В моих глазах остался только сон.

Тот самый сон, где нету ничего.

Тот самый сон которого боялись мы.

Тот самый сон, с которым так игрались мы,

Но проиграли тоже мы.

Следующий день они провели максимально лениво и неинтересно. Антон правда второй раз за свое пребывание на даче, поднялся на второй этаж. Медленно он подошел к своей маленькой книжной полке и принялся ее рассматривать.

«Ненавистные книжки из классики, тетрадки школьные, о, дневник?»

Антон потянулся к знакомой тетрадке, которую в тайне от бабушки вел как дневник. Улыбаясь он открыл уже немного пожелтевшие страницы и принялся читать свой корявый и детский почерк. Маленький Антон не любил писать, но хотелось рассказать все, что произошло за день, поэтому встречались странные записи:

Бабушка приготовила настоящий пирог с яблоками. Гулял с Колей и Серым, наткнулись на заброшенный ключик, получили от какого-то деда камнем по голове, убежали, прибежали. За день я устал, но к вечеру приехала мама и привезла мороженое. Держу в курсе.

— Шаст! — доносился голос снизу.

Видимо это Арсений потерял Антона и не мог найти.

— Я наверху, иди сюда, — крикнул в ответ Антон, перелистывая страницу.

Арсений осторожно поднялся по лестнице и выглядел так как будто попал на секретную базу под домом, где он прожил двадцать лет.

— Не знал, что здесь комната, — осматриваясь и подходя к Антону заметил парень.

— Моя детская. Я тут все детство провел, но, как видишь я вырос, на кровать не помещаюсь. Поэтому сплю внизу, — отвлекаясь от дневника и сидя на маленькой кровати объяснил Антон.

— Ты же не только из-за этого сюда не поднимался, — садясь рядом, и стараясь не смотреть в тетрадь в руках парня, предположил Попов.

Антон задумался, а действительно ли он только из-за неудобной кровати сюда не поднимался. С появлением Арсения рядом, мысли о том, что он безумно скучает по бабушке и ему ее не хватает ушли на второй план. В этой комнате он проводил мало времени потому что воспоминания всплывали сами собой перед глазами и приносили только боль, такое чуждое ныне ощущение. Вот на этот стол она приносила ягоды и ставила прямо перед Антоном, на эту тумбочку она ставила таблетки и стакан с водой, если этот непоседливый ребенок заболеет. Когда начиналась гроза, парень со всех ног бежал к ней, но впоследствии она сама приходила и сидела с ним рядом, успокаивая, что скоро закончится все.

Парень перевел немного побитый взгляд на рядом сидящего и чуть улыбнулся то ли непроизвольно, то ли пытаясь навязать себе, что все хорошо.

— Мне ее не хватает часто, — шепотом начал Антон, но затем чуть громче продолжил сквозь ком в горле, — Меня отправляли сюда в деревню на лето, а родители были в Москве, но мне и без них было хорошо. Знаю, нельзя так говорить, но у меня была бабушка, которая заменяла их. Когда они приезжали, то весь мой идеальный мир рушился и напоминал о том, что за деревней шумная Москва и школа. А комната — это сплошное напоминание о ней, зачем будоражить то, что давно забыто?

Закончив делиться своими переживаниями, он перевел взгляд на Арсения. Тот слушал его внимательно, а сейчас просто думал, как поддержать и что сказать.

— Знаешь, что я заметил?

— Что здесь пыли полно? Да, мы еще и на кровати сидим, а она тот еще пылесборник, — стараясь перевести все в шуточный тон, ответил парень.

— Что ты бежишь от чего-то, что приносит тебе боль и дискомфорт. Не нравится Москва — убежал в Воронеж, не ладилось с девушкой — бежал в офис, боишься воспоминаний — бегаешь от них как от огня, стараясь не заходить в комнату.

— А ты что предлагаешь?

— Оно должно переболеть, — пожимая плечами и рассматривая пол посоветовал Арсений, — Все те эмоции, проблемы, неприятности ты не решаешь, а копишь, что потом выливается в травмы какие-нибудь.

Рядом с Арсением в такие моменты, парень ощущал, что он почти как раскрытая книга, которую бери и читай. Только вот никто такого раньше не делал, не анализировал, не говорил своих наблюдений за ним самим. Со стороны всегда виднее, только не все хотят смотреть.

— А что на счет тебя?

— Я и ни от чего не бегаю. Хотя, разве что…разве что от реальности иногда бывает, — улыбнувшись и посмотрев на Антона сказал парень.

— Да-а, это-то гораздо лучше, — саркастично выдал Шастун, возвращаясь к дневнику, — Это мой детский дневник кстати, и я даже нашел тут про тебя кое-что.

— Вот так живешь и не знаешь, что соседский парень в пятнадцать лет на тебя слюни пускал.

Антон засмеялся, а затем пихнул того в плечо.

— Вообще-то во время написания этих мемуаров мне было двенадцать, а не пятнадцать.

— Да-а, это все меняет.

— Я могу не читать, — закрывая тетрадь, сказал Антон, но палец не убирал со страницы.

— Издеваешься? Читай давай, — устраиваясь поудобнее на коленях, немного посмеиваясь сказал парень.

— Тебе кстати повезло, что это не на первых страницах. Я тогда писал максимально просто и не интересно, а тут прям расписался. Уже тогда значит впечатлил меня, — открывая снова тетрадь и наблюдая за приготовившимся слушать парнем, объяснил Антон, — Сумасшедший день. С утра все неплохо начиналось. Бабушка сказала сходить за водой, я сходил.

Арсений усмехнулся, но затем закрыл рот рукой, чтобы не сбивать рассказчика. Антон лишь укоризненно посмотрел на него и продолжил.

— С Серым договорились встретиться у заброшенного ключика. Я иду никого не трогаю, а тут этот сосед ненормальный на велике едет. Я отошел в сторону. Видимо резко отошел как-то, но он в забор врезался. Я сначала подумал, что за придурок, а потом вспомнил, что это сосед, Арсений вроде зовут, бабушка говорила. Почему-то она хочет, чтобы я с ним подружился. Короче к Серому я не успел, решил помочь ему выбраться. Забор сломал, а он и так еле стоял, и у велика колесо пропорол. Человек-катастрофа. В итоге он еще обвинил меня, что это я виноват и шарахаюсь любого шума, но я помог. Потом я узнал, что бабушка к его маме ходила и узнавала, что с ним и как. Неженка. Надеюсь не пересечемся больше с ним.

Тут уже Антон засмеялся, закончив читать и закрывая дневник от абсурдности ситуации: в двенадцать лет написать, что надеется, что они не пересекутся больше, пока тот лежит у него на коленях в двадцать шесть.

— Неужели все?

— Я просмотрел весь дневник, там еще одна запись и все.

— Я требую продолжения этого шедевра.

Антон принялся искать нужную страницу иногда бросая взгляды на расслабленного Арсения.

— Нашел. Та-ак, тут про Мишу какого-то, а вот. Короче мы с Мишей пошли, а там этот. По середине улицы соседский пацан вышел с деревянным чемоданом и сидел на нем. Я ему говорю ты чего сидишь, а он ответил цитата «не твое дело, что я тут сижу» и ушел обратно в дом. С Мишей мы потом пошли… А, ну, тут дальше неинтересно.

Арсений рассмеялся, переворачиваясь чуть в сторону.

— С деревянным чемоданом? — улыбаясь спросил он, глядя на Антона.

— Прикинь. Ты такая драма квин конечно, Арс, — убирая дневник в сторону посмеиваясь сказал Антон.

Еще минут пять они так посидели, а кто-то полежал и в наступившее молчание Арсений предложил.

— Я кстати зачем тебя искал изначально-то, — садясь нормально, начал парень, — На улице жара спала, уже вечереет и не так жарко, поехали на речку.

— Чего? Вечером на речку?

— Да, жара уже дня три стоит, поехали. Вода теплая, а в душе потом у нас тоже есть вода, целая бочка. Что тебя останавливает?

— Бля-я, ехать до речки в жопу мира, — ударяясь головой о стенку, простонал парень.

— Или можем продолжать тупо сидеть дома.

— Ладно, поехали, — вздохнув сказал Антон, резко встав с кровати.

— Серьезно? — с какой-то радостью и надеждой переспросил парень.

— Да бога ради, пойдем уже, а то солнце скоро окончательно сядет. Ночью у меня нет желания купаться, — спускаясь по лестнице причитал Шастун.

Взяв старые добрые велосипеды, полотенца, переодеться и бутылку воды они поехали на знакомую им двоим с детства речку. Вероятность того, что там людей полно была, но Арсений заверил, что знает секретное место.

Действительно, они приехали на, незнакомый Антону, разрушенный деревянный мост, где никого не было.

(земфира — синоптик)

— Откуда ты знаешь про это место? — кидая велосипед куда-то в траву с восхищением спросил Антон.

— Ну, пока ты по заброшенным ключикам с пацанами гулял, я занимался исследованием местности, — подходя к воде, с усмешкой ответил парень.

Антон во всю принялся исследовать мост. Желания честно говоря плавать не было, да и согласился он только потому что Арсений очень хотел. Но можно было уже обводить этот день в красный кружочек, хотя бы потому что он надел шорты, а не спортивки. Не любил он это все укороченное, неудобное и бесполезное. На удивление парня, Попов уже куда-то поплыл и был полностью в воде.

Стоя на краю полуразваленного моста и смотря в промежутки, где не было досок как плещется вода, парень в это время подплыл к нему.

— Так и будешь тут стоять?

— Возможно, — улыбаясь прилипшей челке и такому забавному Арсению в воде, ответил Антон, — Давай я просто тут посмотрю, чтобы ты не утопился, а ты поплаваешь. Как тебе идея?

— Ну-у, не очень, — опираясь руками на край моста, который был на половину в воде, задумчиво выдал Арсений.

— Я не хочу.

— Не принимается.

— Тогда я не умею плавать.

— Шутишь что ли?

— Ладно, умею, но я правда не хочу. Потом вот это все раздева-аться, переодева-аться, потом снова, — начиная ходить по мосту из стороны в сторону причитал Антон.

— Мне это следует воспринимать, что ты не хочешь раздеваться и переодеваться именно передо мной? — спросил Арсений чуть улыбаясь.

— Что? Нет конечно, — запротестовал Антон.

— Нет? Значит все-таки хочешь? — уже во всю улыбаясь спросил парень.

— Да перестань!

Арсений рассмеялся, уткнувшись лбом в руку. Немного покрасневший Антон не разделял такого веселья вообще.

Спустя время и долгий анализирующий взгляд, Арсений сказал короткое: «Ладно», отплыл куда-то вдаль и скрылся под водой.

«Что за человек? Как можно вообще таким быть? И не лень ведь куда-то идти что-то делать.»

Сев на мост, он барахтался ногами в воде, начиная немного переживать за парня, которого уже давно не было видно. Конечно в такие моменты первая мысль: «Утонул?», но Антон ее всячески отгонял.

«Антон, Арсений — взрослый человек, который не будет топиться сука в обычной реке. Это нелепо и глупо. А, вот, если под водой ногу свело или еще чего? Может вообще его на дно русалка утащила? Океан не изучен до конца. Сука, Антон, это речка в Воронежской области, а не океан. Какие русалки в самом деле?.. А если реально русалки?»

На таких чудесных мыслях он ударил себя по лбу и подошел почти к краю моста, высматривая в воде хотя бы силуэт плавающего под водой человека.

— Арс, — смотря по сторонам и проверяя нет ли кого по близости, почему-то шепотом начал Антон, — Арсений, блять.

Доска на самом краю моста была немного в водорослях, от чего сама по себе была скользкой. Наступая осторожно на сгнившие доски, Антон просто проклинал Арсения и был уверен, что лично его утопит, если он продолжит так не появляться.

Поскользнувшись, он еле удержал равновесие и немного присел, держась за край моста, который омывался легкими речными волнами.

— Сука, Арс, я так не хочу нырять тебя искать, — высматривая воду не самого приятного цвета, прошептал Антон.

В этот момент как ни в чем ни бывало вынырнул Арсений прямо перед носом Антона почти, который дернулся и чуть не упал.

— Еб твою ма…

— Скажи, что засекал на сколько я нырял, — тряхнув головой и убирая воду с глаз, сказал Арсений.

— Ага, еще чего тебе сделать? Пиздец, Арс, ты предупреждай хотя бы.

— Испугался? — наклонив голову чуть вбок с прищуром и странной улыбкой спросил парень.

— Нет блять обрадовался, — принимая чуть поудобнее и надежнее положение пробурчал Антон.

Арсений лишь усмехнулся, держась за подобие бортика и принялся как-то задумчиво рассматривать Антона.

— Ну чего тебе? Мало того, что я обделался уже думая какой венок тебе заказывать?

— Надо было раньше. Я мертв внутри, забыл?

После этого Антон не успел возмутиться или как-либо удивиться, потому что его за край футболки потянули на себя. Не в воду, а это просто Арсению неожиданно захотелось вновь проявить чудеса тактильности и поцеловать, потому что имеет право. У Шастуна такая картинка будет еще долгое время перед глазами, да и вспоминать подобное он будет постоянно: закатное солнце скрывается за горизонт, создавая оранжевые блики на речной воде, а под ногами плещется теплая вода. При словосочетании «летний поцелуй» он точно будет вспоминать не моменты с девушкой, с которой встречался пять лет, а вот его.

— Прости, — отстранившись чуть слышно и с улыбкой на лице сказал Арсений.

— За что?

Тут уже Арсений не вытерпел и потянул парня в воду. Тот точно не смог удержать равновесие и благополучно поскользнувшись, рухнул прямиком в воду с головой.

— Вот за это, — чуть посмеиваясь, пока Антон всячески пытался проплеваться и прокашляться, сказал парень.

— Ты блять! Я лично тебя сейчас утоплю, — пытаясь убрать воду с глаз и дернув головой, чтобы убрать намокшую челку с глаз, прикрикнул Шастун, — Где ты, вредная, невыносимая, заебывающая голубоглазка?

Теперь уже Антона прижали к тому самому мосту, получив максимально влажный поцелуй в ответ, граничащий с переходом в нечто большее. Парень хоть мысленно понимал, что дно-то он чувствует, но ощущение было, что сейчас просто расплавится. Арсений чуть оттягивал волосы, прикусывал нижнюю губу и спускался к шее вжимаясь все больше и больше в парня телом. Шастун только успевал отвечать на подобную эмоциональность.

Грань начинает стираться, когда понимаешь, что у вас двоих слышится тяжелое дыхание, а просто поцелуев мало. Стараясь привести себя в чувство, Арсений уткнулся лбом в плечо парня пытаясь отдышаться.

— Если бы ты знал, как с ума меня сводишь.

— Ну, — посмотрев вверх на небо и пытаясь отдышаться начал Антон, — Я не знаю, я вижу и чувствую. Но по правде говоря, к отсосу и дрочке в грязной речке я пока не готов.

Оба засмеялись и тут уже Арсений провел рукой по воде, тем самым брызнув в лицо Антону.

— Предлагаешь чистую речку поискать?

— Предлагаю тебя утопить, — чуть надавливая на плечи и отплывая в сторону сказал Антон.

Время прошло быстро за подобным занятием. Поплавав на перегонки, и кто дальше заплывет, оба почувствовали усталость и наблюдали за тем как постепенно темнеет, поэтому поплыли к берегу. Арсений, выйдя из воды, тут же устало побрел переодеваться, а Антон беспомощно лежал на мосту, пытаясь отдышаться.

«Нет, курить надо завязывать. Так дыхалки ни на что не хватит. Я вон уже только сто метров туда обратно проплыл и все, готов выплюнуть легкие.»

— Не говори, что ты заснул там, — стоя на берегу и выжимая плавки, крикнул Арсений.

— Надо бросать курить, — чуть слышно ответил на это Антон не двигаясь.

— Что?

Антон лишь махнул в ответ рукой, а Арсений никуда и не спешил. Он сел на траву, с полотенцем на плечах и смотрел гуда-то вдаль о чем-то активно думая, теребив в руках спичечный коробок.

Наконец Антон еле дополз до берега и уже лег на траву.

— Я больше с тобой плавать не пойду, — устало сказал Антон.

— Я бы на твоем месте сделал другой вывод.

— И какой же?

— Бросай курить.

— Да, конечно, Арс, вон уже бросил, — чуть привстав и сев поудобнее саркастично выдал Антон.

— А что останавливает?

— Это не так легко, как все думают. Сигареты помогают отвлечься, затуманить мозг, да и просто человек раб своих привычек.

— Так- то легко оправдать, а ты пытался?

— Пытался, — серьезно посмотрев на Арсения ответил парень, — Но попал в аварию и закурил еще больше.

— В аварию?

— Да забей, — встав и посмотрев по сторонам, быстро сказал Антон, предвкушая, что ему нужно теперь переодеваться в сухое.

— Ты поэтому на велосипеде боялся ездить?

— Отчасти. Неприятно, когда летишь на скорости и мало что контролируешь в этой адской машине, — взглянув на аккуратно поставленный велосипед Арсения как-то меланхолично сказал парень, — Ну ты посмотри. Просто транспорт смерти.

Шорты-то он переодел без проблем, не стесняясь и привыкнув уже ко всему что можно, но вот футболка. Арсений заметил как тот замешкался и начал отворачиваться.

— Не пойму, как можно чуть ли не бегать с голой задницей и стесняться снимать футболку.

— Иногда я сам задаюсь таким вопросом, но все просто, — надев сухую футболку продолжил Антон, — Я сшит из частей.

— Ты жид и гей? — переспросил парень.

Антон рассмеялся, беря в руки полотенце и вытирая волосы.

— Почти угадал, — кладя подбородок на макушку отвернувшегося Арсения, сказал вздыхая парень.

— Это же последствия аварии, да?

— Ты правда хочешь об этом поговорить? Это неинтересно и уже далеко в прошлом.

— От которого ты тоже бегаешь? — поворачиваясь и заглядывая в глаза Антону, спросил Арсений.

— Нам ехать надо. По-моему, я слышал гром, — вставая в полный рост и смотря на потемневшее небо, задумчиво сказал Антон.

Арсений еще посидел несколько секунд, подумал о чем-то своем глядя на поднимающего велосипед парня и тоже встал.

Быстро приняв душ, оба побрели уставшие спать. Они вновь разошлись по разным комнатам, пожелав спокойной ночи. Антона это конечно напрягало, но он понимал, что такое «зона комфорта» и не хотел ее нарушать. Ночью снились какие-то кошмары, но в итоге Шастун проснулся из-за сильного грохота и холода. Оказалось, что за окном ливень, темное небо озаряется молнией, попутно сопровождая все это громом. Парень сонно потер глаза и сел на край кровати. С раннего возраста у него развился страх грома и молний. Каждая вспышка на небе заставляла содрогнуться и панически затрястись, молясь, чтобы все это быстрее закончилось. Сейчас он уже вырос, но тревожность никуда не делась, а просто отходила на второй план. Когда он в Москве заставал грозу, то тут же шел пить успокоительные, чтобы спокойно уснуть. Сейчас он их забыл. От каждого раската грома сердце пропускало удар, а тело непроизвольно содрогалось.

«Ненавижу. Самый тупой девчачий страх. Антон, ты так жалок, я не могу с тебя. Блять, да, когда же это кончится. Может я все-таки взял таблетки?»

Опасливо встав с кровати и опираясь на стену, Антон стараясь особо не шуметь дошел до рюкзака, с которым приехал. Пару раз дергаясь от громкого звука, он ничего не нашел.

«Зато сигареты и Доширак взял, молодец.»

Появилась мысль, что срочно нужно покурить, но тут же неприятный громкий звук доносившийся с улицы напомнил ему о том, что это плохая идея. Он облокотился на стену и сидел, упираясь лбом в колени.

— Шаст, ты чего не спишь-то? — сонно отозвался Арсений, наблюдая за свернувшимся комочком у входной двери.

Антон бы с радостью ответил, все рассказал и истоки страха, что перед ним буквально гроза попала в дерево, а он в это время был на поле, и то, как нужно себя вести, и то, что он забыл таблетки, но его хватило лишь на то, что взглянуть на парня.

Сев на край кровати и наощупь найдя телефон, Арсений включил фонарик. Он встретился с самым запуганным взглядом, который когда-либо видел. Некогда ярко-зеленые глаза, вдруг потемнели и заблестели.

— Антон? Ты…ты чего там забыл? — все еще пытаясь сфокусировать взгляд и вставая с кровати, не переставал спрашивать парень.

Он сел на корточки напротив него и пытался найти причину такого состояния. То ли что-то болит, то ли еще чего, но Антон был бледнее белой стены и немного подрагивал.

— Шаст, не молчи. Болит что?

Антон лишь немного помотал головой из стороны в сторону.

— Как… Блять, чем я могу помочь? — не прикасаясь к парню, нервно спросил Арсений.

Продолжалось молчание, но уже без кивков или мотания головой.

— Так, хорошо. Воды? Таблетки может какие?

В ответ лишь легкие повороты головы. Шастун мог думать, анализировать, мыслить вполне здраво и мысленно делать все, что угодно, но не говорить.

«Блять, Арс, прости, я обязательно все расскажу, чтобы такого не было. Сука, да-а, вовремя я забыл об этой фобии. Шикарно. Молодец, Антон. Тебе даже не знают, как помочь, а ты и ничего сказать не можешь и не пошевельнуться. Кайф. Ладно, просто переждем.»

— Нет ничего? Блин. Что случилось-то? Хотя да, как ты скажешь, — вставая и начиная ходить из стороны в сторону, рассуждал вслух Арсений, стуча телефоном по подбородку, — Ладно, давай попробую понять на что у тебя такая реакция. Кошмар?

«На грозу, не тупи, бога ради.»

— Не кошмар. Если это какой-нибудь серьезный приступ, о котором ты меня не предупредил, я тебя лично прибью.

«Да ебан бобан, какой приступ?! Гроза блять!»

— На банальный страх не похоже, — задумчиво смотря на парня, произнес еле слышно Попов, но увидел легкую дрожь в теле после грохота, — Гроза?

«Не прошло и года. Как будто тебе это что-то даст, умник.»

Антон лишь немного кивнул. Тогда Арсений отложил телефон в сторону и сел снова напротив, положив теплые руки на колени. Он внимательно посмотрел в глаза Шастуна, где все также отражался лишь страх и ничего больше.

— Как думаешь, если я закрою тебе уши, то это поможет? — немного нервно улыбнувшись, все же попытал счастье парень.

«Сказочный долб… Ну как мне это поможет? Хотя… Да нет, наверное, не поможет. Я не знаю, что без таблеток делать. Давай просто так посидим подождем.»

Получив в ответ отрицательное качание головой, Арсений вздохнул, утыкаясь лбом в колени.

— Так, ладно, — чуть громче и поднимая взгляд скомандовал Арсений, — Давай учиться дышать. Закрой глаза и постарайся абстрагироваться от грохота за окном. Вот ты здесь со мной просто сидишь, сосредоточься на этом и дыши. Семь секунд вдыхай и пять выдыхай. Не смотри на меня так, повторяй, — показав, как надо и стараясь привести парня в чувство инструктировал Попов.

Антону это напомнило детский лагерь. Как-то он тоже испугался грозы и не смог двинуться с места. Все ребята уже ушли спать, а он остался на мосту у речки. Благо мимо проходила вожатая, которая ему и посоветовала такие же упражнения.

Спустя секунд тридцать подобных упражнений, Антон почувствовал уже себя лучше и чуть спокойнее, ощущая тепло рук. Это Арсений с него глаз не спускал и подбадривал, взяв за руку.

— Спасибо, — чуть слышно сказал Антон.

— Придурок, ты знаешь, как меня напугал? Я же не знаю, что с тобой делать, чего ожидать. Предупредить-то можно было, — уже нервно сказал парень, выплеснув все свое недовольство.

— Прости, я…я забыл, — заикнувшись, когда загремело еще раз, почти шепотом ответил Антон.

— Потом расскажешь, сколько еще у тебя таких скелетов в шкафу. Иди сюда, — прижав к себе того, вздыхая сказал Арсений, уже куда-то в сторону.

Антон зацепился за голую спину парня, рвано дыша тому в ключицу. Спустя минуту возможно самых долгих объятий, парень отстранился уже окончательно успокоившись и слыша лишь удар капель об крышу.

— Прости еще раз, что так вышло и не предупредил. Я таблетки в Москве забыл, сюда пошел потому что их пытался найти в рюкзаке.

— Не извиняйся, это нормально. То, что ты таблетки забыл это да, не очень хорошо.

— Все в норме, спасибо. Спокойной ночи, — вставая уже на ноги почти одновременно, сказал Антон, собираясь уже идти на свою кровать.

— Ага, так я тебя и отпустил теперь. Нет уж, со мной спать будешь, — потянув того за запястье на себя сонно и немного зевая сказал Арсений.

— Что? Да нет, не надо. Не хочу тебя стес… — получив в ответ немного злобный и сонный взгляд, Антон уже чуть улыбнувшись добавил, — Ладно-ладно, понял.

(Amber Run — I found)

Парень просто лег сбоку, чтобы не стеснять Арсения, но его тут же обняли со спины, стараясь занять самое удобное положение, переплетая вместе ноги. Теперь уже Антон смущался то ли ситуации, то ли того, что в его шею кто-то мило уткнулся носом, тем самым при каждом выдохе пуская мурашки по шее.

— Арс, — шепотом позвал Антон.

— М?

— Тебе точно комфортно?

Арсений чуть ослабил хватку и отстранился, ожидая, когда парень повернется в его сторону. Наконец они пересеклись взглядами и тогда Попов уже устало сказал.

— Давай поиграем в игру. Ты можешь задать мне три вопроса, также, как и я тебе, чтобы ответить на все твои вопросы касаемо меня. При этом и я получу ответы на волнующие меня вопросы.

— Что за чудеса тактильности последнее время?

— Потому что я делаю что хочу на правах твоего молодого человека. Но если тебя это не устраивает, то я буду себя стараться сдерживать, — немного усмехнувшись ответил Арсений.

— Нет-нет, не надо. Просто я думал ты таким образом уступки мне делаешь, из-за того, что я-то от тебя почти не отлипаю, — оба усмехнулись, но затем Антон снова стал задумчивым, — Первое, что ты подумал когда первый раз меня увидел.

— Это не вопрос.

— Хорошо, Арсений, какое у тебя сложилось первое впечатление обо мне? Так лучше?

— Ну-у, ты материл косу, траву вокруг себя и вышел ко мне с кровавой ногой. Как думаешь? Мечта, а не парень, — смеясь ответил Попов, за что получил краем одеяла по носу, — Ладно-ладно. Ты мне понравился сразу.

— Прям сразу?

— Это третий вопрос? — улыбаясь спросил Арсений.

— Ладно, поверю на слово без подробностей. Ты первое время вел себя странно, что-то недоговаривая и делал акценты на странных вещах. Хотелось бы узнать, что это было?

Арсений отвел взгляд в сторону и о чем-то серьезно задумался, как будто вспоминая что-то важное. Было видно, что он не хотел отвечать на этот вопрос, но Антону стало любопытно еще больше.

— Есть одна вещь, о которой тебе еще рано знать, потому что всему свое время. Ответить на твой вопрос конкретно я не могу, но скоро ты все поймешь и узнаешь, — убирая вьющуюся челку с глаз, как-то задумчиво ответил парень.

— Понятно, опять шифруешься. Ладно, твои вопросы, — вздыхая, немного разочарованно отреагировал парень.

— Не обижайся, это правда все, что я могу ответить. Откуда такой панический страх грозы?

— Из детства. Как говорится, все мы родом из детства. Я как-то шел домой через поле, которое мы с тобой на великах проезжали. Ну и дождь начался, а передо мной прям молния в дерево попала. Может видел, стоит такое черное и изуродованное прям. Вот тогда это началось. Сначала вспышек боялся, а потом и грохота. Я рос, но страх никуда не уходил. Пошел к психологу, сказали пить успокоительные и быстро идти спать в такие наплывы страха. Ничего особенного.

— Хорошо. Может сейчас расскажешь, почему ты постоянно в футболке? И спишь в ней, и ходишь даже в жару все равно в ней и сегодня случай тоже.

Антон нервно улыбнулся и принялся рассматривать край подушки.

— Там сложно.

— Могу поменять вопрос.

— Нет, просто время немного нужно. Сейчас, — переворачиваясь на спину на выдохе сказал Антон, но спустя долгую паузу начал, — Я в аварию год назад попал. Ехал на машине к друзьям, чуть съехал на обочину, а там песок. Заскользил и не смог вырулить. Машина закрутилась и на встречку выехала. Тут в меня и машина влетела на всей скорости, в лобовое почти. Осколки как раз попали в грудную клетку, а некоторые добрались до сердца. Короче еле откачали, но шрамы остались.

Оба замолчали, слушая все никак не прекращающийся дождь. Антон снова оказался в воспоминаниях в том дне. Ему все время казалось, что люди обязательно что-то чувствуют перед смертью. Проснулся утром и уже интуиция подсказывает, что что-то случится сегодня. У него тогда такого не было. Как обычно, он проснулся, выпил чаю, попрощался с Ирой и уехал в офис. Тогда была середина августа, но дождей и в помине не было. Ужасная засуха накрыла Москву, поэтому он весь день от нее скрывался в офисе. Ближе к вечеру его позвали в «Ровесник», один из самый знаменитых клубов, где Антон проводил свои институтские годы. Испуг, что заносит и надежда, что получится вырулить. Все произошло слишком быстро, но какая-то вспышка, свет фар и все моментально оборвалось. Перед глазами лишь пустота и ничего больше. Только уже потом какие-то отрывки фраз, больничные лампы перед глазами, слишком много людей в масках и острая боль. Ира потом рассказывала, как это произошло для нее.

— Что? Кто это? — не до конца проснувшись и не понимая, о чем говорит женский голос в трубке, переспросила девушка.

— Шастун Антон Андреевич, вы его знаете? Кем приходитесь ему?

— Д-да, девушка. С кем я говорю? — садясь на кровать и откинув одеяло в сторону, спросила Ира.

— Городская больница Зеленоградского района номер шесть. Ваш молодой человек в аварию попал. Меня Раиса Викторовна зовут, я дежурный врач. В руках держу его телефон, повезло, что не заблокированный, вы стоите последним вызовом.

— О, господи, — прошептала девушка, начиная собираться, — Он жив же? Скажите, что жив.

— Пока в операционной, но вы не переживайте, шансы всегда есть. Оповестите родственников, наверное. Особенно мать парня, а то тут девять пропущенных, но лучше уж вы, подготовите заодно.

— Хорошо, спасибо.

Девушка тут же позвонила маме Антона и рассказала все, что успела узнать. Всю ночь они провели в больнице. Ира не отходила от кофейного аппарата, а женщина взяла с собой и мужа, поэтому они успокаивали друг друга. В какой-то момент мимо буквально пролетели несколько санитаров с больничной каталкой, на которой непонятно кто лежал. Ира присмотрелась, но ее чуть не стошнило от обгоревшего тела, и то на сколько его не пощадил огонь. Она быстро отвернулась, так и не заметив в какую именно палату его завезли. Только спустя восемь часов операции, врач вышел к ним уставший и вымотанный.

— Не знаю, говорить повезло или нет, но почти одновременно с вашим парнем и сыном поблизости взорвался дом, где парень подписался на донорство своих органов после смерти. Спасли мы вашего водителя непутевого. Узнайте у администратора имя донора, если хотите.

Пока отец с матерью облегченно выдохнули, Ира осторожно поинтересовалась:

— А что за орган заменили?

— Сердце. Я все же пойду отдохну, сами понимаете, операция сложная, — достав пачку сигарет, обессиленно ответил врач.

С тех пор все, наверное, и пошло под откос в их отношениях. Да и не только в их отношениях, а вся жизнь пошла под откос. Спустя пару дней умерла бабушка, о чем Антону не спешили сообщать.

— Ты их стесняешься? — подал голос первым Арсений, чем вытащил парня из пелены не самых приятных воспоминаний.

— Нет. Просто мне мерзко на них смотреть, поэтому всегда и в футболке. Так или иначе я же их вижу и не могу не обращать внимания, а они мне противны. Вот я и думаю, что если уж мне они кажутся отвратительными, то людям вокруг наверняка тем более, — вздыхая и прикрыв глаза объяснил парень.

— Они часть тебя. Такая же, как и цвет глаз, руки, не знаю, твоя печень. Ты же понимаешь, что это естественно?

— Что естественно, то бывает безобразно, — усмехнулся парень.

— Это не так, — садясь на кровать, серьезно сказал Арсений, чем заставил посмотреть на себя.

— Хорошо, но это не значит, что я сейчас тут же сниму футболку, и все будет хорошо.

— Я тебя и не прошу. Просто хочу, чтобы ты принял себя со всеми сложностями.

— Я тебя понял, спасибо, — вновь закрыв глаза на выдохе чуть слышно сказал Антон, — Третий вопрос, Арс.

— Пообещаешь мне, что ничего с собой не сделаешь, если я уеду?

Антон сначала нахмурился, но потом проанализировал вопрос и непонимающе посмотрел на рядом сидящего парня.

— Чего?

— Того. Ты должен быть готов, если меня резко не будет рядом.

— С чего вдруг? Ты уезжать собрался? — садясь напротив парня, все еще не понимал Антон.

— Возможно, — стараясь не смотреть в сторону Антона, сказал Арсений.

— Ты стебешься что ли? — нервно усмехнулся Шастун.

— Давай так, ты же не думал, что все это продлится вечно? Ты в Москве, я в других городах и всегда в разных. Я не говорю о том, чтобы тут же потерять связь, — замечая резко потускневшего Антона, парень придвинулся чуть ближе, взяв его лицо в руки, — Ты слишком много для меня значишь, чтобы просто тебя бросать тут одного.

— Я с тобой могу поехать.

— Со мной нельзя.

— Тогда я в Питер в театр в твой приеду, — почему-то озвучив это как угрозу сказал Антон, стараясь сохранять самообладание.

— Приезжай, — поцеловав в лоб, сказал парень, не замечая в темноте возможно самый преданный взгляд в жизни Антона, который больше никто никогда не увидит, — Но пообещай пожалуйста.

— Зачем мне что-то с собой делать, если ты просто уедешь? Мы же встретимся? Арс, пожалуйста, скажи, что встретимся.

— Встретимся, когда снова пойдет дождь, — чуть улыбаясь и смотря в окно, где все также шел дождь, как-то меланхолично ответил Арсений.

— Почему ты никогда ничего конкретного не можешь ответить? — на грани того, чтобы начать умолять остаться, спросил парень.

— Потому что никто не может знать, что произойдет, поэтому ничего конкретного и не могу сказать. Ты не ответил на мой последний вопрос.

— Не бросай меня.

— Кто же тебя бросает, Антон? Все нор… — почувствовав, как на него налетел Антон, цепляясь за шею, уже чуть тише договорил Арсений, — …мально.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал.

— Придется, прости, — периодически сжимая и разжимая футболку Антона, чуть слышно отозвался Попов, — Пообещай.

— Обещаешь, что встретимся?

— Нечестно. Я не могу такого обещать, а ты можешь.

— Да пошел ты, — чуть отстраняясь и собираясь встать с кровати, обиженно буркнул Антон.

— Шаст, пожалуйста, — заставляя на себя посмотреть серьезно просил парень, — Знаю, что это именно я виноват в такой привязанности. Знаю, что тебе будет сложно, как и мне, но согласись, что оно того стоило?

Арсений чуть ободряюще улыбнулся, а Антон немного успокоился, понимая, что время еще есть до его отъезда. Глубоко вздохнув и прикрыв глаза, он все же сказал:

— Хорошо, обещаю, что ничего с собой не сделаю. Не то, чтобы у меня такие наклонности были, но если тебе так будет спокойнее, то обещаю. Доволен?

— Да, солнце, доволен, — целуя того в лоб чуть улыбаясь ответил Арсений.

— Перестань.

— Никогда, — уже смеясь добавил парень, наблюдая за нахохлившимся, как воробей Антоном.

Спустя очень долгий диалог, где мелькали всевозможные вопросы, которые Шастун не успел спросить раньше и старался наверстать упущенное, парень не заметил, как провалился в сон. Ему снилось что-то солнечное, а следа от страха грозы и не осталось. Возможно это из-за присутствия Арсения и его нахождения рядом.

Утром парень проснулся от пустоты рядом. Он приоткрыл один глаз, затем второй и накрылся подушкой, вспоминая почему никогда не спал в этой комнате.

«Ебаное солнце блять, ненавижу.»

Пару минут спустя он понял, что Арсения нет рядом. Лениво встав и уже привыкнув к крикам петухов, он побрел на улицу, где стоял умывальник. На улице Арсения тоже не оказалось, а парень немного запаниковал. Просмотрев сарай, все этажи в доме, выйдя на улицу, дойдя до ключика он вспомнил вчерашний разговор, что тот может «резко уехать». На такое «резко» он точно не рассчитывал.

Сидя на ступеньках и ощущая пустоту и тот факт, что его просто бросили, он вспомнил случай из детства. Его забыли забрать из детского сада. Мама с папой заработались на столько, что были уверены, что его заберет бабушка, а она сама была в это время на огороде. Выяснилось, что мальчик в детском саду только тогда, когда уже родители пришли с работы в девять часов вечера. Антон тогда первый раз почувствовал, что его оставили, бросили, надоел. На столько стал драматизировать, что разговорился с воспитательницей о том, что ему теперь негде жить. Родители быстро спохватились, приехали, извинялись тысячу раз, а мальчик так обрадовался, что кинулся всех обнимать, до этого, не проявляя особо свою тактильность.

Вот и сейчас он ждал хоть чего-нибудь.

«Мог бы хотя бы записку оставить. Блять, у меня же даже номера его нет. Просто был человек и все, испарился. Шикарно. Надо в Москву ехать, где интернет хотя бы нормальный есть или вон в поле.»

Он, пиная камень, дошел до поля и решил позвонить маме, с которой разговаривал каждые три дня и отзванивался.

— Привет, мам, — вздыхая поздоровался парень, натянув панаму на глаза, чтобы заходящее солнце особо не слепило.

— Привет, Антош. Ты там как вообще? Ешь хотя бы?

— Да, все нормально. Тут же магазин почти рядом.

— Хорошо, что голос такой?

— Нормальный голос, просто я тут кое с кем познакомился, а он уехал.

— Бог ты мой и давно ты там себе друзей завел?

— Да забей. Ты там как?

— В смысле забей? На бабушкиной улице хоть?

— Да.

— Как зовут? Парень или мало ли де-евушку нашел? — многозначительно протянув слово «девушка» весело спросила женщина.

— А вдруг я па-арня нашел? — скопировав мамину интонацию и срывая травинку сказал Антон.

— Да хоть кого-нибудь. А то с Ирой на тебя было страшно смотреть. Ну так как зовут?

— Арсений, он почти в соседском доме кстати живет.

В трубке настало непродолжительное молчание, но затем женщина, видимо вспомнив что-то спросила:

— Это еще черненький такой парень? Старше тебя года на два или три?

— Да.

— Не смешно, Антон. Так с кем познакомился-то? — серьезно спросила женщина.

— Издеваешься? С Арсением же.

— Ладно, захочешь потом расскажешь. Пока. Ешь там. Ты в Москву когда?

— Не знаю, через неделю может, — непонимающе ответил Антон, намереваясь все же узнать почему мама ему не верит.

— Ой, Антон, электричка подъехала. Все, не могу говорить, давай.

В задумчивом настроении парень вернулся домой, крутя без конца в руках телефон и думая над странной реакцией мамы на Арсения. Зайдя в дом, он снял кроссовки и прошел к столу, где лежал спичечный коробок, который парень без конца теребил в руках.

«Надо было третьим вопросом спросить зачем ему этот коробок.»

Покрутив его в руках, он понял, что это действительно в какой-то степени успокаивает, он неожиданно заметил, что почти не курил все это время. Одна сигарета в день, а то и в два его личный рекорд. Антон как-то пытался бросить, но навязчивые мысли не позволяли, а тут впервые в голове не было места сигаретам, потому что все место занял Арсений.

На соседнем участке возвышалась огромная береза, у которой от малейшего дуновения ветра начинали шелестеть листья.

— Закрой глаза, — с закрытыми глазами и стоя рядом с Антоном, попросил Арсений.

— Лучше бы ты так гамак мне помог снять, как стоишь тут просто, — развязывая туго завязанные узлы недовольно сказал парень.

— Ну, Шаст, ну пожалуйста. Просто остановись на немного.

Парень злобно выдохнул, но закрыл глаза, слушая шелест листвы и чувствуя легкий теплый ветер, перебирающий его кудряшки.

— Я представляю, что это море так шумит, — почти шепотом сказал Арсений.

— Реально на море похоже. Я сто лет там не был, — уже успокоившись и поймав какое-то душевное равновесие с грустью в голосе ответил Антон.

— Я тоже.

— Так поехали вместе.

— Ага, завтра выезжаем, — засмеялся Арсений, глядя на парня, но затем чуть тише добавил, — В другой раз.

Вспоминая такой диалог, Антону захотелось спилить эту березу, чтобы сердце не ранила своим шелестом. Спустя три дня подобного мотания и существования, парень уже был на стадии гнева.

«Ох и не хотел я этого делать. Арс, ты прости конечно, но я твоей маме сейчас нажалуюсь на тебя и то, что ты меня бросил здесь одного. Пизда тебе.»

Со стороны он выглядел немного комично. Солнце уже почти садилось за горизонт, а Антон агрессивно топал по направлению к дому Арсения. Глубоко вдохнув и улыбнувшись тому, что раньше кинул бы камень, он постучал в калитку. В отличие от него и его участка, у них все же был забор. Синий деревянный дом, который в детстве всегда привлекал и отталкивал одновременно, теперь был так близко, стоит руку лишь протянуть. Долго никто не открывал, но он услышал, как входная дверь дома открылась и послышались неспешные шаги.

Перед ним предстала женщина лет пятидесяти с темными, но с проседью волосами, а главное с кристально-чистыми голубыми глазами. Вопросов в кого пошел Арсений больше не возникало. Волосы небрежно собраны в пучок, какая-то темная кофта с длинным рукавом и бриджи, на коленках которых остались следы земли.

«В огороде была видимо. Только в дом зашла отдохнуть, а тут я. Молодец, Антон».

Он ободряюще, но нервно улыбнулся и начал с «здравствуйте», но встретившись взглядами он прочитал какой-то ужас в них. Женщину немного повело в сторону, а она схватилась за ближайший столб, чтобы не упасть. Немного побледнев, как будто увидела призрака, Антон подлетел к ней лишь бы она не упала.

— Осторожнее, — схватив ее за руку, прикрикнул Антон, сам немного испугавшись такой реакции.

— Господи, — все что прошептала женщина, закрыв рот трясущейся и немного морщинистой рукой.

— Воды может? Помочь чем? Давайте присядем, наверное, — засуетился Антон, не совсем понимая, как себя вести.

Он осторожно направил женщину к ступенькам, но та обессиленно на них буквально почти плюхнулась, не спуская глаз с Антона.

— Это…это правда ты? — чуть ли, не плача и слабо контролируя голос, спросила женщина с каким-то неверием в голосе.

— Кто? Что? О чем вы? Извините, не представился, Антон.

— Антон значит, — задумчиво и немного успокоившись сказала женщина, но потом немного злобно добавила, — И где ты раньше был, Антон?

— Да вон в доме напротив почти. Вам помощь какая-то нужна была или… — не особо понимая, что происходит, пытался догадаться Антон, смотря по сторонам и ища поддержки откуда-нибудь.

Женщина молча рассматривала его с ног до головы, но взгляд остановился на паре колец на руках парня, которые он без конца теребил от волнения, как и один свой железный браслет, который почти никогда не снимал. Она слабо и как-то вымученно улыбнулась, но смахнула воображаемую слезу тут же резко встав.

— Так, хорошо. Прости, что так встретила. Пройдем в дом? — улыбнувшись предложила женщина.

— Если хотите. Точно помощь не нужна? — переступая порог дома, в который так хотел попасть последнее время, беспокоился парень.

— Все нормально. Проходи вон на кухню, я сейчас приду — указав на комнату, сказала женщина, уходя из поле зрения.

Антон принялся рассматривать все вокруг. На стене висела большая вызженная паяльником картина, почти репродукция «Утро в сосновом лесу». На подставке для обуви стояли только женские ботинки, а на рядом стоявшее кресло было брошено вафельное полотенце. Настороженно пройдя на кухню, он сел на табурет, блуждая взглядом по большому количеству пейзажных картин. Кухня представляла собой только стол, на котором стояла банка с полевыми ромашками и два табурета.

— Чай будешь? Я пряники тут нашла, — кладя на стол пакет с овсяными пряниками сказала, вздыхая соседка, стараясь не смотреть в сторону парня.

— Да нет, спасибо. Я к вам вообще по другому поводу.

Женщина, сложив полотенце, села и положила его на колени приготовившись слушать.

— И зачем же сосед ко мне тогда пожаловал? — сохраняя какой-то наигранный оптимизм, чуть прищурившись, спросила он, рассматривая полотенце.

«Неужели Арс обо мне ничего не рассказывал? А как же его ночевки там, он же не мог просто так, не предупредив, ее почти переехать ко мне.»

— Вы думаете я просто сосед? — с какой-то надеждой в голосе спросил Антон, стараясь заглянуть в глаза женщины.

Она лишь опасливо посмотрела в ответ, но чуть приподняла подбородок.

— А кто тогда?

— Ладно. Не знаю рассказывал ли вам про меня ваш сын, но я по его душу.

— Антон, ты уверен, что не ошибся домом? У Лиды вон напротив тоже сын.

— Нет. Вы же мама Арсения?

Женщина уже не выглядела такой веселой, а в глазах показалась тоска и начинающиеся слезы.

— Где он? — чуть слышно спросил Антон, абсолютно не понимая такой реакции.

— Да, ты прав, я мама Арсения. А где он… Поздно ты это спросил.

— В смысле поздно? Он же уехал вот пару дней назад.

— Он умер год назад, Антон, — немного нахмурившись сказала женщина.

(Closed — Plenka)

Парень сначала сильно удивился на мгновение перестав существовать, а затем нервно рассмеялся.

— Да вы шутите.

— Как думаешь, мать бы стала шутить о смерти сына?

— Подождите, в смысле умер год назад? Я его видел буквально три дня тому назад. Он и к вам заходил тоже относительно недавно.

— Не знаю кого ты видел, но точно не моего сына. Я его лично хоронила в прошлом августе, — встав, чтобы выключить чайник, мрачно ответила женщина.

Бережно отстроенный, после смерти бабушки, мир снова медленно, но верно разбивался о жестокую как никогда реальность. Воздуха стало не хватать и на мгновение показалось, что Антон запаниковал, потому что забыл, как дышать. Руки немного подрагивали, а по спине прошелся холод.

— Вы… Я вам не верю, — все что смог выдавить из себя Антон, наблюдая за женщиной, которая расставляла чашки.

— Я тоже не верила сначала, а потом смирилась быстро. Чего и тебе советую. Ты на больном решил поиграть или зачем снова мне это говоришь?

— Нет, что вы. Я просто… Докажите, — почти со злостью настоял на своем парень.

Женщина куда-то удалилась, а он остался один на один со своими мыслями. Кинув на стол какую-то пыльную папку с документами, она села напротив.

— Пожалуйста.

— Что это?

— Бумаги. Человек, знаешь ли, когда умирает много после себя бумаг оставляет. Свидетельство о смерти, покупка земли на кладбище, документы на…

— Хватит, — еле слышно почти жалобно попросил Антон, осторожно ища страшное в бумажках.

В руках он держал свидетельство о смерти человека, которого буквально неделю назад любил всем сердцем, жаль, что тогда этого не понял. Нижняя губа предательски задрожала, но, чтобы снять напряжение он как-то обреченно усмехнулся, запуская руки в волосы.

— Я не сумасшедший же? — шепотом спросил парень, но вопрос больше был риторический, — Вы не понимаете, я видел его, правда. Я…я с ним общался, чувствовал, видел, черт возьми. Он…он ходил по моему участку, что-то делал. Да, господи, он неделю назад смородину собирал с кустов. Как? Как вы себе это представляете, если по вашим бумажкам и словам он мертв уже как год?!

Парень был на гране истерики, периодически заикался и начал ходить из стороны в сторону. Женщина тут же поняла, что он не шутит, не издевается, а и вправду столкнулся с чем-то странным, но действительно ли с ее Арсением пока непонятно.

— Антош, успокойся, — ласково начала она, видя разрастающуюся панику.

— Успокоиться?! То есть, — он рассмеялся, сгибаясь пополам и опираясь на стол, — То есть вы считаете это нормально видеть мертвых там или просто кукухой поехать и выдумать себе парня? Я говорю вам, что он был, он правда был.

— Чш-ш, все хорошо, — вставая и чуть приобнимая парня, спокойно сказала женщина, помня, что тоже через это проходила.

Он обнял ее в ответ, но сдерживался из последних сил, чтобы не забиться в угол и не заплакать. Дыхание стало сбивчивым и какими-то рывками, а сердце казалось пропускает тысячу ударов в секунду. Выплеск эмоций все же произошел, но он стыдливо отстранился и опустил голову вытирая нос рукой.

— Антон, послушай. Я не знаю, как это возможно, но вижу, что ты не врешь. Сейчас объясню свою реакцию при встрече, — она погладила его по голове и повела его за руку куда-то в сторону двери.

Антон особо не соображал куда идет, где он и что происходит, но перед ним была чистая комната непохожая на остальные две которые он видел. Более современная, на столе лежали книги двумя стопками, ручки, карандаши, какие-то фигурки и многое другое. Только вот чувствовалось, что комната безжизненная и в ней уже давно никто не живет.

Он немного успокоился и прошел внутрь. Осмотревшись по сторонам, его привлекла полка с книгами, где он судорожно глазами стал искать Ремарка. Осторожно наступая, как будто боясь кого-то разбудить, Антон пальцами перебирал корешки в поисках знакомой фамилии, пока женщина стояла рядом и внимательно следила за его движениями.

«Э.М. Ремарк «Три товарища» и «Ночь в Лиссабоне» нашел.»

Потянувшись ее достать из стопки, женщина ему чуть слышно сказала:

— Рисунков там нет.

Он обернулся посмотреть на нее, а она все еще не верила в то, что видит перед собой.

— Откуда ты знаешь… Как?

— Я же говорил, что Арс сказал, — пожимая плечами и возвращаясь к женщине, безэмоционально ответил парень.

— Но это же невозможно. Вы же не были знакомы при жизни, не могли же.

Антон лишь горько усмехнулся, пожал плечами и прошел на кухню, чувствуя, что ему почти физически больно находиться в той комнате, зная, что ее обладатель мертв. С ним так много всего связано.

Покрутив перед собой кружку, Антон погрузился в постепенно выедающие душу и голову мысли:

«Как он мог так со мной поступить?.. Как я мог его видеть? Я же чувствовал, как наяву. Получается, что я влюбился лишь в вымышленный образ, даже не зная его настоящим. Может быть я и не заслуживаю любить на самом деле? Так и суждено мне умереть в мечтаниях, додумках и фантазиях.»

(Kodaline — All I want)

— Вот, — аккуратно положив перед ним папку с надписью «бумага для акварели», сказала мама Арсения, положив руку на плечо Антона, — Я посмотрела парочку, но он всегда говорил, что это личное и все не видела. Думаю, ты должен посмотреть.

— Это они? — не прикасаясь к папке спросил парень, хоть и знал уже ответ на свой вопрос.

Женщина лишь молча кивнула, прикрыв глаза и погружаясь в совсем недавно забытое прошлое.

— Мам! — прозвучал звучный голос за спиной женщины, — Не трогай, пожалуйста.

Арсений аккуратно вытащил из рук женщины папку, где хранил свои рисунки.

— Арсюш, ну чего ты скрываешь-то все? — продолжая протирать стол, усмехнулась мама.

— Потому что это личное.

— Опять парень твой вымышленный?

— Он не может быть вымышленным, потому что это невозможно, чтобы на протяжении нескольких недель снился один и тот же человек, — убирая папку в книгу Ремарка, рассуждал вслух парень.

— Мне кажется ты путаешь сны с реальностью.

— Возможно, но пока меня все устраивает, — уйдя на кухню, крикнул оттуда Арсений.

— Меня устраивает, что ты спустя почти десять лет сел рисовать хоть что-то, — шепотом сказала женщина, немного улыбнувшись.

Антон осторожно открыл папку, пока женщина мысленно была не здесь и увидел свой портрет в панаме. Он усмехнулся, вспомнив реакцию Арсения на него. Небрежно нарисованные силуэты на каких-то ступеньках. Это сейчас он понимает, что это ступеньки его дома, где они вдвоем просто сидят, пока еще порознь. Карандашные наброски напоминали больше эскизы или незаконченные работы. По темным волосам и форме носа он понимал, где Арсений нарисовал себя, а по кудрявой голове и частой улыбке на лице понимал, где он сам. Дойдя до довольно напряженных взглядов, где они оба на велосипедах, по телу пошли мурашки. Значит не он один обратил на это внимание и уже тогда что-то странное было в их взаимоотношениях. Наконец он добрался до возможно его любимого рисунка, хоть других он пока не видел. Схематично переданный дождь и лес, где Арсений целует его в первый раз.

— Понимаешь почему у меня была на тебя такая реакция? — резко спросила женщина, стараясь из всех сил не заглядывать в рисунки, чем немного напугала погрузившегося в себя Антона.

— Вы видели меня по его рисункам.

— Да, твои портреты он слишком реалистично передавал, что казалось ты не можешь быть просто парнем из его снов. Ты ему снился на протяжении нескольких месяцев. Как сейчас помню, он, когда ко мне приезжал, то вставал в рань несусветную и бежал рисовать, чтобы не забыть детали сна с твоим участием. Все, кто общались с ним знали, что какой-то магический кудрявый зеленоглазый парень не выходит у него из головы.

— Прям зеленые? — наливая чай с усмешкой, но и с интересом в голосе спросила мама.

— Я тебе говорю, я таких глаз не видел ни у кого. Они на свету почти изумрудные, а в тени…в тени какие-то другие. Не могу найти сравнение, — как-то мечтательно вспоминал Арсений.

— Болотные?

— Лесные.

— Лесные?

— Представь, что идет дождь, а хвойный лес становится темнее, чем при обычном дневном свете и ясной погоде.

— И откуда в тебе эта романтическая натура, — задумчиво сказала женщина, уходя из комнаты за сладостями.

— Утопаю в зелени периодически, вот откуда, — вздыхая как-то обреченно сказал Арсений, пытаясь рассмотреть что-то в чашке чая.

Много рисунков было и на закате, и на заброшке, и на кровати, и даже у бочки с такими же схематичными каплями воды. Последним рисунком был почти темный-темный лист, с которого еще осыпался грифель, пачкая пальцы, а на переднем плане перепуганный Антон и успокаивающий его Арсений.

— Я проживал все это, — улыбаясь и рассматривая особенно понравившиеся работы, с грустью и ностальгией произнес Антон, — Все, что он нарисовал. Мы проходили через это неделю назад, представляете?

— Он искал тебя, а ты оказался просто соседом, — как-то разочарованно смотря на парня, сказала соседка, блуждая по лицу парня.

— Арс бы меня и не нашел. Я в Москве, он в Питере в своем театре. Мы никак пересечься не могли.

— Но пересеклись же, — уже улыбаясь и смотря на стопку рисунков сказала женщина.

— Лишь мысленно, — вздыхая и ударяясь головой об стену прикрыв глаза, устало шепнул Шастун.

— А ведь скоро годовщина.

— А когда…когда он умер и от чего?

— Девятнадцатого августа баллон с газом взорвался у него в съемной квартире.

Антон открыл глаза и внимательно посмотрел на маму Арсения, что-то активно вспоминая.

— Какого числа?

— Девятнадцатого.

— Год назад?

— Да.

— Скажите, что это произошло в Петербурге, — с надеждой спросил парень, начиная думать, что таких совпадений не бывает.

— Нет, — непонимающе ответила женщина, затем продолжила, — Они с группой из четверых человек поехали в Москву. Арсений же был с шилом в одном месте. В то время как Сережа с Антоном поселились в центре и еще там один, Арсений заселился отдельно где-то в области, говоря, что центр ему неинтересен, и он хочет посмотреть, как живут люди на самом деле.

— Твою ма-а-ать, — ударяясь головой и закрыв лицо руками простонал Антон.

— Что?

— Не говорите, что он себя после смерти записал в доноры.

— Да, а откуда ты.?

Тут Антон уже резко встал с табурета и рассмеялся так, что женщине стало страшно. Зеленые глаза отражали безысходность и каплю безумия. Почувствовав, что нужный пазл на месте, он был в шаге оттого, чтобы кинуться искать нож и порезать вены. Лишь бы это страдание быстрее кончилось.

— А знаете…а у вас есть бумаги кому он послужил донором?

— Где-то были, — заикаясь и судорожно вставая сказала женщина, убегая в комнату.

Антон же запустил руки в волосы просто молясь, чтобы он ошибался. Он обессиленно и не двигаясь стоял в центре кухни и ждал доказательств. Свое девятнадцатое августа прошлого года он помнил прекрасно по пересказам других. Авария.

— Вот, я особо не смотрела, но говорят парня какого-то спасли.

Трясущимися руками перебирая бумаги, он нашел нужную, где обнаружил страшное — свою фамилию, имя и отчество.

«Лучше уж умереть, чем бессмысленно существовать с твоим сердцем, так еще и без тебя, еблан блять.»

— Что там? — нервно спросила мама Арсения, заглядывая в бумаги.

— А вы сами посмотрите, — усмехнулся парень, садясь обратно на табурет и глубоко выдыхая.

— Шастун Антон Андреевич, так и? Стой, это же…это же не ты?

— Это я, — чувствуя, как слезятся глаза и подрагивает голос, шепотом ответил парень.

Показалось что в этот момент он умер второй раз. Первый был на операционном столе, а второй сейчас.

— О, господи, — прикрыв рукой рот и откинув документ в сторону единственное, что сказала женщина.

— У вас есть ружье?

— Д-да, есть. А что?

— Я бы хотел застрелиться.

— Дурак совсем? Если на родителей и остальных все равно, то хотя бы подумай, что Арсений бы точно этого не хотел.

— А я не хотел, чтобы он умирал. И что теперь?

— Мам, — лежа на полу и рассматривая потолок позвал женщину парень.

— М? — отвлекаясь от зашивания своих порванных брюк, отозвалась мама Арсения.

— Я не знаю, как его зовут.

— На то это и сон.

— Мне кажется, что раньше я спал для того, чтобы жить, а теперь я живу для того, чтобы спать. Почему реальность так жестока? Почему я во сне только могу быть счастливым?

— Может быть стоит забыть об этом и жить настоящей жизнью? Вон с Аленой зачем-то расстался. А девушка такая милая, хорошая. Я вовсе думала пожен…

— Я, по-моему, не смогу жить настоящей жизнью. У меня к тебе просьба, — переворачиваясь и смотря на женщину, сказал парень, — Я верю, что он где-то, но точно есть. Если вдруг весь этот бред окажется правдой, но меня почему-то не окажется рядом. Уеду или случится чего. Передай ему книжку кое-какую.

— Арсений, ты как себе это представляешь? Твой парень из снов просто так придет ко мне и скажет: «Ой, здрасьте, а Арсений здесь живет»?

— Жизнь удивительная штука, которую ты недооцениваешь. Вот, чур не открывать, — передавая маме какой-то блокнот в твердом переплете, предупредил Арсений, — Передай ему. Я там сны записываю с его участием. Мало ли ему интересно станет.

— А писать ты где будешь?

— Тут же. Я его тебе не отдаю, а просто показываю, чтобы ты знала, — забирая и кладя на край стола черный блокнот, лениво ответил Попов.

— Я ему обещала кое-что, — вставая с места прошептала женщина себе под нос, уходя опять в комнату.

— Я тоже ему кое-что обещал, — буркнул себе под нос Антон, не представляя, как жить дальше.

До поездки в Воронеж он худо-бедно, но существовал. Да, было не всегда легко, не всегда все радужно и спокойно, но, по крайней мере, не больно и стабильно. Сейчас же у него в один момент рухнуло все, что он так долго искал и выстраивал.

— Что это? — взглянув на какой-то блокнот в руках у женщины, спросил Антон.

— Это то, что завещал тебе Арсений, скажем так. Прочитаешь, когда будешь готов.

— Не-не, я не могу. Я не смогу это прочитать. Во-первых, потому что у этого дурака почерк хрен разберешь, а, во-вторых, я морально не вывезу.

— Поэтому и говорю, когда морально будешь готов, тогда и прочтешь. Просто забери себе, как и рисунки. Мне пора отпустить это, потому что я сама периодически хочу найти дедовское ружье здесь. В конце концов, это единственное доказательство того, что он действительно жил и был на самом деле.

— На самом деле, — беря блокнот в руки задумчиво, повторил парень, — Он постоянно спичечный коробок руках теребил. Кстати, вот он.

Похлопав по карманам спортивных брюк и найдя коробок, оставленный Арсением на столе, женщина удивилась и осторожно взяла его в руки, как что-то хрупкое.

— Это не просто коробок, Антон.

— А что это тогда?

— В квартире…в остатках от квартиры, пытались найти чем Арс хотел плиту зажечь, но так и не обнаружили, пока не нашли у него в кармане спичечный коробок с тремя спичками, — открыв коробок и показав Антону, что тут действительно три, она дополнила уже чуть тише, — Но даже не это главное. Мы похоронили его с этим коробком вместе.

Громко выдохнув и ощущая мурашки по всему телу, Антон закрыл руками лицо и встал, начиная вновь ходить из стороны в сторону.

— Бред-бред-бред, все это бред как вы не понимаете. Такого же не может быть, просто невозможно. Я не верю. Хотя стойте, где вы его похоронили?

— На кладбище за деревней, вон прямо пойдешь до конца улицы, через пару километров идет разветвление на дорогу к кладбищу и к речке.

— Теперь понятно почему в Воронеже застрял, — немного улыбаясь и не собираясь говорить такое вслух прошептал парень.

— Что?

— Да так, ничего, спасибо за все, что рассказали. Мне жаль, что вы жили и живете с этой болью и утратой уже год.

— Тебе только придется с ней научиться жить, Антон.

В этот же день парень уехал из города, который дарил самые счастливые моменты, но и при этом брал взамен слишком много. Понимая, что еще долго он не сможет жить один, Антон приехал к родителям. Девятнадцатого августа он страшно напился и успел с кем-то подраться. Пойдя в клуб и стараясь заглушить голоса в голове, Антон первый наехал на какого-то маленького ростом парня с непонятной прической на голове: то ли хвостик, то ли косичка. В итоге вместе сидели в обезьяннике и ждали, когда пройдут пятнадцать суток или чтобы за них кто-нибудь внес залог.

Опираясь на грязную стену, Антон почти спал, а рядом сидевший парень, не самой славянской наружности, потирал кулаки, которые болели после встречи со скулой «этой длинной палки».

— Спишь? — спросил парень.

Он так-то был безобидный, но в клубе тот прямо нарывался на драку всячески провоцируя.

— Я перестал спать две недели назад. Каждую ночь мне снятся кошмары, когда удается заснуть на пару минут, поэтому сейчас я не сплю, — протрезвев ответил Антон все также не открывая глаз.

— Я тебе сильно врезал. Прости.

— Заслужил, ничего страшного.

— Зачем так полез-то?

— Хотел привести себя хоть немного в чувство и ощутить, что я не во сне. А ты?

— Знал я такого одного. Тоже все во снах жил. А мне агрессию не на кого было вылить просто.

— По поводу?

— У меня год назад в этот день лучший друг умер.

— Сочувствую, а у меня…у меня тоже.

— Сочувствую. Человека уже год нет, а все не отпускает. Талантливый сука был, да и человек хороший.

— В чем талантливый? — задавал вопросы Антон, стараясь забить голову любой информацией лишь не прыжком с моста.

— Да в театре со мной работал. Питерский импровизационный театр, может слышал.

Антон до этого безэмоционально отвечающий и почти спавший, неожиданно проснулся, а от чего-то знакомого защемило сердце, которое он теперь ненавидел и порывался вырезать, но остатки здравого смысла не позволяли этого сделать.

— Что ты сказал? — наклоняясь и садясь нормально переспросил Антон.

— Ну, в Петербурге меня держит не только город, но и коллеги по театру, — поливая кусты крыжовника, ответил Арсений.

— Коллеги не могут держать в городе, Арс, значит друзья, — жмурясь от солнца, сказал Антон, немного улыбаясь.

— Нет, друг у меня только один. Сережа зовут. Я с ним играю как раз. Он конечно дурак дураком, но я его обожаю. Ты бы видел наши выступления, просто с его шуток весь зал лежал всегда. Как раз он меня импровизации и учил.

— Значит мы оба связаны с юмором?

— Получается да.

— Два комика? — обнимая того со спины за талию с усмешкой спросил Антон.

— Вообще-то я актер.

— Сказал, что играю в Питерском импровизационном театре, — чуть нахмурившись и посмотрев в сторону Антона, повторил новый знакомый.

— Не говори, что тебя Сережа зовут.

— Да… — задумчиво и смотря по сторонам подтвердил парень, — Шоу наше смотрел что ли?

— Ты друг Арса, — задумчиво и улыбаясь краешком губ произнес чуть слышно Шастун.

— Что ты сказал? — слыша затертое в памяти сокращение имени от незнакомого ему человека, переспросил парень.

— Он говорил тебе о снах про загадочного зеленоглазого и кудрявого парня?

Сережа вспоминал и прокручивал в голове давно забытые диалоги, но теперь уже перевел более осознанный взгляд на Антона, который подходил по всем характеристикам, а особенно перед глазами всплыл портрет, который Арсений один раз ему показывал. Только вот если на рисунках Арсения он казался живым с яркими зелеными глазами, то сейчас перед Сережей сидел чуть ли не живой труп с давно потухшим светом.

— Ты. Да ладно?

— Антон, приятно познакомиться, — принимая прошлое положение и прикрывая глаза сказал парень.

— Он же заебался тебя искать, ты в курсе? Он мозги нам всем проел, что с ума сходит, — повышая голос уже говорил Сережа, — Мы ведь правда думали, что тебя не существует, а у него слишком разыгралось воображение. Блять, Антон, ты бы слышал, как он на все переубеждения отвечал, что ты существуешь.

— Так, а ну тихо там, а то в камеру в реальную отправлю, — подал голос полицейский, который аж проснулся от такого шума.

— Вы же точно не были знакомы при жизни. Откуда ты знаешь о нем? — уже чуть тише спросил Сережа.

— Поверишь, если скажу, что встречался с его фантомом, приведением или просто со своим воображением пару месяцев?

— Нет.

Антон молча достал коробок, который теперь всегда носил с собой и кинул ему.

— А теперь? — наклонив голову чуть вбок с прищуром и странной улыбкой спросил Антон.

Рассматривая предмет и главное проверив количество спичек, Сережа уронил его на бетонный пол, открещиваясь как от какой-то нечисти. Он прекрасно помнил, как мама Арсения ему про этот коробок рассказывала целую историю, про то, что его искали всем отделом полиции, про количество спичек в нем и самое главное, что она зачем-то похоронила его с ним вместе.

— Какого.?

— Эй, не кидайся, — подбирая и убирая его в карман, предупредил Антон.

— Не может быть.

— Прикинь, может. Подарок с того света, — усмехнулся Антон, но затем добавил, — Я разговаривал с его мамой. У вас на коробок похожая реакция. Мы в Воронеже пересеклись, если это так можно назвать. Впервые я был счастлив, но все оказалось ебаной иллюзией.

— Арс также говорил: «Я впервые был счастлив, но всего лишь во сне». Пиздец, вы видимо созданы друг для друга, но он поторопился, а ты опоздал, а ваши жизни так и не пересеклись, — не переставая рассматривать Антона с грустью в голосе сказал Сережа.

— Иди на хуй, Сергей, — заблокировав до этого все меланхоличные воспоминания, но вновь к ним возвращаясь, буркнул Антон.

— Я не верю. Ты не мог его знать и, уж тем более, после смерти. Давай, его любимый режиссер?

— Тарантино. Заебал меня со своими лекциями про драматургию его фильмов.

— Ладно, просто угадать можно. Где он жил?

— То в Питере, то в Воронеже. После развода родителей оба разъехались по разным городам, а его оставили мотаться между ними, — скучающе отвечал на вопрос парень, как будто его только что спросили какую-то всем известную теорему.

— Откуда ты все это знаешь?

— Он рассказал месяц назад, — замечая, как тот немного побледнел, Антон улыбаясь добавил чуть резче чем планировал, — Бу, блять.

— Еблан.

— Жутко, да? А я смешал антидепрессанты и алкоголь, вот что жутко, — ложась на скамейку, зевая добавил Антон, уже слабо соображая, — Если ты его тоже встретишь, передай ему, что я любил его. Жаль только сейчас это понял. А может быть будь он жив мы бы провстречались всего ничего. Жаль нам не дано узнать. Как ты там сказал, Арс? Я опоздал, а ты слишком поторопился?

Шастун то ли перепутал парня с Арсением, то ли вспомнил диалог на заброшке, когда вскользь была брошена такая же фраза, то ли он просто размышлял вслух и постепенно терял связь с реальностью. Сереже от такого стало жутко и не по себе, а по телу прошлись мурашки.

(It's Ok — Tom Rosenthal)

Только спустя два года, преодолевая апатичное состояние и депрессивный период, Антон смог открыть блокнот Арсения, который все время откладывал в сторону. Завтра у него первый стендап о принятии, боли, утрате, но под соусом годных шуток в стиле его коллеги Поперечного. Все места были заняты, кроме одного, которое Антон сам специально выкупил — второй ряд, пятнадцатое место. Парень знает, что оно будет пустым, но видимо так суждено судьбой, только вот почему она так жестока к ним двоим, никто никогда не узнает.

День первый

В детстве любил писать дневники. Всегда в них записывал то, что на меня произвело впечатление за день. Теперь я вырос и пишу о том, какой сон на меня произвел впечатление за ночь. Я уже три дня подряд вижу одного и то же парня в каких-то спортивках. Он забавный и постоянно косит траву на своем участке. Мысленно я его сравнил с маленьким принцем, который ухаживает за своей планетой, лишь бы баобаб не вырос. Только вот где его роза?

День пятый

Он опять мне снился. Это немного странно, но сегодня я видел его глаза. Сны как наяву. Я смог детально запомнить его слишком яркую улыбку, искрящиеся зеленые глаза, хоть и немного уставший взгляд, родинка на кончике носа и до невозможности кудрявые русые волосы. Парень кажется милым, но внутренне я ощущаю за него какую-то тревогу. Не знаю. Потом просыпаюсь с чувством недосказанности и утерянного тепла. Снится мне лето кстати.

День восьмой

Мне снился самый красивый закат в моей жизни! Этот парень опять сидел рядом, снова его глаза, снова он, тот самый. Что если это вроде ангела хранителя? Не знаю, я не религиозный, но это однозначно что-то странное. А, еще этот дурак на велике упал. У меня у самого сердце в пятки чуть не ушло, а проснулся я от ощущения боли, как будто это я коленку разбил. Преимущества полусознательного сна в том, что я могу его разглядывать сколько хочу. Иногда кажется, что я с ним был когда-то давно знаком, но безбожно забыл.

День десятый

Я, по-моему, влюбился. Он удивительный. Может это во сне все такое солнечное просто, но рядом с ним мир как будто становится цветным. Художник какой-то. Художник, который раскрасил мой серый мир. Кстати об этом. Я подумал, что я уделил ему слишком мало своего творчества, поэтому я сны с его участием не только записываю, но и зарисовываю теперь. Не зря же в художественную школу отходил. Не думал, что спустя столько лет снова возьму карандаш в руки. Из-за непередаваемых глаз боюсь рисовать красками, пусть будут наброски, может потом перерисую.

День пятнадцатый

О господи, мы поцеловались! Только, по-моему, он сам меня об этом попросил, но это мелочи. Чувствую себя какой-то школьницей, которая первый раз поцеловалась с мальчиком, в которого была влюблена несколько лет. Я бы посвятил этой сцене тысячи картин во всех музеях мира. Сколько раз я эту сцену перерисовывал, боже. Но мне нравится результат. Я бы хотел посмотреть на его реакцию, если бы он это увидел. Иногда я себе напоминаю, что это просто сон, но я бы не хотел просыпаться. В лесу я навечно утопаю в зелени, но вот в какой именно? Мама сказала, что я слишком романтизирую все. Возможно, но хоть где-то можно.

День семнадцатый

Я люблю дождь. Я его просто обожаю. Сегодня вот шел из дома и попал под ливень, стало так мерзко и противно почему-то. Быстро вырубился и приснилась занятная сцена, как я под искусственным дождем… Нет, боже как стыдно это писать. Можно я напишу, что проснулся я со стояком и умолчу тот факт на кого… Да, какой кошмар. Арсений, тебе 28 лет, проснись, бога ради.

Реальность

Реальность

Реальность

Реальность

День двадцатый

Я неожиданно понял, что хотел бы смотреть сны с его участием вечность. Мне это напоминает такую нездоровую зависимость, я бы даже сказал маниакальную, но… Но, а что «но»? Да, я сегодня действительно задумался о том, чтобы погрузиться в искусственную кому, чтобы быть с ним рядом постоянно. Я забил в интернете «зеленые глаза, кудрявые волосы, высокий», но, на мое удивление, ничего не выдало похожего на этого воображаемого парня. Если это всего лишь игра воображения, то я ахренеть как хорошо его развил. Почему мы так часто счастливы бываем только во снах? У меня вот такое впервые.

День двадцать второй

Он красивый, когда смеется.

День двадцать третий

Мы вдвоем живем на какой-то даче. Во сне это так солнечно, поэтому я решил поехать к маме. Соседский участок весь зарос, а когда-то там жил вредный мальчишка. Не помню уже как он выглядел, но слишком громкий и всегда хотел привлечь внимание к себе, кидал мне камни в окно. Я слышал его бабушка серьезно болеет, поэтому все в траве и на участок никто не ходит. Не знаю почему, но надеюсь у них все хорошо. Меня пугает, что я вижу смутные отрывки периодически, а не полноценные дни. Радует лишь то, что когда я просыпаюсь, то помню каждый сон в деталях. Только вот радует ли это?

День двадцать шестой

Я не смогу без него. Сегодня все мозги вынес Сереже о нем, на что получил жестокое: «Арс, не путай сны с реальностью. В реальности вернись к Алене, во снах хоть ебись с этим парнем». Как бы ему сказать, что почти уже… А вообще я понял, что с Аленой всегда было что-то не так. Не знаю, расстался вроде недавно, а забил спустя пару дней. Вот, что значит не тот человек. Я кстати сегодня плавал во сне. Он забавный, когда пугается.

День тридцатый

Сегодня он так испугался грозы. Хотел оказаться на его месте, чтобы это меня трясло от страха, а не его. Он показался немного беспомощным и совсем ребенком, которого хотелось успокоить. Страх в этой зелени — это самое ужасное, что я видел сродни кошмарам. Боюсь, что это рано или поздно закончится, боюсь его отпускать, боюсь его не найти и никогда не увидеть. Пойду поставлю чайник и буду представлять, что мы вместе будем есть доширак под закат где-то в деревне. Попросил маму кстати передать эти записки сумасшедшего ему (если он вдруг существует, мало ли). Поэтому. Кхм, кхм (кашель)

Дорогой (обращение),

Я не знаю твоего имени, но уверен, что это было бы самое частое и самое нежное, что я бы говорил в своей жизни. Спасибо за подаренные несколько месяцев лета. Хочу сходить с тобой с ума вместе, жаль, что пока тебя не нашел, но обещаю, что найду. Обещаю, что и после смерти обязательно достану тебя. Мы обязательно встретимся. Я оптимист по жизни, поэтому обещаю, что встретимся, солнце. (Представляю, как бы ты смутился от этого, привычно покраснев до ушей). Ты только дождись. Ведь, как говорится на латыни (да я учил) hoc erat in fatis. Встретимся во сне, я побежал пить чай и есть что найду.