Дана Соколова feat. Скруджи — Индиго

Возвращаясь домой, Эд очень много думает. Он в жизни столько не думал, как в эти три часа, в которые плетется пешком через весь Питер, потому что спешить вроде как некуда.

Какого черта Антон так зацепился за этого Волю? Сто процентов знал раньше, но неужели дуло пистолета, направленное в лоб, не убедило, что больше этот человек ему не союзник? Да и какая помощь от охотников, которые несколько веков не могут обезвредить банду Прилучного?

А где еще найти помощь? Что теперь делать и надо ли что-то делать? Не вообще, а конкретно ему, Эду? Раз все пошло по такой глобальной пизде, не придумать ли другой план и не подождать ли еще…

«Годиков десять? — издевается подсознание. — Ну да, торопиться ведь некуда».

Эти мысли затягивают слишком сильно, поэтому чужой запах рядом с домом Эд замечает уже на подходе и резко замирает. Достаточно рано, чтобы его не заметили, но и слишком поздно для нормального взрослого вампира. Хотя может ли он считаться взрослым, по сравнению с тем же Прилучным, например?

Первый инстинкт: валить нахуй и не возвращаться неделю-другую. Но Эд узнал запах сразу, как почувствовал, и от него скрутило что-то внутри. Не в животе, как это бывало еще в человеческой жизни после съеденной шавухи с вокзала, а прямо в том месте, где раньше круглые сутки работал двигатель, расталкивая по венам кровь.

Где болело и ныло — так глупо, на самом деле. Глупое человеческое сердце…

В этой не-жизни не должно быть чувств, так какого ж хрена оно опять болит и ноет, хоть и без стука совсем? Эду не нравится, он не на такое подписывался.

Хотя не то чтобы он вообще подписывался.

Но кого он обманывает? Даже будь его воля — согласился бы. Лучше уж так, чем совсем никак. А может, он просто еще слишком мало просуществовал и не успел задолбаться. В любом случае, смерть — это необратимо, а тут как будто бы есть надежда.

Думая об этом, Эд крепко сжимает кулаки и идет дальше.

Будь у него глупое сердце — колотилось бы сейчас, как у собаки.

Сначала он видит машину. Черный внедорожник, перегородивший въезд во двор, — Эд сам одно время хотел себе такой, когда только пересел с мотоциклов на автомобили. Но потом решил, что нахуй надо тратить деньги, лучше их отложить на случай, если снова понадобится валить в другой город. Да и привлекать внимание ему никогда не нравилось, он же не звезда-пизда какая-нибудь.

А этот, вы поглядите, выпендривается. И ведь спроси — скажет, что для работы удобнее. Мало ли в какие лесные дебри понадобится ехать за вампирами.

Вампиры, они же в лесу обитают. Особенно дикие, которым люди нужны для пропитания.

В лесу же так много людей.

Эд идет, поджав губы и настороженно вглядываясь. Готовый бежать в любую секунду, если это засада. Но чертова тянущая штука внутри — та самая, которая проснулась вместо сердца после встречи с Егором — подсказывает, что опасности нет.

И действительно, Егор замечает его и выходит из машины. Без оружия. В обычных джинсах и кожанке, как будто сейчас апрель. Улыбается, как дурак, и глаза светятся. Странно, в прошлую встречу он ходил с лицом кирпичом, а тут… Эду вообще все это странно.

Не может же Егор его помнить?

И уж тем более — что-то знать?

Не может ведь?

Эд останавливается в нескольких шагах от него. Продолжает изучать и старается выглядеть максимально незаинтересованным. Только, кажется, хуй получится. Рядом стало тянуть еще сильнее. Сука.

— Привет, — первым сдается Егор, и его голос чуть срывается на этом слове. — А я тебя жду.

Все тело дергается. Какая уж тут невозмутимость.

— Серьезно? — Эд собирает в кучу все свои силы (вроде как вампирские, если что) и ухмыляется. — Я чет нарушил? Вроде с последней встречи был паинькой. А, или вы меня решили задержать за то, что сбежал? Так похуй уже, тот человек больше не у нас.

Егор тут же хмурится. Смешно, у него такое искреннее и открытое лицо сейчас, каждая эмоция сразу читается.

— Арсений не с вами? А где… Хотя ладно, — вдруг обрывает он сам себя и неловко складывает руки в карманы джинсов. — Не будем об этом, я приехал не как охотник. Ждал тебя с самого утра, кстати.

Эду странно. Эду непонятно. Эду, блять, страшно. Не так, как когда боишься за свою жизнь или свободу. А как когда говоришь «я люблю тебя», не уверенный во взаимности.

Тьфу, блять, что за бред у него в голове?!

— А зачем тогда?

Егор почему-то не отвечает, зато весь тушуется, смотрит неловко то в сторону дома, то снова на Эда. А еще отводит взгляд каждый раз, когда сталкивается с его глазами.

— Слух, я бы в дом пригласил, — выдает Эд, не выдерживая этого молчания, — но уж прости, ты мне пока что не друг. Скажи, че хотел, а там посмотрим.

— У тебя есть татуировка? — выпаливает Егор, все еще глядя в землю.

Эд натянуто смеется, хотя в груди все взрывается нахуй.

— А ты шо, великий слепой? Я ими, типа, забит под завязку.

— Я не про эти.

«Да я так-то понял», — мысленно ворчит Эд и складывает руки на груди.

— А этой у вампиров не бывает. Ты ж охотник, должен знать про нас всё, так хули?

— Вообще-то бывает. — Егор наконец смотрит на него, и есть в его взгляде что-то такое, от чего снова становится страшно. — Татуировки нет, только если до перерождения вампир встречал своего соулмейта и хотя бы один из них догадывался о связи.

Ответ на «дважды два» находится быстро. Эд не математик ни разу, но такое и он способен посчитать.

Хочется орать в небо. Хочется убежать. Хочется ударить Егора в смазливое лицо за такие финты. Хочется его обнять. И плакать почему-то хочется, причем больше всего, а это единственное из всего названного, что Эд сделать не может.

Поэтому он только бросает:

— Пошли, — и идет в дом, больше не глядя на незваного, но такого, на самом-то деле, желанного гостя.

— Что? — изумляется Егор, будто эта совсем не та реакция, которой он ожидал.

— Чай тебе налью, хули. И поговорим. Или люди как-то по-другому обычно разговаривают? Я не настолько давно вампир, чтобы забыть. — Его несет, потому что мыслей слишком много и их тяжело контролировать, но если молчать, Эд точно ебнется. — За меня не переживай, я так посижу. А, и за себя тоже, Стаса вы забрали, а Антоха где-то бегает. А я тебя тронуть не смогу, сам знаешь.

На последнем предложении ломается уже его голос, и Эд все-таки решает заткнуться. Он не оборачивается — нет нужды. И так слышит торопливые шаги. И сердце, которое начинает биться еще сильнее. Хотелось бы верить, что от страха.

Егор топчется на пороге кухни пару секунд, но потом все-таки снимает куртку, вешает на спинку стула — принцесска, блин — и садится сам. Эд в это время ставит чайник и копается по ящикам в поисках чая; у Стаса все по полочкам и по коробочкам, но только он сам знает систему — чужой человек тут запутается на раз-два, а Эд на кухне никогда своим не был.

— Я не ожидал, если честно, — вдруг выдает Егор, от чего Эд дергается и ударяется макушкой о ящик, в который залез головой. Не больно, но обидно. — Прости…

— Чего не ожидал? — Эд все-таки находит целую полку с парой десятков небольших баночек с наклейками. — О, нашел, ебать! Какой чай будешь? Тут, по-моему, даже англичанин растеряется.

— А есть с малиной? Я с детства пью только такой.

Эд замирает и на пару секунд прикрывает глаза. Ну конечно, сука, только такой. Кто бы, блять, сомневался. И почему-то, несмотря на хитроватый тон Егора, Эд ни секунды не сомневается, что это правда.

— Пять сек… Есть, да.

Он достает банку обычного черного чая с листьями и ягодами малины, отвинчивает крышку, не с первого раза, но находит ящик с ложками, берет столовую, зачерпывает с горкой, насыпает в заварник — концентрируется на каждом движении, чувствуя на себе внимательный взгляд и теряясь от этого.

— Не ожидал, что ты так спокойно отреагируешь, — все-таки отвечает Егор. — Ни вопросов, ни отрицания, как я понимаю… Ты знал?

Эд выключает плиту под чайником, берет его за ручку, не пользуясь прихваткой, наливает кипяток в заварник, ставит на место, закрывает заварник крышечкой и даже набрасывает сверху полотенце в качестве грелки.

— Изначально — нет. Но когда увидел тебя и твою татуху, как-то сразу понял. — Садится рядом. — Пять минут, заваривается. Уж прости, Стасян любит париться со всем, что касается еды, так шо пакетиков нет.

— Уже вкусно пахнет, — улыбается Егор. Малина и правда сразу дает аромат, но Эд всегда думал, что это из-за вампирского обоняния.

Они сидят молча некоторое время.

Первым снова заговаривает Егор.

— Я не думал тебя искать, если честно. Но почему-то с самого начала верил, что ты жив. Может, потому что не видел ни трупа, ни могилы… А может, еще почему. Хрен его знает, как эта связь работает. — Он мельком смотрит на Эда (тот замечает краем глаза и даже от этого передергивается). — Как ты вообще?

— Как я сейчас или как я…

— Сейчас.

Этого вопроса Эд не ожидал. По крайней мере, не заданного со столь искренним интересом и волнением. Он-то думал, что пойдут сразу с козырей. Как обратился? Много ли убил? Что делать с открывшейся информацией?

А тут — «как ты?»

А как он, действительно? Эд, кажется, впервые об этом задумывается.

— Да знаешь, неплохо. Видел я всяких, так что знаю, что мне повезло. Антохе спасибо. Да и Стасяну. Мы, вроде как, уже семья. — Усмехается собственной внезапной сентиментальности, но с Егором можно. Не засмеется. — Не знаю, честно. Всё ровно. Было, по крайней мере, пока с Арсюхой все это не закрутилось.

— А он?..

— Соул Шаста. — Такое вряд ли прилично выдавать за других, но Эд чувствует себя слишком правильно и безопасно сейчас, чтобы что-то скрывать. Да и смысл? Все равно Егор узнает. — И он, кстати, тоже знал, получается. У Тохи нет татуировки.

Они снова пришли к этой теме, и Эд все еще не уверен, что хочет ее обсуждать. Что готов ее обсуждать.

— Хочешь честно? — спрашивает Егор, когда молчание снова затягивается. — Я понятия не имею, зачем приехал. Я был не уверен, что ты мне поверишь. Что вообще меня помнишь.

— Еще б я тебя забыл, Булаткин, — не удерживается Эд и против воли улыбается. Егор улыбается тоже.

— Теперь Крид вообще-то.

— Как остров, что ль?

— Нет, с «д» на конце.

— Все равно как остров.

Егор закатывает глаза.

— Сказал парень с прозвищем утки из мультика.

Эд чуть напрягается.

— А это ты откуда?..

— Я же тебя искал. — Он пожимает плечами, будто бы извиняясь, хотя виноватым совсем не выглядит. — Не самого начала. Когда узнал о вампирах и стал охотником — мне было девятнадцать, к слову — первым делом подумал, что, может, и ты переродился. Но ничего так и не нашел. Ни в Крыму, где… ну, ты знаешь. Ни где-то поблизости. Ты будто испарился тогда. Потом было много миссий, стало не до того, хотя я никогда не переставал одним глазом посматривать в списки имен — и это тоже глупо, ты ж наверняка взял бы другое. Хотя бы другую фамилию, так все делают. Но вплоть до две тысячи шестнадцатого* ничего не было.

Эд задумался. Почти четыре года назад он приехал в Питер и присоединился к Антону и Стасу, после чего они, можно сказать, и стали полноценным кланом. Двое — ничего, а трое — уже заметно. Неудивительно, что тогда они и засветились.

Об этом Эд говорит, вставая. Он тратит еще несколько минут на поиск кружек — и на размышления о том, надо ли делиться с Егором своей историей или обойдется.

Да он половину сам знает.

Про то, что грохнули его, Эда, в тюрьме. В Крыму как раз. Про то, что после этого он исчез — а он и исчез. Год скитался по лесам — не мог справиться ни со своими силами, ни с осознанием того, что произошло, потому что сука, которая его обратила, кинула его, даже ни разу не показавшись.

Он никому такого не пожелает и сам никогда не сделает.

Это ж как со случайно заделанным ребенком. Он не виноват в том, что его батя не умеет вовремя вытащить.

Эд очень долго смеялся (истерически, конечно), что такая хуйня произошла с ним дважды. И в первое рождение, и во второе. Судьба, мать ее.

Только если не следить за ребенком, он в худшем случае превратится в татуированного зэка. А оставить только что обращенного вампира — значит подписать приговор десяткам людей. Хорошо, если не сотням.

Эд, благо, на удивление быстро понял, что с ним произошло, и смог уйти подальше от скопления людей. А там уж выживал кое-как, пока случайно не встретил Дану. Эта маленькая и внешне хрупкая девушка вправила ему мозги и научила справляться с силой. Объяснила о жизни вампира все — и даже больше, чем некоторые знают.

А потом она познакомила его со своей девушкой. Своим соулмейтом.

С которой они поехали к ублюдку Прилучному. И не вернулись.

И до сих пор Эд надеется, что это лишь потому, что получилось… Но хрен, иначе Арсений бы не оказался там же.

Последнее, что Дана сказала ему: найди кого-то, хоть друга, хоть соперника, хоть любовника — кого угодно, кто будет рядом с тобой. Это главное правило выживания в мире.

То, что было потом, Эд вспоминать не любит, потому что о многом жалеет. Но не то чтобы он что-то изменил, если бы мог, потому что сейчас рядом с ним есть Антон. И так намного проще.

…в мире, где нас растили,

Так много гнили, так мало мира.

Он сам не замечает, как почти всё это рассказывает Егору, который слушает и не перебивает. Налитый в кружку чай успевает остыть, и приходится подлить кипятка, прежде чем наконец поставить перед Егором. Да уж, хозяин из Эда никудышный.

— Спасибо, — кивает Егор, беря кружку и на автомате вдыхая аромат чая. — И за то, что поделился.

— Да че уж там, — отмахивается Эд. И от воспоминаний заодно.

Егор отпивает пару глотков и смотрит на него.

— Так вот. Я не знаю, зачем приехал и что могу сделать. Но я всегда хотел найти своего соулмейта, и вот… — Он дергает рукой, будто хочет его коснуться, но останавливает себя. — Мы могли бы общаться. Правда ведь?

Эд улыбается одним уголком губ.

— Охотник и вампир? Надеюсь, вселенка знатно посмеялась

— Пока ты не убиваешь и не мучаешь невинных людей, я буду забывать, что охотник. — Егор натянуто смеется. — А ты можешь забывать, что вампир. Как тебе такой вариант? Будем просто Эдиком и Егоркой, как тогда?

Сука. Почему от таких теплых слов может быть так сильно больно?

Эд буквально чувствует, как дергается и кричит что-то внутри.

— Тебе… — голос подводит, приходится откашляться. — Тебе было десять. А мне двадцать семь. Попахивает педофилией.

— Во-первых, мне было двенадцать, — почти обиженно поправляет Егор. — Во-вторых, сейчас мне двадцать пять. Может, всё так и было задумано?

«Что, моя смерть?» — хочет переспросить Эд, но прикусывает язык.

Может, так и правда было задумано.

Он впервые за весь разговор пересиливает себя и смотрит Егору в глаза. Тот дергается и только в последний момент останавливается и не отводит взгляд.

И кажется, что в этот момент происходит что-то необратимое.

Эд физически ощущает, как соединяющая их тонкая нить резко натягивается и превращается в стальной трос. Такой прочный, что теперь даже если захочешь — не оторвешься.

А он и не хочет.

Загляни в глаза,

Загляни в глаза мне

И прочитай…

— Может быть.

Эду хочется протянуть руку, коснуться его, и он действительно тянется, и в этот момент Егор тянется тоже, выдыхает судорожно, когда это замечает, но не отдергивает руку, пока они не сталкиваются пальцами. Эд мельком смотрит на их руки, замирая так на долю секунды, но сразу же снова смотрит на Егора и тянется рукой дальше, проскальзывая своими пальцами между чужих, обхватывая ладонь и сжимая так сильно, насколько может это сделать, не ломая человеческие кости, и чувствуя ответное сжатие, такое крепкое, на какое только способен человек.

Он впервые за все свое существование чувствует взгляд глаза в глаза и сцепленные руки сильнее, чем объятия.

А потом он говорит, медленно проговаривая каждое слово:

— Я очень хочу с тобой общаться.

Егор прикрывает глаза, и кажется, что под веками поблескивают капли влаги. Эд чуть сильнее сжимает его руку. Раздается болезненное шипение — зато блеск исчезает почти сразу. Маленькая хитрость удалась.

— Сорян. — Эд довольно лыбится. Кажется, не только из-за этой выходки.

— Да ладно уж. — Егор берет свободной рукой кружку и пьет свой чай. — Рад, что мы поговорили вот так. Я не ожидал. Спасибо, что ли?

— Мне-то за что?

— Что не оттолкнул. Принял. И…

— Все, заткнись, слишком много соплей для одного разговора, — демонстративно морщится Эд, надеясь, что Егор не просечет фишку и не поймет, что он просто боится тоже расплакаться вопреки своей природе. Хрен его знает, что возможно, когда держишь за руку соулмейта.

Эд держит, несмотря на собственные слова. И отпускать в ближайшее время не планирует.

— Давай лучше обсудим насущные вопросы.

Егор серьезнеет мгновенно, как будто переключает рубильник в голове. Хотя тоже не отпускает его руку. Приятно, блин.

— Ты про Арсения?

— Да. Он у Прилучного, — сразу выдает Эд, не юля. Опять же, Егор все равно узнает. — Это пиздец, я знаю. Антоха решил звонить Воле, и я просто надеюсь, что тот не грохнет его, но блять…

— Не грохнет, — уверенно выдает Егор.

— С хуя ли?

— А ты не знаешь?

Егор хлопает глазами, какими-то слишком огромными сейчас, а Эд только плечами пожимает, сам же пытаясь тоже включить рабочий режим и не залипать. Сложно, честно говоря, когда этот сидит рядом весь такой охуенный, да еще и за руку держит. Не то чтобы Эд был сильно влюбчивым, но это ж соулмейт, как никак.

Хотя лучше не думать о том, что видел его зареванным из-за разбитой коленки мальчишкой. Ревел он, кстати, не потому, что было больно, а потому что новые джинсы было жалко. Ну еще бы, в то время хорошие джинсы еще оставались редкостью.

Эд, если честно, до сих пор считает, что на самом деле Егор плакал как раз от боли. Интересно, а как он сейчас переносит ранения? Тоже ведь плачет наверняка, когда никто не видит. И кто бы обнял и подул на вавку, как он сам тринадцать лет назад.

— Тогда я лучше не буду говорить. Извини, просто это все-таки слишком личное. Но скажем так, у них с Волей есть… некоторое общее прошлое.

— Они встречались? — тут же предполагает Эд самое очевидное.

— Что? Нет! — Егор почему-то ржет. — Вообще нет. Давай не будем, ладно? Но я уверен, что Антон будет в порядке.

— Не было похоже, что Антон сильно в безопасности, когда Воля на него пистолет наставлял.

— У него были обычные пули.

Стоп. Еще раз. Что, нахуй?!

Эд охуевает так сильно, что хочет налить себе чего-нибудь покрепче Егорова чая. Чтобы охотник пришел в дом вампиров с обычным оружием? Но тут до него доходит, что ведь в него самого стреляли, и рана была самой обычной, не такой, какая бывает от осины. Ему даже больно не было.

— Охуеть, — выдает он. — Все, ок, я понял.

— Проблема в другом, — продолжает Егор. — Парни, конечно, попробуют помочь, но мы уже не первый год пытаемся найти базу Прилучного и накрыть его. Да что там — мы. Они занимаются тем, чем занимаются, уже несколько веков. И за все это время никому не удавалось их найти.

— Почему? Все же знают, как отвезти к нему якобы «необычных».

Знает Эд, что это за «необычные», спасибо Дане.

— Но встречи всегда проходят на нейтральной территории. После их увозят. И всех, кто пытался проследить, забирали с собой. Подозреваю… да нет, я уверен, что эта хрень завязана на магии. А все маги, каких я встречал, тоже опасаются браться за такое дело.

Эд мысленно рычит. Какая ж сука, буквально весь мир держит в страхе. И все почему? Да просто потому, что вовремя собрал вокруг себя таких же ебнутых и вовремя припугнул, кого надо.

Главное, на самом-то деле занимается хорошим делом. Почему нельзя было по-нормальному?

— А маги умеют находить человека по образцу крови? — спрашивает Эд задумчиво.

— Конечно. Даже по личной вещи можно, но кровь — лучше всего. А что?

Эд облизывает губы. Если он и может кому-то довериться, то только Егору. Теперь более близких не осталось. Антон — понятно, но у Антона есть Арсений, и если встанет выбор, очевидно, что он выберет соулмейта.

Эд вот выберет. Уже выбрал, когда сегодня утром Антон просил о помощи.

— Я давал Арсу свою кровь, — выпаливает на выдохе, пока не передумал. — На всякий случай. Регулярно, типа пару раз в день. Не знаю, как вообще Антоха не догадался. Наверное, привык к моему запаху, вот и не обратил внимания.

Егор, вопреки ожиданиям, не хмурится, не отнимает руку, не говорит ничего. Спрашивает только:

— Чтобы он стал вампиром, если убьют?

— Это тоже, совсем на крайний случай. Но они не убьют. В нем же тогда будет мой яд, а нахрена им это? — Эду неловко из-за того, что он не рассказал всё, что знает, но пусть у него пока остается хотя бы один козырь. — Если решат обратить, подождут, пока мой яд полностью выйдет из организма, а это относительно долго, потому что его было много. Так что у нас есть время.

— Значит, мы можем найти Арса по твоей крови? — понимает Егор, и в его глазах мелькает озарение. — Подожди, но тогда мы найдем…

— Базу, да.

— Охуеть, Эд, это… Ты молодец! — Егор улыбается широко и скользит большим пальцем по его ладони, а еще он впервые называет его по имени, и Эд совсем по-девчачьи радуется этому факту. Он даже, кажется, тоже улыбается. — Остается найти мага.

— Который согласится помочь, — добавляет Эд.

И не то чтобы это было самое простое.