Как и было обещано, Гриммджоу возглавил «Хоугиоку», засветив лицо на трансляциях, пресс-конференциях и обложках таблоидов. Повышенное внимание к его персоне несказанно нервировало, но верный помощник в лице Улькиорры, с баночкой спасительных транквилизаторов, не позволял ему упасть лицом в грязь. Джагерджак был ему почти благодарен. Бесконечные интервью, бизнес-встречи, конференции, собрания и работа, работа, работа. Все выматывало и злило, но Гриммджоу был близок к цели, как никогда, и только потому держался.

Хоугиоку — новейшее слово в технологиях хранения данных высокопоставленных персон. Самое защищенное и дорогостоящее, которое могли себе позволить только элиты. Компания, во главе которой стоит высококлассный специалист, ее создатель и куратор — Гриммджоу Джагерджак. Средства инвесторов лились рекой, компания обменялась долями акций с «Эспадой», что позволяло Айзену и Гриммджоу взаимовыгодно сотрудничать. И именно поэтому два новых гиганта бизнеса встретились, чтобы пожать друг другу руки и улыбаться под вспышками прессы.

Гриммджоу злорадно потирал руки. Соуске доверил ему полное управление проектом, даже подсунул в качестве секретарши двоюродную сестру Трес Эспада, которой была девушка, которую Гриммджоу спасал из рук Карии. Все становилось на свои места. Неллиэль оказалась там не случайно, и это лишь сильнее злило Джагерджака, который даже не понимал, что с самого начала все было спланировано.

Но оно и к лучшему. Девчонку достойно натаскали, и она безукоризненно выполняла работу. Гриммджоу, который изначально проникся к ней симпатией и сочувствием, резко похолодел, когда понял, что Неллиэль совсем не невинная овечка, а еще один инструмент. И он так глупо повелся.

Куросаки должен был узнать новости. Нелл сама проболталась однажды, что встречалась с ним, и Гриммджоу, скрепя сердце, радовался. Все эти совпадения играли на руку его плану. Если его рыжее солнце увидел новости, значит, он уже поднял тревогу. Осталось только выждать подходящий момент.

Он даже позволил Айзену от души отыгрываться на нем. Наглотавшись таблеток, он разрешал ему творить со своим телом все, что тому заблагорассудится. К счастью, наутро он почти ничего не помнил, но, отмывая с тела каждое утро засохшую сперму, Джагерджак лишь рассеянно ухмылялся. А потом снова запаковывал себя в дорогущий костюм и выходил в свет.

Улькиорра прекратил ему надоедать своим присутствием — Соуске справедливо решил, что раз уж Гриммджоу теперь всегда на виду, то уж точно никуда не денется. И тем более не попытается связаться с Куросаки. После тех самых слов, Гриммджоу даже не заикнулся про их договор, который Айзен нарушил так играючи, зная, что сын больше не в силах сопротивляться. Убить себя ему не позволит гордость, а убить его не поднимется рука. Слишком серьезные игры они затеяли друг с другом.

Но Гриммджоу был практически счастлив. Он наблюдал за новостями в городе, в котором постепенно начали проявляться волнения. Словно кто-то резко напомнил людям, что в этом городе царит лишь бабло и влияние. В подворотнях грабили, насиловали еще пуще прежнего. Процент преступности рос с каждым днем, когда крупные корпорации начали давить малый бизнес. Гриммджоу был счастлив приложить к этому руку, хоть и знал, что его солнце собьется с ног, разгребая это дерьмо, и лишь это не давало ему выкрутить вентиль безумия до максимума, хотя он легко мог это сделать, учитывая, какая информация об элитах у него была. Сексуальное насилие, торговля людьми, коррупция, покупка влияния — все грязные дела были у него на руках, и он купался в этом, упиваясь мимолетной властью. Бизнесмены и чиновники с радостью передавали свои личные данные им, ведь были уверены, что Айзен и Гриммджоу на их стороне, и на их счету куда больше дерьма, казалось, что им взаимовыгодно прятать грязное белье друг друга. Счета за границей, обмен акциями, манипулирование рынком — все эти не совсем понятные, словно вышедшие из другого мира слова, на самом деле влияли на людей куда сильнее.

Ведь покажи им хотя бы ту же историю об убийстве Гинрея — и правление клана Кучики падет моментально. Гриммджоу давно нашел для себя путь выхода, и им был Ичиго. Ведь его рыжее солнце обязательно его пристрелит, и тогда Джагерджак расплатится по всем счетам. И обязательно утащит Айзена в ад следом за собой.

***

После нервного срыва в баре Ичиго отошел достаточно быстро, ведь понимал, что надо работать дальше, и теперь он чувствовал себя сжавшейся пружиной. Теперь они каждый вечер в кабинете Генрюсая устраивали собрания, на которых обсуждали план своих действий. Они следили за новостями, но никаких громких скандалов, связанных с «Хоугиоку» все не появлялось. Гриммджоу выдерживал паузу, ослаблял бдительность. Он светил рожей в прессе, и у Ичиго сжималось сердце, стоило ему увидеть его на обложках. Куросаки знал его слишком хорошо, чтобы не обольщаться улыбками. В глазах Джагерджака всегда была затаенная злоба и улыбался он не добродушно, а злорадно. Каждому, с кем виделся, словно предупреждал:

Я раздавлю и тебя. И твоего друга, который трахает детишек в своем особняке. И твою жизнь. Ты совершил большую ошибку, связавшись с Айзеном. Ты совершил большую ошибку, когда появился.

Урахара и остальные были обеспокоены не меньше, но Киске восхищался выдержкой Джагерджака и его планом. Генрюсаю стоило лишь подать знак, и он поднимет на уши все спецслужбы. Бьякуя был рад поучаствовать в уничтожении тех, кто предал его, а Ренджи был его безмолвной поддержкой.

А Ичиго же был детонатором, на который Джагерджак все же вскоре нажал.

В тот день новости начали разрываться от новостей, изобличающих мелких чиновников. Злоумышленники, которые предпочли остаться анонимными, разослали письма о том, что они взломали старую базу данных города, и поток получаемой ими информации лишь увеличивался в размере и важности. Они ничего не требовали взамен. Поначалу никто не обращал на это внимание. Первые недели все это было похоже лишь на заголовки желтой прессы, которые всегда были рады придумать сенсации про известных людей.

Куросаки ждал более явного сигнала, чтобы полностью быть уверенным, что Гриммджоу начал действовать. Джагерджак стал реже появляться в прессе. Этого все еще было мало. Скандалы в высших кругах набирали обороты. Куросаки выжидал, параллельно разрабатывая с Генрюсаем план захвата. Они усилили патрули на улицах. Преступлений стало меньше. Ямамото напряг социальные службы, теперь приезжих и выезжающих из города проверяли тщательнее. Они так даже смогли поймать нескольких контрабандистов и тех, кто был в розыске.

— Ичиго, Джагерджак действительно делает нам огромный подарок, очищая город от мелкой падали, — с неудовольствием ворчал в густые усы старый полицейский, — ты все еще уверен, что не стоит переходить к более решительным действиям?

— Нет, — отвечал ему бледный Ичиго, склонившись над столом и перебирая бумаги. — Мы ждем. Оно грохнет так, что мы точно не пропустим. И главное для нас — оперативно среагировать.

— И где же будет в тот момент Айзен, по-твоему? — спрашивал Бьякуя. — Разве он, едва запахнет жареным, не попытается улететь первым же рейсом?

— Нет, — Куросаки мечтательно прикрывал глаза и растягивал губы в предвкушающей улыбке. — Он не позволит ему уйти.

— Уж не простил ли ты его? — с опаской интересовался Ренджи. И Куросаки мотал головой:

— Нет. Я всажу ему в башку все патроны. И он даже не успеет сказать ни слова.

И он старался говорить это как можно решительнее, чтобы скрыть дрожь в руках. Чтобы скрыть то, что он старательно прятал даже от себя самого.

Он не сможет выстрелить. Не смог тогда, в квартире, когда Джагерджак стоял перед ним, готовый принять пулю. Не сможет и сейчас. Да, он малодушный сопляк, который не сможет убить главного злодея. Потому что этого самого злодея убьет другой человек. А Ичиго потом встретится с этим человеком лицом к лицу, и они будут вместе решать, как им поступить.

Был ли смысл убегать от своих чувств? Куросаки больше не мог себе лгать. Джагерджак прочно засел в его голове, настолько, что Ичиго больше не предпринимал попыток выкинуть из головы ублюдка. Но как им действовать дальше — он решит уже при встрече. Правильно было бы убить. Справедливо — посадить. А на деле Куросаки рвался к нему душой и хотел в кои-то веки закрыть Гриммджоу ото всех, спрятать. Он действительно… полюбил его.

Неделя за неделей в городе разгорались все новые скандалы. Полиция не справлялась с беспорядками, люди валили на улицы, отказывались работать, протестовали, громили магазины. В давках гибли люди, новости разрывались от неутешительных хроник. Ичиго уставал смертельно, но вместе с тем он безумно радовался. Все скандалы были связаны с чиновниками, которые сотрудничали с Эспадой, но никак не выдавали причастности «Хоугиоку», хотя в первую очередь стоило бы подумать на нее. Но Джагерджак по всем новостям уверенно заявлял, что конкретно его компания ревностно хранит все данные, и никаких утечек быть не могло. У Куросаки сводило зубы, когда он видел его лицо. Но в глубине души облегченно думал, что он жив, и сейчас для него это было главное.

***

Посреди ночи его разбудил телефонный звонок. Едва не уронив смартфон, Ичиго поднял трубку и услышал взволнованный голос Бьякуи:

— Ичиго! Началось!

Куросаки подлетел на кровати, словно его ледяной водой окатили:

— Что? Что началось?!

— В сеть попали данные о… — мужчина запнулся, — о моей семье! Я сейчас читаю и просто готов с ума сойти.

— Вызывайте Ямамото! — распорядился Куросаки, влетая в брюки. На мгновение он забыл, что Кучики старше его по званию, но сейчас даже Бьякуе было на это плевать. Он лишь коротко бросил:

— Принял. Какой план?

Ичиго распахнул ноутбук и увидел уведомление о входящем сообщении на почту. Он незамедлительно открыл его и увидел знакомый шифр. Руки затряслись, но парень быстро взял себя в руки:

— Пока просто вызови Ямамото. О плане сообщу через десять минут, мне пришло сообщение.

Кучики все понял без лишних вопросов и отключился. Ичиго быстро нашел номер Урахары.

— Слушаю! — бодро отозвался ученый. Куросаки на мгновение засомневался, спит ли он вообще.

— Началось. Письмо снова закрыто через A1Z26, Киске, — Куросаки быстро переслал шифр ученому в защищенном мессенджере. Несколько минут Урахара молчал, и только было слышно, как он стучит по клавиатуре.

— Эх, — вздохнул Киске в трубку наконец, — снова итальянский.

— Переведи.

— «У вас есть четыре часа. Айзен уже все знает и поднял тревогу, но пока что я не даю ему уйти. Не медлите…» — прочитал Киске и на мгновение замялся. Ичиго сразу понял, что там было продолжение:

— Читай.

— «В бардачке лежит мой кольт. Доверю выбор тебе, мое золотое солнце». — Спокойно прочитал Киске, и Ичиго затрясся.

— Выезжаем, — коротко скомандовал он и, положив трубку, стремительно покинул квартиру. Руки дрожали. Вот он, конец. Совсем уже скоро все решится. Но почему от этого не становится легче, и лишь страх тянет к нему руки? Ичиго тряхнул головой и, садясь в машину, вытащил из бардачка до боли знакомый пистолет. Интересно, он всегда здесь был, или Гриммджоу его подбросил?

***

Гриммджоу легким шагом шел по поместью, куря прямо на ходу и насвистывая что-то веселое. Охрана и работники поместья с опаской косились ему вслед, но ничто не могло отвлечь Джагерджака. Он шел, чтобы все закончить. В сеть уже попала информация о семье Кучики, но, что забавно, вирус до этого дня не был запущен.

Спускаясь на несколько этажей под землю, Джагерджак до боли сжимал в кармане принесенную Ичиго карту памяти. Он ни разу с того дня не прикасался к ней, лишь спрятал. Встречаясь в поместье с Широсаки, он многозначительно улыбался ему, а Хичиго лишь дерзко скалился. Теперь они ничего не были должны друг другу. Гриммджоу иногда все же заглядывался на то, что Широсаки вьется перед ним, но все же так и ни разу его и не тронул. Он вообще не спал все это время ни с кем по своему желанию. А то, что Айзен отводил на нем душу, он даже не учитывал.

Из-за двери серверной струился легкий неоновый свет. Джагерджак вошел внутрь и приблизился к стоящему в углу компьютеру, который являлся пунктом управления. Даже Айзен не имел в эту комнату доступа. Здесь было сердце Хоугиоку. Его творение, его проклятие. Он положит конец всему.

Гриммджоу вытащил носитель из кармана и широко улыбнулся. Руки нещадно тряслись, и Джагерджак, глубоко вдохнув, воткнул карту в разъем. На экране появилось предупреждение о подключении нового носителя. Открыв папку с находящимися там данными, Гриммджоу обнаружил лишь один исполнительный файл. Сердце пропустило удар.

— Подумать только, ты вынес половину данных такой хуйней, Хичиго, — его голос дрожал. Запустив файл с вирусом, он так же быстро отправил письмо Ичиго, после чего поднялся и увидел Широсаки, стоящего у стены. Тот пожал плечами:

— Ну, а что поделать. Все сейчас защищаются от какой-то супер-сложной, навороченной хери, троянов. А про маленькие, крошечные вирусы словно забыли. Хотя, общаясь на аппаратном уровне с железом, можно натворить куда больше бед.

Гриммджоу подошел к нему и взял за подбородок:

— Я не знаю, как тебя поблагодарить. Разве что могу спасти твою жизнь, если ты сейчас быстро уедешь из особняка. У тебя есть несколько часов, малыш.

Широсаки застыл, когда Гриммджоу нежно поцеловал его, прижав к стене. Ноги подогнулись, словно пластилиновые, и парень вцепился в плечи мужчины, ощущая, как тот подхватил его поперек спины и улыбнулся в порозовевшие, влажные губы:

— Я так и не смог дать тебе желаемого.

— Мне и этого достаточно, — жарко выдохнул Хичиго, вывернувшись из его рук. Подумать только, несколько лет назад он бы натурально с ума сошел, а сейчас лишь слегка подкосило. Гриммджоу снова взъерошил его волосы:

— Спасибо за все, малыш. А теперь беги. Постарайся, чтобы тебя не обнаружили.

Хичиго порывисто обнял его:

— Надеюсь, это все стоило того. Не сдохни.

— Это уже не от меня зависит.

Поднявшись наверх, Гриммджоу решил не медлить и сразу направился в кабинет Айзена. Уже подходя, он услышал, как разрываются за дверью многочисленные телефоны. Улыбнувшись, он ногой распахнул дверь и увидел Соуске, который разговаривал с кем-то по мобильному и одновременно что-то делал на компьютере. Увидев Гриммджоу, мужчина резко встал, бешено и озверело глядя на сына:

— Как?! Как это могло произойти?!

— Что именно? — невинно поинтересовался Джагерджак, запирая дверь, но взбешенный Айзен словно этого не заметил:

— Данные о Кучики! Как они попали в прессу?! Что, мать твою, происходит?! Я молчал эти недели, думал, что это не касается нашей базы, но тут было то, что знали только я и Гинрей!

Гриммджоу приблизился и с интересом заглянул в компьютер Соуске. Однако, его незримые союзники сработали немного раньше, чем он думал.

— В душе не ебу, — честно сказал он, после чего вытащил пистолет и приставил его к груди мужчины. Тот оцепенел:

— Что… Какого черта ты творишь?!

— Садись, отец, — нежно улыбнулся Гриммджоу, толкая его в кресло и садясь сверху. — Пришло время нам с тобой поговорить.

***

Вмиг вокруг особняка Айзена стало не протолкнуться от полицейских автомобилей и машин спецназа. Ичиго нервно вышагивал возле машины Джагерджака, с нетерпением поглядывая на часы. Ямамото уже был на месте и теперь распределял группы захвата. Несколько кварталов вокруг были оцеплены, Кучики занимался формированием групп, которые пойдут на штурм. Ренджи, Урахара и Рукия занимались связью. И лишь про Ичиго словно все в суете забыли. Либо же наоборот, не хотели лишний раз трогать.

Не выдержав, Ичиго бросился к машине Бьякуи и увидел, как мужчина переговаривается с кем-то по рации, но, заметив приближающегося Куросаки, тут же оборвал связь:

— Ичиго? Почему ты здесь?

— А где мне быть? — Отчаянно спросил офицер. — Меня никуда не назначили!

— Ну как же это… — Бьякуя поднялся с капота своей машины и подошел к нему. Его серые, бесконечно усталые глаза на мгновение потемнели, и Куросаки с трудом сдержался от порыва попятиться. Кучики положил руку ему на плечо:

— У тебя самая ответственная задача здесь, Куросаки. Ты должен найти Джагерджака и привести его живым.

Ичиго вздрогнул:

— Привести живым?

— А ты планировал его убить? — капитан холодно посмотрел на него. — Конечно же, он нужен живым. Как бы он ни пытался подобным поступком отмыться, он все еще преступник и должен ответить за свои действия по закону. А если ты еще и Айзена живым достанешь…

— Нет, Айзен, к сожалению, точно не жилец, — Ичиго сделал шаг назад, нервно улыбаясь. — Там слишком много людей, которые хотят его смерти.

***

— На данный момент все данные, которые мы успели собрать в Хоугиоку, рассылаются правоохранительным органам и напрямую правительству, — беззаботно говорил Джагерджак. Он продолжал сидеть на коленях Айзена, прижимая к его горлу дуло пистолета. Мужчина задыхался, но все еще умудрялся злостно сверкать глазами:

— Я знал… Что ты попытаешься все разрушить…

— А хули толку? — Пожал плечом Гриммджоу. — Ты все равно очень глупо попался. Боже мой, как легко тебя оказалось провести. Моя задница и впрямь так хороша, что ты все мозги растерял, пока пытался вытрахать из меня душу?

— Один козырь у меня… все еще остался… — хрипло хохотнул Соуске и тут же зажмурился от боли, когда Гриммджоу с силой придавил пистолетом прямо на кадык:

— Наверное, ты про Улькиорру? И где же…

Послышалось несколько выстрелов, после чего тяжеленная дверь с грохотом распахнулась и на пороге возник запыхавшийся Шиффер. Увидев Гриммджоу, он поднял пистолет, наведя его на брата, а Айзен спихнул замершего Джагерджака с себя и, быстрым движением отобрав его оружие, поднялся:

— Именно, сынок. Мне жаль.

— Все равно твоя империя рассыпается. Эспада бежит во все стороны, Гин с Тоусеном уже далеко. Гину надо спасать жену и сына, а Канаме просто спасает свою никчемную задницу, — Гриммджоу раскинулся по полу и склонил голову к плечу. — Ты поздно хватился.

— Ублюдок, — сплюнул Айзен, ударом ноги прижав его лицо к полу. — Ради чего ты все это начал? Все из-за этого блядского мальчишки? Надо было убить всю его семью, я действительно просчитался, убив только девчонку.

Гриммджоу хрипло захохотал:

— Признаешь свои ошибки, когда все проебал?

— Заткнись! — Айзен свел предохранитель и, подняв пистолет, положил палец на курок.

Грохнул выстрел. На лицо брызнула обжигающе-горячая кровь, а в воздухе запахло порохом. Гриммджоу открыл глаза и увидел, как Айзен, с простреленной головой и широко распахнутыми глазами, падает на пол. Дыхание перехватило, а шевелиться было слишком страшно. И лишь когда его лица коснулись холодные ладони, Гриммджоу увидел перед собой Шиффера, который упал рядом с ним на колени:

— Вставай, Гриммджоу… Вставай…

— Ты… — Гриммджоу ошеломленно посмотрел на него, безропотно принимая помощь. — Ты убил его…

— Я просто подумал, что кое-кто твоей смерти не переживет, — быстро проговорил Улькиорра, толкая его к двери. — Нам нужно бежать, на нас напали!

— Знаю, — Гриммджоу вышел с ним в коридор и услышал выстрелы, доносящиеся снаружи. Забежав за угол, он взял Улькиорру за руку и прижал к стене:

— Мышонок, я не пойду с тобой. У тебя ведь есть все на случай съеба?

— Да… — Шиффера трясло, как в припадке, — Гриммджоу, я не могу потерять еще и тебя!

— Не потеряешь, — Джагерджак мягко поцеловал его в скулу. — Хватай документы, деньги, спускайся на парковку и уезжай. Тайный выезд ты знаешь.

Улькиорра не выдержал, и из его зеленых глаз полились крупные слёзы:

— Гримм… Прости меня, за всё…

— Давно уже простил, — Гриммджоу вытер его лицо и улыбнулся, после чего подтолкнул к лифту. — Скорее, малыш.

В лифте Шиффер рухнул на пол и откинул голову назад. Его продолжала бить дрожь:

— Прощай, Секста.

Гриммджоу дождался, пока закроется дверь, и прикрыл глаза:

— Прощай, Куатро.

Нужно было идти дальше. Охрана под натиском спецназа стремительно редела, поэтому у Джагерджака остались считанные минуты. Он быстро поднялся на второй этаж особняка и вылетел на балкон, который выходил на задний двор, а снаружи был практически полностью скрыт деревьями. Отправив одно-единственное сообщение, он с силой размахнулся и швырнул телефон подальше от себя. После чего вытащил сигареты и закурил, дрожащими руками опершись на кованые перила.

— Я жду только тебя, — прошептал он и сглотнул, стараясь не заплакать.

***

«Второй этаж, конец левого коридора. Приходи один.»

Он летел вперед, теряя дыхание и не замечая творящегося вокруг ада. Где-то в доме уже занимался пожар — убегая, Эспада не могла оставить за собой следов. По рации он слышал о тут и там найденных трупах. Айзена тоже обнаружили достаточно быстро и в его кабинете уже собралась группа криминалистов. Пистолета, из которого он был убит, нигде не было, Куросаки понимал, что, скорее всего, Гриммджоу забрал его с собой и теперь вооружен. Сжимая рукоять револьвера, он бежал, сломя голову и не зная, чего ждать. Страх под натиском адреналина с силой стучал в висках, в глазах темнело. Вот она, лестница на второй этаж! Преодолев ее в считанные секунды, Ичиго огляделся и в конце нужного коридора увидел темную дверь на балкон. И ноги подвели его. Оперевшись на стену, он из последних сил побрел к ней, то и дело останавливаясь, чтобы собраться с духом. За этой дверью его ждали все ответы.

Гриммджоу стоял возле перил, опустил голову и делал последнюю затяжку. После чего остатки сигареты, раскидывая искры, исчезли внизу. Но головы он не поднял. А Куросаки сделал шаг вперед, ирреально-широкая, больная улыбка рассекла его лицо:

— Ну что? Ты добился, чего хотел? У тебя все получилось?!

Сердце вылетало из груди, но он медленно брел к нему, пока непрошенные, злые, жгучие слезы, текли по его лицу. Но он улыбался, безумно:

— Все получилось! Ты отомстил, Гриммджоу! Айзен мертв, Эспада разрушена!

Джагерджак не шевелился, стоял каменным изваянием и, казалось, даже не дышал. Ичиго поднял руку с револьвером:

— Посмотри мне в глаза, ублюдок!

Джагерджак дернул головой в его сторону, но тут же вернул взгляд обратно в пол, а рукой сжал перила только сильнее. Подходя, Куросаки видел, как его мелко колотило.

— Посмотри! — закричал он, выстрелив в воздух. Ну же, сволочь… Почему ты не поднимаешь глаз?

— Я… Я разрешаю! — отчаянно сказал Ичиго, остановившись в двух шагах от Джагерджака и продолжая держать его на мушке. — Смотри мне в глаза, я кому, сука, говорю?!

Гриммджоу поднял взгляд, и Куросаки словно потерял опору под ногами. Он зашатался, но упасть ему не дали. Он упал прямо на Джагерджака, а тот неуверенно и почти невесомо придержал его. Словно он боялся к нему притрагиваться. Ичиго не выдержал и рухнул на колени, его словно вывернуло наизнанку, и он отчаянно, громко завопил, вкладывая в этот крик всю свою пережитую боль, весь охвативший его страх и стресс. Гриммджоу молча ждал, слегка жмурясь от резкого звука, но рук не убирал. Наконец Ичиго закашлялся и поднял на него безумный взгляд:

— Блять, сука ты… Как же у меня чешутся руки свернуть твою ебаную шею… Смотри мне в глаза!

Гриммджоу послушно посмотрел, и Ичиго выронил револьвер, положил руку на бледную щеку:

— Скажи что-нибудь… Я, сука, будто с куклой говорю.

— Ичиго, — голос Гриммджоу оказался сдавленным и осипшим. — Я… не хочу извиняться, я понимаю, что это бессмысленно, но мне… Мне безумно жаль. И я приму любое твое решение, мое солнце.

Он поднял пистолет и вложил его в руку Куросаки, после чего помог ему подняться. Ему было безумно больно видеть свое солнце таким — растерянным, напуганным, запутавшимся. Меньше всего на свете ему хотелось видеть Ичиго таким, и от этого становилось страшнее с каждой минутой. Он безропотно протянул к Ичиго руки ладонями вверх, и Куросаки растерялся:

— Ты… ты чего?

— Наручники, — услужливо подсказал ему Джагерджак, — надевай. У тебя всего два выхода, моя любовь. Убить или арестовать.

Ичиго потерянно посмотрел на его руки и попытался было потянуться к наручникам на поясе, но пальцы словно одеревенели и отказались слушаться. Нет, он не может. Он не хотел так. Он малодушный сопляк из дешевенького боевика, как это было можно забыть?

Куросаки поднял полные слез глаза на Джагерджака и, отбросив пистолет, сделал несколько шагов назад. С каждым шагом глаза Гриммджоу расширялись все сильнее. Он начал понимать, что Ичиго задумал, лишь когда тот развернулся к нему спиной:

— Ичиго, ты…

— Беги, — глухо бросил Куросаки через плечо и медленно двинулся по коридору к лестнице.

Гриммджоу неверяще посмотрел на брошенный им кольт и упал на колени. Сердце сдавило в тиски и он, задыхаясь от подступающих слез, проговорил:

— Прощай, мое солнце…

Куросаки на полпути обернулся и слабо улыбнулся:

— До встречи.

Почти весь первый этаж охватил разрастающийся пожар. Ичиго закрыл лицо рукавом и попытался найти хоть какой-то путь к выходу. К нему с обеих сторон подбежали оперативники и, галдя что-то наперебой, потащили его к двери. Шторы горели, картины чернели и обугливались, а лестница на второй этаж вскоре рухнула, но Куросаки знал, что Гриммджоу точно успел бежать. Он не чувствовал вины за то, что дал ему уйти. Он не хотел ни его смерти, ни его ареста изначально. Все, ради чего он шел в

тот дом снова — глаза. Взгляд. И они оба избавили друг друга от долгих выяснений отношений, вопросов и ответов. Куросаки в потухшем и больном взгляде Джагерджака увидел все, что хотел.

Когда его вывели на улицу, к Куросаки тут же бросился Бьякуя:

— Я слышал твой крик! Ты нашел его?!

Ичиго, кашляя от набившейся в горло гари, помотал головой и, скрепя сердце, сказал:

— Нет, Кучики… Я его не нашел.