С наступлением ноября золотые листья утратили свой цвет и теперь коричневым ковром укрывали землю. Яркие краски покинули владения Кернунна и теперь пейзаж нагонял тоску. Только местами изумрудная трава проглядывала между жухлых листьев, скрашивая окружающую осеннюю серость.

Олвен сидела на лавочке, облокотившись на каменный широкий подоконник и скользя тусклым взглядом по голым ветвям старых дубов, что окружали дворец Рогатого Бога. За ее спиной стояла одна из здешних фей и любовно расчесывала золотые косы царевны. Последняя тихо вздохнула и скучающе забрала свои волосы из рук девицы, собирая их в тугую длинную косу. Триса и Мирсэ вернулись на свою ниву, чтоб заснуть среди трав под белым покровом снега на всю зиму. Да, они говорили, что феи не спят. Но они ведь полевые феи, хранительницы равнин и им положено жить там. Сами они так же как и травы - обретают до весны покой и набираются сил. Хоть Олвен и назвала это сном, но сами девушки так это нарекать не любили.

Но природа словно увидела тоску лесной княжны и на следующий день показалось из-за туч солнце. Буквально сразу же, стоило Олвен это увидеть, как она метнулась в комнату к Роугу. Ворвавшись туда без стука и предупреждения, она вскочила на кровать и начала тормошить парня:

- Вставай же, дракон! Выгляни на улицу, увидь солнце! Мы обязаны пойти погулять!

Чени на это недовольно поморщился и накрыл лицо подушкой, пробубнив что-то нечленораздельное. Княжна осталась недовольна таким развитием событий и одним четким движением сдернула одеяло с парня и нависла над ним, отнимая у него подушку. Когда же маг соизволил открыть глаза, то резко вжался в постель, глядя на девушку крайне удивленно и с примесью смущения. Ее лицо было слишком близко... Но Олвен этого словно бы и не заметила. Она потрясла его за плечи и сказала:

- Сегодня день будет солнечным, дракон. Мы должны насладиться им сполна! Вставай и собирайся, я буду ждать тебя в тронном зале.

После этих слов она выбежала из комнаты парня, сверкнув напоследок кончиком длинной золотой косы и белоснежного платья. Делать нечего, пришлось ему собираться на прогулку, поскольку его не просили прогуляться, а поставили перед фактом, что он идет гулять.

В тронном зале тоже было очень светло. Холодное осеннее солнце светило сквозь витражные окна с изображениями детей леса, играя красками и светом на колоннах, полу, диких розах и даже на самом короле, который сидел на троне, безмятежно читая увесистую книгу. Хотя и вышло солнце, но многие его дети с приходом осени замолкали. Впрочем, это было и не удивительно. Холода пришли и надо беречь силы, набираться жизни к весне и лету. Но тут в тронный зал влетела его любимейшая из дочерей.

- Доброе утро, отец! - звонко окликнула она его, легко и грациозно забегая по ступенькам к трону властелина леса.

На это Кернунн по-доброму улыбнулся и коснулся губами лба девушки:

- Здравствуй. Смотрю ты прямо расцвела, стоило показаться солнцу, милая.

- Последние дни осени нагоняют своей хмуростью тоску. От чего же мне не радоваться такой прекрасной погоде? - лучезарно улыбнулась она. - Тем более, я иду гулять с драконом в лес. У него нет возможности отказать мне в этом.

Такие слова дочери вызвали у Рогатого Бога раскатистый и открытый смех, какого от него давно никто не слышал. Он был рад, что его дочь больше не тоскует, потому не имел ничего против прогулки по лесу с ее спутником.

Девушка хотела сказать ещё что-то, но в тронный зал вошел уже полностью проснувшийся Роуг и несколько недовольно буркнул что-то о прогулке. На это княжна звонко засмеялась и схватила парня за запястье, утаскивая прочь из дворца, со словами:

- Нечего тебе сидеть здесь и бездельничать! Лучше полюбуйся со мной на лес!

Олвен с Роугом уже покинули дворец, но на лице Кернунна отразилась горькая усмешка. Он видел, что происходит между ними, понимал куда движется всё это, даже если те двое сами не могли точно сказать этого. Рогатый Бог с печалью посмотрел на один из витражей, где изображалась девушка в золотом платье, танцующая во дворце в лучах солнца. Она была так похожа на Олвен. "Даже, если они не успеют полюбить друг друга к тому времени, то расставание острым ножом пройдётся по сердцам обоих. И это единственное, от чего я не в силах уберечь мою любимую дочь", - подумал мужчина, привычным движением убирая с плеч за спину огненные длинные волосы.

Если говорить по существу, то Роуг чувствовал себя, словно телохранитель. Ситуация была очень похожей. Королевская дочь вышла прогуляться, а его потащила за компанию. Видя хмурое лицо Роуга, Олвен оставила попытки растормошить его и стала сама наслаждаться погодой. Очень скоро они дошли до небольшой лесной речушки, и девушка подхватив подол своего платья стала по камешкам перепрыгивать на другой берег, напевая песню об ивовой деве:

- Любуйся мною здесь -

Лучом света в лунном танце.

Любуйся мною здесь,

Ибо я не могу покинуть это место.

Слушай же меня —

Песню в чаще леса,

Но не проси

Идти за тобой...

Роуг же спокойно шел за ней, наблюдая за тем, что делает Олвен. Вот она спрыгнула на землю и поправила подол платья, шагая дальше. По пути попадались различные кусты и он даже не успел заметить, когда княжна умудрилась нарвать осенних ягод. Вернее, то, что осталось от осенних ягод. Так-то все ягодные кусты давно перестали плодоносить, а особо крепкие ягоды уже было пора сорвать, чем Олвен и занималась. Теперь она шла по лесу, с наслаждением поедая бруснику. На мгновение остановившись, она обернулась к Роугу, взяла в свою ладонь его руку и отсыпала половину тех ягод, что были у нее в пригоршне, а затем пошла дальше, как ни в чем не бывало.

Удивленно взглянув вслед девушке, он чуть улыбнулся и пошел за ней. Всё же хорошо, что она вытащила его на прогулку. Воздух хорошо пах, не так как в городе, где смешивались людские запахи и куча другого нехорошего. А тут пахло травами, увядшими листьями и за Олвен тянулся легкий шлейф запаха дикой розы, которые в таком обилии цвели во дворце Рогатого Бога. Нет, ну в самом деле, чародейка она. Никогда и никто еще не мог его так легко заставить выйти куда-то против его воли без последствий. А она так нагло нарушила его сон. Но всё же откупилась после брусникой. Мысленно посмеявшись над такими рассуждениями, Роуг решил подумать о вещах более насущных. Время бежит слишком быстро. Для него, по крайней мере. Он не знал точно, но догадывался, что у Олвен с обретением бессмертия изменилось даже ощущение течения времени. А ведь ему летом придётся оставить ее здесь. И он даже не может сказать точно, вернется ли. Но всё же какая-то часть его души желала вернуться потом сюда. Хотя Роуг точно не мог сказать, почему.

Внезапно Олвен обернулась и она пересеклась взглядом своих золотых глаз с алыми драконьими глазами Роуга. Он несколько удивленно повел бровью, так же не говоря ни слова. Олвен же тихо вздохнула и спросила:

- Ты не уверен, что вернёшься сюда потом? Я права?

- Всё-то ты знаешь, чародейка, - странно усмехнулся Роуг, опуская взгляд, лишь бы только не смотреть в глаза этой всезнающей и всевидящей княжны.

Та подошла к нему и положила изящную ладонь на плечо мага, говоря то, что он никак не ожидал услышать:

- Вернуться или нет - это лишь твоя воля и никто не может изменить этого. Ни колдовство, ни грубая сила не будут способными заставить тебя вернуться или остаться в прежнем и привычном мире. То будет лишь твоим решением. Ты волен делать то, что сочтешь нужным, но мне не хотелось бы оставаться здесь совершенно одной.

Роуг непонимающе нахмурился и тогда Олвен поняла, что он не до конца разобрался в ее словах. Девушка снисходительно улыбнулась и произнесла:

- Я знаю, что добровольно отказалась от всего, что связывало меня с миром людей, когда согласилась стать дочерью Рогатому Богу. Но разделить воспоминания о прежней жизни я могу лишь с тобой. И я не хочу забывать о том, благодаря чему и кому я перестала быть Люси и стала Олвен.

И тут Роуга поразило осознание сказанного этой лесной феей. Она не хотела полностью расставаться с прошлым, а он был последней нитью, связывающей Олвен и ее воспоминания. Но она не пыталась эгоистично уговорить его остаться или обязательно вернуться. Она дала ему выбор, при этом дав понять, что будет чувствовать. Ничего не скрыла, а сказала всё прямо. Он едва ли успел удивиться тому, что такие женщины ещё остались на свете.

Пораженный такими рассуждениями Олвен, он испытал к ней вместе с тем огромную благодарность за ее слова. Поджав губы, он подошел к ней и крепко обнял, склоняя голову на плечо княжны:

- Спасибо тебе.

Воспринять это можно было как угодно, но Олвен всё же поняла, за что именно он благодарил ее. Она ответила на его объятия и мельком подумала, что будет счастлива вне зависимости от принятого им решения.