Точеная, окутанная неподдельным смятением и замешательством фигура привлекла внимание в ту же секунду.
Появление столь бережно хранящегося в памяти человека не удивляло, но дрожь, пробежавшую по всему телу, Наруто почувствовал мгновенно, кривя губы в подобие улыбки. Желание схватить того за грудки, вскинуть свирепый взгляд на ухмыляющуюся физиономию, повалить с неподдельной злостью на землю и кричать, заваливая вопросами, окутывало его с головой, стремясь выбраться из невидимой клетки отчаяния и нежности.
Всегда готовый бороться, сражаться за свободу каждого в деревни, жертвовать собой — ради друзей, ради врага — потерянного и уставшего, желающего абсолютной справедливости в жизни, Наруто изнемогал под бременем тоски, лелея в памяти воспоминания безмятежного детства.
Война отнимала слишком многое, взамен предлагая уединение с тишиной, и Наруто не знал, чего он боялся больше всего: войны или пугающей тишины, витающей вокруг безжизненных тел. Не ради этого он шел на отчаянный шаг, безрассудно оголяя душу перед самой Смертью — не ради бессмысленных потерь и слез близких.
В глазах защипало.
Откинувшись на поддерживающие его за плечи руки, он устремил взгляд на напряжённую спину. Впервые за столь долгое время он чувствовал себя в безопасности.
— Восстановился?
— Саске, — облегченно вздохнул джинчуурики, чуть прищурившись от беспокойных мыслей, и перевел взгляд на напряженно застывших Шикамару и Ино.
— Все в порядке.
Шикамару качнул головой, в иной раз удивляясь святой наивности товарища.
— Наруто, не смей-
— Я же сказал, все в порядке.
И он сдался — всегда сдавался, когда дело касалось Наруто, отчего-то не чувствуя ни секунды сожаления.
Скривив губы в тонкую линию, он окинул Учиху оценивающим взглядом, готовый в любой момент ввязаться в бой. Саске оскалился, заметив мелко дрожащую руку, потянувшуюся за кунаем.
— Перестаньте. Мы не можем сражаться против друг друга, когда есть противник вроде Мадары!
Наруто стиснул зубы, чувствуя глубоко укоренившуюся злость на себя и сложившуюся ситуацию, и вздохнул в попытке сгладить углы.
— Мы не можем сражаться одни. Он нам нужен, и вы это знаете.
Сакура сжала его плечо, безмолвно поддерживая напарника.
— Ты прав, — подал голос Чоджи, привлекая на себя внимание, — но это не означает, что мы его простим.
Наруто медленно кивнул, чувствуя разливающееся в груди тепло от одного лишь осознания долгожданного воссоединения. Они вновь стояли бок о бок, сражаясь за общее будущее, за счастье, казавшимся столь непостижимым в детстве.
Сознание плыло от бесконечных мыслей. Усталость сковывала истерзанное тело, и отчего-то клонило в сон — такой желанный и нужный. Поборов порыв откинуться назад, Наруто потер горячий лоб в попытке унять неожиданную вспышку боли. Глаза слипались, а иссякшие каналы чакры требовали полного восстановления, безумным огнем проходясь по вздутым венам.
— Черт, как же не вовремя, — обессиленно пробормотал джинчуурики, оглядываясь.
— Курама? — просипел он следом, опознав свое подсознание, и тут же оживился, заметив знакомые очертания и красные, горящие безумным пламенем зрачки.
— Вовремя спустился
Кьюби прищурился и взметнул взгляд вверх, призывая носителя последовать за его действием. Удивленный, Наруто с трудом сглотнул подкативший к горлу горький комок.
— Старик Рикудо?
Ооцуцуки устало прикрыл глаза и скривился, подавленный очередным неутешительным событием, промелькнувшем в голове. Впервые он не имел понятия, что делать.
— Наруто, на что ты готов ради будущего своих друзей? — Рикудо отвел взгляд, чувствуя окутывающую тело вину.
Растерянный неожиданным вопросом, Наруто смущенно почесал шею и неразборчиво пробубнил себе под нос, следом с полной грудью протараторив излюбленную фразу о любви и свободе.
— На многое, старик!
Ооцуцуки не смел взглянуть в полное решимости лицо джинчуурики, все еще скованный невидимыми путами досады и отчаянно жаждущий подарить мальчишке спокойную жизнь.
— Наруто, — голос будто охрип от долгого молчания, — Мадара непобедим.
Послушай меня, — продолжил Рикудо, прерывая поток мыслей мальчишки, — Я знаю, твоя вера непоколебима, но противостоять ему мы не в силах.
— Погоди
— Послушай, Наруто
Хотелось зажать уши, словно маленький капризный мальчик, не желавший слушать настояния учителя, а еще хотелось верить — в людей, в друзей, в себя — свои силы; в победу, в жизнь после войны и счастливый конец истории, слишком жестоко начавшейся.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — суровость в голосе пугала, руки начинали подрагивать от робких предположений, — но выход всегда есть.
Наруто вскинул взгляд, прислушавшись к сбившемуся дыханию Рикудо.
— Я предлагаю отправиться в прошлое.
Осознание происходящего оседало тяжелым грузом, образовывая в голове огромную зияющую пустоту, вытесняющую из черепной коробки здравый смысл.
Неопределенность сковывала движение. Тысяча мыслей в одно мгновение вихрем пронеслись в голове, одна другой противореча, и он шумно вздохнул, едва слышно просипев интересующий его вопрос:
— Каким… Каким образом?
— Светлая половина Кьюби. Так ты сможешь существовать во времени, не принадлежащей тебе.
— Мне нужно подумать.
— У нас нет времени, Наруто.
— Я знаю.
Наруто стиснул руки в кулак, поддавшись внезапной слабости. Освещенное чакрой Кьюби подсознание расплывалось от напряжения, превращая все живое в одно большое месиво. Времени не было, но Наруто казалось, что все в миг застыло в ожидании его ответа.
— Наруто?
— Да. Да, да, я согласен, старик, — на лице джинчуурики читалось явное отчаяние.
Рикудо вздохнул. Опрометчивые решения утомляли его сознание, напрочь отключая все мыслительные процессоры, и хоть потаённое желание дать Наруто выбор отчаянно рвалось наружу, он не мог безрассудно оставить людей погибать.
Оставалось только довериться — и он это умел.
— Я буду ждать тебя, Наруто.