Когда Ториуме сказал, что Маэно пропал, у Шотаро словно землю из-под ног выбили. Внутри всё всколыхнулось, а после — затянулось неким страхом. Морикубо не подавал виду, что он волнуется, но удавалось это плохо. По крайней мере, он так считал.

Каждый день, каждый божий день глава Временного патруля, коих по Японии довольно много, посылал своих клонов-птиц, пытаясь найти хотя бы зацепку или намёк, что вывел бы на след. Но тщетно.

И в этот момент Морикубо понял, что как бы его не поощряли за успехи и руководство, сохранить того, кто дорог сердцу, ему не удастся. Это уже второй раз за всю его жизнь. Первый раз он развёлся с супругой, особо не вдаваясь в понятие потери. «Просто так получилось», — отшучивался Шотаро, будучи пьяным в стельку. Когда он это сказал, они с Томоаки были в каком-то баре или где… Не суть важно, если подумать.

— И что теперь?

— А что теперь… Буду жить так же, как и до женитьбы. Работа-дом-работа-гастроли-дом. Ничего такого.

Маэно лишь с горечью вздохнул и осушил залпом стакан с виски.

— А знаешь, что?

— Что?

— У меня тут возникла одна идея…

И всё. После этого — провал в памяти. А наутро они уже были в одной постели.

По-дурацки, конечно, но альбатрос не жаловался. После этого события всё как-то само по себе встало на свои места. А то, что Томоаки — мужчина… Да плевать на это!

Однако со стороны самого клёста были неуверенность в правильном выборе и страх перед публикой. А вдруг узнают? Что родные подумают? Почему я? И всё в таком духе.

Спустя несколько дней Шотаро просто надоело это слушать, поэтому он, не церемонясь, сгрёб Маэно в охапку и поцеловал. Нежно, успокаивающе гладя по спине. С толикой напора и власти.

— Дурак ты, ясно? — улыбнулся по-доброму альбатрос, разорвав поцелуй. — Разве тебе не хорошо?

Пришлось признать, что хорошо. Даже больше — потрясающе.

***

Со временем неуверенность прошла. Её заменили страсть, нежность, любовь… Да всё, что приносит массу удовольствия! Буря эмоций и чувств заполняли их с головой и без шанса на спасение. Оно и не требовалось. Да и к чему, если громкий стук твоего сердца совпадает со стуком другого?

— Прости, что не защитил тебя… — тихо пробормотал Шотаро, когда Томоаки лежал без сознания в штабе Отдела Временного Коллапса. — Я… я очень сильно виноват…

В эту же секунду руку мужчины кто-то слабо сжал. Кто-то, чьё тепло так знакомо и неповторимо. Будто бы сквозь пелену сна Маэно пытался сказать: «Всё хорошо. Не вини себя».

***

Без сознания клёст пролежал почти две недели, и очнулся лишь за два дня до Дня Рождения Терашимы.

— Иди, встречай своего живчика, — усмехнулась Сацуки, когда позвонила Морикубо на мобильный ради того, чтобы сообщить об этой новости.

— Откуда… — оторопел мужчина, но на это Юкино лишь усмехнулась.

— Я же не глупая. Вижу, какие взгляды вы друг другу кидаете. Маэно-сан вечером уже у тебя в штабе будет. Так что жди.

И действительно, Томоаки приехал уже ближе к вечеру. Подруга Кишо рассказала обо всём, и теперь мужчина хотел одного — поскорее увидеть Шотаро.

***

— Ты — моё солнце… — шептал альбатрос, покрывая лицо любимого поцелуями.

— Прости, что заставил тебя так сильно понервничать.

— Ничего. Ты жив и рядом со мной. Большего не надо.