Было важным

— Ты не пойдёшь туда.

— Но ты же ходишь.

— Ты – не я. Мы больше не будем об этом говорить. — Минхо закидывает на плечо заранее собранный рюкзак и выходит в темноту ночи.

Сынмин наблюдает за закрывающейся дверью и хмурит брови.

— Всё равно ведь пойду. — шепчет себе под нос и подходит к кровати, доставая из-за спинки свою старую сумку. Тоже собранную.

Минхо и Сынмина сложно было назвать кем-то большим, чем простыми соседями, сожителями. Просто так получилось что их матери когда-то были знакомы и, когда младшего отправили на стажировку в институт изучения Зоны на практику, было решено, что он поживёт с Минхо. Ким не имел ни малейшего понятия, кто такой Минхо и чем он занимается, когда впервые постучался в обшарпанную дверь. Из ориентиров у него был только адрес и одна-единственная фотография, изученная дома.

Сынмин был ужасно уставший после дороги и весь на нервах, что было вовсе неудивительно — он хотел тихо-мирно изучать пришельцев где-нибудь в Германии или США, но в итоге его отправили на практику в так называемое "пекло": Зону видно из окон и при большом желании можно легко туда попасть. Правда, если ты простой гражданский без знаний и спец-костюма, выйти оттуда вряд ли сможешь. Ожидание сына-маминой-подруги настроение тоже не собо поднимало. В подъезде воняло сыростью и гнилью, Ким не удивился бы, если узнал, что за одной из этих дверей своеобразный морг, пострадавших от зоны или что-тов этом роде. Десять минут ожидания, ноющие костяшки от постоянного стука в неровную поверхность двери, затёкшая рука с сумкой, и, наконец-то, за его спиной раздаётся нагловатое:

— Что, не открывает?

Сынмин, не оборачиваясь, машет головой и снова готовиться стучать, но тихий смех заставляет его повернуться к незнакомцу.

Перед ним стоит тот самый Минхо, фото которого мама заставила как следует рассмотреть перед отъездом. Ли стоит в тёмно зелёных грязных спортивных штанах, такого же цвета толстовке с огромным капюшоном и с сумкой на перевес, почти такой же, как у Сынмина, только тоже грязной и заляпанной. Волосы, все в песке, поддерживает чёрная бандана, глаза сужены в весёлом прищюре, а улыбка больше напоминает оскал.

— Сейчас половина шестого утра, — вместо приветствия говорит Сынмин.

— Именно. — Минхо подходит к двери и отворяет её с противным скрипом.

— Мне сказали что у тебя выходной и ты будешь дома, — Ким нерешительно следует в квартиру за хозяином, попадая в узкий тёмный коридор.

— Пришлось задержать в... На работе. — старший, ловко крутясь в узком пространстве, закидывает сумку дальше в коридор с тяжёлым ударом, стягивает армейские ботинки и проскальзывает в квартиру.

Сынмин старается последовать его примеру, но едва не сносит сумкой со своими жалким пожитками вешалку. Он ставит её на пол и толкает в то же узкое пространство, где исчез Ли. Из-за двух сумок проход пропадает и Сынмину, после того как он снимает старые кеды и вешает куртку, приходится перепрыгивать их. Минхо он находит на кухне, наполовину скрывшимся в пожелтевшим от времени холодильнике с одиноким магнитиком какого-то монастыря приеклеенным к центру двери. Старший тяжело вздыхает и вылезает из холодильника с пакетом молока и чем-то, что напоминает сыр. Правда, зелёный. Сынмин не был уверен, продаётся ли в этой земной клоаке такое.

— Из-за работы совсем не успел подготовиться к твоему приезду, прости. — Минхо ставит всё это добро на стол с порванной и потерявшей цвет скатертью — Да ты не стесняйся. Тебя же Сынмин звать, так?

Младший утвердительно кивает и садится за стол. Разговор сперва идёт нескладный, больше напоминает скучное шоу "вопрос-ответ", которое мама смотрит по вечерам. Однако за чашкой чая (от молока Сынмин отказался, почувствовав его запах) и бутерброда с зелёным и почти свежим сыром всё пошло быстрее. Парни установили несколько правил совместного проживания, по типу "не вырваться в комнату без стука" и "не чистить чужой зубной щёткой ботинки"; поговорили об обучении, увлечениях и всём остальном. Минхо тогда показался Сынмину очень интересным и начитанный парнем, с довольно большим для его возраста (23 лет) жизненного опыта и невероятно красивым лицом.

Так и зажили: Сынмин каждый день ходил на практику, а Минхо на работу, в соседний магазинчик. Правда, иногда он пропадал на одну или несколько ночей, не предупреждая Сынмина. Парень сперва не придавал этому значения, мало ли какие дела у молодого красивого Минхо. Да и лезть особо не хотелось: так откроешь для себя что-то а потом и жить с человеком не сможешь. Поэтому Сынмин предпочитал не замечать и делать вид, что ничего не меняется и ему абсолютно всё равно чем же таким Минхо занимается.

Иногда прокрадывались мысли что старший мог промышлять тем самым, о чём в родном городе Кима взрослые говорят с пренебрежением, а дети с восхищением. Потому что Сталкер – тот же преступник и вор, да к тому же и самоубийца. Кто их туда тянет, в Зону этк? Правильно, никто. Разве что желание легко заработать деньги. А лёгкие деньги люди не считают достойными, если это не их деньги.

Но спросить прямо про ночные похождения Минхо всё же пришлось. Потому что проигнорировать такое невозможно и Сынмин, как сожитель, имеет право знать. Ли пришёл тогда не через день и не через два — его не было больше недели, он не появлялся в магазине и хозяин намекнул-предупредил Сынмина, что если тот не найдёт своего "паршивого оборванца" то сам будет выплачивать его долг коллегам. Искать, правда, не пришлось. Минхо сам завалился домой во втором часу ночи после десяти дней отсутсвия. И Сынмин почти поверил в бога, когда увидел в каком Ли состоянии, потому что без посторонней помощи тот бы не добрался до квартиры точно.

Одежда старшего была покрыта слоями грязи и мокрого песка, волосы торчали в разные стороны и от банданы не было толку, потому что их на весу держал слой грязи и странной слизи. Излюбленной сумки при Ли не было, на груди висел бронежилет с порванной лямкой, а от одного из сапог отваливалась подошва, волочащаяся за хозяином при каждом шаге. Сам Минхо выглядел очень похудевшим, словно не ел все эти дни, на щеке расцветал большой синяк, а один из глаз совсем замылился. Закрыв за собой дверь он сразу же пошёл сперва в свою спальню и, взяв там необходимые вещи, тут же скрылся в ванной и провёл там добрых три часа.

Вот так Сынмин и узнал о "дополнительной работе" своего знакомого. Тогда он был ошарашен, прочитал отоспавшемуся и наевшемуся Минхо лекцию о глупости его действий и поклялся рассказать всё его матери, если он снова туда пойдёт. Конечно, после того как Минхо ему на пальцах объяснил, почему рассказывать о подобном не стоит, Сынмин подумерил свой пыл и больше на эту тему не заикался. Не хотелось ему снова лежать прижатым к холодном полу щекой в неудобном положении, пока старший, максимально заведя его руку за спину, угрожающе шипит ему в самое ухо. Ким молча старался не дать Минхо умереть от истощения на его вылозках и ждал того дома с готовым ужином и чистым бельём, как верная жёнушка. Но отношение к сталкерам и их делам продолжал иметь исключетельно отрицательное.

Почему же сейчас он идёт по неосвещённой улице, прячась за углами домов, каждый раз, когда старший оборачивается? Почему на Сынмине костюм-комуфляж, огромная маска и бронежелет, который он стащил с практики? Зачем ему старая спортивная сумка?

Он и сам не уверен до конца, если честно. Просто практика совсем не идёт, а все эти профессора говорят заученными из учебников фразами, не имея ни малейшего понятия о том, что такое Зона на самом деле. Зато Минхо знает, и очень хорошо. Он многое рассказал Сынмину, такого в учебниках не напишут и на лекциях не расскажут. Такое можно только почувствовать на своей шкуре, по другому не поймёшь.

А Кима к неизвестному тянет, как магнитом. Ему жизненно необходимо знать, чувствовать, понимать. Он по другому жить уже не сможет. Не сможет заниматься тем, чем хотел сколько себя помнит, жить нормально не сможет, потому что только о Зоне думать и будет.

Вот Минхо подходит к забору и кладёт рюкзак (который ему услужливо купил Сынмин) на землю и вытаскивает из него большую чёрную маску и желет (который, между прочим, тоже Сынмин подлатал). Когда желет надёжно защищает тело, маска полностью скрывает лицо, а рюкзак застёгнут и готов к действиям, Минхо кладёт его как можно ближе к забору, который находится под напряжением, а потом ныряет под этот самый забор. Выбравшись на стороне Зоны он протаскивает за собой рюкзак и продолжает путь.

Сынмин на максимальной скорости подлетает к тому месту, где недавно стоял старший, сразу же находя подкоп. Его руки трясутся когда он, стараясь не задеть наэлектризованную проволоку, кладёт рядом с подкопом свой рюкзак. Проползли под забором оказывается довольно просто, возможно, Сынмин слишком худой, а может тот, кто копал эту яму, действительно хорошо постарался.

Ким выползает в темноту Зоны, вытаскивает за собой рюкзак и оглядывается в поисках Минхо. Не мог же он далеко уйти, верно? Если Сынмин не найдёт его, то весь его путь автоматом станет бессмысленным. Без Минхо он всё равно умрёт.

Киму всё никак не удаётся заметить в темноте хотя-бы что-то отдалённо напоминающее Ли и он правда думает о том, чтобы вернуться, потому что гробовая тишина Зоны и странные запахи вокруг, которые не может скрыть даже маска, начинают действовать на нервную систему, дорисовывать жуткие образы. Оставалось надеяться, что это правда игра воображения и там в углу только что не проскочила огромная тень.

Сынмин начал медленно опускаться обратно к забору, не отрывая взгляда от тени, когда она снова пошевелилась и двинулась вперёд слишком знакомой походкой. Приглядевшись, Ким убедился в том, что это Минхо. Парень облегчённо выдохнул и направился в сторону старшего, осторожно ступая и периодически кидая перед собой маленькие камушки, которые собрал ещё вчера в маленький мешочек. Благодаря этим малышам он избежал смерти несколько раз.

Так продолжалось какое-то время.

Минхо идёт впереди, скорее всего уже по намеченному маршруту, а Сынмин идёт следом, периодически прячась за постройками и старыми, почти разваливающимися машинами. К тем, что выглядели как новые он подходить опасался, Минхо говорил, что о них ничего не известно, поэтому это может быть опасно.

Ким выглядывает из своего укрытия, однако Минхо, который секунду назад стоял перед стеной полуразрушенного здания, куда-то исчез. Это было проблемой. Большой проблемой. Без старшего и его маршрутов Ким точно подохнет где-нибудь и мокрого места от него не останется. Но стоять на месте тоже не вариант, ещё нападёт кто-нибудь. Сынмин делает медленный и осторожный шаг вперёд, раздумывая куда ступить так, чтобы не умереть, как внезапно доступ к кислороду резко прерывается, а ворот толстовки стягивает шею. Парня резким движением дёргают назад из-за чего он, потеряв контроль над своим телом, плюхается на задницу, подняв вокруг себя облако пыли. Ким хочет уже закрывать или начать отбиваться, но его толкают на спину, а чужие бёдра сжимают собственные, лишая любой возможности к передвижению. Одной рукой человек хватает обе руки Кима и фиксирует их над головой, а второй приставляет холодное и очень острое лезвие ножа к горлу. Сынмин знает, что нож острый, потому что сам видел, как Минхо заканчивал его перед выходом.

— Что. Ты. Тут. Делаешь. — чеканя каждое слово, проговорил Ли и сильнее прижал нож к сынминовой шее.

— Хён...мне больно, — едва слышно хрипит Сынмин, боясь лишний раз пошевелиться.

— Больно? Знаешь, как было бы больно, угоди ты в ведьмин студень? — Минхо убирает нож и кивком указывает на то место, куда Сынмин собирался наступить. На асфальте виднелась трещина, а в ней переливался ведьмин студень. Наступи в него и попадёшь в желейную массу, легко проникающую под кожу. Кости растворит на раз-два, а мучительная и долгая смерть тебе гарантирована.

По телу Сынмина пробежали мурашки. Повезло. Как же ему повезло, что Минхо его заметил и успел помочь. Невероятно. От облегчения даже плакать захотелось. Он закрыл лицо ладонями и издал всхлип. Адриналин, наполнявший его тело всё это время, отступил и на его место пришла паника и полное отчаяние от осознания своей беспомощности. Ким почувствовал, как Минхо, всё ещё сидящий на нём, немного расслабился, а в следующую секунду грубоватые ладони убрали руки Сынмина от лица.

— Реветь-то зачем, идиотина... — Минхо слезает с чужих бёдер и помогает Сынмину подняться, вытирая слёзы с его лица рукавом грязной кофты — Вот поэтому тебе и нельзя в Зону, может и выглядишь таким невозмутимо и крутым, но на деле та ещё размазня.

— Не правда, — Ким усмехается слабо и старается сдержать слёзы, что продолжают течь по щекам.

И, возможно, они бы посмеялись вместе над этим всем и спокойно, насколько это возможно в Зоне, отправились домой. Возможно, Сынмин бы решил навсегда остаться в этом забытом богом городе, чтобы и дальше помогать Минхо, а тот, возможно, смог бы однажды признать, что беспокоится о младшем больше необходимого, но...

Что-то огромное, сливающееся с темнотой, внезапно отделяет от развалившейся стены дома, рядом с которым недавно стоял старший. Минхо рефлекторно, всего на секунду зажмуривает глаза. Открыв же их, он не видит больше перед собой заплаканное лицо Сынмина.

Всего секунда! Столь малая единица в потоке времени! Почему, почему именно сейчас она сыграла столь важную роль в чьей-то жизни? Почему именно в его, Ким Сынмина, жизни?

Минхо спешно выбирается из Зоны с пустым рюкзаком и дырой где-то в груди. Он мог бы остаться там, попробовать что-то сделать, однако искать того, от кого не осталось ничего, кроме тёплого прикосновения руки, смысла нет. Минхо помнит правило, которое ему пришлось выучить за свою "карьеру" сталкера:

Зона никогда не вернёт то, что решила однажды забрать себе.

Попав в непривычно пустую и холодную квартиру, смыв с себя запах Зоны и случайно оказавшись в комнате Кима, Минхо осознает, почему же он заботился и беспокоится о младшем больше необходимого. Пожалеет, что никогда не понимал, насколько это важно — сидеть с младшим на кухне поздно вечером, когда тот только вернулся с практики и уплетает вторую порцию картошки с мясом, а Ли спокойно наблюдает, слушает истории про однокурссников и докладывает ещё порцию. Важны были даже их глупые перепалки и споры о "лучшем мире" и его скором конце, важны были мокрые после душа волосы Сынмина, которые Минхо сушил из-за проигрыша в карты, важны были эти кривые бутерброды и помятая бутылка воды, которые старший находил в рюкзаке во время вылазок.

Но это всё было важно тогда, а сейчас Минхо ляжет на чужую незаправленную кровать, укроется одеялом, проеденным молью и впитавшим в себя запах уже мёртвого хозяина, и даст волю эмоциям и чувствам, наверное, впервые за несколько лет. Хотя раньше, до появления Ким Сынмина, в его жизни вообще были какие-то чувства?

Что делать дальше, он решит позже. Но определённо точно выкинет всё снаряжение, как и просил когда-то Сынмин