любви тоже. Нигде не везёт, вот такой я неудачник.
В какой момент он оказывается в объятиях Юнги, он не вспомнит. Но то чувство относительного спокойствия, когда вокруг рушится его мир, Чон не забудет.
***
Следующие две недели Чонгук просто живёт так, как привык. Готовится ко всем предметам на неделю вперёд, бегает от одного "помоги" до другого "пожалуйста", в перерывах гуляет с Намджуном и Чимином, в общем, старается успевать везде. Но кроме этого в его расписание, где, казалось бы, всё просчитано до мелочей, добавился один Мин Юнги.
Они постоянно пересекаются на переменах, часто видятся в кафешке напротив университета, иногда переписываются по вечерам на самые разные темы, и всё это сильно способствует тому, что Чонгук начинает привязываться к своему новому другу. Это всё помогает отвлечься на какое-то время, и тревожность по поводу непредотвратимого события пропадает.
Намджун, когда узнаёт обо всём, пытается уговорить Чонгука сдаться. Говорит, что у всех его затей хорошего конца быть не может, а момент, когда вся правда всплывёт, можно только оттянуть, но не миновать. Но от подобных разговоров Чонгуку становится только хуже. Он признавался не раз и сейчас не думает, что что-то поменяется. И это непонимание сводит их общение почти к нулю.
А осознание, что скоро он предаст надежды учителя, пусть Чонгук так и не дал своего согласия, накатывает с каждым днём больше, и всё, что его вытягивает из нервного состояния – Юнги, с которым он неожиданно стал проводить много времени.
Когда ему звонит Юнги, Чонгук очень радуется. Впопыхах собирая тетради с уже сделанным домашним заданием, он выходит из университетской библиотеки в парк напротив. Юнги выглядит чуть более взволнованным, чем обычно, но Чонгук почти не обращает внимание на это.
Они берут кофе с собой и, по предложению Юнги, поднимаются к нему в квартиру. Чонгук не был здесь ни разу, и поэтому слегка увлекается рассматриванием простого интерьера с интересными ему деталями в виде фотографий Юнги на стенах, множества картин в самых разных стилях, и пусть не всё выглядит уместно, этот хаос добавляет жизни.
Когда они садятся за столом на кухне, Чонгук расслабляется настолько, что, кажется, сейчас замурчит от комфорта, который ему приносит Юнги. Но всё это рушится со фразой:
— Ты точно не хочешь признаться?
Ноги подкашиваются в ту же секунду. Он смотрит широко открытыми глазами на Юнги, но видит только уверенность в своих словах. И этого хватает Чонгуку, чтобы взорваться.
— Неужели так сложно послушать меня? — Он начинает тихо, но с каждым словом его голос звучит всё громче. — Почему вы все считаете, что понимаете ситуацию лучше всех? Что просчитали всё? – Чонгук заговаривается, не зная, куда деть руки от волнения. Он вскакивает на дрожащих ногах и, чудом не задевая посуду, наклоняется через стол, шепчет Юнги в лицо: — Я не просил помощи! Ни у тебя, ни у Намджуна, ни у кого-нибудь ещё, понимаешь? Никто не может мне сейчас помочь. И я тоже не могу. И отступить не могу. Я ничего не могу, понимаешь?
Юнги, несмотря на тон Чонгука, не кажется смущенным чем-либо. Кажется, ему вообще всё равно. И этого Чонгук вытерпеть не может: в оглушительной тишине, он вылетает в коридор и, едва успев обуться и взять куртку с собой, бежит на остановку.
***
Он чувствует опустошение.
Когда Чон смотрел на часы в последний раз, было пол второго ночи. Увидев десятки не прочитанных сообщений от Юнги, он выключил телефон и так и не притрагивается к нему.
Перед ним на столе лежат листы для будущего шедевра, которым он забьёт последний гвоздь в крышку гроба. Что ж, вся его стипендия ушла на рисовальные принадлежности (он не знал с чего начать, поэтому закупился всем по чуть-чуть), но, наверное, он всё равно её лишится после завтрашнего провала, так что не о чем жалеть.
Тема выставки – любовь, и Чонгук собирается сосредоточиться на этом. Но даже спустя время вдохновение не приходит, а его внутренний Ван Гог так и не просыпается. Чонгук в этот момент хочет спать так же крепко. Испорченной бумаги становится всё больше, и Чонгук просто сдаётся. Он замечает, как слезы катятся по его лицу только тогда, когда из-за них растекаются и до этого кривые линии акварели. Мир расплывается, и Чонгук не может вспомнить, в какой момент он пропадает совсем.
Чонгук просыпается от будильника в 12 дня. На пары он идти не планировал, потому что его освободили из-за участия в университетском мероприятии, но Чонгук уж точно не планировал проваляться столько времени в кровати.
И тут его осеняет: он не помнит, как пришёл в постель. Возможно, он был слишком уставшим, но пройти через всю квартиру, умыться, найти тёплое одеяло – хоть что-то из этого он бы да запомнил. А ещё, в каком бы состоянии не был, он всё равно переодевается в пижаму, так что домашние джинсы не располагают к вере в свою самостоятельность.
На кухне тоже царит беспорядок. То есть, в какой-то степени тут убрано. Ну, лучше, чем было вчера. И это смущает и наталкивает на определённые мысли. И всё подтверждается, когда он находит свёрнутый лист бумаги вместо своих промокнувших насквозь. Чонгук разворачивает его и сразу понимает в чём дело. Яркими красками изображён его, Чонгука, портрет. И рисунок этот чрезвычайной красоты, а стиль ему знакомый. Похожие картины он видел у Юнги дома, поэтому, не теряя времени, Чонгук спешит к нему домой.
***
Юнги открывает ему дверь уставшим и едва проснувшимся. Чонгук уже жалеет, что решил его побеспокоить, но и оставить всё просто так нельзя.
— И что ты здесь делаешь? Не тебе ли нужно готовиться к выставке во всю?
Чонгук не говорит ни слова больше, но Юнги пропускает его в квартиру и ведёт на кухню. Но Чонгук дальше прихожей не идёт.
— Это твоё? – Чон протягивает ему бережно свёрнутый рисунок, но Юнги не обращает внимания. Неловкость от пристального взгляда Юнги прямо в глаза заставляет Чонгука опустить и руки, и взгляд.
— Ты красиво рисуешь, – едва слышно бормочит Чонгук.
— Ты за этим разбудил меня? Мне было бы приятнее спать.
— Д-да, я... Прости, я не хотел тебя будить. Но почему ты не говорил о том, что это всё твои картины? Ты безумно талантливый! – с каждым словом Чонгука заносит всё больше, — Тебе самому стоило учавствовать в выставке, ты бы точно получил заслуженную похвалу, и успех, и... — Не стоило приходить ради этого. Я буду учавствовать, не переживай. Вон, – указывает на стол в своей комнате, – можешь посмотреть, если хочется. Чонгук быстро разувается, осторожно подходит к рисунку и... Удивляется больше, чем впечатляется. Никаких оттенков кроме чёрного, Юнги не использовал, и эти чёткие линии гелевой ручки внушают отчаяние. Чонгук бы в жизни не подумал, что такие непохожие работы могут быть написаны одним человеком.
— Насмотрелся? Можешь не переживать, никто не поймёт, кто настоящий автор твоей работы. Мне бы правда хотелось поспать ещё, раз уж у меня нет пар.
— Я не могу пойти на выставку с твоей работой!
— Я уже всё тебе объяснил, ты можешь не...
— Это твой труд, как я могу, – Чонгук перебивает Мина.
Юнги неверяще выгибает бровь:
— Неужели решил признаться?
— Конечно, нет, это не имеет смысла, как ты не понимаешь!
— Что-нибудь ещё? Не вижу причин тебе здесь оставаться, – звучит почти разочарованно. Юнги выходит в прихожую, Чонгук не заставляет себя ждать.
— Ты не понимаешь! Я правда не могу ничего сделать, – говорит Чонгук уже в подъезде.
— Конечно, у тебя нет выбора, – смотрит ласково, но Чонгука из-за его слов сейчас вывернет.
— Продолжай быть не собой и дальше.
И Юнги захлопывает дверь.
***
Вся выставка проходит для Чонгука, как страшный сон, который забывается, как только просыпаешься. К нему весь вечер подходят, чтобы сказать, как их поразила его картина. Концепцию Чонгук так и не объясняет, ведь каждый приходит к нему со своим видением чувства любви на его бумаге.
Всё это время Чонгук пытается выловить Юнги, но в итоге так и не может его найти. Чон находит его картину в дальнем углу, совершенно не располагающей к большому потоку людей. Самого автора Чонгук не замечает, но оставляет его до встречи в университете. Уж там его найти легче лёгкого.
Чонгук смущается, когда к нему подходят организаторы, спонсоры выставки, чувствует себя не в своей тарелке. Всё время его не покидают мысли, что пусть его заслуги в университетское время почти всегда были случайным стечением обстоятельств, впервые он выдаёт чужие заслуги за свои. Картина Юнги бесподобна, и на месте Чонгука должен стоять он.
***
После этого события Чонгук старается не отсвечивать на публике. Его подписки и запросы на сообщения растут в геометрической прогрессии, и в соцсети он уже не заглядывает. Да и времени не хватает: конец семестра подразумевает много экзаменов, и всё свободное время уходит на подготовку к ним.
Буквально не передвигаясь без конспектов, Чонгук старается выделить хотя бы пять часов для сна. Больше похожий на зомби, он переживает эти недели подготовки и, пусть он чувствует себя готовым, не нервничать не может.
Когда подходит очередь Чонгука отвечать устную часть, он берёт себя в руки и старается. Старается отвечать только по существу, вспомнить все детали, не запинаться. Но с последним возникают проблемы. Чонгук несколько раз путается в словах, много трет руки, из-за чего они покрываются пятнистыми покраснениями, мнёт подол своего худи. И всё-таки Чонгук чувствует гордость за себя, потому что отвечает на все вопросы правильно, так, как учил. Он видел, как отвечали до него, и пусть сравнивать — не очень, он заслуживает свою пятёрку.
Но его "имидж" опять играет не в его пользу. Новости о сдаче Чонгука распространяются за полчаса.
— Я не понимаю, как он вообще сдал, – слышит Чонгук своего однокурсника, —Ему просто завышают оценки. Вот и весь Золотой Студент.
— С несправедливым оцениванием в университетах стоит бороться. Вы вообще слышали ответ Чона? Там было "четыре" с заметной натяжкой, но никак не "пять", – шёпот настигает его, пока он заходит в кабинет.
— Чонгук же умный, ему вообще ничего не стоило просто подготовиться, но нет, он решил расчитывать на благосклонность преподавателя, – эхом раздаётся в ушах, и Чонгук жмурится до пятен перед глазами, надеясь перестать слышать звуки вокруг.
***
Проснуться на час раньше, чтобы успеть распечатать проект заранее, – Чонгук это успешно проваливает.
Ему никак нельзя опоздать, но выходит так, что времени впритык. Он бежит по пустым коридорам, не смотря по сторонам, но жалеет об этом, как только чувствует сильный толчок в плечо. Чонгук спотыкается и падает, пытаясь словить равновесие руками. Из-за спешки Чон не подумал скрепить бумаги и поэтому наблюдает, как весь его аккуратно сложенный проект разлетается по коридору. Чон слышит смешок и поднимает голову. И встречается глазами с двумя однокурсниками.
— Ой, надо же, какой я неуклюжий, – Кан усмехается, несмотря на свои же слова, — Мне так жаль, надеюсь, тут нет ничего важного. Друг Кана хочет уже наклониться, чтобы помочь поднять документы, разлетевшиеся по всему коридору, но его останавливает сам Кан:
— Не переживай, Пак, Чонгук и сам прекрасно справится. Золотой Студент он или кто.
И они оставляют Чонгука сидящим на полу и надеящимся, что он успеет всё собрать прежде, чем пара закончится. Но у него не удаётся. У Чонгука шум в ушах, но он понимает, что убраться отсюда без потерь не сможет, когда студенты толпами стали покидать аудитории. Сдать доклад до двенадцати дня, а сейчас уже без двадцати. Сейчас он как никогда корит себя за поздний подъём. Он продолжает собирать листы бумаги, надеясь, что так будет лучше. Но как только он замечает, что один из студентов прошёлся в грязных ботинках прямо по его иследованию, он бросает это дело и бежит в библиотеку, молясь на быструю в этот раз печать.
Чонгук находит профессора в пять минут первого, но он всё-таки принимает работу, на глазах Чонгука отмечая, что он опоздал, уже заранее снижая за это баллы.
Чонгук расстроен, но благодарит профессора и возращается в коридор, где всё ещё разбросана часть первой версии его работы. На месте он не находит ни одного листа, но один из первокурсников передаёт ему, что его ждут в деканате. Там его отчитывают за мусор, не убранный за собой – что это его иследование определили по титульному листу. И он опаздывает на пару. Преподаватель оказывается не в настроении, и как только он заходит в аудиторию, его с разу же выгоняют, прямо обещая завалить на экзаменах.
Слышать после этого насмешки по всему зданию оказывается невыносимо, и Чонгук выходит во двор подышать. Если бы такая ситуация была разовой или случайностью, было бы куда легче воспринимать такое отношение. Если бы большинство не поддерживало издёвки в его адрес. Чонгук, абсолютно не привыкший к такому отношению, терпеть его не может, но и сделать что-либо в свою защиту не получается.
На улице жарко, особенно для ранней весны. И от этого ещё хуже: прохладный туман подходил бы куда лучше, а яркое солнце только бьёт по глазам и раздражает.
Плыть по течению – Чонгук всегда выбирал это. Но сейчас, когда дать отпор не получается, возможно, единственное правильное решение – сбежать.
Второй год подходит к концу, но останется ещё столько же. Перевестись? Желательно в другой город. А дальше Чонгук разберётся. Дважды таких неудач не случится, Намджун, даже если не поддержит выбор Чонгука, никогда не разорвёт с ним связь из-за такого. А больше Чону никто и не важен. Разве что...
Пальцы сами набирают номер, давно добавленный в избранное. Голос раздаётся в трубке спустя два гудка:
— Чонгук? Что-то случилось? – но он и сам всё понимает, когда в ответ слишится сдавленное рыдание.
— Скажи, где ты, я скоро буду. Ты слышишь меня? Чонгук судорожно кивает головой, будто Юнги мог услышать, но, собираясь с силами, отвечает:
— Я в парке напротив университета. Юнги не заставляет себя ждать: через пару минут он уже в такси, попутно разговаривая с Чонгуком. Тот не может ответить ни слова, но чувствует благодарность, что Мин не бросает его самого, даже пока едет к нему. Чонгук не помнит, когда в последний раз столько плакал. Даже у Юнги в квартире он не может остановиться, вытирая слёзы длинными рукавами своей толстовки. Юнги больше не рассказывает ничего, гладит по волосам, обнимает и тихо шепчет, что всё будет хорошо.
***
С того дня проходит, кажется, вечность. В университете всё налаживается. Слухи не пропадают совсем, но их актуальность снижается. Для всех непоколибимым, но держаться заставляют частые поддерживающие сообщения Намджуна и время, проведённое с Юнги.
Чонгук совершенно не интересуется слухами и новостями университета, особенно после всего приключившегося, и поэтому не удивительно, что о Юнги Чонгук не знал ничего. Но с каждой встречей Мин раскрывался всё больше и больше как удивительная, многосторонне развитая личность.
Оказывается, семья Юнги живёт в другом городе, но это не мешает ему приезжать к ним раз в месяц на выходные. В одну из таких поездок Юнги приглашает Чонгука. Там он знакомится с его родителями, с которыми у Мина безумно тёплые отношения. Чонгук, не привыкший к такой заботе, чувствует неловкость каждый раз, когда госпожа Мин интересуется его комфортом, спрашивает о предпочтениях в еде на ужин или в жанрах фильмов для вечернего киномарафона. Господин Мин на это только добро посмеивается и помогает своей жене со всеми хлопотами. Юнги явно умиляется с родителей и не скрывает счастья от воссоединения с семьёй. Позже к ним присоединяется младшая сестра Юнги, Мин Юнхён, и Чонгука трогает эта трепетность в их отношениях с братом. Она же и рассказывает все "секреты" про его жизнь вне университета. Она рассказывает, что в школе Юнги был активным во внеклассной деятельности, но к выпуску подостыл. В своей комнате Юнги рассказывает, что любит баскетбол, но его команда разъехалась по разным городам, а привыкать к новому коллективу не хочется. С Юнги так просто. Можно разговаривать на отстранённые темы, делиться важными событиями и получать эмоцианальную отдачу. Чонгук доверяет, и ему доверяют в ответ.
И с каждым новым фактом о Юнги Чонгук чувствует... Чувствует. Как тепло разливается от кончиков пальцев до покрасневших ушей, бабочки, поселившиеся у него в животе, вынуждают его хотеть быть постоянно рядом, а щеки болеть от улыбок, как эмоции затапливают его и выходят слезами, которые Чонгук не в силах сдерживать. И это... Пугает его. Так сильно пугает, что Чон не находит лучшего решения, чем избегать Юнги.
"Чонгук, прости, ты мне просто друг", "Чонгук, прости, но за что ты можешь нравиться?", " Чонгук, прости, но...".
Прости, прости, прости, Чонгук.
Это снится ему каждую ночь с тех пор, как Чонгук осознал причину своих чувств. Это превращается в кошмары, из-за которых он просыпается в холодном поту посреди ночи.
Чонгука начинает временами тошнить от еды, но это не мешает ему заедать стресс. Каждый раз, видя своё отражение в зеркале, Чонгук отмечает сильнее проявляющуюся бледность и сухость кожи. Пересечение с Юнги в коридорах заставляет Чонгука тревожно отшатываться каждый раз, как в первый. Хочется вернуть всё, как было, но страх, поселившийся не только в сердце, но с макушки до пяток, руководит им. Страх, что их общение закончится по инициативе Юнги.
***
Проходит только половина пары, когда Чонгук уже мечтает, чтобы она поскорее закончилась. Слушать шёпот с задних парт неприятно до тошноты, а преподователь и так на него зол из-за опоздания Чона. Остаётся только механически записывать конспект и думать о том, как он пойдёт в кафе во время перерыва. Думать о чем-нибудь, чтобы мыслями не оказываться с Мином. Но его надежды не оправдываются, когда он слышит голос Юнги. Он спрашивал у профессора, может ли Чонгук выйти к нему, но видимо это только его раздразнило.
Столько времени избегать общения, чтобы таким образом весь план, в котором Чонгук не общается с Юнги какое-то время, разлюбляется в него и они продолжают дружить так, чтобы ничего не могло помешать, идёт ко дну.
Чонгук застывает на месте и не может пошевелиться до тех пор, пока ему в лицо не прилетает "Вы и дальше собираетесь нарушать учебный процесс? Вам не хватает внимания на переменах?" преподавателя. Чонгук в тот же миг вылетает из аудитории. Под тяжестью взгляда Юнги Чонгук не находит ничего лучше, чем рассматривать трещинки на стене перед ним.
— Я не мог с тобой никак связаться.
Чонгук сжимает челюсть до боли, лишь бы не прислушиваться ко всем ноткам горечи. Ох, как же он жалеет о своём решении.
— Тебе не нравится со мной общаться? Я сделал что-то не так?
Это заставляет Чонгука резко поднять слезящиеся глаза и судорожно замотать головой.
— Хорошо, – Юнги будто выдыхает. — Но я не понимаю. Вообще ничего не понимаю. Что случилось? Объясни мне, Чонгук.
Чонгук чувствует, как дрожат его губы, как он непроизвольно шмыгает носом, а мир чуть расплывается. Он чувствует, что на него смотрит Юнги, но всё равно не может понять, как. Разочарованно? Он обижается? Злится? Имеет право. Как же сильно Чонгук сглупил.
— Прости.
Юнги не меняется в лице. Но это не удивительно: вряд ли одно слово может поменять всё.
— Мне не нужны твои извинения. Я хочу знать, какого чёрта. Какого чёрта ты не отвечаешь мне в сообщениях уже неделю. Какого чёрта, чтобы мне поговорить с тобой, мне надо дёрнуть тебя на паре. И какого чёрта я должен вытягивать из тебя по слову, – Юнги не повышает голос, но звучит при этом твёрдо. И будто каждое его слово вырезается на коже Чонгука и кровоточит.
О чём Чонгук вообще думал.
— Чонгук, ты мне нравишься. И мне бы хотелось, чтобы я знал, на что я могу рассчитывать.
Это звучит так резко, что непролитые слезы Чонгука высыхают без следа.
— Ты мне что?
— Ты мне нравишься.
— Я тебе что?
— Чонгук...
— М-м-м, ты мне тоже, – звучит нерешительно и едва слышно.
— Ты мне что? – Юнги слегка улыбается уголком губ.
— Ты мне нравишься, – Чонгук старается улыбнуться, но губы опять дрожат. Юнги подходит ближе.
— Я не хотел тебя избегать! Ну то есть хотел. Но не затем, чтобы совсем не общаться. Я думал, что так ты мне разонравишься.
— И вышло?
— Ты никогда не смог бы, – и всё-таки плачет. Чонгук трет рукавами глаза, когда чувствует, как Юнги, тёплый, мягкий, комфортный Юнги, сжимает его в крепких объятиях.
Пара заканчивается, кажется, там его совсем не хватаются. Не раздражает взгляд – и хорошо.
Чонгук всё ещё стоит в объятиях Юнги и уходить не собирается.
***
Они вроде бы встречаются. То есть точно встречаются, да. Чонгук счастлив. Но сомнения не уходят, мысли съедают его живьём, в любом действии он ищет подвох.
Они встречаются. Чонгук бы и подумать не мог, но так это и есть. Его бабочки счастливы и взбудоражены настолько, что никак не могут успокоиться и рискуют летать не только в животе, но и дальше по пищеводу, а затем выйти вместе со рвотой.
Чонгуку страшно. Казалось бы, что его беспокоит в этот раз, но... Принять всё сложно. Чонгук постоянно чувствует обман, и не то, чтобы он думает, что Юнги стал бы встречаться с ним просто так, но...
Ты мне нравишься.
Почему всегда есть это "но"?
Он нравится за что?
Юнги – самый прекрасный человек в жизни Чона, он не мог бы не нравится. Чонгук до ужаса влюблён. Но за что мог бы нравится Чонгук?
Чонгук думает об этом каждый раз, когда ложится спать, когда просыпается, слушает лекции и пересекается взглядом с этими прекрасными глазами.
Для Юнги это не первые отношения, не первые поцелуи, всё не первое. И явно были лучше. Лучшие свидания, лучшие объятия, лучшие... Всё лучшее уже случилось до Чонгука. А у Чонгука то ли лёгкие сжимаются постоянно, то ли что ещё происходит, но он не может дышать. От каждого взгляда, прикосновения, слова.
Юнги постоянно твердит, что говорить – это важно, тем более в отношениях, что молчание Чонгуку ещё никак не помогло, но Чонгук пропускает мимо ушей.
Оказалось, что к эмпатии Юнги и правда склонен, так что он замечает тревогу Чонгука спустя несколько дней и опять утягивает его в разговоры.
Они сидят на ковре перед телевизором и смотрят фильмы. Они решают перенести семейную традицию Юнги к ним и часто устраивают вечера кино. Чонгук, едва сосредоточившийся на сюжете, уже ждёт титров. Ему нравится само времяпрепровождение с Юнги, но фильм не интересный, картинка не самая привлекательная, и Чонгук невольно сравнивает фильм с собой.
Чонгук дёргается, когда Юнги неожиданно произносит:
— Чонгук, мне нравишься ты. Мне нравится твоя улыбка, когда у тебя что-то получается, нравится, как ты не сдаёшься, когда что-то не выходит с первого раза, как ты смеёшься над своими же шутками и как заботишься о близких для тебя людях. Нравится твоя идеальная не идеальность. Мне не нравится, что ты сомневаешься во мне и моих чувствах, но мне несложно повторять, что ты мне нравишься.
Чонгук, наконец-то чувствующий почву под ногами, шмыгает носом и сильно сжимает Юнги в объятиях.
Нравишься, нравишься, нравишься.
И почему бы ему просто не принять тот факт, что он счастлив. Что он просто Чонгук, но всё равно самый лучший человек для Юнги.