Тамара лениво потягивается в кресле, предварительно сняв с головы огромные профессиональные наушники. Она хрустит каждым суставом по очереди, вытягиваясь по струнке. Откуда-то из глубины изнурённого организма вырывается протяжный полувздох-полустон.
Её худощавое тело, скрытое под безразмерной толстовкой, слегка сползло по спинке. С этого положения открывался потрясающий вид на город. Мадрид величественно переливался красно-оранжевым. Немного склонив голову, Тамара оторвала изрядно покрасневшие глаза от экрана компьютера. Последние лучики заходящего солнца больно полоснули по раздражённой сетчатке. Янтарные глаза наполнились слезами и рефлекторно зажмурились.
— Твою мать! — выругалась брюнетка. Просунув тонкие пальчики под стекла очков, она принялась усиленно растирать веки.
Когда она закончила, вокруг словно образовался другой мир, полный зелёных мушек, танцующих по потолку и перепрыгивающих с плаката на плакат.
От этого зрелища почему-то внезапно защекотало в носу. Тамара вновь потянулась рукой к лицу, не успев толком прикоснуться к кончику носа. Короткий чих, больше похожий на писк маленького животного, раздался в тишине спальни.
— Отлично, — произнесла девушка, шмыгнув носом и окончательно сползая с кресла вниз.
Пролежав на полу минуты две, Тамара почувствовала, что её потихоньку клонит в сон и неосознанно дёрнулась, вырывая себя из состояния дрёма. Нога ощутимо ударилась о колёсико кресла, окончательно возвращая её в реальность.
— Всё равно не встану, — пробормотала девушка, потирая ушибленное место другой ногой.
Над головой щёлкнул и завибрировал уведомлениями телефон, оставленный почти на самом краю стола.
— Нет, только не это.
Телефон щёлкнул снова. И ещё раз.
Уведомления приходили через каждые пять-десять секунд, раздражая хозяйку всё больше.
В конце концов она неохотно приподнялась с ковра, послужившего ей не очень мягкой подстилкой.
— Бля, если это Ческо, клянусь, я!..
Слова застряли в горле, так и не сложившись в полноценную угрозу. Темные брови медленно сошлись на переносице, образуя небольшую морщинку на лбу.
Телефон в ее руке продолжал вздрагивать и вспыхивать новыми сообщениями.
19:36. Ирене: Нужно поговорить
19:36. Ирене: И не вздумай меня игнорировать
19:36. Ирене: Как в прошлый раз
19:37. Ирене: Чёрт, тебе так сложно ответить на одно блядское сообщение?
19:37. Ирене: Ты круглые сутки не расстаёшься с телефоном, так что не притворяйся, что не видишь этого
19:37. Ирене: ВОЗЬМИ ЧЁРТОВУ ТРУБКУ
Экран снова загорелся. Теперь уже вызовом блондинки, которая явно была настроена решительно.
«Может, если я сейчас не отвечу, она поймет, что я занята. Мало ли чем я могу заниматься».
Вызов завершился.
19:40. Ирене: Я знаю, что ты не вылезаешь из дома сейчас. В любом случае, я уже почти приехала. Буду у тебя через 10 минут. И я выломаю твою блядскую дверь, если ты не откроешь
Тамара ухмыльнулась. Некоторые вещи не меняются. И многие обстоятельства не способны остановить это явление под названием "Ирене Феррейро", даже если это чрезвычайное положение.
Оглянув пространство вокруг себя, девушка не обнаружила особого беспорядка. Разве что её стол был завален мелким мусором, раскрытым скетчбуком, вырванными листами с набросками песен, большой кружкой в виде головы робота, на дне которой лежали склизкие от сока шарики.
Брюнетка перегнулась через стол и приоткрыла окно, впустив в спальню застывший, припыленный воздух. Внезапный порыв ветра, гулко ворвавшийся в комнату, недвусмысленно намекал на скорую грозу. Тамара немного задержалась в таком положении, блаженно потянув носом и прикрыв порозовевшие веки. Святая Мария, как хочется на улицу. Подставить под эти порывы не лицо, а тело.
Оставив окно приоткрытым, девушка снова осмотрелась. На полу, у одной из ножек кровати, валялась серая футболка и пижамные штаны. На секунду ей захотелось оставить всё как есть, просто чтобы посмотреть на лицо Ирене, которая точно не оставит её раскиданные по полу вещи без внимания.
— Похер. Всё равно рано или поздно придётся убирать, – выдохнула Тамара, наклоняясь за вещами.
И, на ходу насвистывая мелодию, покинула свою спальню.
Проходя мимо комнаты Ронни, девушка остановилась. Из его спальни отчётливо доносились звуки включенного на полную громкость телевизора. Осторожно заглянув внутрь, брюнетка увидела спящего отца, одной рукой прижимавшего к груди пульт, а второй — ещё не открытую банку пива. Громкая эмоциональная речь испанского футбольного комментатора не замолкала ни на секунду и прерывалась лишь храпом самого Фернандо.
Приблизившись к кровати, Тамара подцепила две опустевшие банки пальцами, а две не начатые распихала по карманам своих шорт, одну выудив прямо у заснувшего отца из-под носа.
— Совсем стареешь, чувак, — улыбнулась девушка, убавляя орущего комментатора до нормального уровня. — Унесло с двух банок, кто бы мог подумать.
Напоследок чмокнув Ронни в его недавно покрашенную, переливающуюся фиолетовым шевелюру, Тамара направилась в ванную.
Как бы она ни старалась, а мысль о приближающейся к её дому Ирене не выходила из головы. Ни когда она забрасывала вещи в стирку, ни когда сполоснула холодной водой лицо.
Ирене не бывала у неё дома с прошлого года. С тех пор, как у неё появилась девушка, блондинка забыла дорогу сюда. Видимо, теперь, когда в её жизни появился более важный человек, маршрут до дома новой пассии занял соответствующее место. В животе что-то неприятно кольнуло.
«Это из-за хлопьев, — подумала Тамара, возвращая очки на переносицу, — ты питаешься ими уже целую неделю, вот желудок и бунтует».
Она уже хотела загрузить в стиральную машину порошок, когда услышала надрывную трель домофона. Пунктуальна как всегда. Пакет со стиральным порошком с глухим стуком был опущен на крышку машины.
— Господи, и чего ей у себя дома не сидится, – шипела Тамара, надеясь, что эта непрекращающаяся трель не разбудит Ронни.
Застыв у двери, она нажала кнопку ревущего домофона.
— Да?
— Пизда. Дверь открой, — послышался приглушённый недовольный голос, хозяйка которого явно не была наделена терпением.
Тамара закатила глаза и снова нажала на кнопку домофона, на этот раз впуская Ирене внутрь.
Путь от первого этажа до её квартиры не должен был занять много времени, тем более с исправно работающим лифтом. Поэтому Тамара открыла входную дверь и, оперевшись о косяк, принялась ждать свою коллегу, попутно проглядывая ленту Твиттера. По коридору скользкой змейкой струился сквозняк, обдувая её голые ноги. Спустя полминуты лифт в конце коридора оповестил о прибытии и открылся, выпуская наружу хмурую, как небо за окном, Ирене. Её глаза сверкали подобно грозовым молниям, угрожающе вглядывающимся в хрупкую фигуру брюнетки, привалившейся к двери. Собственно, кроме глаз, ничего и не было видно. Лицо Ирене скрывала медицинская маска.
Тамара не сдержала смех и прикрыла лицо рукой. Ладно, встретиться с Ирене стоило хотя бы ради этого момента.
Ирене стремительно приближалась к веселящейся брюнетке и у самого порога остановилась.
— Заткнись уже, — Ирене пнула её увесистым пакетом по бедру, снимая свободной рукой тряпку, которая только мешала ей дышать.
Щеки блондинки горели так же отчаянно, как совсем недавно горел заревом закат в комнате Тамары.
Ирене выглядела как обычно. Ничего особенного. Светлые волосы, отливающие золотом даже в тусклом свете коридорных ламп, красиво заплетённые в косичку. Две свободные пряди изящно обрамляли лицо. Яркие голубые глаза укоризненно смотрели в теплые карие.
Сердце, которое так долго убеждало, что оно никого не любит, вздрогнуло в самый неподходящий момент.
«Предатель», — Тамара мысленно дала несносному органу пинка.
Ирене выглядела как обычно. И этого было достаточно, чтобы все внутренности Тамары перевернуло за секунду.
— Ты же знаешь, что эта херня не работает на здоровых людях? — Тамара кивнула головой на карман в джинсах Ирене, в который она наскоро пыталась затолкать ткань.
— Да ну? — брюнетка утвердительно усмехнулась. – Ну, попробуй доказать это моей маме. И заодно убеди её, что ты тут не умираешь от голода и мне необязательно было тащить через весь город килограммы гуманитарной помощи.
Ирене грубо пихнула ей в грудь тот самый пакет, которым огрела при встрече. Тамара заглянула внутрь и обнаружила, что он полон разнообразных контейнеров, отличавшихся по цвету и размеру.
— Сюзанн отправила мне гонца с едой? — блондинка фыркнула, глядя на по-детски счастливую улыбку Тамары и горящие глаза. — Боже, я люблю её. Клянусь, я бы женилась на ней, но она никогда на меня не посмотрит.
— А ты предложи, не сомневаюсь, она тут же бросит Хесуса и выйдет за тебя, — Ирене скрестила руки на груди и поёжилась. На девушке из верхней одежды была только спортивная ветровка, которая вряд ли могла согреть хоть кого-то. — Ты меня впустишь или нет?
— А ты ещё не собираешься обратно? – Тамара продолжала веселиться, раздражая Ирене внезапно поднявшимся настроением. – Ладно, так и быть, не оставлять же тебя на улице. Говорят, что там сейчас не безопасно, и всё такое.
— Иди в задницу, — ответила блондинка, проходя мимо смеющейся певицы с гордо приподнятой головой.
Тамара щёлкнула замком и застыла у двери, давая себе небольшую передышку. Было не так уж и сложно. Возможно, если ей удастся угомонить эти мурашки по всему телу, то всё пройдет гораздо легче.
Ирене быстро сбросила в коридоре новенькие белые кроссовки, разрисованные, очевидно, собственной рукой, и прошла вглубь квартиры, оставив Тамару наедине со своими мыслями.
Девушка прикрыла глаза и вдохнула полной грудью, прямо как перед тем самым погружением в бассейн. Духи блондинки тянулись за ней шлейфом, и, подобно морякам, плывущим на зов сирен, Тамара плыла за этим запахом.
Да, вечер определённо будет интересным.
***
Тамара шуршала пакетом, вынимая все имеющиеся контейнеры наружу и складывая их аккуратными стопками. Ирене наблюдала за ней, подперев подбородок двумя руками.
— Пятнадцать.
— Ага.
— Она прислала мне пятнадцать контейнеров с едой.
— Я знаю. Угадай, кого она заставила складывать это всё?
— Надеюсь, этим занимался Виернес. Тогда есть шанс, что никто не отравил мою еду по дороге.
Ирене подняла средний палец, не меняя положения, в котором сидела.
— Ты голодная? — заботливо поинтересовалась брюнетка, игнорируя жест, направленный в её сторону. — Если что, в холодильнике куча еды. А ещё Ронни сегодня готовил пиццу.
Ирене подняла голову и обвела кухню взглядом, который Тамара не могла прочитать. Эти стены словно придавили девушку её собственными воспоминаниями. Она хотела бы вытравить из головы их многочисленные завтраки за этим столом. Она хотела бы не коситься украдкой на стул, стоящий с противоположной стороны. На той стороне чаще всего сидела Тамара.
Ирене не выносила расстояния между ними, когда они были наедине, и непременно усаживалась на колени к Тамаре, постоянно отвлекая ту поцелуями с самого утра.
Блондинка встряхнула головой, отгоняя эти мысли, но они продолжали зудеть в её сознании. Тамара поджала губы, прекрасно понимая, почему её бывшая девушка задерживается взглядом на определенных предметах.
— Нет! Тами, пожалуйста! — Ирене засмеялась и продолжила уворачиваться от щекочущих её поцелуев. — Прекрати, сейчас придут ребята!
— Алекс сказал, что они вернутся только к вечеру, так что не выдумывай, — возразила брюнетка, покрывая красное от смущения лицо Ирене нежными поцелуями. — Ну же, красотка. Поцелуй меня.
Ирене сидела на островке, куда её со смехом подняла Тамара, когда их догонялки закончились ловкими объятиями певицы.
Блондинка притянула девушку ближе, тесно сжимая её талию с обеих сторон. Полные губы легкими дразнящими поцелуями кружили над губами брюнетки, отстраняясь всякий раз, когда Тамара пыталась поймать их. Пальцы перебирали тёмные и фиолетовые пряди, плавно переходя к выбритому затылку. Она знала, что Тамара обожает, когда она прикасается к ней в том месте. И брюнетка моментально отозвалась на мягкие почесывания, уткнувшись кончиком носа в горячую точку на шее своей девушки.
— Господи, я обожаю тебя. Я люблю тебя.
Ирене остановилась и затаила дыхание.
— Я хочу быть с тобой.
Тамара мягко целует Ирене в уголок губ.
— Хочу летать с тобой.
Ещё один поцелуй в ямочку на подбородке.
— Играть с тобой.
Настойчивый поцелуй в губы, на который Ирене отвечает, слегка приоткрыв рот и впуская язык Тамары внутрь.
— Хочу всё это, моя любовь.
Тамара отстранилась и заглянула в немного растерянные глаза напротив. В её теплых янтарных плескалась нежность. Руки Ирене обвили шею брюнетки. Они обе чувствовали, что что-то происходит сейчас. Что-то неуловимо важное. То, что они пронесут с собой через всю жизнь. Та самая, настоящая любовь, от которой у людей пожилого возраста слёзы на глазах и юность в сердце.
— Я тоже люблю тебя, Тами.
Улыбка Тамары могла бы осветить весь этот мир в тот момент, а её сердце звучало громче всех оркестров.
— И я хочу всё это с тобой.
Тамара сглотнула образовавшийся ком в горле и исподлобья посмотрела на Ирене. Голубые глаза глядели сквозь мебель, пространство и время, на призраков их счастливого прошлого.
— Может, переместимся в гостиную? — после минуты невыносимого молчания Тамара решила, что находиться здесь уже невозможно. Ирене моргнула несколько раз, фокусируя взгляд на ней. — Там хотя бы телик есть.
***
В гостиной, действительно, был телевизор, и по нему даже шла какая-то документалка про чудовищ подводного мира. Они сидели совершенно по-разному: Ирене теребила собственную косу, поджав одну ногу под себя, а Тамара по привычке поставила ноги максимально далеко друг от друга и почти задевала коленом бедро блондинки. Белая акула на экране возбуждённо искала добычу, сверкая чёрными глазами-бусинками.
— Ты хотела о чём-то поговорить, — подала голос Тамара, вынимая из карманов шорт потеплевшие банки пива и протягивая одну из них девушке слева.
В темноте, уже окутавшей своим пологом всю квартиру, трудно было разглядеть выражение лица Ирене. На помощь пришел экран, который загорелся ярким белым светом, транслируя поверхность атлантического океана. Блондинка мрачно приняла протяную ей банку, всеми силами пытаясь не соприкоснуться при этом с чужими пальцами. Аргентинка сжала свободную ладонь в кулак и опустила его между ними.
— Как здорово, что ты всё-таки соизволила прочитать мои сообщения, — сказала Ирене, открывая своё пиво, которое Тамара, видимо, изрядно растрясла по дороге. Жидкость с громким шипением вырвалась из открывшейся банки и забрызгала собой всё в радиусе трёх метров, облив джинсы и ветровку вскочившей блондинки. Тамара медленно вернула ушко жестяной банки в исходное положение и потерла щёку, на которую попали брызги. Она едва сдерживала смех, прикусывая нижнюю губу.
— Блять! — Ирене принялась стряхивать моментально впитывающиеся капли, всё ещё держа полупустую банку в руке. — Это даже не моя ветровка, что я теперь скажу Саре?
Всю весёлость Тамары как ветром сдуло, стоило произнести это имя вслух. Оно чужое здесь, прямо как и её одежда.
— Эти пятна можно как-нибудь отстирать? — блондинка расстегнула молнию и, скинув голубую ветровку с плеч, протянула сидящей в той же позе Тамаре. Под ветровкой, как оказалось, была только белоснежная футболка с выделенным красным контуром чеширского кота.
Брюнетка с задумчивым видом разглядывала вещь на расстоянии вытянутой руки, держа её двумя пальцами за воротник.
— Ну, я знаю один способ,— ответила девушка, вставая со своего места и глядя на расстроенную Ирене. Эта неподдельная печаль хуже пистолета. Она расстраивается из-за какой-то шмотки, которая на вид стоит меньше, чем банка пива, испортившая её. — Но чтобы вывести пятна, понадобится бензин.
— Господи, у Хесуса точно есть, я спрошу у него, — облегчённо выдохнула Ирене, ладонью остужая лоб. Тамара крепче сжала влажную ткань в руках. — А как именно выводить? Есть какая-то особая технология?
— Конечно, — брюнетка невинно покрутила вещицу в сжатом кулаке. — Обливаешь её полностью бензином и поджигаешь, отойдя на безопасное расстояние. Пятен как ни бывало.
На несколько секунд повисла тишина, которую можно было разрезать ножом. Даже телевизор словно притих от этого напряжения. Ирене немигающим взглядом смотрела на девушку перед ней. Последней каплей в чаше терпения стала немного самодовольная кривая улыбка на лице Тамары. Одна из любимых ею когда-то.
— Ты идиотка, — ледяной тон Ирене никак не повлиял на гордо ухмыляющуюся аргентинку. — Самая настоящая. Хочешь знать, о чём я хотела поговорить? Почему рвалась через весь чёртов Мадрид? С грёбаным пакетом, который всучила мне моя мать, чтобы порадовать твою тощую надменную задницу.
Тамара прикусила щёку изнутри, сглатывая обидные слова.
— Я хотела, чтобы между нами были нормальные человеческие отношения. Как это принято в цивилизованном обществе, где люди уважают выбор друг друга. Ты каждый раз не слушала меня, игнорировала или попросту избегала встреч. Мне не хватало тебя. Меня сжирало чувство вины и тоски по тебе. Я хотела вернуть хотя бы наше общение. И я надеялась, что сейчас, когда ясно, что я в отношениях с другой, ты, наконец, примешь мой выбор и захочешь быть моим другом. Лучшим другом, который знает меня лучше, чем моя семья.
Глаза Ирене блеснули слезами, она раздражённо утёрла их, не позволив пролиться по щекам.
— Но теперь я вижу, что это невозможно. Между нами невозможны дружеские отношения. Ты невыносимая. Для тебя не существует чувств других людей, только твои собственные. Думаешь, только тебе было тяжело? Ты просто чёртова эгоистка!
Тамара молча стояла, впитывая каждое слово и каждую слезинку, выступавшую на её невероятно голубых глазах. Она могла бы разглядеть их сияние в кромешной темноте, не подсвеченной ничем. Она никогда не хотела быть причиной этих слёз. Поэтому и ушла в тень, прихватив с собой свою никому не нужную любовь и чувства, которые внезапно стали обузой. Она никогда не хотела причинять ей боль. Только не ей. Полгода жить в состоянии автопилота и не сойти с ума. Не попадаться на глаза, не писать, не звонить. Не напоминать о своем существовании. Видеть её пропущенные и каждый раз удалять. Иногда не поднималась рука. Но она научилась. С появлением Сары сдерживать себя стало невыносимо тяжело. Девушка словно тыкала Тамаре в лицо своё превосходство. У неё было намного меньше привилегий в своё время. Её любили намного тише. И, стоя сейчас перед разъярённой Ирене, Тамара даже не уверена, что её любили.
— Эгоистка? – ядовитое слово прошлось по глотке, дальше в пищевод и осело в желудке. — Ты много знаешь об эгоизме, Ирене? Всё, что я делала, я делала ради тебя. Я не хотела смотреть в твои глаза и видеть, что для меня там осталась только жалость. Тебя пожирало чувство вины? Ты бы захлебнулась в нём, не исчезни я из твоей жизни. Ходячее напоминание. Даже мой голос стал бы для тебя пыткой. Как долго ты вздрагивала, случайно заметив в толпе фиолетовые пряди и как скоро тебя отпускало, когда ты обнаруживала, что это не я?
Ирене обхватила себя руками, чувствуя безумный холод тех дней.
— Я хотела увидеть тебя в этой толпе, — прошептала девушка, кусая губы. – Ты права, я вздрагивала, каждый раз, когда замечала поблизости кого-то, кто напоминал тебя. Но меня не отпускало. Всякий раз сразу становилось понятно, что это не ты, и я чувствовала себя паршиво. Как можно перепутать разочарование с облегчением?
— У тебя случалось путать любовь с симпатией, — Тамара сухо пожала плечами. — Ничего нового.
— Не смей так говорить, — Ирене попыталась вырвать испорченную вещь из рук Тамары, чтобы отбросить подальше, но хватка у брюнетки была сильной и ткань просто разорвалась, не выдержав давления.
Тамара хмуро взглянула на кусок тряпки в своей ладони и позволила ей выпасть из руки в растёкшуюся на полу лужу. Она подняла глаза на притихшую Ирене.
— Я совру, если скажу, что мне жаль.
Ирене отрешённо кивнула и бросила остаток ветровки в то же место, образуя небольшую кучу.
— Ты ненавидишь меня теперь? – тихий голос прозвучал так отчётливо, что Тамара сама поёжилась от своего вопроса.
Ирене покачала головой, кончик косички повторял ее движения. Тамара поймала завиток и потерла между пальцами.
— Из-за этого? — блондинка горько усмехнулась. — Если честно, не знаю, что тебе нужно сотворить, чтобы я искренне возненавидела тебя. Даже если ты сделаешь что-то ужасное, я буду долго злиться. Очень долго злиться. Возможно, я буду в бешенстве. И, в итоге, всё равно найду тебе тысячу оправданий. Это ужасно.
Ирене сделала шаг впёред, становясь совсем близко к певице. И невольно покраснела от её следующих слов.
— Знаешь, нет ничего страшного, если ты всё еще скучаешь по мне немного. Не смущайся этого чувства.
Тамара задумчиво продолжала играть с золотистыми кончиками. Блондинка неотрывно смотрела на то, как её волосы вьются, кружась вслед за ловкими пальцами Тамары.
— Ирене, можно ещё один вопрос?
Девушка кивнула.
— Почему ты не пришла и не сказала мне всё это раньше? Скажем, в том же июле. Или августе. Осенью? В декабре? Да в любое время, когда всё еще можно было бы исправить.
Голубоглазая перехватила тонкую кисть, вынуждая отвлечься от её волос. Светлые брови недоверчиво приподнялись.
— А ты бы рискнула прийти и встретиться с наглухо запертой дверью? После сотен звонков и сообщений стало понятно, что ты меня не впустишь. Я и сегодня не была уверена, что меня не развернут и не отправят обратно. Когда лето закончилось, меня начинало трясти от одной мысли о встрече с тобой. Если бы не Рут, не знаю, как бы я вообще появилась на съемках.
Тамара вспомнила, как Рут точно так же помогала ей пережить прошлое лето. Она видела, что подруга разрывается между ними, и от этого было ещё больнее.
— Мы много разговаривали. В итоге, выслушав всё, я пришла к выводу, что мы обе не были готовы к этим отношениям. Ни ты, ни я.
Карие глаза неотрывно наблюдали за каждым движением блондинки. Припухшие от слёз губы мягко поцеловали её холодные пальцы.
— Иногда любви не хватает, Тами, и люди расстаются. А иногда её так много для одного человека, что он не знает, что с ней делать и как с этим жить.
Тамара слишком долго ждала этого момента. Она уже и не надеялась, что он когда-нибудь наступит. Тем более перед самым финалом, когда потерпеть оставалось совсем немного. Аргентинка наклонилась и мягко прижалась губами к едва заметной ямочке на подбородке. Как тысячу лет назад, в другой жизни, в соседней комнате. Ещё одна слезинка капнула вниз.
— Поцелуй меня, красотка.
Тамара не помнит, как именно она произнесла эти слова. Она даже не уверена, что они были произнесены вслух. Она лишь знает, что спустя несколько мучительных секунд Ирене поцеловала её, очерчивая пальцами линию скулы. А ещё спустя полминуты они, спотыкаясь, пытались добраться до её спальни.
Ирене не отпускала сцепленных в замок рук ни на секунду. Ей казалось, что если она сейчас отпустит, позволит Тамаре отстраниться, то ей самой уже не хватит смелости продолжить.
Дверь с шумом ударилась о стену и тут же захлопнулась, стоило им немного пройти внутрь. Здесь гроза звучала громче и было темнее, чем в коридоре. Но они обе отлично помнили, куда именно нужно идти, чтобы добраться до нужного места.
Влажные поцелуи звучали убедительнее любых признаний. Тамара оторвалась от любимых губ, когда почувствовала, что её колено упёрлось в деревянный каркас кровати. Подставив свою ладонь под голову Ирене, Тамара проследила, чтобы та случайно не ушиблась о стену, к которой тесно примыкает постель. Едва дыша, аргентинка попыталась как можно скорее стянуть с себя толстовку, но очень быстро запуталась в собственной одежде.
— Тише, подожди, Тами, — Ирене остановила резкие движения брюнетки, которая грозила навредить себе в таком положении. Проникнув руками под толстовку, она успокоила хаотичные движения. Аккуратно приподняв ткань за края, блондинка потянула её верх. — Вот так.
Тамара замерла, когда толстовка была сброшена. Теплые ладони Ирене продолжали своё путешествие по стройному телу. В ответ она лишь вцепилась в футболку девушки, комкая ее в своих руках. Нащупав лицо, а после и гладкие губы, блондинка снова поцеловала их, чувствуя, как её медленно укладывают на спину и нависают сверху.
— Ты точно этого хочешь? — это было важно узнать сейчас, когда всё еще можно остановить. Она бы не выдержала мучиться угрызениями совести, думая, что Ирене сделала это под её натиском. — Знаешь, мы можем…
Ирене притянула её ближе, оставив цепочку поцелуев на изящной шее. Не сдержавшись, она приоткрыла полные губы и слегка втянула в себя нежную кожу, зная, что скоро на этом месте расцветет доказательство этой ночи. Тамара с шумом выдохнула, но продолжила ждать ответа. Ирене знала, что убедить её можно только одним способом.
— Я хочу этого, Тами. Я хочу всё это с тобой.
Тамара сглотнула и снова принялась целовать девушку под ней, теперь уже позволяя себе более смело прикасаться к её телу. Рука проникла под футболку и погладила упругий живот, прошлась по рёбрам, находя по памяти участок, где у блондинки была набита татуировка. Желание поцеловать её там стало непреодолимым, и, с характерным звуком прервав углубленный поцелуй, Тамара спустилась вниз, задирая мешающую футболку всё выше.
— Погоди, — сбившееся дыхание Ирене сделало её шепот почти неразличимым, но Тамара услышала и подняла голову. — Я хочу видеть тебя.
Аргентинка мысленно отругала себя за то, что сама не догадалась включить освещение, и набросилась прямо так, будто ей всё равно. Она приподнялась и нашарила на столе пульт от подсветки, предварительно уронив всё, что на нём лежало. В комнате послышался смех блондинки, после которого Тамара щёлкнула одной из кнопок и вся комната окрасилась в синий. Ещё один щелчок — и синий исчез, загорелись лишь несколько слабо подсвеченных ламп по краям потолка.
— Теперь ты меня видишь.
Ирене не знала, почему, но глаза Тамары были совсем другими ночью. Они постоянно меняли оттенок, перетекая из янтарного в карий и обратно.
Без её поджарого тела рядом было пусто. Ирене подняла руку и, переплетя их пальцы, вернула Тамару в исходное положение. Все ещё мокрые от пролитого пива джинсы и шорты были сброшены вниз.
Стало невыносимо жарко, когда губы Тамары с влажным причмокиванием по очереди прижались к возбужденным соскам. Она целовала каждый сантиметр открывшейся кожи, вырывая из груди блондинки рваные вздохи.
Слова неразборчивой вереницей срывались с губ, мешаясь со стонами и сбивчивым дыханием. Ирене запустила ладонь в волосы Тамары и притянула девушку для еще одного поцелуя. Горячий язык брюнетки лишь слегка соприкоснулся с её собственным, но этого хватило, чтобы из девушки вырвался очередной стон.
— Расплети волосы, — между поцелуями пробормотала Тамара, поглаживая бёдра блондинки, обвивающие её за пояс.
— Что?
Ирене шумно втянула воздух, когда почувствовала, что её нижнее бельё давно покинуло хозяйку и губы Тамары тесно прижимаются к самой чувствительной точке на её теле. И затем она просто остановилась, покрывая крошечными поцелуями шею и грудь блондинки.
— Расплети волосы, Ирене.
— Сейчас?!
— Да.
Нетерпеливо выдохнув, Ирене принялась расплетать свою косичку. Она пыталась вернуть ощущения близости, ёрзая под девушкой со стальными нервами. Тамара заметила этот трюк и сместилась немного ниже. Пальцы мелко дрожали, но спустя несколько мгновений золотистые волосы волнами рассыпались по подушке.
— Довольна? — Ирене приподняла одну бровь и расположила руки там, где им было самое место, с наслаждением сжав ягодицы брюнетки.
Брюнетка снова прижалась к ней своим естеством, одновременно накрывая её приоткрытые губы и срывая новые поцелуи. Грудь и живот Тамары скользили в миллиметрах от разгорячённого тела девушки. Ирене застонала и пыталась влиться в ритм, плавно выгибаясь навстречу аргентинке.
Спустя несколько минут полной эйфории и громких стонов, Ирене почувствовала, что Тамара ускоряется, приближая их обеих к финалу. Оргазм накрыл её первой, отдаваясь пульсацией во всём теле и искрами в глазах. Брюнетка никак не могла дотянуться до этой вершины, балансируя на грани удовольствия.
Ирене знала, что именно нужно сделать, чтобы она перешла эту грань. Вместив между ними свою левую ладонь, она раздвинула влажные лепестки половых губ и, найдя заветный бугорок, слегка надавила, одновременно шлёпнув девушку по ягодице правой рукой.
Тамара вскрикнула и зажмурилась, в последний момент успев опереться на руку и не придавить собой Ирене. Она медленно опустилась рядом, зарывшись лицом в светлые волосы. Их дыхание всё еще было далеко от умеренного, а сердца бились практически в одном неуловимом ритме, когда брюнетка услышала звук пришедшего на телефон уведомления. Ирене заснула почти сразу, просунув колено между ног Тамары и обняв девушку со спины.
Аргентинка потянулась к телефону, который выпал из кармана и валялся на полу рядом с футболкой Ирене. Разблокировав экран, Тамара не поверила. Не может быть, чтобы жизнь была такой сукой. Ирене почесала кончик носа, потеревшись об её обнаженную спину.
@sarasocass подписалась на Ваши обновления.
Комментарий к luv us again.
мёртвая.
прости, Кау, обещаю, я больше не буду.
P.S. Лав мне нагло врёт. Я знаю.
========== black f!ngеrna!ls. ==========
Августовские ночи в её родной деревне всегда были особенными.
Только здесь, в окружении друзей детства и всей своей не маленькой семьи, она чувствовала себя окружённой любовью и теплотой. Только здесь Ирене чувствовала себя в безопасности.
Словно ей по-прежнему десять и она абсолютно свободна от всего, что было в прошлом, потому что прошлого не существует, а будущее ещё так далеко.
Да, Мадрид чудесен и полон людей, которых она любит, но, Мадрид выжег её дотла за эти несколько месяцев. Пуэбло – это место её силы.
Ирене сидит на ступеньках веранды и потягивает початую бутылку ледяной “Эстреллы”. Всего вторая, но звёзды над её головой уже немного кружатся в своём причудливом танце. Наверное, организм отвык, что в него вливают что-то крепче воды. В последнее время, она забыла о тусовках и чаще зависает на тренировках.
Зависала, пока была в Мадриде. Здесь же ей можно отдохнуть от всего. Кроме самых навязчивых мыслей, которые не желают покидать её, куда бы она не бежала от них.
Её ежедневная лента полна красивых девушек и парней, а директ завален сообщениями, но, Ирене интересен только один диалог и именно он сохраняет молчание уже несколько недель.
Она ненавидит себя за то, что ещё ждёт чего-то от неё. Она ненавидит себя за то, что струсила в тот момент, когда больше всего от неё требовалась смелость. Палец зависает над фотографией Тамары в крошечном окошке.
***
Холодный порыв ветра змейкой прокрался из раскрытого настежь окна, аккуратно прополз по полу и, добравшись до постели, накрыл собой одинокое тело спящей девушки. Ирене даже во сне почувствовала, как заледенела её обнажённая кожа и нахмурилась, поведя плечом.
Неприятное ощущение сковало её мышцы, мешая вновь погрузиться в восхитительный мир снов, в котором руки Тамары были повсюду и уж они бы точно не позволили ей замерзнуть.
Блондинка неохотно открыла сонные глаза и попыталась нащупать в тёмном силуэте рядом с собой девушку, но её ладонь смяла лишь сброшенное одеяло, которое, скорее всего, она сбросила с себя сама.
Девушка потянулась к рабочему столу, что был как всегда завален разного рода вещами аргентинки и где, по привычке, она оставила свои очки, когда они...
Ирене покраснела. Её пухлые губы всё еще горели от нетерпеливых и страстных поцелуев Тамары. Вот у кого действительно горячая кровь, способная растопить на своём пути любой лёд. В комнате темно и она споткнулась несколько раз, пока добралась до шкафа с одеждой. Даже в кромешной темноте она помнила, где лежат её толстовки. Закутавшись в мягкую ткань, она попыталась найти своё нижнее бельё, но нашла только джинсы и согласилась на них.
Она немного утонула в одежде аргентинки, потому что чёрная, как смоль, толстовка была ей велика и доставала до бёдер, скрывая их до половины. Ирене была уверена, что толстовка великовата и самой Тамаре.
— В этом доме нет вещей соответствующих твоему или моему реальному размеру! — смеясь воскликнула Рончесе, видя, как округлились голубые глаза, тогда ещё не её девушки, от одежды предоставленной ей в одну из первых ночёвок в этом доме. — Ты можешь спать голой, если хочешь, но к размеру всё равно придётся привыкнуть.
И Ирене действительно привыкла. Вросла в этот размер и, с тех пор, большинство толстовок в её собственном гардеробе были такими же огромными и уютными. Ирене знала, что это просто её воображение, но ей казалось, что когда она надевает их, она оказывается в кольце любимых, тёплых рук брюнетки.
В кармане джинс завибрировал телефон — десяток пропущенных звонков от Сары и ей уже страшно заходить в директ. Она звонила весь день, но Ирене морально не была готова услышать её голос, зная, к кому она поедет ближе к вечеру.
— Нет, пожалуйста, не сейчас, подожди с претензиями хотя бы до утра, — пробормотала она, блокируя экран.
Блондинка тихонько выбралась из спальни, постаралась аккуратно передвигаться по дому; она не знала, спит ли Ронни, но, наверняка, спит и ей очень не хотелось будить его своим шумом.
В гостиной Тамары не оказалось, ровно как и беспорядка, который они здесь устроили. Пол был чист, а телевизор приглушённо показывал одну из серий “Рика и Морти”. На секунду время остановилось и, Ирене почувствовала словно, она никогда не уходила из этого дома в слезах. Словно, она никогда не слышала тех ужасных слов, от которых кровь до сих пор стынет в её жилах. Абсолютное счастье поглотило её. Эти стены оказались свидетелями множества волшебных моментов, которые она никогда не сможет забыть. Каждая картина, каждая книга на стеллаже и даже этот до жути неудобный диван — они навсегда въелись в её память, как и она в их.
Предметы были не так важны, как человек, который придавал им ценность. Вся ценность этих вещей была сосредоточена в Тамаре. Всё, к чему она прикасалась, что носила и на чём когда-либо играла.
Ирене бродила по квартире до того момента, пока не обнаружила главную ценность этого дома на её кухне. Брюнетка стояла к ней лицом и одной рукой опиралась на столешницу, а другой что-то быстро печатала в телефоне. В этой комнате был включен приглушённый свет, что позволяло видеть черты её напряжённого лица.
Несмотря на то, что голова девушки была опущена вниз, блондинка заметила, что чёткие линии её тёмных бровей сведены к переносице, а губы сжаты в жёсткую полоску. Она громко сопела, словно собеседник жутко выводил её из себя прямо сейчас. Будь она драконом, пламя её дыхания уже сожгло бы квартиру к чертям.
Ирене прикусила щёку и решила приблизиться к пышущей раздражением аргентинке — что бы там ни было, это ведь Тамара. Её Тамара.
Брюнетка заметила её, когда девушка уже подошла почти вплотную и легонько наступила на озябшие пальцы её босых ног своими.
— Твою мать, — вздрогнула аргентинка, и тут же выдохнула. — Ирене…
Ирене ухмыльнулась и прижалась к ней теснее, вытягивая руки и заключив их в замок на уровне затылка Тамары. Её окутал сладковатый аромат её духов и она поспешила усилить это головокружительное ощущение, уткнувшись в нежную кожу на шее девушки.
Она почувствовала, как аргентинка расслабилась в её руках, позволив Ирене усыпать медленными поцелуями её лицо и места, куда она только могла дотянуться.
Тамара нетерпеливо выдохнула и первая накрыла дразнящие полные губы поцелуем, свободной рукой зарываясь в мягкие волосы блондинки и притягивая ту ближе.
— Ты такая красивая, — прошептала аргентинка, между поцелуями, увлекая в них девушку вновь и вновь. — Безоговорочно красивая.
— Ты уже говорила, — заметила довольная Ирене, прикусывая и оттягивая её нижнюю губу.
— Знаю, но, я ничего не могу с собой поделать.
Ирене улыбнулась в припухшие губы напротив и позволила Тамаре зайти чуть дальше, отвечая на нежные прикосновения её горячего языка.
Телефон, который остался в правой руке певицы, снова разразился вибрирующими уведомлениями, заставив двух девушек разочарованно отстраниться. Тамара взглянула на экран и закатила глаза.
— Просто выключи его, — сказала блондинка, целуя её в уголок губ. Теперь, когда она получила к ним доступ, она не желала расставаться с ними ни на секунду.
— Я не могу, — вздохнула Тамара, просматривая сообщение и каждая следующая строчка будто высасывала из неё всю радость.
— Почему?
— Это твоя девушка, Ирене.
У Ирене всё похолодело внутри и она тут же оторвалась от своего занятия, словно её в тот же момент ударило током. Тамара горько усмехнулась и перевела взгляд на девушку, что стояла перед ней.
— Уже пару часов пытается выяснить, где ты и почему не берёшь трубку, — проговорила аргентинка, отвечая на немой вопрос, застывший в голубых глазах напротив. — Наверное, я самый очевидный из всех не очевидных вариантов в её списке.
Ирене сглотнула и отвела взгляд.
— Или, что вероятнее всего, она уже добралась до всех остальных раньше, и, теперь твоя очередь.
— Может быть, — согласилась брюнетка, печатая что-то в ответ.
Ирене попыталась прочитать диалог, но, делать это, когда экран в перевёрнутом положении не так-то легко и она решила спросить напрямую:
— И что ты ответила?
— Что мы с тобой страстно занялись сексом, а теперь ты сладко спишь голая в моей постели, — будничным тоном ответила Тамара.
Глаза Ирене не могли стать больше, чем они были в тот момент. Слова так и застряли в горле, её губы лишь беззвучно шевелились в попытке сказать хоть что-то. Может, поэтому Сара так отчаянно разрывала звонками её телефон. Тамара внимательно вглядывалась в её растерянное лицо и, с каждой секундой, в её глазах что-то прояснялось, в конце концов, превратившись чёткую, предопределённую грусть. Только губы были привычно растянуты в улыбке.
— Не волнуйся, я просто сказала, что ничего не знаю. Что мы не общаемся с последнего дня съёмок. Поэтому, я понятия не имею, где ты находишься.
— Тогда, почему она?..
— Всё остальное время она жалуется на тебя и ваши отношения, — Тамара пожала плечами, не отрываясь, глядя в испуганные голубые глаза. — Говорит, ты манипулируешь ею. Говорит, что любит, поэтому принимает любые правила твоей игры. Она даже готова писать твоей бывшей сообщения в два часа ночи, в попытках понять, всё ли с тобой в порядке, ведь твоя семья сказала, что дома тебя нет.
Ирене отступает, роняя руки по бокам и сминая ткань толстовки.
— Знаешь, что я поняла? — голос аргентинки разрезал гнетущую тишину между ними. Ирене спустя с десяток секунд подняла глаза выше собственных стоп, поняв, что Тамара ждёт от неё ответа и, она дала его ей, взглянув в её большие и печальные карие глаза. — Сара – это я из прошлого года. Только хуже, потому что я бы никогда не додумалась выпрашивать у каждого нашего знакомого твоё местоположение. Я понимаю, что она чувствует сейчас. Страх, растерянность, непонимание, вечные вопросы “что я сделала не так?”, отчаяние... Бесконечный список эмоций, который прилагается бонусом к твоей любви, Ирене. Как подарочный сертификат, от которого нельзя избавиться.
— Прекрати, — глаза Ирене наполнились слезами, но, она продолжала, голыми руками отталкивая острые шипы действительности. — У нас с тобой всё было совсем иначе. Я всегда любила тебя. С первой грёбанной секунды, как увидела тебя, в твой первый день со мной.
Ирене всхлипнула и позволила слезам скатиться по её щекам.
— Я всегда любила тебя. И всегда буду. Пока эта грёбанная планета вращается и пока я могу дышать. Я буду любить тебя. Даже когда ты уже не сможешь любить меня в ответ.
Тамара ухмыльнулась и провела кончиком большого пальца по её лицу, собирая солёные капельки. Она услышала то, что так долго хотела услышать от неё.
— Это я тоже знаю.
Ирене прикрыла глаза, позволяя этим рукам прикасаться к ней столько, сколько им захочется.
— Выходит, я обречена на всю жизнь, — выдохнула Тамара, вынуждая блондинку вновь посмотреть на неё. Аргентинка выглядела до жути уставшей. — Я не хочу чувствовать себя так, Ирене. Не позволяй мне чувствовать себя так всю жизнь. Пообещай, что ты попытаешься.
Ирене прикусила губу и, не выдержав её грустного взгляда, позволила себе рухнуть на её грудь, вцепившись в её руки, как в последнее спасение. Теперь её слезы впитывались в футболку Тамары.
— Я обещаю. Обещаю...
— Хорошо. Я тоже люблю тебя, жабка. И всегда буду.
***
Пустые бутылки из тёмного стекла сталкиваются друг с другом и звенят, разрушая мирную тишину вокруг, когда Ирене опускает одну из них рядом с другой. Они прокатываются друг за другом по полу веранды, останавливаясь где-то внизу. Феррейро горько усмехается, в стиле Тамары, собственным воспоминаниям.
Она попыталась. Правда, попыталась сдержать это обещание. Наверное, самое важное обещание в её жизни. Видимо, она всё ещё не готова любить Тамару так, как она этого заслуживает. Но, судя по последнему эфиру, который она только что увидела, кто-то вполне готов. Нынешняя девушка Тамары отдаёт ей всю свою любовь, на которую у Ирене никогда не было смелости.
— Чёрт бы тебя побрал, Рончесе. Как же я тебя ненавижу.
Её немного ведёт в сторону, когда она встаёт на ноги и вновь поднимает голову к звёздам. Она уверена, один из миллиардов этих огоньков принадлежит её аргентинке, потому что Тамара этого заслуживает. Ирене улыбается своим мыслям, а, после, начинает смеяться, до тех пор, пока её смех не переходит в всхлипы. Звёзды, расплавленные горячими слезами, плывут перед её затуманенным взором. Она держится за перила, не обращая внимания на глубокую ночь и лай разбуженных соседских собак. Ночной воздух сушит её слёзы и треплет короткие кончики её золотистых волос.
— Чтоб тебя, Тамара. Как же я люблю тебя…
Ирене пошатывается и заходит в дом, осторожно закрывая за собой дверь, она движется практически на ощупь в спальню. Её роняет на кровать гравитация, когда она спотыкается о бортик и лишь чистое упрямство заставляет её перевернуться на спину. Она всё ещё слабо улыбается, открывая профиль Тамары и просматривая её новые фотографии. Хмель прощает всё и она позволяет себе оставить пару комментариев под её новыми фотографиями, зная, что её в очередной раз проигнорируют.
В девичьей груди пустота размером с чёрную дыру. Она просто хочет почувствовать что-то кроме. Ирене раздумывает несколько минут, прежде чем решается и, вновь, только стены и мебель слышат её шёпот:
— Ты такая красивая. Безоговорочно красивая.
Её левая рука помнит все необходимые движения. Её воображение дорисовывает в голове образы и звуки. Она не отрывает размытого взгляда от её фотографий. Пульс с каждой секундой набирает скорость, стараясь поспеть за её пальцами. Ирене всхлипывает. Дыра в её сердце постепенно заполняется уже привычным теплом, согревая каждую клеточку её тела. С последним стоном блондинки, все звуки на фоне затихают.
Пуэбло погружается в сон, прихватывая за собой девушку, всю её боль и слезы, застывшие на кончиках “самых длинных диснеевских ресниц”. Она засыпает в одежде, не удосужившись расправить постель.
На экране её телефона до утра горит изображение девушки, которую она любит. И, вероятно, будет любить всю жизнь.